- Клялись ли вы говорить правду и только правду при даче показаний?
- Клялся.

Показания подсудимого Райкина М.И. по уголовному делу № 918476

Обсуждение суточной видеозаписи № 2678 четвертого января 1998 года.

«Владимира Бойко привезли на час раньше утренней беседы (в нашей больнице практиковался данный метод общения с пациентами). Не знаю, зачем я согласился на тот перевод. Директор знакомый… ну да ладно. Посадил его в своем кабинете около вешалки. Все документы были оформлены. Оставалось только наблюдать за его действиями. На вид он ни чем не отличался от остальных – тот же отстраненный вид, пустые глаза… в общем, все признаки. Бойко разглядывал куртки на вешалке. Но, да… это я точно помню: в один момент мне показалось, что в его глазах промелькнуло понимание всего происходящего».

Доктор Райкин М.И.: Здравствуйте, мои дорогие. У нас пополнение. Представляю вам Владимира Александровича Бойко.
Малькин: Ахахаххахах! Бойко!.. Бойко!!! Ахахах!

«Малькин упал со стула и начал со смехом кататься по полу, все время повторяя фамилию Владимира. Никакой реакции в глазах Бойко я не заметил. Остальные пациенты даже не взглянули на новичка. Санитары Валов и Курильев подняли Малькина и силой усадили на место. Тот через минуту успокоился и продолжил сидеть как раньше, глядя на свои ладони».

Д. Райкин: Поприветствуйте Владимира Александровича.

«Все (даже Малькин) сказали: «Привет». Никто на Бойко не посмотрел. Такое приветствие – заслуга Михаила Валова. Он учил ему пациентов долгое время. Крабина помахала рукой, смотря в окно. А Малькин снова залился смехом, но через некоторое время самостоятельно успокоился».

Д.: Спасибо, мои дорогие. Владимир, присаживайтесь.

«Я его усадил прямо перед собой. Бойко подошел к стулу, медленным движением попытался смахнуть несуществующую пыль и сел, положив руки на колени. Направление его взора постоянно менялось. Он медленно осматривал помещение, меня и пациентов. Взгляд его был пустым, поэтому я не придал такому осмотру никакого значения».

<..> [Некоторые моменты в записи можно опустить, т.к. они не имеют значения в деле № 918476]

Д.: Ну что ж, почти все ответили, как им спалось. Остался наш новый пациент.
Котин: Па-ци-ееент. Па-ци-еееееент. Па-ци…
Д.: Хватит, Константин.
Котин: …ЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕНТ!

«Котин встал со стула и начал бегать по залу, смотря в потолок, размахивая руками и выкрикивая слово: «Пациент». Только через несколько минут нам удалось его усадить на свободный стул. Я не сразу заметил, что Бойко пересел на место Котина».

Д.: Владимир, почему вы пересели на место Константина? Это его место.
Бойко: Ты два раза повторил: «место».

«Я тогда не понял, о чем он говорит».

Д.: Что?
Бойко: Ты два раза повторил: «место».
Д.: Что вы имеете в виду?
Бойко: Что ты два раза повторил: «место».
Д.: Какое место?
Бойко: Ты сказал: «Владимир, почему вы пересели на место Котина? Это его место» - ты два раза повторил: «место».

«Его голос был монотонен, глаза двигались из стороны в сторону. Быстрее, чем раньше. Иногда на пару мгновений он останавливал взгляд на мне».

Д.: И какое это имеет значение?
Бойко: Тебе надо совершенствоваться.
Д.: Совершенствоваться?
Бойко: Прислушаться.

«Некоторым пациентам нравился наш разговор. Они смотрели с улыбками и… радостно-выпученными глазами то на меня, то на Бойко. Я тогда понял, что Бойко умен… был когда-то умен. Я решил закончить разговор о повторении слова «место». Решил перевести его в другое русло».

