Покрытое тяжелыми тучами небо предвещало дождь или даже снег. Покрытые тонкими пластинами льда лужицы, мерзко чавкая под ногами, напоминали о приближении зимы.
Мухтар ака, владелец чайханы и по совместительству, главный же в ней чайханщик, несмотря на ранний час, открыл черный навесной замок и вошел в помещение чайханы.
- Надо было бы большой метлой вымести воду из лужиц возле двери, а то как-то неуютно. Люди придут чаю попить, а тут вода, да еще ледяная, не по-человечески это. Он, кряхтя и постукивая кулаком по спине, прошел в подсобку, взять метлу. Ее там не оказалось.
- Это Насиба, младшая дочь старшего сына Алишера, никогда не положит метлу на место. Куда можно спрятать метлу, не за самовары же она ее положила? - старчески покашливая, ворчал про себя старик.
- Если она будет так вести себя и после того, как выйдет замуж, греха не оберешься. А ведь девка на выданье. А может быть это дочь среднего сына Мукарам, эта шаловливая болтушка, обидевшись на меня, за то, что я не дал ей денег на третье мороженное, спрятала метлу?
- Но нельзя же, съесть подряд три мороженных. И так занятия в школе пропускает из-за воспаления горла. Что учительница скажет? А эта учительница девушка на загляденье, недаром мой младший сын Даврон на нее заглядывается, - так разговаривая сам с собой, старик продолжал поиски злосчастной метлы. Тут он внезапно остановился и, хлопнув себя по лбу, вскрикнул:
- Сейчас люди начнут подходить, а у меня еще самовары холодные. Он бросился в подсобку за поленьями дров. Насколько можно быстро разжег огонь под самоварами и продолжил поиски метлы.
- И все-таки это проделки Мукарам, это только она может из-за обиды на деда спрятать или метлу, или утащить из шкафчика кусковой сахар. Ну, кто в современном мире станет поднимать шум из-за сахара?
А вот в наше время, мне из-за двух маленьких кусочков такого сладкого сахара надавали розгами по филейным частям так, что поднялась температура, и пришлось вызывать доктора.
А их тогда было на две или даже три махали один, Али ака. Старик Али не имел никакого медицинского образования, но лечил абсолютно все болезни.
Сочиняя всевозможные примочки и отвары он, испытывал их на себе, на членах своей семьи и затем, если получал положительные результаты, а было и такое, смело внедрял свое целительство в массы. С годами за ним закрепилось звание великого врачевателя.

Он небрежно взглянул на пацанскую задницу, протянул его отцу пару пузырьков, один смазывать тело, а другой принимать внутрь, получил свой гонорар и удалился восвояси.
С тех болезненных пор Мухтар понял, что воровать, даже у своих родных, дело опасное, и полученный от неправедного дела барыш, не стоит карающих за него мук. В этом же духе он воспитывал и своих детей. За малейшие проступки с намеками на воровство он бил их сильнее, чем получил однажды от своего отца.
- Это я, ваш родной отец лупит, так представьте себе, чтобы с вами сделал чужой вам человек. Такими словами сопровождал Мухтар заслуженные сыновьями экзекуции. После них вызывался Али ака, в ход шли пузырьки с лекарствами и дело до очередной проказы пацанов, забывалось. Дочерей своих Мухтар не бил, резонно полагая, что им предстоит терпеть от своих мужей.
- Не научишься сейчас, - говорил он им, - получать будешь от мужа.
- Куда же запропастилась метла? - мысль старика кидала его, то в раннюю юность, то, как строптивая коза перепрыгивала в зрелый возраст, то возвращала его в настоящее время.
Так и не найдя орудия подметального дела, Мухтар ака, взялся прибирать помещение чайханы. Он проверил, аккуратно ли вымыты пиалы и подносы, есть ли в коробках запасы различных сортов чая, и хватит ли сахара на сегодняшний день. Быть чайханщиком дело хлопотное и благородное.
С незапамятных времен чайхана на Востоке играла наравне с караван сараем исключительную роль. Это место служило не только местом утоления жажды и голода. Но и было убежищем от жары и холода пилигримам, дервишам и просто приезжим по каким-либо делам людям.
В чайхане слышались самые свежие новости, и можно было узнать о состоянии дел любого предпринимателя. Здесь можно было выяснить состояние невест и предполагаемых за них калымов.
