Аркадий Иосифович совершал обычный утренний променад. Погода благоприятствовала пенсионеру неспешно передвигаться по тротуару, раскланиваясь с многочисленными знакомыми. А вот и подвальчик, где Аркадий Иосифович делал непременную остановку, чтобы за крепким дубовым столом принять свои первые утренние сто пятьдесят грамм водки и неспешно выцедить кружку пива, а иногда и две, в зависимости от настроения, компании и наличия денежных средств.
Заведовал кабачком Владимир Саныч, сорока пяти лет от роду, которого Аркадий Иосифович с высоты своего возраста звал просто – Володя. Торговал Володя и левой водкой, которая отличалась от законной лишь тем, что была левой. Без каких-то там акцизных марок, а соответственно не облагалась налогом, и потому была гораздо дешевле. Постоянным клиентам, таким, как Аркадий Иосифович, он мог налить водки и в бутылку, то есть «на вынос».
Жизнь пенсионера, несмотря на кажущуюся свободу, была довольно жёстко регламентирована. И регламент установил сам Аркадий Иосифович с одной единственной целью, чтобы не было ненужного, свободного времени. Чтобы весь день был распланирован и этот план практически неукоснительно выполнялся.
Сегодня пятница, посему с утра налегать на выпивку сильно не стоило, чтобы вечером, во время шабата, «не ударить лицом в грязь», то есть в одноразовую тарелку, в которой опять, как обычно, будет лежать несколько рыбок из консервной банки «шпроты». Таким не хитрым ужином потчевали собравшихся евреев две женщины, на которых была возложена обязанность приготовления застолья. Но не стоило делать столь определённый прогноз, иногда женщины, по непонятно какой причине, расщедривались и добавляли к «шпротам» ещё варёную картошку или яйца вкрутую. Но главное, для Аркадия Иосифовича, было всегда – возможность расслабиться в кругу давно знакомых людей и потолковать о том, о сём. А для одинокого человека это было немаловажно.
После смерти жены Аркадий Иосифович впал в состояние депрессии. Две его дочки, проживающие за границей, хотя и помогали ему материально, присылая каждый месяц небольшую сумму денег, которой как раз хватало для оплаты квартиры со всеми коммунальными услугами, не могли разогнать грусть – тоску, несмотря на ободряющие письма. И всё же Аркадий Иосифович находил в себе силы жить, автоматически выполняя привычные каждодневные обязанности. Вот только с уборкой просторной двухкомнатной квартиры у него появились проблемы. И он решил, нанять какую-нибудь женщину, чтобы самому не заниматься непривычным делом. Старик понимал – опускаться нельзя, иначе конец.
Нюсю привела одна его знакомая, которую он попросил об этой услуге. Познакомила с хозяином квартиры и неслышно растворилась за дверью. Перед Аркадием Иосифовичем стояла невысокая, чуть располневшая, симпатичная женщина примерно сорока лет. Коротко остриженные волосы обрамляли круглое лицо с ярко накрашенными губами. Первым делом она попросила хозяина предоставить ей необходимые принадлежности и занялась выгребанием мусора, которого достаточно накопилось за многие дни. Хозяин, сидя на диване перед включенным телевизором, с удовольствием замечал, как его квартира преображается буквально на глазах. Когда Нюся начала мыть полы в гостиной и наклонилась над ведром, ополаскивая тряпку, глазам Аркадия Иосифовича почти полностью открылись её бёдра, может слегка полноватые, но не лишённые сексуальной привлекательности. И здесь, прислушиваясь к себе, он с удивлением заметил, что ему хочется быть с женщиной, с этой женщиной.
Когда уборка была закончена, хозяин пригласил домработницу к столу, предлагая выпить за знакомство. Нюся не стала ломаться, да и с чего бы это, и с удовольствием, раз за разом, выпила с хозяином несколько рюмок водки. По всему было видно, что это дело для неё привычное. Аркадий Иосифович, чувствуя, как хмель ударил ему в голову и, теряя контроль над своими действиями, положил левую руку на полное колено женщины, а правой поднял рюмку, предлагая выпить на брудершафт. Нюся засмеялась, придвинулась ближе и обвила своей рукой его руку. Выпив водку, она поставила рюмку на стол, села на диван и притянула оторопевшего пенсионера к себе.
Надо отдать должное Аркадию Иосифовичу – он не опозорился в столь пикантной ситуации, а всё сделал, как надо, благо эта колея была хорошо наезжена за многие годы супружеской жизни. Но, как чутко он заметил, одного раза было маловато для сорокалетней темпераментной женщины, а вот на большее он не был способен, не те годы. Они ещё посидели некоторое время на диване, поговорили о вещах серьёзных и не очень, подождали, но…, и Нюся ушла, обещав ещё раз прийти в течение этой недели.
И вот теперь, сидя в кабачке на привычном месте у стенки, пенсионер, отставив наполовину выпитый стаканчик водки, цепким взглядом встречал всех входящих, надеясь увидеть знакомое лицо. Происшедшее событие настолько сильно всколыхнуло застоявшееся болото его повседневной размеренной жизни, что вызвало в нём целую гамму новых чувств и ощущений. Хотя, всё новое было хорошо забытым старым. Но главное было в том, что он осознал себя способным жить, после нескольких лет медленного угасания, движения к последней черте, за которой уже не существует будоражащего воображение влечения к женщине. И теперь ему хотелось поделиться с кем-нибудь из приятелей переполнявшими его эмоциями.