Д.: Владимир, вы ко мне обращаетесь на «ты», можно и я к вам буду так обращаться?
Бойко: Нет. Ты доктор. Ты обязан называть меня на «вы».
Д.: Хорошо, а почему вы обращаетесь ко мне на «ты»?
Бойко: Потому что я пациент.
Котин (шепотом): Па-ци-ееееент…
Д.: Это дает вам какие-то права?
Бойко: Да, я могу делать все, что мне заблагорассудится.

«Я тогда сразу понял, что Бойко принесет нам много хлопот. У меня возникали мысли, что он может быть симулянтом, но в тот момент сомнения в его болезни сразу отпали. Во-первых, взгляд, манера общения и перемещение с одного стула на другой. Во-вторых, слова о том, что ему можно делать все, что заблагорассудится. И, в-третьих… симулянт не стал бы привлекать к себе столько внимания в первый день».

Д.: Нет. Вы знаете, где находитесь?
Бойко: Да. В психушке.
Д.: Верно. Вы находитесь в психиатрической больнице. Разве в больнице ваши права свободны?
Бойко: Да. В психушке свободны. Слышите? Вы можете делать, все что захотите!

«Он взял за рукав халата рядом сидящего Булькина, крича ему в лицо: «Все что хочешь!» В глазах Бойко была радость. Безумная радость. Булькин испуганно на него посмотрел и громко заревел. Остальные пациенты всполошились. Котин снова начал бегать по залу. Крабина понесла свой стул к окну. Малькин приблизил ладони к лицу и начал повторять: «Я понял. Я понял. Я понял! Я ПОНЯЛ!» Бугов, сидящий слева от Бойко, смотрел на него и постоянно моргал. Некоторые смеялись. Остальные сидели как раньше. Перьева весело спросила у меня: «Правда? Можно делать все, что хочу?!» Я ответил ей: «Нет» - и принялся помогать санитарам утихомиривать больных. Бойко мы отвели в изолированную палату. Он не сопротивлялся. Только через полчаса удалось всех успокоить».

«Бойко мы не выпускали из одиночки два дня».

Обсуждение суточной видеозаписи № 2680 шестого января 1998 года.

«Бойко снова сидел передо мной на утренней беседе. На вид он был изможден, хотя кормили мы его как подобает, три раза в день».

Доктор Райкин М.И.: Здравствуйте, дорогие мои.

«На Бойко никто из пациентов не поглядел. Я обрадовался тогда, что они забыли его слова».

Д. Райкин: Поприветствуйте друг друга.

«Все, кроме Владимира, проговорили: «Привет». Только Малькин выделился».

Малькин: Бойко! Ахах! Привет. Бойко! Хахахах! Привет!

«Я заметил, как Валов с Курильевым, стоящие в сторонке, переглянулись. Я разделял их удивление. Пациент не только два раза сказал слово «привет», но и вспомнил фамилию новенького, появившегося на полчаса на утренней беседе два дня назад!»

Д.: Андрей Витальевич, что вы только что сказали?

«Малькин замолчал и принялся разглядывать свои ладони».

Д.: Андрей Витальевич?
Малькин: Я понял.
Д.: Что вы поняли?
Малькин: Я понял! Я понял, понял, понял! Я понял!

«Малькин встал и начал махать руками, нараспев повторяя одну и ту же фразу. Мы его быстро усадили».

Д.: Владимир, почему вы не поприветствовали своих друзей?
Бойко: Они мне не друзья.
Д.: Хорошо, почему вы не поприветствовали окружающих вас людей?
Бойко: Потому что они мне не друзья.
Д.: Вы считаете, что приветствовать окружающих людей не надо?
Бойко: Зачем мне приветствовать незнакомцев? Я не знаю ни тебя, ни этих людей.
Д.: Эти люди пока что вам незнакомы, вы правы. Но через несколько дней они будут вам как родные.
Бойко: Когда они мне станут как родные, я и начну их приветствовать.
Д.: Хорошо.

