БЕЗНАДЁГА Бывают дни, когда все не очень хорошо. Бывают и такие - когда всё плохо. Но такие дни как этот, вообще ни в какие рамки не вписываются. Уже надоела череда событий, приносящих разочарования, больше нет сил, ждать, когда наступит хоть какой-нибудь сдвиг с мёртвой точки, или хотя бы сдвиг по фазе. Ничего. Пустота. Вакуум. Даже выть уже не хочется. Такие дни наступили в жизни девушки, о которой пойдёт речь. Череда разочарований свалила её с ног, и теперь она лежала на диване и бессмысленно глядела в потолок. Ей не хотелось ни есть, ни спать, ни подниматься с дивана. Ей всё наскучило, и стало невыносимо тошно жить. Телевизор оптимизма не прибавлял. Хороших новостей в мире почти не было. «Тоска. Хоть на стену лезь!» - подумала она. Эта мысль показалась ей оригинальной. Тогда она встала и принялась карабкаться по ковру, висевшему на стене. Ковёр не выдержал, и рухнул на пол вместе со своей обидчицей. На шум прибежала соседка и одновременно хозяйка квартиры, где жертва падения со стены снимала комнату. Нет смысла описывать возмущения хозяйки, которым, казалось, не будет предела. Но то, что должно было произойти, всё-таки произошло. За безобразие, творившееся уже четыре дня и особенно за ковёр, который прятал под собой истерично смеющуюся от боли пострадавшую, полагается выгонять на улицу. Так всё и случилось. Выбравшись из-под ковра, юная особа принялась собирать свои скромные пожитки. Теперь ей терять уж точно было нечего. Неизвестно, что могло случиться, если бы в местных теленовостях не прошла информация о серийном убийце. Он совершал свои злодеяния в окрестностях города, предположительно с целью ограбления. Как утверждалось, тела своих жертв он сбрасывал в водоёмы, вблизи которых нападал на них. Теперь несчастная девушка, выброшенная на улицу, точно знала, что ей делать. В её никчемной жизни появился смысл. Временный. Она написала что-то на клочке бумаги, положила записку в паспорт и, забрав свои вещи, вышла из дома. Холодный воздух имел неприятный запах бытовых отходов. Не долго думая, а, может быть, не думая и вовсе, девушка поставила только что собранные вещи возле мусорного контейнера. «Авось кому-нибудь сгодятся», - решила она и, оставив при себе только паспорт, отправилась к ближайшему водоёму…
НА ОГОНЁК Лесная тропинка была усеяна листьями. Пожухлая умирающая трава мозолила глаза. День был пасмурным, и уже с самого рассвета можно было утверждать, что начало смеркаться. Среди всего этого безобразия оставалось ещё место для какой-то надежды, с которой девушка бродила возле реки. Она ждала чего-то, и предчувствия её не обманули. Когда ей надоело бродить, а пойти было некуда, вдалеке показался отблеск костра. Обрадованная этим обстоятельством, она направилась туда, но, к великому её разочарованию, у костра никого не было. Зато там были признаки разумной жизни. Куча веток была свалена так, что под них можно было забраться. в сооружение из веток были «вплетены»полиэтиленовые пакеты. Рядом находилось то, что принято иногда называть предметами обихода: пластиковые стаканчики, явно бывшие в употреблении ни один раз, проржавевший сбоку чайник, ложка, к которой вместо черенка изолентой была примотана палочка. Кроме того, непогашенный костёр вселял надежду на то, что здесь кто-то должен появиться. Девушка решила подождать, а если никто не придёт, то хоть ночь скоротать, и присела к огню погреться. Вдруг невдалеке послышались приближающиеся шаги. Она вскочила и, увидев, совсем рядом, незнакомого человека, быстро произнесла: - Мужик, ты серийный убийца? - А чё, похож? - Фиг знает. Я их никогда не видела. - Да ты не бойся. Садись, погрейся. - Жалко, что ты не убийца! - Это почему? - Это потому что я целый день искала серийного убийцу. - Ты из милиции что ли? - Нет, - ответила девушка и собралась уходить. - Да, куда ты на ночь глядя? Иди хоть погрейся. И убийц здесь никаких нет. Они меня боятся… Что-то заставило девушку вернуться к огню. - Ну, что