Короче говоря, без чайханы пропали бы не только восточные города, но и целые государства. Поэтому, если бы у молодого Мухтара спросили, кем он мечтает быть, то он не задумываясь, ответил бы – чайханщиком.
С самого начала трудовой деятельности он стал копить деньги на постройку своей чайханы. Он не чурался никакой работы, будь то работа на выгрузке вагонов или сбор хлопчатника. Но большая часть вырученных денег забиралась отцом, который год за годом женил своих бесчисленных сыновей или отдавал дочерей замуж. Мухтар в семье был восьмым ребенком, и до внимания родителей к нему было далеко.
- Пока всех вас не женю, о чайхане не может быть и речи, - строго сказал отец, когда Мухтар заикнулся, было, ему о своей мечте.
- Слышала, что твой любимчик заявляет? – недовольно промычал он жене, - чайхану строить хочет.
Мать Мухтара, выжатая жизнью женщина, жестом отозвала сына в сторону, и тихо прошептало тому:
- Не расстраивай отца этими разговорами, ему и так достается. Время придет он сам тебе поможет.
Но время так и не пришло. Мама Мухтара вскоре после этого разговора слегла в постель, с которой так и не поднялась. Не помогли ни целебные настои столетнего Али ака, ни причитания гадалок, ни больница, куда по настоянию детей, перевезли умирающую мать.
После похорон супруги, отец вовсе потерял интерес к жизни и детям. Он часами просиживал с друзьями у арыка, ведя ни к чему необязывающие разговоры, а после и вовсе переехал в аул к своей сестре и там умер.
Братья и сестры Мухтара после похорон отца собрались в доме старшего брата и быстро разделили наследство. Мухтару, как холостяку достался старый козел, которого он тут же продал, а вырученные за него деньги отдал на хранение сестре.
Воспользоваться ими ему так и не удалось. Началась война и Мухтар попал в стрелковый полк. В одном бою, перепутав приказ командира, вместо того, чтобы отступить вместе со всеми, он схватил связку гранат и ринулся с ней на вражеский танк.
Удачно метнуть ее ему не удалось, так как он споткнулся о какую-то корягу. От взрыва связки, он потерял сознание и очнулся уже от пинка в бок. Это команда фашистов обходила поле боя и собирала уцелевших советских солдат для отправки в Германию. Подняв Мухтара, те были поражены его мускулистой крепкой фигурой.
Что-то, пролаяв подчиненным, офицер показал на железнодорожный эшелон. Так Мухтар уроженец востока страны попал в Германию. После недолгих проволочек в сортировочном лагере его с несколькими, таких же, как и он бедолаг, отправили в сельскую местность, и уже там, после распределения местного бургомистра, он был отдан в рабство одной семье.
Хозяйка Мухтара приготовила для двух новых работников неплохой ужин. На столе красовались тонкие ломти свиной буженины, вареные яйца, кукуруза и хлеб.
Напарник Мухтара, подмигнув ему, с жадностью набросился на мясо и яйца. Мухтар, наоборот, скривив рот, не прикоснулся ни к чему кроме хлеба. Он, скромно пряча глаза и медленно откусывая куски хлеба, запивал их простой водой.
Немой вопрос хозяйки, которая жестами допытывалась, почему Мухтар не ест мяса и яйца, так бы и остался без ответа, но в дверях усадьбы появился бургомистр. Он на ломанном русском языке тоже попытался выяснить причину столь необычного поведения нового работника.
- Он мусульманин, ему по закону ихнему не положено есть ни мясо, ни яйца, - объяснил изумленным немцам напарник Мухтара.
На следующий день напарника отправили с местными жителями работать на поля. А Мухтара определили на птичник, и помогать рабочим в коптильном цехе.
Те, балакая на немецком языке, неоднократно потчуя себя окороками и колбасами, пытались сбить с пути истинного новоиспеченного работника. Но он, всякий раз, ожесточенно размахивая руками, отказывался принять участие, в незаконном чревоугодии.
Вскоре за ним закрепилась слава непримиримого вегетарианца. И это по большому счету спасло его от голодной смерти. Мало того, он постепенно приобретал нормальный вид и даже стал поправляться.
