Сырая камера, с маленьким окошком, через которое еле виден маленький кусочек неба, затянутого тёмными тучами. В камере сидят два человека. Камера абсолютно пуста. Они сидят на полу.


РАББИ: Послушай меня. Позови сейчас же стража, и скажи, что ты передумал. Что ты раскаиваешься и желаешь, что бы тебя отпустили. Неужели ты не понимаешь, что тебя убьют? Ты молод и глуп. Послушай хотя бы меня. Я здесь провёл достаточно времени. Это не так уж мило как тебе кажется. И не смешно! Встречать рассвет, глядя в это маленькое окошко. Кормить птиц остатками хлеба, сквозь решётку. Тебе это кажется милым?
ГАЙ: Прости Рабби, я смеюсь не над тобой. Я смеюсь над Арбуэсом. Он будет умирать, у себя же в церкви и молится своему же господу, своему Христу. Которого нет, он будет молится в пустоту.
РАББИ: Что ты такое говоришь! Если бы тебя кто-нибудь услышал…
ГАЙ: Он меня слышит! Он слышит смерть, она уже близка. Ты разве не видел его глаза?
РАББИ: Ничего не видел! Я боюсь даже смотреть на него. А умирать он будет не скоро, как я подозреваю. Так что ты уж повежливее мог быть.
ГАЙ: Нет же, я слышу голоса людей, слышу его смерть. Его убьют.
РАББИ: Слушай ты сумасшедший! Не уж то ты сам его прикончишь?
ГАЙ: Нет. Я ведь не могу убить. Я же закованный, сижу здесь.
РАББИ: А была бы твоя воля, давно бы…
ГАЙ: Нет, это уже не моё дело. Его убьют, так будет.
РАББИ: Не уж то сам господь Бог снизошел, и решил тебе это сообщить. Признавайся, Христа видел?
ГАЙ: Нет, нет! Ты что! Он же умер! А покойникам голос не дают. Это мне говорит небо, солнце.
РАББИ: Ересь! Замолчи!
ГАЙ: Да как же я могу молчать, вот меня и убьют то скоро. А я и ничего не сказал. Надо спешить, жизнь быстро утекает. А потом лежать себе вечность, и не пошевелится.
РАББИ: Да за такие слова, ты не то что пошевелиться! Да ты будешь гореть вечно в аду.
ГАЙ: Ад! (начинает громко смеяться). Какой ты смешной, Рабби. Да какой же ад? Ты там бывал?
РАББИ: А вот побудишь, и сам тогда расскажешь, какой! И не смотри на то, что я еврей. Знаю я побольше тебя.

Заходят два стражника, освобождают ноги Гая от оков, и уводят.

РАББИ: Господи прости его!


Гай проходит в зал заседания.
Становится прямо перед Педро Арбуэсом, смотрит ему в глаза и улыбается.