ты? – спросил незнакомец. - Ничего. – Она присела, пристально поглядела на него и спросила: - А ты кто? - Никто, - грустно ответил мужик и уставился на костёр. - И я никто. - Тёзка, значит. А чего в лесу бродишь? Девушка отмахнулась. - Не хочешь - не говори. Только рано тебе быть никем. Вот я – Никто со стажем, можно сказать. Я всё лето здесь, вот в этом шалаше, вот у этого костра, так сказать, живу. Никому до меня дела нет. А ты-то чего? - Жалко, что ты не убийца, - тихо повторила девушка, едва сдерживая слёзы, - даже умереть не могу. - Да ты чего, тёзка? - Представляешь, я хотела сама. Хотела повеситься, но они потом смеялись надо мной. Смеялись. Говорили, знаешь что? - Что? - Они говорили мне: «Ты бы ещё бантик на шее завязала», им, видите ли, петля моя не понравилась! - Бантик? Девушка, всхлипывая, покачала головой в знак согласия. - Ладно, не расстраивайся ты так. Спирта хочешь? Правда, я пока не разводил, но для тебя стаканчик найдётся, – и он начал поиски стаканчика. - Нет, спасибо, я не пью. - Ну, как хочешь. А я чуть-чуть дёрну, - и он достал из-за пазухи засаленную пластиковую бутылочку из-под лимонада, в которой булькала какая-то прозрачная жидкость. – Твоё здоровье, тёзка, - он отхлебнул из горлышка, поморщился, занюхал рукавом, сказал «бр» и плеснул немного той же жидкости в костёр. Огонь стал ярким, а сырые дрова затрещали. - Тут летом нормально. Вода, рыба – в реке. В город выйду, бутылочек насобираю, - хлебушка куплю, опять же горючего. Точку знаю хорошую – спирт дешёвый и качество неплохое. Смотри, как горит! Тут и грибы росли. - А зимой ты куда? - К домам поближе. В подъезде где-нибудь ночевать буду. Я вот и шубу себе нашёл. Женская, правда, но главное размер. Так-то неплохо бы в больницу попасть. На морозы, особенно. Койку дадут, покормят. Отдохнуть хоть немного, а там опять… - бомж снова отхлебнул из бутылочки, - а ты что думаешь? - Я хотела, чтоб убийца. Ну. Жить надоело. Как ты – тоже не хочу. Ты уж не обижайся только. Вот узнала, что убийца серийный появился. Обрадовалась даже. У нас с ним, думаю, интерес один. И вообще, может я вместо кого-нибудь. Ну, ту понимаешь меня. Кто-то поживёт ещё. - Не слышал я ни о каком убийце. - Как? Серийный же! Мочит своих жертв возле водоёмов. Тела в воду сбрасывает. Я думала, тут река, значит, он обязательно здесь появится. - И сколько уже тел? - Два. - Третьим будешь? - Слушай, а может, ты меня грохнешь? – девушка умоляюще посмотрела на бомжа. - Дура что ли совсем? Я что, душегуб какой? - Нож у тебя есть? - Ну есть. Тупой. Но я не буду. Тупым ножом и тебе не советую! Опять у тебя не получится, а я виноватым останусь. На фиг мне такое счастье! - Да ты погоди. Если б ты меня замочил, пошёл бы в милицию, сдался бы. В тюрьму бы попал. Там еда, койка… - Иди ты. Я мухи не обижу. Вот душегуба того замочил бы. И сдаваться бы не пошёл. Ясно тебе? - Только через мой труп! В смысле, сначала он меня, а потом уж сам смотри. Девушка достала из кармана паспорт и извлекла оттуда записку: - Вот, смотри. - Что это? «Я этого хотела». Это записка? - Да. - Не правильно. Надо сначала в верхнем углу написать кому и от кого: фамилия, имя, отчество, все дела. Потом по середине – «объяснительная записка». Дальше текст, число и подпись. - Я подписала. Это тому, кто найдёт, от меня. Вот паспорт. В нём «все дела», как ты говоришь, указаны. Всё правильно. Число только не поставила. Год написала, а число не знаю. - А если до Нового Года не уложишься? - Ну, Новый Год, всё-таки. Вдруг что-то изменится? - Ты с башкой точно не дружишь! Ляг, поспи лучше. А я пока убийцу покараулю. Если проходить будет мимо, я тебя разбужу. - Не смешно. - Ладно тебе. Я же добра тебе хочу. Отдохнула бы. - Не хочу. Правда. Я посижу лучше здесь. - Ладно, бди. Дрова под пакетами. Будет гореть плохо – плесни вот. Только немного, - он дал ей емкость со спиртом. - Спокойной ночи, - ответила его гостья и тут же погрузилась в собственные мысли.