«Я проверил по документам, Бойко был литературным критиком, поэтому мне захотелось проверить, обратит ли Владимир снова внимание на «неидельность» моей речи».

Д.: Давайте каждый расскажет рассказ о том, какой сон у него был.
Бойко: Расскажет рассказ – масло масляное. Предложение можно в разы упростить. Давайте каждый расскажет, что ему снилось. Или: давайте каждый расскажет о своем сне.
Д.: Вы хороший критик, Владимир. Но это речь, а не роман или поэма. Говорить идеально никто не может.
Бойко: Но надо совершенствоваться.
Д.: Согласен.
Бойко: Ты меня не послушал.
Д.: Не послушал?
Бойко: Два дня назад. Я тебе еще тогда сказал, что надо совершенствоваться.
Д.: Я должен был стать за эти два дня более совершенным?
Бойко: Да. Хотя бы перестать употреблять бредовых словосочетаний типа: «Расскажет рассказ».
Д.: Про такие вещи вы мне не говорили. Вы мне объяснили про повторы, что не стоит в речи повторять слова.
Бойко: Да. Но ты снова повторился: «Повторы» и «повторять».
Д.: Даже однокоренные слова нельзя употреблять?
Бойко: Да. Если они стоят близко.
Д.: Понятно. Я буду совершенствоваться, Владимир.

«Бойко замолчал и остановил взгляд на моих ботинках (я это отметил на подсознательном уровне, меня учили определять направление взора пациентов)».

Д.: Ну так что, кто-нибудь расскажет о своем сне?
Крабова: Снег!
Д.: Снег идет уже два месяца, Ирина. Вы это только сейчас заметили?
Крабова: Снился снег!
Перьева: Нет! Это мне снился снег!
Крабова: Мне!
Перьева: Нет, мне!
Д.: Перестаньте, девушки.
Перьева: Мне, мне, мне, мне, мне!
Крабова: Девушки… Меня называют девушкой…
Преьева: Мне!
Крабова: Меня давно никто не называл девушкой…

«Крабова снова повернулась к окну с мечтательной улыбкой».

Д.: Хорошо, девушкам снился снег…
Перьева: Мне он снился!
Д.: Галине снился снег, а Ирина – девушка. Кому-нибудь еще снился… сон? Да, Владимир, я знаю, что это повтор, но я еще успею начать совершенствоваться. Ну так как? Снился?
Булькин: Мне снилось море.
Д.: И что ты делал на море?
Булькин: Не знаю, мне просто снилось море.
Д.: И как оно выглядело?
Булькин: Как море.
Д.: Хорошо. Еще кому-нибудь?
Малькин: Мне снился… как же его… а! Клоун!
Д.: Не удивительно, Андрей Витальевич. Как он выглядел?
Малькин: Как… клоун! Такой… большой нос… как клоун!
Д.: Ага, еще кому-нибудь что-нибудь снилось? Я совершенствуюсь, Владимир, не волнуйтесь.

«Все замолчали, если пациенты молчат, то разговаривать они самостоятельно не начнут, поэтому я снова вернулся к Бойко».