Работая в курятнике, где сотни кур, разоравшись на всю округу, несли для немецкой хозяйки массу яиц, Мухтар находясь в гордом одиночестве, позволял себе проглотить пяток другой куриных продуктов.
Тщательно закопав скорлупы хохлаток в навозе, он, надев маску вегетарианца, приходил на помощь колбасным работникам. После трудового дня, Мухтар проводив их непременным «Гут абенд», приступал к дегустации копченостей.
Тщательно протерев губы и руки от сальных следов, он долго полоскал рот, дабы чуткий нос хозяйки не разгадал хитрость работника. Так проходили годы, пока войска союзнических армий не переломили хребет фашистских орд.
Выйдя на свободу, Мухтар попал в фильтры особых отделов войск, которые наклеив на него ярлык человека, побывавшего в плену, отправили этапами в лагеря для заключенных.
На очередном фильтрационном участке ему удалось убедить одного чекиста в своей невиновности. Тот, выслушав искренние показания Мухтара, отпустил его на волю.
- Поезжай в удаленный кишлак и тихо живи там, - напутствовал чекист и, всучив солдату бумагу с печатью, отпустил его. Сев на крышу вагона, Мухтар доехал до станции, про которую говорили – конец географии. Дальнейшее путешествие он проделал пешком.
Когда Мухтар дошел до одного небольшого городка, и убедился, что дальше идти некуда, он принял решение остаться там. И вскоре устроился на работу в железнодорожное депо.
- Что, беглый, что ли? – рассматривая бумагу чекиста, спросил красный от жары, начальник депо.
- Вижу, вижу, что не беглый, - не дождавшись ответа, констатировал шеф дороги, - ладно возьму слесарем паровозов, жить будешь в общежитии. Сейчас не до разборов, итак людей не хватает.
- Но я слесарем никогда не работал.
- Ты только, что сказал мне, что гранатами танк чуть не подорвал. Вот видишь танк, а паровоз не сложнее танка. Разберешься, дядя Вася все тебе объяснит. Он бригадир слесарей, правда, пьяница горький, но ты же, не пьешь.
- Не пью.
- Тогда давай дуй в отдел кадров, и завтра к восьми на работу. В городишке, кроме двухэтажного здания вокзала, все дома были мазанками. В здании вокзала и располагались общежитие железнодорожников и местная больница.

Уже через пару недель работы новоиспеченный слесарь вполне сносно управлялся ножовкой по металлу и напильником.
- Ничего, парень сообразительный, освоится, прекрасным слесарем будет, - докладывал начальнику дядя Вася. Через три месяца Мухтара неожиданно вызвали к начальнику. В кабинете кроме главы депо, на рваном диване сидел милицейский чин.
- Вот и наш подающий надежды слесарь, - представил милиционеру своего работника шеф.
- Может быть не его, я тебе кочегара отдам, а этот слесарюга классный, - унижено просил представителя власти краснолицый толстяк, - ну еще в придачу две бочки мазута дам. Согласен Тахир?
- Конечно, мазут мне нужен, но ты сам своей головой подумай, приедут люди в погонах, начнут копать, и тогда я вместе с ним по этапу пойду.
- Ну, у тебя же сеструха в больнице работает, - продолжал шеф депо, - уговори ее оформить на него белый билет, мол, чокнутый он, и вся недолга. Какой спрос с ненормального?
Мухтар сидел на крае табурета и с ужасом слушал, как эти два человека решают его судьбу.
Сошлись на трех бочках мазута, полтонны угля и восьми метрах рельсов.
- А зачем тебе рельсы? – радостно спросил начальник депо.
- А это уже пусть тебя не касается, - угрюмо ответил милиционер, - давай бумагу, и он выхватил из рук железнодорожника мухтаровскую справку.
- Спасибо начальнику скажи, - проходя мимо слесаря, сказал милиционер, не то бы прямо сейчас по этапу в Сибирь пошел.
- Спасибо, ака, - произнес Мухтар, как только чекист исчез за дверями кабинета, - я не забуду, то, что вы для меня сделали.
- Погоди радоваться, Мухтар, эти гады на любую подлость способны.
- Но вы же, с ним договорились, - с надеждой в голосе проговорил слесарь.