КРЕСТИКИ-НОЛИКИ Ночь была долгой, холодной и сырой. Хотя дождя и не было, но чтоб не промокнуть, пришлось накрыться пакетом. Мысли приходили в голову и тут же уходили. Ещё не поздно было передумать и оставить эту затею с убийцей, но что дальше? Одна в чужом городе, без вещей, без денег. Полное отчаяние. За спиной и так несколько неудачных попыток суицида. Неужели опять ничего не получится? От этой мысли становилось ещё хуже. Так или иначе, ещё один день прошёл, и ещё один начался. Может быть, последний для неё. Девушка снова достала паспорт и вытащила оттуда календарик на текущий високосный год и карандашик. «Вот и ещё один день прошёл», - подумала она и поставила в календаре очередной крестик. Это вошло в привычку совсем недавно, но было важно теперь как никогда. Она окинула взглядом весь календарь и вздохнула. Понимая, что времени остаётся всё меньше и меньше. Или не остаётся совсем. Календарь напоминал поле для игры в крестики-нолики. Одни дни были перечёркнуты, - это были серые будни, напоминавшие друг друга как братья-близнецы, а другие – светлые даты, обводились заботливой рукой в кружочки заранее, и на них крестики не ставились. Не хотелось перечеркивать «светлые даты». О них оставались хорошие воспоминания. «Почему жизнь так устроена?» - спросила она себя. Ответа не последовало, зато появились новые вопросы. «Почему, нужно всё перечеркнуть, чтобы начать с нуля? Может купить календарик на следующий год? Хотя не стоит. Примета плохая. Если думаю о календарике, значит, на что-то надеюсь. Но на что? На то, что жизнь изменится к лучшему? Каким образом? Только в сказках так бывает… ну где же этот убийца? Где он? Как будто принца жду на белом Мерседесе. Смешно даже…» В голову опять лезли совершенно разные и не связанные между собой мысли. Они напоминали стайку назойливых мошек, отбиться от которых не было возможности. Воспоминания сменялись чувством стыда за то, что было когда-то сделано или сказано. Или не сделано, или не сказано. Так или иначе жить становилось просто стыдно. Потом эти чувства перерастали в обиду на себя и на других. И жить становилось обидно. Потом становилось обидно за то, что кроме неё самой об этом никто даже не задумывается. До слёз обидно… Спрятав календарик, девушка обняла колени руками и уставилась на огонь. Она сама не могла понять плачет она сейчас или это просто ночная сырость даёт о себе знать. Спать не хотелось, думать надоело, и жить, наверное, тоже. Ночь плавно перерастала в утро. Ещё было темно, но шум оживившихся улиц указывал на приближение рассвета. Когда стало светло, хозяин шалаша вылез из своего жилища, взял котелок и направился к реке. Вернувшись, он недовольно проворчал: - Проспал прилив. Вода уже солёная. Чаю не попить. Чего не разбудила-то, - обратился он к сидевшей у костра девушке, потом махнул рукой в её сторону и продолжил ворчать,- ладно, сам виноват. Не просил. Сиди уж. - Эту воду нельзя пить, - ответила его гостья. - Эту, конечно, уже нельзя. А в отлив здесь нормальная пресная вода. И не думай, что у тебя в водопроводе она лучше. Только хлорки больше. А хлорка, между прочим, вредная. А кипятить всё равно надо. - Не знаю. - Может, поспишь? Залезай в бунгало. Там тепло пока. - Нет. Пойду уже. - Куда? Я бы чаю предложил, да воду проспал. А ты умойся. Морская вода для кожи полезна. Да и чумазая ты. Ревела что ли? Ладно, не отвечай. Но умойся, а то всех убийц распугаешь. - Ладно, пойду я. - Ну, удачи. И если до Нового года не получится ничего, приходи, отметим вместе. - Посмотрим. Будь здоров. - Не уместно, - подметил бомж. - Тогда прощай. - Ну, бывай, тёзка. Девушка направилась к реке. Снова возникла мысль утопиться. Она умылась солёной студёной водой, посмотрела на своё отражение и решила, что найти профессионального убийцу разумней, чем получить воспаление лёгких при очередной попытке суицида.
