Чёрная кошка

Иван Ильич с авоськой в руках шагал домой. Сегодня третий день Пасхи. Праздник отметили дома. Пришли родственники и близкие друзья. Не было лишь Кати и Женечки, старшей внучки и правнучки – были в отъезде. Так вот. Продукты – съели, воду (читай – водку) выпили, запасов – не осталось. Поэтому жена и снарядила его сегодня за всем этим на базар. Сейчас почти всё, что наказывала купить жена, куплено. Он нёс тяжёлую авоську и смотрел вокруг. Утро было ясное, теплое. Настроение – замечательное, мечтательное, вернее вспоминательное. И он шёл и вспоминал.
Зимой, на "Рождество" он сидел дома, смотрел телевизор и ждал Катю и Женечку. Шу-с-т-ра-я такая! Четыре года, а подвижная – не по возрасту, любопытная, внимательно смотрит за действиями взрослых и обязательно старается повторять. О! Звонок в прихожей. Вот и звонкий голосок правнучки, степенный разговор внучки и бабушки, которая спешит из кухни. Открывается дверь, и они уже в комнате. Женечка явно стесняется, держит маму за руку, но искоса смотрит на деда. Он уже держит в руке большую плитку шоколада.
-Ну, поздравляй дедушку с "Рождеством Христовом", - говорит Катя.
-Позда-а-ляю, - и уткнулась в платье матери.
-Молодчина! - Иван Ильич вручил правнучке шоколадку, погладил по головке.
Позже, когда он пропустил вторую праздничную рюмку и слегка захмелел, начал с удовольствием рассказывать Кате, и бабушке тоже (конечно, не в первый раз):
-Меня в детстве бабушка Катя долго пыталась научить петь "Рождество". Я так старался выучить, и выучил, что до сих пор помню, но только половину, - и начал старательно выговаривать:
-Рождество твоё Христе Боже наш, воссияй миру, ты свет разума, небо звездой светящее и звездою учахуся, - закашлялся и замолчал. Он не заметил, как правнучка пришла на кухню и внимательно его слушает. Пропустив ещё полрюмочки, продолжил.
-Тогда после войны было очень голодно. Я рос слабеньким. Вот бабушка Катя и сказала мне: "Раз ты не можешь запомнить всё "Рождество" – выучи половину. А ещё Христа славить можно и так, - он привстал со стула, вытянул перед собой ладошку и проговорил.
-Маленький Юньчик встал на стульчик, протянул ручку, подайте копеечку! - И только теперь увидел: Женечка внимательно слушает его, и губы её шевелятся.
-Мы, дети, ходили тогда рано утром по родным и знакомым, славили Христа, и нам давали, кто что мог. Например, конфеты "Подушечки" с начинкой считались самым лучшим лакомством. А шоколадные конфеты я видел только на картинках. К обеду у каждого был довольно большой кулёк гостинцев. Больше всего набирали из печёного: пирожки, сушки. Вот.
Иван Ильич уже подходил к своему дому, где жил много лет в четвёртом подъезде на третьем этаже, как вдруг увидел чёрную кошку. Она сидела на ступеньке, облизывала лапку и проводила ею по мордочке, нисколько не обращая на него внимания. Иван Ильич глядел на кошку, а сердце его заколотилось часто-часто. Чувствовал: что-то должно случиться нехорошее. Он не был верующим человеком, но и атеистом не был тоже. Сам себя он считал советским человеком, и этим всё сказано. Во всяком случае, к людям, верующим в бога, относился хорошо. Тем более, ему в своей трудовой жизни много пришлось поработать по профсоюзной и партийной линии. Он знал как вести себя с людьми. И всё же, воспитание бабушки, глубоко верующего человека, очень сильно сказалось на его характере. Например, чтобы он ни начинал делать, обязательно про себя пробурчит: "Господи, благослови!" С далёкого детства жила в нём и любовь к церковному пению. Когда вышёл на пенсию, много стало свободного времени, заходил в церковь, выстаивал службу, слушал. Но, не крестился, а стоял, молча с непокрытой головой, с опущенным взглядом. В эти минуты, он чувствовал только одно большое сожаление: годов много, а жизнь-то прошла, и ничего он не может изменить, да и самому сейчас зачем изменяться. А выходил из церкви – это был уже другой человек. Солнце светило, жалость уходила, сердце вновь стучало ровно, сила жизни в нём побеждала.