Д.: Владимир, а вам что-нибудь снилось?
Бойко: Это имеет значение?
Д.: Да.
Бойко: И какое же?
Д.: Ну… для наблюдений.
Бойко: За чем?
Д.: За… прогрессом умственной деятельности пациентов.
Котин: Па-ци-ент.
Бойко: И как ты узнаешь, что моя умственная деятельность прогрессировала за эти два дня, если я расскажу, что мне сегодня снилось?
Д.: Каждый рассказ о сне заносится в базу данных, а потом… через год или два мы видим изменения.
Бойко: И как вы занесете мой рассказ в базу данных?
Д.: В больнице установлена система видеозаписи. И в этом зале тоже есть несколько скрытых камер.
Бойко: То есть, если я сейчас начну здесь все крушить, то видео автоматически занесется в базу данных?
Д.: Да, в архив видеозаписей. Но не стоит ничего здесь крушить.
Бойко: Почему?
Д.: Потому что это ни к чему хорошему не приведет.
Бойко: А к чему это приведет?
Д.: К наказанию. Снова будете сидеть в изолированной палате.
Бойко: А если я хочу повеселиться?
Д.: Есть и другие способы хорошо повеселиться.
Бойко: В психушке? И какие способы?
Д.: Вон в том углу стоят шахматные столы, там же находится полка с книгами, если вы хотите почитать.
Бойко: Игра в шахматы с умалишенными и чтение устаревших книг – хорошие способы поразвлечься…
Д.: Вы себя умалишенным не считаете?
Бойко: А я себя должен считать умалишенным? Эй, толстяк, ты себя считаешь умалишенным?

«Владимир взял за рукав Булькина и спросил: «Ты умалишенный?» Тот заревел. Тогда он выкрикнул: «Кто-нибудь из здесь сидящих считает себя умалишенным?!» Все молчали».

Бойко: Тут все безумцы?!
Малькин: Я нормальный… нормальный клоун! Ахахахахаха!
Крабова: Я тоже нормальная девушка!
Перьева: И я нормальная!
Д.: Успокойтесь… успокойтесь…
Бойко: Вот видите! А они нас считают умалишенными!

«Все всполошились. Перьева спросила у меня: «Правда? Вы нас считаете умалишенными?» Бугов повторял: «Умалишенными, они нас считают умалишенными?» - и быстро моргал. Крабина: «Мне снился снег, я нормальная!» Малькин, смеясь, катался по полу. Котин начал прыгать по залу: «Я па-ци-ееент!» Мы снова увели Бойко в одиночку. На этот раз понадобилось больше времени, чтобы всех утихомирить».

«Выпустили мы его только через неделю».

Обсуждение суточной видеозаписи № 2687 тринадцатого января 1998 года.

«Он снова сидел передо мной. И снова выглядел изможденным. Больше, чем в прошлый раз. Но… я был уверен, что это маска».

Доктор Райкин М.И.: Здравствуйте, поприветствуйте друг друга.

«Все сказали: «Привет». Кроме Бойко. На него вообще никто не обратил внимание. Даже Малькин. Владимир сидел спокойно, глаза не шевелились, взгляд был направлен на мои ботинки».

Д. Райкин: Как всем спалось?

«Никто не отвечал. Пациенты просто не поняли вопроса, надо было перефразировать».

Д.: Кто-нибудь расскажет о своем сне?
Булькин: Мне снилось море.
Перьева: А мне снег!
Крабина: Мне… ничего.
Малькин: А мне снились девушки!
Крабина: Девушка… я девушка…
Д.: Девушки? Интересно…

«И тут Бойко поднял взгляд с моих ботинок. В его глазах я видел то печаль, то… презрение. Да. Презрение».

Бойко: А мне снились твои ботинки, Райкин.
Д.: Мои… ботинки?
Бойко: Они такие же фальшивые, как и ты.

«Он не отрывал от меня глаз. Казалось, даже не моргал».

Бойко: Сколько их не мажь кремом – они остаются поношенными.
Д.: Я их специально мажу кремом, чтобы они не…
Бойко: Да, ты понял мысль.
Д.: Нет, не понял.
Бойко: Скажи, тебе нужны все эти пациенты?
Котин: Па-ци…
Бойко: Заткнись!

«Котин тут же замолчал, поджав руки. Санитары уже было направились к Владимиру, но я им махнул рукой. Решил послушать, что он хотел сказать».

Бойко: Тебе нужны все эти пациенты?
Д.: Да, а как же?
Бойко: И зачем они тебе нужны?

«На несколько секунд этот вопрос меня ввел в ступор».