АРБУЭС: Ты, начал разносить слухи, что меня убьют, после того как сожги Марию?
ГАЙ: Педро, я не разносил слухи. Я просто сказал, что нужно вам закончить дела ваши. Ибо смерть есть уход навсегда. Иначе быть не может. Вы бы бросили церковь, и пошли в горы. Знаете там такой воздух… Вы бывали в других странах? А в горах?
АРБУЭС: Молчать! Как ты смеешь со мной разговаривать на «ты», и запугивать смертью! Так ещё говоря такие ужасные слова. Скажи Гай, ты не веришь в Бога?
ГАЙ: О, Педро. Но мы ведь сами боги. Я не хочу смерти, той которая была предначертана Иисусу. Он был добрый человек. Но (смеётся) глупый. А я хочу жить, я такой же как все. Просто я вам советую закончить все дела. Посмотрите в зеркало, смерть стоит у вас за спиной. Это же видят все.
АРБУЭС: Молчи смертный!
ГАЙ: (опять громко смеётся) Не уж то, ты думаешь, что бы бессмертен?
АРБУЭС: Я тебя уже давно должен был убить…
ГАЙ: А ведь не убиваешь, потому что чувствуешь её. Это не так приятно, как ты думал? Да что ж приходится умирать, даже таким умным людям как ты Педро.
АРБУЭС: Что ты ещё знаешь о смерти? Выкладывай всё. Я хочу посмеяться, перед тем как увижу твоё пылающее тело.
ГАЙ: О нет. Педро ты его не увидишь. Знаешь ли, она сейчас ближе к тебе.
АРБУЭС: Отвечай только на те вопросы, которые я задаю! Расскажи о смерти! Всё говори!
ГАЙ: Смерть, неужели она настолько безобразна, что все боятся посмотреть ей в глаза? Боятся её лукавой улыбки. (пауза) Нам подают эту смерть под всякими соусами. Пытаются нас заставить верить в то, что смерть не владеет нами, что это просто переход в другой мир! Господи, да зачем же они заживо убивают человечество, преподнося им мифы о вечной жизни. Мы ведь ничего не успеваем, ничего! А они заставляют не торопиться, зная, что впереди безвременье. Вот и ты Педро, сидишь, размышляешь. А она уже почти трогает тебя своими холодными руками. Ты уже чувствуешь её холод. А в глаза у тебя страх! (смеётся). Педро Арбуэс, вы так смешны! Сегодня вы будете плакать! Умолять господа что бы побыстрее наступил четверг, день в который меня должны сжечь! Что бы я не мучил тебя! Будешь молиться, боясь смерти. Эти мысли не будут тебя покидать. Ты знаешь, что я прав! У тебя под одеждой железная кольчуга, ты всегда её носишь!
АРБУЭС: Безумец! Откуда тебе это знать?
ГАЙ: Но ведь не трудно догадаться, ты ждёшь смерти, и как нормальный человек боишься её! Хочешь защититься! Я даже знаю, что напишут на твоём памятнике «Бегите отсюда, бегите поспешно, иудеи»!
АРБУЭС: Памятник? Что же ты ещё смешного мне расскажешь. Может тебя и правду сжигать не стоит. Может ты душевно больной?
ГАЙ: Вы изгнали Евреев! Но смерть не изгонишь, Педро. Она здесь! В Сарагосе! Она рядом с тобой. Тебя убьют прямо перед твоей иконой!
АРБУЭС: Уведите его немедленно!

Этим вечером под своды Сарагосского официала вместе с Фра Редемптором и двумя сыщиками инквизиции с фонарями преподобный Педро Арбуэс де Эспила, шестой приор доминиканцев Сеговии, третий Великий инквизитор Испании, спустился к самой отдаленной камере.
Он должен был сжечь сорок три человека. Педро спустился в камеру к Рабби. Ему было жалко бедного, старого еврея. Он говорил ему о Боге, о спасении. Но когда Педро заговорился с Фра Редемптором, Рабби полз в надежде открыть дверь и выйти на свободу. Рабби еле полз, весь изнеможенный. Но вдруг почувствовал на себе взгляд. Тот которого он так боялся. Это был взгляд Педро. У Педро были слёзы на глазах, он обнял Рабби.

РАББИ: Нет, это была ещё одна пытка надеждой!
АРБУЭС: Как так, дитя мое! Накануне, быть может, вечного спасения... вы хотели нас покинуть!

Педро Арбуэс в эту ночь не мог сомкнуть глаз! Он снова спустился в камеру, и приказал стражнику отпустить Гая.
АРБУЭС: Господи, я сам не знаю, что я делаю. Он так молод. Я действительно чувствую, что за моей спиной плетут интриги. Может он решил меня спасти, но испугался заговорщиков. И решил так подать мне это. Прости его господи!

15 сентября 1485 года после одиннадцати часов вечера, когда разошлись прихожане Педро погасил свечи. Только каноники в алтарной части тихо читали молитвы. Педро Арбуэс стоял на коленях у одной из церковных колонн. Первым напал на Педро, Хуан Д'Эспераиндео. Он ударил инквизитора шпагой по левой руке, а Видаль Д'Урансо сразу же нанёс сзади смертельный удар. Педро Арбуэс скончался от полученных ран через два дня.
Хуана Д'Эспераиндео и других главных виновников убийства Арбуэса проволокли на аркане по пыльным улицам Сарагосы. Им отрезали руки, поднявшие оружие в церкви, а затем повесили, как самых жалких преступников. Их тела были четвертованы, и части тел выставили на публичных дорогах. К сожалению, главный организатор заговора Хуан Д'Абадиа покончил с собой в тюрьме накануне казни, но с ним поступили после его смерти так же, как и с другими осуждёнными.
Пророчество сбылось. Гай был прав, что Педро никогда не увидит его пылающего тела. Но может Гай это знал, не потому что чувствовал смерть, а потому что сам её пригласил в Сарагосу. И сам был главным заговорщиком убийства Педро Арбуэса де Эспилы. Он просто смеялся говоря, свои громкие речи. Смеялся над великим Испанским инквизитором.