Не верил он и в приметы. Но, не показывал ни кому. Увидит женщину с пустым ведром, криво усмехнётся и проходит мимо. Или, вот ещё пример, чёрная кошка пробежит дорогу, он мысленно плюнет и спокойно проходит дальше. Но в душе, конечно, верил: чёрная кошка не к добру.
"А эта, смотри какая нахальная". Тем временем кошка закончила себя облизывать, подняла хвост и спокойно пошла вдоль стенки дома к четвёртому подъезду. Когда же Иван Ильич подошёл к лавочке, что была у его дома, кошка уже сидела у входа в его подъезд и также облизывалась. Он опустился на лавочку, отдохнуть (всё-таки много ходил, и подниматься надо на третий этаж) и стал смотреть на кошку. Про себя он решил подождать: что же дальше будет она делать. Если пойдёт за дом, то ему надо будет переходить через её путь, а это – нехорошо для него. Обязательно должно что-нибудь случиться. Вот если бы она побежала назад, то Иван Ильич мог спокойно войти в свой подъезд. Сказать по правде, у него был ещё один вариант, секретный, что можно сделать, чтоб с ним не случилось нехорошее. Надо дождаться, чтоб дорогу кошки перешагнул другой человек, а он был бы вторым. Тогда будет всё "о кей".
Иван Ильич сидел на лавочке, отдыхал и смотрел на кошку. Она тем временем полизала свои бока, посмотрела по сторонам, спрыгнула со ступеньки и скрылась под стоящую на стоянке, машину.
"Ну, всё, будет плохо". Он продолжал сидеть и ждать. Кто-нибудь, да и пойдёт в подъезд.
¬¬¬¬¬¬-Здрас-с-сте! – за спиной раздался знакомый голос – Чего не поднимаешься?
Жена. Вот уж кого он совсем не ожидал встретить. Не будешь же ей говорить про кошку. Он взял у неё пустую авоську и первым шагнул на ступеньки подъезда. "Всё. Теперь – хана".
До самого вечера его не покидало чувство тревоги. А когда пришли Катя и Женечка у него даже защемило сердце. "О Господи, Господи!" "Не дай Бог, не дай Бог!" ( А что именно – сам не знал)
Как всегда у него была приготовлена большая шоколадка. Он поднялся с кресла. Усилием воли тревожное состояние загнал глубоко в себя. Губы собрал в улыбку.
-Деда Вова, Х-ис-тос воск-и-ес! – и Женечка протянула листочек бумаги с цветным рисунком. По всему трудилась целый вечер.
-Воистину воскрес, Женечка! Спасибо, спасибо! – целуя правнучку, вручил ей шоколадку.
Потом, когда жена попросила его принести с кухни чайник, прежнее тревожное чувство вновь вернулось к нему, но, чувствовал, значительно слабее. Он спокойно выключил газ и только хотел снять с плиты чайник, на кухню буквально ворвалась Женечка, встала перед ним, посмотрела, протянула обе ручки ладошками вверх и сказала с выражением:
-Ма-ин-кий юнчик стал на сту-ли-чик, вот она л-лучка (одну ручку она тут же опустила), дай-те ко-офетку! – и она вновь протянула обе ручки. Иван Ильич тут же кинулся к заначке за шоколадкой.
Весь вечер он был в прекрасном настроении, и только перед сном чёрная кошка вновь появилась в памяти. Но, странное дело – того тревожного состояния он не чувствовал. Подумал: почему так?
-Ха! Как это я забыл. Кошка – чёрная. Да. Но ухо-то у неё – белое!
Через минуту он спокойно спал.