Д.: Я помогаю им.
Бойко: И чем ты им помогаешь?
Д.: Лекарства, забота.
Бойко: Да, сначала «лекарства», потом «забота». И как ты заботишься?
Д.: Разговариваю, и просто за ними смотрю.
Бойко: Хорошо, просто за ними смотришь, но ты не ответил, зачем они тебе нужны.
Д.: Я хочу помочь им.
Бойко: И как ты им поможешь? Ты их хочешь вылечить?
Д.: Да.
Бойко: Получилось кого-нибудь вылечить?
Д.: Э-э… Да.
Бойко: Имя?
Д.: Коровин Андрей Витальевич.
Бойко: Когда?
Д.: К чему это, Владимир?
Бойко: Ты сам себе сейчас врешь.
Д.: Два месяца назад. В ноябре. Не мог и слова выговорить, после нашего лечения начал свободно разговаривать.
Бойко: Ты хотел когда-нибудь уйти с этой работы?
Д.: Да, бывали такие мысли. Редко, но бывали.
Бойко: И почему не ушел?
Д.: Потому что это моя больница. Я главный врач. Куда я уйду?
Бойко: А хотел перестать быть простым врачом? Перестать идти по скучной прямой утренних бесед и прочего бреда? Не хотел свернуть в более интересную сторону, где бы ты смог забыть о надоевших препаратах и взять все в свои руки?

«Тут я окончательно удостоверился в том, что он не умалишенный. Что Владимир – мыслящий человек. Не обязательно здраво, но мыслящий. В его глазах я видел ярость. Бойко не ждал ответа; он задал вопрос, который должен был побудить меня к действию. Хех… И этот вопрос меня побудил».

Д.: Подождите минуту. Мне надо позвонить.

«Бойко откинулся на спинку стула и улыбнулся. Нет, оскалился. И довольно пугающе».

«Я оставил санитаров присматривать за пациентами и вышел в коридор. Удостоверился в том, что он пуст, и позвонил директору психбольницы, из которой к нам перевели Бойко».

Запись телефонного разговора тринадцатого января с 11:16 по 11:18 утра.

[Начало разговора]
Доктор Самойлов К.Н.: Алло.
Доктор Райкин М.И.: Здравствуйте, Константин, я по поводу Бойко Владимира.
Самойлов: О, Михаил, приветствую. А что не так с Бойко?
Райкин: Он и у вас вел себя так же вызывающе?
Самойлов: Вызывающе? Что вы имеете в виду?
Райкин: Он все время настраивает моих пациентов на бунт. Нет, это слово не подходит… Не на бунт, а… Бойко пытается, так сказать, «вразумить» больных, объясняя им, что докторам на них наплевать. У вас было то же самое?
Самойлов: Нет, Бойко вел себя все время тихо. Всегда сидел в стороне от остальных пациентов.
Райкин: Быть такого не может… А его реакция на ошибки в…
[Конец разговора]

«Связь резко оборвалась. Я сразу попробовал перезвонить. Не вышло. Абонент недоступен. Ну и… решил я снова перевести Бойко в одиночку. Подошел к двери в зал, открыл и увидел такую картину: пациенты ходят по помещению и занимаются своими делами, стулья разбросаны, на полу, опираясь на локоть и прижав к глазу лед, лежит санитар Курильев, из его носа течет кровь, санитара Валова не видно.
Я подбежал к Курильеву и спросил, что случилось. Он сказал, что, как только я вышел, Бойко начал приставать к Булькину и они с Валовым решили его успокоить. Как только санитары подошли, Владимир молниеносно поднялся, взял стул и швырнул в Валова. А Курильеву сделал два удара по глазу и носу. Санитар отключился, пришел в себя на полу, пакет льда лежал на груди, связка ключей куда-то делась, а через полминуты в зал вошел я.
Мы пошли звать на помощь. Каково же было наше удивление, когда мы увидели, что никого из персонала не было на своих местах, в коридорах даже пациенты не ходили. Еще мы обнаружили, что главный вход заперт. А одна из нескольких связок ключей была перед обмороком только у Курильева. Хотя и у меня должен был быть ключ в кабинете, но и он тоже исчез.
Вскоре Бойко мы нашли, держа у горла Валова кухонный нож, он проговорил: «Быстро дайте мне есть!» Я поначалу не понял, что он хочет: «Успокойтесь, Бойко, что вам надо?» - «Дайте мне поесть!» - «Хорошо-хорошо, пойдемте».
Нас учили, как действовать в подобных ситуациях, поэтому, когда мы его отвели на кухню, то спокойно обезоружили. Он тогда отпустил Валова и принялся за еду. Ввести успокоительное Бойко не составило труда».

