Человек в футляре.
(почти плагиат)
Утро было прекрасным. В окна бил яркий солнечный свет, впервые за неделю боги решили порадовать никчемных земных обитателей хорошей погодой. Где-то в глубинах подушки запел, возвещая о времени пробуждения будильник на телефоне:
Сделай мне больно, сделай смешно,
Сделай мне холодно, сделай тепло.
Сделай так, чтобы я снова мог чувствовать что-нибудь.
Сделай мне рай, сделай мне ад,
Чтобы я плакал или чтобы был рад,
Сделай что-нибудь, чтобы мне не хотелось уснуть!
Вчера он провел шоковую терапию для своей жизни, вчера он поставил точку в вечном споре с судьбой и указал ей на место за спиной, оставив себе возможность быть творцом, не отказывая в этом праве богу, ибо был глубоким атеистом. Кровать приятно обнимала теплом (теплом одиночества, напоминавшем о неразделенности данного ложа, о холоде где-то в сердце, о пронзившей душу металлическим морозом игле), и чем приятнее казалось ничегонеделание, тем холоднее ему становилось. Настойчиво затрещал старый будильник на столе, который знал, что хозяин отключил электронного помощника и продолжает дремать. Странно, но сегодня этот треск не произвел эффекта разорвавшейся под ухом бомбы. Алексей легко вскочил с постели. Может быть так чувствует себя младенец, открывая глаза в неизвестном мире, живущем по чужим, неведомым законам? Жить хотелось, но было страшно и неуютно от навалившегося разом груза. По телу пробежал озноб – мужчина бросил взгляд на пол и обнаружил сотни мелких кусочков рваной желтой бумаги, рассыпавшихся по комнате. Любопытный исследователь при определенной доле старания мог бы составить из картонных отрывков фрагмент обложки с надписью «Хиромантия».
Всю свою сознательную жизнь Алексей посвятил изучению своей судьбы. Судьбы, которая ждала впереди. «Что ж, - скажете вы, - каждый имеет право на чудачество». Но это было не чудачеством. Он явно представил себе, что сможет жить без забот, зная, что должно случиться в его завтра. Хитросплетения черточек на руках день за днем подвергались тщательному исследованию со стороны Алексея. За какой-то период он добился определенного успеха. Может быть, эти линии действительно бегут впереди часов, а может, столь могуча сила самоубеждения, но прочитанное на ладони стало происходить в жизни. Неудачи в карьере, личной жизни, В СУДЬБЕ.
Алексей вышел из дома и полной грудью вдохнул свежий воздух. Как ошибаются те, кто считает, что осенью бывает только дождь, грязь и вечная злоба. Нет. Все не так. На улице то, что вы ожидаете.
Он шел по городу, украшенному золотом и видел радостные лица прохожих, весело распахнувших души навстречу веселому ветерку, который игриво предлагал провести этот день в свое удовольствие, а не сидеть за скучным столом в кабинете, выслушивая очередную жалобу человека то ли убитого жизнью, то ли убивающего ее. Но было нужно. Нужно хлопнуть массивной дверью на входе, нужно вежливо улыбнуться секретаршам, весело и глупо обсуждающим оттенки помады, (бедные девочки, они вряд ли задумываются над вопросом о принадлежности роли творца в этом мире, да и зачем им это, ведь жизнь дает секс, а секс дает жизнь).
Девочки сегодня показались не такими уж и бесполезными для этого мира. Мило хихикнули, озарив прелестными улыбками: «Здрасте, Алексей Анатольич!» Унылые стены старинного здания глухо приветствовали его четкие шаги по коридору. Со скамейки напротив двери в кабинет пролетели ненавидяще-умоляющие взгляды. За спиной хлопнула дверь. Года в этом кабинете пролетели как-то незаметно, порядочно, между тем, состарив его. Глотнув минералки, Алексей взял со стола старую университетскую фотографию в рамке. За спинами их дружной компании вполоборота стояла его единственная любовь. Та, кому он, чего-то опасаясь, так и не посмел сказать “люблю” еще на первом курсе. Потом он не встречал больше девушек, которые задели бы сердце для этого признания. Милые, пустые мордашки переплетались с трудами и днями, но… Эх, Юля, Юля… Фотография оказалась в мусорном ведре и на душе снова полегчало.
День пролетел обычно-незаметно. Он откинулся в кресле и посмотрел в окно. Одичавший осенний ветер снова нагнал туч, готовых вот-вот разразиться дождем. И все-таки что-то он забыл уничтожить. Рана в душе скоро перестанет гноиться, воспоминания о былом растворятся в сигаретном тумане. Нет, курить надо бросить…
Алексей бросил взгляд на часы. Еще сто двадцать минут в пыльном помещении его молодая душа, рвущаяся на простор, не вынесла бы. Он впервые решил нарушить правило. Застегнув плащ, подняв воротник, распахнув над головой зонт, Алексей вышел под дождь. “Защита” не пропустила ни одной капли дождя. В голове: «Совсем как в футляре». Фонари отражались тусклым светом в блестящем асфальте и словно чьи-то разбитые мечты вели его к дому.
За спиной раздался веселый смех – молодая пара кружилась под холодным, но ласковым для них дождем, умываясь свежими струйками. Алексей опустил зонт и тут же, почувствовав сковывающий холод от пробежавшей по спине капли, что прокралась за воротник, водрузил его над головой. Он понял, что забыл уничтожить. Где-то впереди мелькнули фары летящего на встречу автомобиля. Нужно ликвидировать последнюю помеху…
Себя.
Он так и не смог выбраться из футляра.