Глава XXXII.


Восьмого июля 1941г. в ставке Гитлера подводили итоги первых двух недель кампании на Востоке. В сущности, предстояло обсудить технические детали завершающей стадии кампании и бросить предварительный взгляд в будущее: что делать по достижении всех оперативных целей, указанных в плане «Барбаросса». Опыт скоротечных летних кампаний в Польше и во Франции заранее настраивал участников мероприятия на оптимистический лад, а сводки с Восточного фронта, казалось, превосходили самые смелые ожидания. Вслед за Западным теперь и Юго-Западный фронт противника разваливался, как карточный домик: на полях сражений Западной Украины события развивались в точности так, как и предсказывал Гальдер неделю назад.
Противник сам облегчил группе армий «Юг» реализацию всего оперативного замысла Вермахта на этом участке фронта. Две хорошо укомплектованные русские армии с большим количеством артиллерии и бронетехники были сняты Жуковым с самого острия главного удара группы фон Клейста и отправлены эшелонами за сотни километров, на Западный фронт, где они так и не смогли существенно изменить неблагоприятное для русских развитие событий, зато для всего Юго-Западного фронта снятие этих армий имело катастрофические последствия. Жуков, разумеется, видел возможность прорыва танков фон Клейста в тыл 6-й армии, поэтому он разрешил Кирпоносу с 30 июня начать и к 9 июля завершить отвод всех войск Юго-Западного фронта на линию старых укреплённых районов и занять рубеж обороны Коростень, Новоград-Волынский, Шепетовка, Староконстантинов, Хмельницкий. На штабной карте этот манёвр выглядел логично и казался исполнимым, однако на практике вышло иначе: уже 1 июля стало ясно, что организованно отвести с арьергардными боями такое количество войск, не имея преимущества в воздухе и не располагая в ближнем тылу резервами бронетехники, командованию фронта в отведённый Жуковым срок не удастся, а у противника на главном направлении его наступления руки были уже развязаны: Попель с оставшейся у него полусотней танков, предприняв несколько безуспешных попыток вырваться из Дубно в разных направлениях, прорвался-таки на восток и вывел с собой весь личный состав группы. Горючее к этому времени было на исходе и танки вскоре пришлось бросить. Спустя три недели Попель благополучно переведёт свой отряд – 1778 человек со стрелковым оружием – через линию фронта в районе Белокоровичей.
Фон Клейст не стал мешать Попелю уйти на восток: 1 июля службы тыла группы армий «Юг» развернули в Ровно базу снабжения для дальнейших операций 1-й танковой группы. Танки фон Клейста, освободившись от блокирования группы Попеля в Дубно и опираясь на новую базу операций в ближнем тылу, немедленно возобновили наступление, разделившись на две колонны. Одна из них, имея в первом эшелоне 16-ю и подошедшую из тыла свежую 9-ю танковые дивизии, а также 16-ю мотодивизию, ударила в южном направлении, отбросила два стрелковых корпуса и две кавалерийских дивизии и 1 июля ворвалась в Тернополь на плечах отступающих частей противника. Кирпонос едва успел вывезти штаб из Тернополя в Хмельницкий, а оттуда, не задерживаясь, - в Житомир. Танки 4-го мехкорпуса генерала Власова были слишком далеко, чтобы успеть на защиту штаба фронта, славшего всем мехкорпусам просьбы о немедленной помощи. Зато входящая в 15-й мехкорпус 10-я танковая дивизия Огурцова, находившаяся рядом, в тот же день контратаковала и выбила немецкий авангард из Тернополя. На следующий день немцы вытеснили Огурцова из города, подтянув свежие войска, а Кирпонос получил из Москвы приказ Жукова немедленно погрузить в эшелоны остатки 8-го, 15-го, 4-го и 19-го мехкорпусов и отправить их в глубокий тыл на доукомплектование, а немецкое наступление остановить, стянув к угрожаемому участку всю фронтовую артиллерию. Днём раньше Кирпонос докладывал Жукову о больших потерях в мехкорпусах и просил разрешения свести каждый из них в мотодивизию. По-видимому, в Москве, где в эти дни царила лёгкая паника в связи с катастрофой под Минском, всерьёз опасались, что и Юго-Западный фронт может разделить судьбу Западного фронта, и не хотели, чтобы и здесь сотни танков были оставлены в окружении, без горючего и боеприпасов, брошенными своими экипажами. К тому же в Генеральном штабе здраво посчитали, что личный состав мехкорпусов, прошедший боевое крещение в сражении на правобережной Украине, будет крайне необходим для формирования новых танковых соединений, которые предстояло создать на базе новой техники, массовый выпуск которой теперь форсировался в глубоком тылу. Это решение, правильное со стратегической точки зрения, было принято в крайне неподходящий момент: фактически Генеральный штаб приносил в жертву три полевых армии Юго-Западного фронта, остававшихся на правом берегу Днепра южнее Киева. Останавливать немецкий танковый кулак, вырвавшийся на оперативный простор, «манёврами артиллерии и ударами авиации» было заведомо безнадёжным делом. Правда, Жуков, узнав 1 июля о немецком прорыве к Тернополю, разрешил Кирпоносу воспользоваться 16-м мехкорпусом, который в это время двигался своим ходом с Южного фронта далеко на север, в район Мозыря, где его предполагалось привлечь к предстоящему контрнаступлению Тимошенко на Западном фронте. Однако танки эти были ещё слишком далеко: голова походной колонны только подходила к Виннице. Кирпоносу оставалось лишь подчиниться приказу из Москвы: он отправил в тыл около ста танков и все экипажи, какие успел собрать, пока события на стыке 5-й и 6-й армий не стали развиваться катастрофически. Спустя ещё три дня Жуков потребует от Кирпоноса отправить в Смоленск эшелонами три полка полевой артиллерии, восемь противотанковых артполков и кавалерийский корпус из резерва фронта. Прибыть в Смоленск эти эшелоны уже не успеют: их опередит Гудериан.
