Палец давит одну за одной черные кнопки на трубке телефона. Длинные гудки… много длинных гудков. Он понял, что в очередной раз остался один. В темноте, наедине с длинными гудками, доносящимися из телефонной трубки…
Встал с пола, кинул телефон на расстеленную кровать, нащупал ногой тапки, натянул их и пошел на кухню заварить себе чашечку кофе.
Он включил свет, который, в свою очередь, внезапно резанул его по глазам всеми своими ста ваттами, подошел к плите и зажег конфорку поменьше, в нижнем левом углу. Приоткрыл окно-«стеклопакет», отодвинув при этом чуть правее горшок с геранью, стоявшей на подоконнике. Достал из шкафа маленький блестящий кофейничек, сполоснул его холодной водой, налил немного, насыпал молотого кофе и поставил вариться.
Чиркнуло колесико зажигалки, пламя которой осветило на несколько секунд его лицо, и он затянулся желтым «Кэмэлом». Воздух за окном был прохладный и свежий… и по-ночному влажный. Он стоял, курил в приоткрытое окно и думал о чем-то о своем, лишь ему близким и отчасти понятным… Докурил, открыл холодильник, достал масло и сгущенку…
Масло… и сгущенка… Опять углеводы на ночь…
Налил кофе в чашку и, сев за стол, принялся намазывать себе бутерброд.
Да, бутерброд… а не «сэндвич», как это теперь модно называть… Куда ни кинь – сплошная американизация… Хотя… Бог и с ней… вообще не в этом дело… да и речь не о том… Короче, неважно…
Он отхлебнул кофе, откусил от бутерброда, капнув при этом сгущенкой на стол, и… сначала даже не удивился… вообще не понял, что произошло… по крайней мере, раньше такого не случалось… На противоположном конце стола сидела ворона. Черная ворона. Она влетела в открытое окно и села на стол.
Он сидел неподвижно с чашкой кофе в правой руке и с надкушенным бутербродом в левой, стараясь даже резко не моргать, чтобы не спугнуть ее. Это было так необычно для него, что он хотел, чтобы птица не улетала, чтобы продлился удивительный момент.
Он смотрел на нее, она смотрела на него… то одним глазом, то другим, резко поворачивая голову, пока, наконец, он не почувствовал, что у него затекает рука.
- Кофе будешь? – пошутил он.
- На ночь вредно, – ответила она.
Он смотрел на нее… неотрывно… силясь что-то сообразить…
Всего лишь усталость… Господи, да я загоню себя с таким ритмом жизни… Надо выспаться… А то опять кофе на ночь… не усну ведь опять… Точно ворона подметила: «На ночь вредно»… Тьфу!.. Бред какой-то… Откуда она взялась только?..
Он потер правой рукой глаза, при этом еще более почувствовав как он устал, зевнул, посмотрел на ворону и улыбнулся.
- Ты откуда такая взялась? – улыбаясь своей глупости спросил он…
- Мимо пролетала… - ответила она.
Точно говорит… Или я спятил?.. Нет, не может быть… теперь я точно уверен, что слышал… Может, из цирка улетела… а фразы случайно подошли…
- Ты откуда? – он не придумал спросить ничего лучше…
- Ты что, тупой? – ворона внимательно смотрела на него.
- Почему? – не понял он.
- По кочану, – съязвила она.
- Кто ты? – спросил он.
- Твое Одиночество, - ответила она.
- Почему ты думаешь, что я одинок? – удивился он.
- Потому что только очень одинокий человек может ночью разговаривать с вороной у себя на кухне, - пошутила ворона.
…Нет, видимо, не из цирка… Наверное, какое-то психическое расстройство… у меня в последнее время было слишком много неприятностей… стрессы… нервы… А все-таки здорово – я говорю с вороной… А может, это она говорит со мной?.. Точно… это ворона сбрендила, а я в норме… Это ведь для вороны ненормально говорить… Я-то говорю как и обычно… Ну, в смысле… Не то, чтобы я обычно говорил… Скорее, я даже чаще молчу, но когда я говорю, то это обыкновенно… В этом нет ничего странного… В общем…
- А ты сама-то в порядке? – он выглядел несколько растерянным. – Может, это ты ненормальная.
- Нет, старик, со мной все хорошо, а вот ты, я вижу, немного нервничаешь… - она явно была довольна произведенным эффектом. – Прошу, не трать время на идиотские вопросы. Это всегда меня в тебе убивало: ты слишком много тратишь времени. Ты его совсем не ценишь. Живешь так, как будто у тебя впереди еще целая вечность. Вот, к примеру, чем ты сейчас занят?