«И что нас потянуло после этого сделать операцию?.. Нет. Я все равно уверен, что это было самым верным решением. Хоть Бойко и оказался сотрудником внутренней разведки… Хм… Нет, это никак не меняет моего мнения. Не знаю, зачем его отправили к нам в больницу, он ничего не нашел, ничего нового не узнал, но наделал столько шуму…»

«После того, как Бойко был связан, мы с Валовым и Курильевым присели отдохнуть. Разговаривали о Бойко. И тут Валов вспомнил о старых инструментах, которые мы нашли в подвале больницы. Не знаю, откуда они там взялись, больница старая, там и не такое, думаю, можно найти… Инструменты для лоботомии. Разговор подошел к обсуждению, а не сделать ли Бойко эту операцию. Каждый сотрудник психиатрической больницы, думаю, мечтает о таком… Тем более, что я когда-то разбирался в нейрохирургии по книгам… Все согласились, что это лучший выход из ситуации».

«Мы отвезли Бойко в подвал на каталке, он на тот момент проснулся, поэтому брыкался, ругался, пытался что-то сказать о том, что мы не знаем, кто он на самом деле».

«Подсоединял присоски к голове Бойко санитар Курильев. Он же и нажал на кнопку электрошока. Бойко потерял сознание».

«Операцию проводил я. Невообразимое ощущ… Не думаю, что стоит описывать весь процесс».

«Вскоре после окончания операции, сверху донесся топот, и в подвал ворвалось с десяток ваших людей, нас повязали, сказали, что мы обвинены по статьям: «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью» и «Незаконная медицинская деятельность». И вот, я здесь, вам даю показания. Дал. Это все».

Судебное разбирательство двадцать четвертого января 1998 года.

- Подсудимый, вы клянетесь говорить правду и только правду?
- Клянусь.

<..>

- Господин Райкин, вы знали до проведения операции, что Владимир Александрович – сотрудник госслужбы?
- Нет.
- Говорил ли вам Владимир о том, что он является сотрудником некой госслужбы?
- М-м… Нет.
- Клялись ли вы говорить правду и только правду при даче показаний?
- Клялся.
- Вы следовали своей клятве при даче показаний?
- Хм… Да, конечно.
- Господин судья, у нас есть опровержение показаний подсудимого. С вашего разрешения…

<..>

- В ухо потерпевшего был внедрен чип связи. Предлагаю всем присутствующим послушать записи.

Аудиосообщения Владимира Бойко, отправленные в ГРУ.

04.01.1998 11:21

Только я зашел внутрь, как меня перевели в одиночку. Навел им тут шуму. Ничего подозрительного пока не замечено.

04.01.1998 19:42

Кинули в камеру миску какой-то баланды. Половина расплескалась по полу. Отменное обращение с больными.

04.01.1998 19:50

Нет, есть я это не буду. Как такое вообще возможно есть без отвращения.

05.01.1998 08:56

Не выпускают.

05.01.1998 16:17

Передайте там привет моей любимой. Эй, Катька, я скоро вернусь, не волнуйся!