- Они рьяные псы системы, а с системой договориться не возможно, ее можно только изменить или поломать. А поломать ее может только другая система, более жестокая и беспощадная.
Ничего не поняв в рассуждениях начальника, Мухтар, сославшись на плохое самочувствие, отпросился домой.
- Иди и отдохни, но завтра, как штык на работу. Мухтар пошел в близлежащую чайхану. Он познакомился с чайханщиком этой чайханы впервые же дни своего пребывания в городке.
- Ассаляму алейкум, ака, - приветствовал Мухтар чайханщика, - как ваше здоровье, уважаемый?
Дайте мне, пожалуйста, чайник зеленого чая, половину лепешки и немного сахара.
- Сию минуту дорогой, только обслужу вон того товарища, он несколько раньше тебя подошел. И чайханщик с двумя чайниками чая подошел к светлому, лет тридцати, человеку. По виду он был не из местных жителей. Хваткий глаз Мухтара сразу определил в нем военного.
Несмотря на гражданский костюм, походка, осанка пришельца и особенно его манера сидеть с прямой спиной, выдавала в нем военного.
- Неужели по мою душу? - окаменел Мухтар. Этот милиционер говорил, что в любой момент могут понаехать чекисты из центра и арестовать не только Мухтара, но и самого начальника местной милиции. Мухтар дождался чайханщика и тихо спросил того:
- А кто этот русский? Откуда он приехал.
- Да это же товарищ майор, приехал отыскать семью своего друга, погибшего в Берлине накануне победы.
- Простите меня, пожалуйста, - подойдя к майору, сказал Мухтар - я просто хотел спросить вас о падении Берлина, о последних боях в нем. Мне, к сожалению, не удалось побывать там. Майор встал со своего места и, отдав честь, приветствовал Мухтара.
- Будучи не в форме, конечно же, честь не отдают, - бодрым голосом отрапортовал майор, - но вы, уважаемый, по-видимому, тоже участвовали в боях как воин нашей родины и, потому прошу вас, присаживайтесь и угощайтесь. Молодой человек жестом показал на место возле себя. Слово за слово завязался разговор и после чаепития молодые люди вместе вышли из чайханы.
- Вам куда? - спросил Мухтар, когда они оказались на пыльной улице, - конечно же, если это не секрет?
- Да, не секрет, - вытирая пот со лба, - устало произнес майор, - найду семью товарища и поеду домой в Москву. А что, брат Мухтар, может быть и ты со мной, рванешь в столицу, вместе-то веселей?
- Документы надо оформить, мои-то все сгорели, - понуро глядя в сторону, промолвил слесарь.
- Что ты хмуришься? - шутливо ткнув Мухтара в плечо, певуче протянул военный, - доедим до Ташкента, я тебе любые документы состряпаю. Там у меня боевой друг в милицейских штабах не последний человек. Мы с ним не в одних переделках бывали.
- А что, может быть майор дело предлагает? – подумал Мухтар, - что мне здесь терять? Начальник милиции знает о моем прошлом, вот и будет доить шефа то мазутом, то рельсами. А не угоди ему однажды, за милую душу в Сибирь отправит. Не годиться это.
- А что, действительно, товарищ майор, если вы поможете, документы справить, то я с вами, хоть на край света подамся.
- Так, что по рукам? – майор протянул руку.
- По рукам, - широко улыбаясь, произнес Мухтар и сильно сжал руку майора.
- Ну и силища у тебя, слесарь. Много рук я пожал за свою жизнь, но такой силищи до сих пор не испытывал. Что специально тренировал?
- Да, нет, с рождения такой, по наследству, наверное? - смущенно проговорил Мухтар.

- Ну, шагай за мной, силач, - и майор бодро двинулся в сторону местного рынка.
- Может быть, я свои пожитки соберу? – не трогаясь с места, спросил слесарь.
- Что у тебя солдат, два комода и пулемет, и пару кальсон дырявых? Не задерживай команду, вперед, все необходимое приобретем в бою.
Жалко, конечно, у Мухтара в матраце был зашит платок с небольшой суммой денег и приобретенный на одной станции наган с тремя патронами. Но упустить майора тоже было нельзя.
- Иди с ним, а там, если удастся выкроить полчаса, вернешься за пожитками. Все равно путь через вокзал лежит. И Мухтар опрометью бросился за новым другом.