Вечером, в общинном еврейском доме, собралась прежняя компания пенсионеров. Зина и Клава сегодня расщедрились и приготовили салат «оливье». Чего они туда наложили, трудно было сказать, но, тем не менее, салат был вкусен. Ну и конечно, коронное блюдо – шпроты.
И вот здесь, захмелев после третьей рюмки, Аркадий Иосифович открыл собранию свой маленький секрет. Реакция была далеко неоднозначной. Если Клава – жена председателя общины, которая демонстративно носила поверх одежды православный крест, так и застыла на несколько секунд с полуоткрытым ртом и выпученными от изумления глазами, то Зина, еврейка по маме в четвёртом колене, захлопала в ладоши и закричала: «Браво, поздравляю Вас, Аркадий Иосифович». Остальные присутствующие, умудрённые жизнью пенсионеры, отнеслись к этой новости более сдержанно. Мужская половина собрания понимающе зашушукалась, бросая ободряющие взгляды своему товарищу, а женская половина, где было много одиноких старушек, смущённо потупилась в свои тарелки, которые были одноразовыми. Но, в общем и целом Аркадий Иосифович стал героем вечера, и даже не одного. Вскоре Зина, когда разговор с кем-нибудь заходил на подобные темы, упоминая о связи Аркадия Иосифовича с женщиной, всегда сообщала о значительной разнице в возрасте, что и было, в этом весьма обыденном событии, главным козырем.
Аркадий Иосифович очень быстро привык к изменившимся обстоятельствам своей жизни. Если первое время он с нетерпением ждал прихода Нюси и готовился к этому событию обстоятельно, покупая вкусную еду, и принимая ванну перед её предполагаемым приходом, то постепенно обвыкся и воспринимал всё происходящее, как нечто, само собой разумеющееся. Общаясь с женщиной, он узнал о её жизни всё, или почти всё. Да впрочем, и узнавать то было нечего, типичная история. Была замужем, разошлась, живёт вдвоём с семнадцатилетним сыном. Работает продавщицей в овощной лавке. Возможно, ей импонировало поддерживать связь с интеллигентным мужчиной, который до выхода на пенсию занимал руководящие должности в их маленьком городишке. Тем более, в противовес своему бывшему мужу – запойному мужичку, сгинувшему в необозримых просторах огромной страны.
Незаметно подошли праздники. Что за праздники, было совершенно безразлично, а главное – это повод собраться всем вместе и устроить нечто из ряда вон. Аркадий Иосифович не забыл взять в кабачке у Володи ещё одну полторажку водки, которая, как потом оказалось, лишней не была. Компания собралась небольшая, но очень приятная во всех отношениях. Нюся пришла со своей закадычной подругой немного раньше назначенного времени, чтобы приготовить закуски и накрыть большой раздвижной стол в гостиной. Пока тянулись давние приятели хозяина, тоже пенсионеры вдовцы, женщины вместе с Аркадием Иосифовичем успели принять аперитив. К приходу основных гостей они были слегка навеселе, что сразу внесло в атмосферу начавшегося застолья особый шарм лёгкости в общении и некоей вседозволенности. Женщины, окружённые вниманием почтенных старцев, наверное, ощущали себя мифическими существами, способными к неординарным поступкам. Под воздействием спиртного они часто и беспричинно хохотали, вздевая ноги кверху. Открывавшаяся при этом картина способствовала ещё большему взрыву хохота. Удержать ситуацию под контролем уже не было никакой возможности, и она неудержимо скатывалась к своей кульминации. Надо отдать должное женщинам, они повели себя достойно и никому из присутствующих мужчин не отказали. Изголодавшиеся по женской ласке друзья Аркадия Иосифовича были на седьмом небе от счастья. Хозяин тоже не остался в стороне от общего действа, предпочтя Нюсе её подругу. Когда пенсионеры, удовлетворив своё желание, опять собрались за праздничным столом, чтобы тесно сдвинуть рюмки в общем тосте – за присутствующих дам, дамы так и остались в спальне. Чем они там занимались, угадать было несложно, если судить по довольно определённым звукам, доносившимся из комнаты. Когда пенсионеры, ещё выпив водки, собрались расходиться по домам, в спальне наступила долгожданная тишина.
Прошедший праздник ничуть не испортил сложившихся отношений Аркадия Иосифовича с Нюсей, а наоборот, даже как-то укрепил. Они стали ближе и родней. Нюся подарила Аркадию Иосифовичу свою фотографию, которую он поставил на серванте рядом с портретом своей покойной жены. Аркадий Иосифович побывал у Нюси дома, получив приглашение на день рождения её сына. И вскоре ему стала небезучастна его дальнейшая судьба. Как-никак, мальчик оканчивал школу, и встал вопрос о его дальнейшей учебе в приобретении будущей профессии. Приятели пенсионеры по-прежнему встречались в кабачке, где, конечно же, обсудили прошедший праздник, высказав свои эмоции и замечания. Но негативных высказываний не было. Жизнь потихоньку текла дальше, приближаясь к своему логическому завершению.