- С тобой разговариваю, – ответил он.
- Вот то-то и оно. Хотя, несомненно, это самое полезное твое дело за весь день, - казалось, ворона ухмыляется.
- Да что тебе, Бога ради, от меня нужно? Прилетела, я тебя, кстати, не звал, села на стол немытыми лапами, и давай жизни учить! Да задолбали вы меня со всеми своими поучениями, наставлениями, указаниями, советами, распоряжениями, рекомендациями и директивами!!! Всю жизнь все только и учат: родители, школа, университет, друзья… а теперь еще и ворона! – он достал из пачки сигарету и нервно закурил. – Прилетят тут, только настроение, на ночь глядя, испортят…
Он сидел молча и делал одну затяжку за другой. Ворона так же молча сидела на своем месте. На кухне воцарилась тишина, в которой было только слышно, как тихонько тикают секундные стрелки настенных часов.
Он затушил окурок в пепельницу и встал поставить вариться еще кофе. Затем повернулся к столу, опершись спиной о кухонный шкаф и скрестив на груди руки. Ворона сидела на том же месте. Он небрежно зевнул и стал потягивать шею.
- Да, не туда идет… - потянула ворона. – Давай сначала попробуем! Привет!
Что это?.. Я поссорился с вороной, а теперь она хочет со мной помириться?.. Завтра же к терапевту…
- Привет! – он выглядел уставшим. – Итак, ты – ворона... ты говоришь… и ты… Да что за дьявольщина?.. Кто ты? Зачем ты здесь?
- Я – Смерть, - представилась ворона.
- Очень приятно. Я представляться не буду – думаю, ты знаешь… - сказал он.
Он налил кофе в чашку, положил две ложки сахара и стал помешивать.
- Что, уже пора? – спросил он.
- А что, уже хочешь? – ответила она вопросом на вопрос.
- Не очень. Но раз надо, то надо, - сказал он.
- Не надо, - сказала она.
Решительно ничего не понимаю… Господи, верни мне рассудок – я исправлюсь, обещаю… если хочешь, даже в церковь схожу… а, Боже?.. Ну ладно, поиграли немного и хватит… я все понял… это будет мне хорошим уроком… больше не буду пить кофе на ночь, может, даже курить брошу…
- Твое время еще не пришло, - продолжала ворона.
… Твою мать!..
- Я просто решила навестить тебя. Сейчас как раз такое время, когда я могу навестить тебя, чтобы напомнить, что я всегда рядом. Всегда. Не забывай про меня, - ворона говорила это совершенно спокойно и, похоже, серьезно.
- Тогда почему я тебя раньше никогда не замечал? – спросил он.
- Потому что ты никогда и не пытался. Ты многого не замечаешь в этой жизни, впрочем, как и все остальные люди. Ты живешь так, будто тебе нет ни до чего дела; так, будто ты еще все успеешь; так, будто ты никогда не умрешь. Ты тратишь время на сомнения, но ты не имеешь права на сомнения… потому что у тебя нет времени на сомнения. Сомнения – удел Бога. А ты – человек… Искорка, отлетевшая от ночного костра, мелькнувшая в темноте всего лишь на долю мгновения. Как думаешь, искорка успевает хоть в чем-нибудь усомниться? – ворона хмыкнула. – Вы, люди, настолько увлечены собой, что не замечаете больше ничего вокруг. Думаете о своих проблемах, индульгируете в жалости к себе, купаетесь в своем одиночестве, как будто вы – единственное, что достойно интереса в этом мире… Замыкаетесь в себе… Оттого и одиноки. А потом, когда все сроки проходят, когда вы понимаете, что жизнь прошла мимо, что вы ее просто не заметили за своим эго, начинаете жаловаться, что вам уготовали дурную судьбу и дали мало времени. Поразительное свойство и в последний момент обвинить кого угодно, но только не себя.
Он недоуменно смотрел на птицу.
- Ладно, не бери в голову… Просто хотелось выговориться, - ворона расправила крылья, затем снова сложила. – Я просто к тому, что нет никакой судьбы, ты сам – своя судьба… А то будешь тоже потом жаловаться и обвинять… И, кстати, она уже рядом…
-Кто «она»? – не понял он.
- Сам решай, - коротко ответила ворона, скакнула по столу и вылетела в окно…