Вскоре расспросив людей на базаре, они отыскали семью погибшего друга. Она состояла из двух человек, престарелого отца погибшего и его матери.
Узнав о трагической кончине сына, они не проронили ни одной слезинки. Все было выплакано до приезда майора.
Возложив руки на привезенные майором награды сына, отец и мать молча, смотрели друг другу в глаза. Они встрепенулись только тогда, когда майор и его друг, стараясь не потревожить стариков, собрались уходить.
- Вы уж не обижайтесь на нас, что не угостили даже чаем, - шепелявила старуха, встав, чтобы проводить гостей.
– Старик совсем плох, - произнесла она, закрывая за гостями калитку.
- Будь она проклята, эта война, если она даже таких стариков не пожалела, - скрежеща зубами, промолвил майор.
Борис, как впоследствии узнал имя майора Мухтар, был детдомовцем, своих родителей, умерших от тифа, он не помнил, и поэтому встреча с отцом и матерью погибшего друга, произвела на него сильное впечатление.
- Я им оставил на столе немного денег, - задумчиво произнес Борис, когда они, трясясь в общем вагоне, приближались к Ташкенту, - смерть сына и какие-то деньги, чушь какая-то.
Как и обещал майор, он добился выдачи паспорта Мухтару, и даже не обиделся, когда тот отказался ехать с ним в Москву.
- Я все понимаю, Мухтар, - обняв на вокзале друга, шептал он ему на ухо, - у тебя здесь твои корни, твоя земля и твое прошлое. Даст Бог, еще свидимся.
И неожиданно поцеловав Мухтара в щеку, подбежав к вагону, легко запрыгнул на подножку. Больше Мухтар Бориса не видел.
Сильная обжигающая боль в прислоненной к самовару руке, вернула Мухтара из далекого прошлого. Он вскочил с табурета и, взглянув на часы, побежал искать метлу.
- Приветствую тебя Мухтар, - чей-то до боли знакомый голос остановил старика.
- Не может этого быть, - растерявшись, произнес чайханщик, - не может этого быть, Азизжон. Ты еще живой, старая кочерыжка?
И сметая со стола пиалу, Мухтар ака, бросился в объятья друга детства.
- Да и ты, коряга старая, смотрю, еще портишь воздух на этом свете, тиская Мухтара в слабых объятьях, гундосил Азиз.
- А ты помнишь, ровно тридцать лет назад, мы с тобой впервые переступили порог, тобой построенной чайханы?
- Вах,- присев от неожиданности, вскричал Мухтар ака, - а я совсем об этом забыл. Неужели тридцать лет прошло?
- Да, да, ровно тридцать лет. У тебя модная болезнь, склероз называется, это когда свою жену за любовницу принимаешь. Стекла чайханы задрожали от взрыва хорового хохота.
Подходившим людям, жаждавшим в слякотный день согреться глотком горячего чая, в этот день Мухтар ака предлагал заняться самообслуживанием.
- У меня сегодня юбилей, друзья, - кричал он посетителям, - обслуживайте себя сами. Он со своим другом Азизом просидел весь день за чаем.
Правда, во время обеда, Мухтар, увидев проходившего рядом с чайханой знакомого мальчишку, велел ему сходить к знакомому шашлычнику и купить у него десять горячих палочек кускового блюда. Вечером к ним попыталась присоединиться группа средних лет махаллинских мужчин.
Но на правах старшего по возрасту, Мухтар ака вежливо отшил их. Они с Азизом, наслаждаясь воспоминаниями, чувствовали, что эта встреча может оказаться последней.
Они не говорили об этом друг другу. Но что слова, когда взгляды выдавали эту возможность. И вот уже, когда никого из завсегдатаев не осталось в чайхане, они поняли, что не осталось и малейшего уголка в прошлой жизни, куда бы они не заглянули сегодня.
И когда были произнесены последние в сегодняшней встрече слова, и подошел момент прощания, старики обнялись и горько заплакали.
Да, много пережито и хорошего и плохого. Да им было хорошо вместе. А сейчас надо найти силы расстаться, расстаться навсегда. И может быть там, в далекой неизвестности, там за горизонтом жизни в небесной чайхане, они еще встретятся и выпьют чаю, как они часто делали на этом непростом свете.