05.01.1998 19:38

Снова баланда. Кормят раз в день. Попробую съесть.

05.01.1998 19:45

Нет, не получается, меня тошнит даже от вида тарелки с этой жижей.

06.01.1998 11:32

Выпустили. Райкин сказал мне, что лишит еды, если я сделаю что-нибудь подобное той выходке. Снова немного пошумел. Заметил, что доктор любит смотреть на пациентов с раздражением и даже отвращением. Сегодня я атаковал своим методом критикана. Мне понравилось.

06.01.1998 19:30

Баланда… Баланда… Съел.

08.01.1998 16:44

Уже два дня не выпускают… Болит голова, попросил таблетку – отказали.

09.01.1998 19:56
Этот суп… Фу! Дайте мне жареной картошки! Да… Картошечки с колбаской… нет… с жареной курочкой…

10.01.1998 17:31

Когда они меня выпустят! Я видел клопа! Представляете?! По матрасу клоп пробежал! Антисанитария!

11.01.1998 19:46

Похоже, я привык к этому супу.

12.01.1998 20:19

Кто-то открыл окошко в двери и пристально смотрел на меня в течение минуты, а потом сказал, что меня завтра выпустят. Фух… Выпускают. Все, завтра последний день. Завтра я им устрою. Завтра я разыщу эту штуковину. Завтра все станет на свои места.

13.01.1998 06:12

У меня дурное предчувствие. Думаю, это от плохого питания. Проснулся пораньше, чтобы отправить жене и детишкам сообщение. Эй, любимые мои! М-м… Как же я вас… Как же… Поскорей бы оказаться рядом с вами…

13.01.1998 10:46

«Чего это ты у себя за ухом чешешь, а?» - «Ахах, ушко чешется, да?»

Похоже, они отключили запись.

«Ты кому это говоришь?!»

Своему воображаемому другу, не беспокойся.

«Что значит, не беспокойся?»

Это значит: заткнись, бугай.

«Э-э… А ну-ка!»

13.01.1998 11:03

Санитар Валов захвачен, пригрозил ему ножом, тот рассказал об инструментах. Они в подвале больницы. В связке, что я взял у Курильева, ключа от подвала нет. Жду Райкина и санитара. Все идет по плану. Хех, и быстро же вы вывели персонал.

13.01.1998 11:19
Быстро дай мне ключ!

«Успокойтесь, Бойко, что вам надо?»

Дай мне ключ от подвала!

«Ключ от подвала? Зачем же он вам?»

Я его зарежу, давай ключ сюда!

«Хорошо, вот… лови!»

13.01.1998 11:27

И ловко же он меня обхитрил, поганец… Когда я словил ключ, Валов вырвался из захвата и… трое против одного, даже мне не удалось справиться… Запускайте людей. Я связан, они о чем-то говорят в противоположном углу кухни.

13.01.1998 11:32

Куда вы меня везете?! Я сотрудник главного разведывательного управления Российской Федерации!

«О, как завернул».

При мне нет удостоверения, но сейчас сюда ворвется отряд ОМОНа, и вам будет несдобровать!

«Ага-ага. Отряд ОМОНа. Аххаха!» - «Ждем не дождемся твоего отряда».

Я не шучу! Эй… Что это такое?! Это и есть те инструменты?! Нет!

«Откуда он знает?» - «Да не задумывайся, ну что, к делу, коллеги».

Отлепите это от меня! Нееееееееет! Нет! НЕТ! Катя… Сашка! Ванечка!.. Нет, помогите, неее…

- Это последняя запись. Чип вышел из строя, так как подсудимые применили электрошок.

<..>

- Присяжные заседатели и судья удаляются из зала для принятия решения.

***

Бойко Владимир Александрович до сих пор лечится в психиатрической больнице им. Самойлова.
Его семье отправляется ежемесячное денежное пособие.
Его диагноз: синдром лобной доли.