В сложившейся крайне тяжёлой обстановке командование Юго-Западного фронта возлагало теперь свои надежды на контрудар 5-й армии с севера, из района Пинских болот, в левый фланг немецкого клина. Этот контрудар предполагалось нанести ещё в июне, одновременно с ударом 8-го мехкорпуса на Дубно с юга, но тогда в силу многих причин одновременного удара с двух флангов не получилось; лишь 1 июля армия Потапова силами 27-го стрелкового и 22-го и 9-го мехкорпусов перешла в наступление из района Клевань в южном направлении и, выйдя из лесов к дороге Луцк-Ровно, на некоторое время перерезала её. Гальдер был чрезвычайно встревожен этим сообщением, он уже считал, что воздушная разведка просмотрела скрытный подход крупного соединения советской бронетехники, остававшегося до этого времени в резерве укрытым от ударов с воздуха в Пинских лесах: возможность чего-то подобного он предвидел и ожидал со дня на день. Вскоре, однако, выяснилось, что бронетехники у генерала Потапова совсем не так много, и глубоко эшелонированный с востока на запад левый фланг наступающей немецкой группировки, развернувшись фронтом на север, остановил наступление противника сильным артиллерийским огнём. Невзирая на большие потери, русские в течение нескольких дней возобновляли на этом участке свои атаки. Гальдер отметил в дневнике, а Кирпонос – в приказе по фронту плохую организацию армейской разведки у русских: колонны их танков и мотопехоты раз за разом натыкались на позиции немецкой артиллерии и пытались развернуться для атаки уже под огнём, что приводило к чрезвычайно высоким потерям. Атаки русских, тем не менее, возобновлялись в течение всей первой недели июля, и отчасти задачу свою выполнили. Правда, полностью сковать инициативу немцев они не смогли: у тех оставалась в руках резервная коммуникация Луцк – Дубно – Ровно, и Гальдер счёл возможным развивать наступление на главном направлении, невзирая на развернувшиеся на левом фланге фон Клейста упорные бои. Однако фон Клейсту пришлось-таки снять с правого фланга 16-ю танковую дивизию и перебросить её на левый фланг. Здесь за неделю боёв генерал Хубе записал на счёт своей дивизии 293 подбитых советских танка, однако, как следует из донесений командира 22-го мехкорпуса, половина потерянных танков была взорвана самими экипажами при отступлении: из-за значительной удалённости тыловых баз снабжения танки нечем было заправить, а поломки- невозможно устранить в полевых условиях.
Одновременно с ударом на Тернополь, нанесённым правым крылом группы фон Клейста, её левое крыло, имея в первом эшелоне наступления 11-ю, 13-ю и 14-ю танковые дивизии, за которыми по пятам следовали эшелонами ещё одиннадцать дивизий, нанесло мощный удар в восточном направлении и опрокинуло слабую советскую оборону по реке Горынь от Острога на юге до шоссе Ровно – Новоград-Волынский на севере. 7-й советский стрелковый корпус генерала Добросердова, двигавшийся с Южного фронта в район Мозыря для участия в операции Тимошенко на Западном фронте, оказался в это время поблизости и был спешно выгружен из эшелонов, но под ударами немецких танков покатился на восток уже своим ходом. Отход корпуса в направлении Шепетовки и Новоград-Волынского прикрывали остатки мехкорпуса Фекленко, которые, к счачтью для пехоты, Кирпоносу не удалось вывести из боя для отправки в тыл: с Фекленко у штаба фронта не было связи. Удержать Шепетовку Кирпонос уже не пытался. Последний танковый резерв фронта, 24-й мехкорпус, ещё не участвовавший в боях, он развернул на сильной позиции по реке Случь юго-восточнее Шепетовки на рубеже Красилов – Староконстантинов – Острополь, справедливо опасаясь поворота танков фон Клейста из Шепетовки на юг, во фланг и тыл 6-й и 12-й армиям. Если бы Кирпонос был знаком с планом «Барбаросса», он бы, вне всякого сомнения, развернул корпус гораздо восточнее, в районе Белой Церкви. Советские генералы никак не могли привыкнуть к мысли, что немцы планировали свои операции в 1941 году с таким размахом и с таким презрением к противнику, как будто противостоящие им тысячи советских танков были сделаны из папье-маше. Гальдер и в самом деле собирался повернуть танки фон Клейста на юго-запад и на юг, но с гораздо большей глубиной охвата, с рубежа Бердичев-Белая Церковь. Покинутые Лукиным в районе Острога войска, обойдённые с севера и с юга, под угрозой окружения отошли в Шепетовку; танки генерала Ангерна ворвались в Шепетовку у них на плечах, и находившиеся в городе остатки дивизий 7-го стрелкового корпуса не смогли надолго их задержать. Танки Фекленко были отброшены на север, 7-й стрелковый корпус – окружён, танки Ангерна устремились дальше на восток, не встречая более сопротивления на своем пути. Утром 7 июля они были в Чуднове, а пятью часами позже катились по улицам Бердичева. К счастью, накануне Кирпонос успел перевести штаб фронта из Житомира в окрестности Киева.
«Не понимаю, как вы могли пропустить немецкие танки через Шепетовский укреплённый район»,- искренне удивился Жуков, узнав от Кирпоноса о падении Бердичева.