ДУБЛЬ ДВА Наступивший день тоже был пасмурным. Опять хотелось сказать, что начало смеркаться. Снег так и не выпал, но было холодно. Девушка продолжала бродить, изучая местность. Ей всё казалось, что вот-вот из-за кустов выскочит убийца… но он не выскакивал. К вечеру девушка нашла, казалось, новое решение. Она уже готова была умереть от голода. Но внезапная мысль о том, что без еды можно довольно долго прожить, да и есть не хотелось совсем, разрушила призрачную надежду. Оставалось одно: ждать убийцу три дня и если он не появится, умереть от обезвоживания организма. Хотя при такой влажности и это уже казалось маловероятным. Наконец, послышался хруст веток и шорох листьев. Не было сомнения в том, что это долгожданный убийца. С улыбкой на лице и замиранием сердца девушка стала ждать, что вот-вот он выйдет из кустов… и он вышел. - Здравствуйте! – закричала она, как будто сбылась её мечта. Хотя, может, так оно и было. – Вы серийный убийца? - Я…, - начал было отвечать напуганный незнакомец. - Как я рада! – девушка, не слушая дальше, кинулась ему на шею. Ошарашенный мужчина не знал, что ему делать. Всё, что пришло ему в голову – пригласить её к себе. Девушка вне себя от радости шла рядом с незнакомцем. - А когда вы меня убьёте? – спросила она. - Потом, ладно? Я устал сегодня. – ответил незнакомец. Они шли по улицам серого мрачного города, а навстречу им зажигались фонари. Было холодно, сыро, темно и вдруг с неба мягкими хлопьями повалил снег. «Это знак!» - подумала девушка. Она была просто счастлива. Или не просто, а очень счастлива. Но это известно только ей. Они шли молча. Снег тоже шёл, и тоже тихо, можно сказать, молча. - Ну вот, пришли, - сказал незнакомец, открывая дверь ключом. - Вы один живёте? – спросила навязавшаяся жертва. - Да, - неохотно ответил мужчина, – а ты раздевайся и прими ванну. Девушка послушно проследовала в указанном направлении и закрыла дверь. Послышался шум воды и звуки, похожие на пение не очень хорошего качества. - Открой, я принёс полотенце. Дверь приоткрылась и рука забрала принесённые вещи. - Здесь полотенце и пижама. Надеюсь, подойдёт. А свои вещи в машинку положи, их постирать надо. - А вы меня убивать не будете, что ли? - Буду. Но не в моей же пижаме. Вообще, приятней, если жертва в чистом. - Ладно, убедил. Можно на «ты»? - Как хочешь. Только топиться не вздумай там. - Не переживай. Всё равно, не получится, так что и пытаться не буду. Прошло около часа. Из ванной доносилось пение. Пришлось поторопить гостью. Когда, наконец, она предстала перед молодым человеком в слегка спадающей пижаме. Он облегчённо вздохнул и пригласил её на кухню, где уже минут двадцать ждал ужин, который начал остывать и ждать больше не мог. - Ты точно убийца? – спросила девушка. - Да. Ты только не переживай, кушай. - Спасибо. – она пристально посмотрела на мужчину, - не похож ты на убийцу. - Не похож. Чикатило тоже не был похож на маньяка. - Тогда ладно. А ты, не сексуальный маньяк? - Нет. К сожалению. Ладно, доедай и иди спать. Я тебе в комнате постелил. Он встал и вышел покурить на лестничную клетку.
