Наконец-то! Я на твоей груди, целую твои глаза, лоб, гу..., нет, губы пока поцеловать невозможно. Трубка от аппарата искусственной вентиляции лёгких, да и ...распоряжения с выше не было. Но скоро, очень скоро я тебя поцелую, ты будешь полностью мой, потому что я - твоя смерть.
Пока же я наслаждаюсь самым приятным моментом - вижу себя в твоих открытых глазах. Зрачки разлились чернильным пятном по всей радужке, отражают моё лицо и бездну небытия в которое мы погрузимся вместе очень скоро.
Ты стал самым любимым моим ведомым за эти твои 29 лет, наши с тобой, совместные 29 лет. Меня распирает гордость. Ты - первый, кого я должна поцеловать молодым, умница, золотые руки. У тебя уже всё есть: жена, ребёнок квартира, машина.
Но очень скоро у тебя буду только я. Да, ради этого стоило вести тебя 29 лет на этот предновогодний корпоратив. Ты веселился, затем примерил резиновую маску, мою маску, маску смерти. Тебя в ней даже сфотографировали! Затем сел в машину и... Да, ирония судьбы.
Хорошо начинается год! Всё мне «в ёлочку». Одно только не даёт покоя: повысят меня теперь и, всегда я буду целовать молодых - успешных или доктор просто исключение? У нас ведь, у смертей, тоже иерархия. Никуда не пробиться из низов. До доктора только алкоголиков целовала, тьфу, мало радости и творчества никакого, всё один сценарий: напился метилового, напился самогон с дихлофосом, напился и опохмелиться не дали, тоска тоскущая...
Опа! Отвлеклась, а тебя уже нейрохирург трепанирует. Прилетел ведь в деревню и деньги нашли на сан рейс! Я и говорю: иерархия! Никто с верхов мне даже смэску не сбросил, вроде нейрохирург не ожидался. Может, опять сценарий переписали...? Эх, не доверяют мне, рассеянная я и ...жалостливая. Были оплошности в работе, были.
Четвёртые сутки как я танцую на твоей груди, устала уже. Всё смотрюсь в твои глаза, вижу себя. Когда же смэска о последнем сладком поцелуе, который выдохнет из тебя последние капли жизни?
О, кажется, что-то прислали, читаю: «Скоро двое алкоголиков должны зачать будущего бомжа, который замёрзнет на улице через 50 лет. Вести его будете Вы, а доктора оставьте пока. Вернётесь через 50 лет, когда он наживётся, нагуляется, износится, сопьётся - тогда и поцелуете его, болезного, в уста сахарные в любой день и час на Ваше усмотрение!»
Вот пропастина! Нет смерти счастья! То- то я смотрю, ты уже без аппарата задышал, мальчик мой желанный. Что ж, живи! До нескорой встречи...