КАК СНЕГ НА ГОЛОВУ Проснувшись утром, девушка сладко потянулась. Она никогда не чувствовала себя так хорошо. За окном ей тоже открылось прекрасное зрелище. В ярко-голубом небе сияло Солнце, а на Земле играл всеми красками выпавший за ночь снег. Девушка открыла окно, и вдохнула полной грудью запах зимы. «Наверное, там, куда я попаду после смерти, будет также хорошо!» - подумала она. Потом закрыла окно и забралась под одеяло с головой. Отогревшись немного, она пошла на кухню. На столе была записка: «Завтрак в микроволновке». Девушка разогрела оставленную для неё половину омлета и, погрузившись в свои мысли, принялась его поглощать. Не успела она его поглотить, послышался шорох ключа в замке. - А, проснулась уже? Доброе утро! – радостно произнёс вернувшийся хозяин. - Привет! – так же радостно отозвалась его гостья. – Мне переодеться? - Да. Вот в это, - он достал из пакета красивое платье и туфли на каблуке. - Это зачем? Я могла бы свою одежду… - Я не всё тебе сказал. В общем, мы сегодня идём к моей маме. У неё день рождения сегодня. Девушка посмотрела на него с недоумением. - Давай одевайся. Я потом тебя убью. Просто использую сначала в корыстных целях. Ладно? Ты не обижайся только. - Отвернись, - пробурчала «жертва», - потом налюбуешься. Молодой человек отвернулся. - Понимаешь, - продолжал он, - у мамы день рождения. Я вас познакомлю. А потом, раз уж тебе всё равно, я хотел бы, ну, в общем… - Ты договаривай давай, - прекрасная незнакомка предстала перед ним поправляя новое платье. Молодой человек смотрел на неё и молчал. - Раз мне всё равно? – переспросила она. - Выходи за меня замуж. Девушка села от неожиданности и уже собиралась обидеться: - Ты обещал меня убить. А теперь что? Моё мнение тебя вообще что ли не волнует. Не собираешься меня убивать – так и скажи. Что ты мне голову морочишь? - Не сердись пожалуйста. Я же обещал. Просто мне очень надо. В личных целях. - Я живой пока ещё человек. Мог бы и спросить. - Я спрашиваю: ты выйдешь за меня замуж? - Даже если ты мне нравишься, я не хочу быть женой серийного убийцы. - Я завяжу. Девушка встала и хотела уйти: - Где мои вещи? Если ты не убийца, что ты людям голову морочишь? - Останься. Ты не поняла. Я тебя убью. Всё нормально. Просто мне нужно сменить фамилию. И мама беспокоится, что я один. Мы просто распишемся, а потом… - Ладно, пошли к твоей маме. И они пошли к маме. - Надо подарок, наверное, купить? - Нет, мама не любит, когда я трачу на неё деньги. - Ну, хоть конфет коробку? - У неё диабет. - А цветы? - Мама - аллергик. И вообще, знаешь, как она тебе обрадуется? Она очень переживает, что я один. -А что ты про фамилию там говорил? - Сменить хочу. Я бы твою взял. - Так всё плохо? - Ещё хуже. - А если у меня не лучше фамилия? - Да будь ты хоть Череззаборногузадерищенская, всё лучше, чем Козлятин. - Дал же Бог фамилию. - Это не Бог, это папа дал. - А мама тоже Козлятина? - Да. - А свою почему не оставила? - Очень папу любила. Кстати вот её дом. Это был шестнадцатиэтажный дом.
ПО ДУШАМ
- Смотри, объявление какое-то.- девушка указала на приклеенную к двери бумажку. - Что тут пишут? Товарищи жильцы. Восклицательный знак. В вашем доме тридцатого октября с пятнадцати до семнадцати часов будет проведено отключение электроэнергии… - Это же сегодня. Сейчас сколько времени? - Без трёх минут три. - А мама на каком этаже? - На десятом. - Успеем? - Рискнём. Они бегом бросились к лифту. Двери тут же распахнулись, что позволяло выиграть время. Довольные этим обстоятельством, «серийный и его жертва» заскочили в кабину, нажали «10»… и вдруг лифт остановился. - Слушай, Козлятин, мы попали. - Меня, Кстати, Игнатом зовут. - Везёт же тебе. Это тоже папа наградил? - Да. В честь дедушки. Игнат Потапович. - А где твой папа, Игнат Потапович? - Мама говорит, что он был лётчиком-испытателем. - Всё с тобой ясно. Девушка замолчала. - А тебя как зовут? – спросил Игнат. - Не скажу я тебе. - Почему? - Нельзя знать имя того, кого хочешь убить. Можешь привязаться и потом не сможешь. - Ну, надо же тебя как-то называть. - Зови меня жертвой. К такому имени точно не привяжешься. - А с мамой как тебя знакомить? - Скажешь, что невеста, а я сама познакомлюсь. В кабине лифта снова воцарилось молчание. Но не надолго. - Жертва. - Что? - Не молчи, пожалуйста, ладно? - Почему. - Мне как-то некомфортно. - Темноты боишься? - Нет. Тишины. - А я ничего не боюсь. Знаешь почему? - Догадываюсь. - Просто, на самом деле ты боишься не тишины. Ты боишься смерти на подсознательном уровне. Я раньше тоже боялась всякой ерунды. - По-моему не так. Я боюсь потерять источник информации о том месте, где я нахожусь. А так как я – аудиал, ориентир пропадает, когда не слышу. - Кто ты? - Аудиал. Все люди делятся на визуалов и аудиалов. Вот ты телевизор смотришь или слушаешь? - Смотрю, конечно. - Значит ты визуал. Тебе видеть важнее, чем слышать. Могу предположить, что ты когда-то боялась темноты. - Ты психолог что ли? - В свободное от убийств время. - А мама нас ко скольки ждёт? - Она ждёт нас сегодня. Я обещал, что зайду и всё. - Ладно. Посидим часок, другой. Жертва снова замолчала. - Ну не молчи, пожалуйста. - А что говорить? - Ну, хоть стихи почитай, или анекдот расскажи. - Ладно, слушай. Я сама написала недавно: Я иду, словно путник в пустыне, Набредая на кактусы злые. Где же путь, который мне нужен? Где же я? Мне всё хуже и хуже. А смерть где-то рядом, и дышит мне в спину. Я скоро завяну, умру и остыну. В груди стало тесно, дышать не прикольно, Никому не известно, как думать мне больно… - Знаешь, а мне понравилось. Прочти ещё что-нибудь. - Точно? Не очень мрачно? - Нет. Здорово! - Ладно. Называется «Реанимация». Этот мир изменился. Перерезаны вены. Перекрыт кислород, Я одна во вселенной. И кто-то закрыл вдруг Ворота Рая, На меня не взирая. Я не так умираю.
Больше нет никого, Пустое пространство. Навсегда нелегко Здесь будет остаться. А там далеко Всё как-то иначе. Я сяду в песок И тихонько заплачу.
Я долго молчала, Сидела скучала. Я не понимала, Что сердце кричало, Стонало, стучало… И вдруг перестало. Всё не правильно. Начну сначала.
Перебита душа И перебинтована. Я не спеша Начну всё по-новому. Еле дыша, И от мира оторвана. Последний шанс. Белым по чёрному. - Слушай, а что такое: «белым по чёрному»? - Рифма такая. - Знаешь, мне понравилось. Так реалистично. Это правда было? Вены резала? - Вообще, нет. Так, навеяло. - А у меня ведь тоже мысли мрачные как-то были. Вот, правда. Представляешь, всё хреново? - Представляю. - Извини. Конечно, тебе это знакомо. Но кроме этого, в магазин захожу и понимаю, что у меня спёрли все деньги. И мои последние двадцать рублей и достаточно большую сумму общественных денег. - Очень большую? - Полторы моих зарплаты в институте. - Ты что, правда, психолог? - А ты думала меня мама кормит? - Извини, конечно, но я иногда тебе не верю. - Твоё право. Но я никогда тебе не врал. Ну так вот. Выхожу из магазина, понимаю, что не так всё плохо, всё ещё хуже. Подхожу к киоску. А там на самом видном месте – пять видов верёвок, якобы бельевых, а в аккурат под ними - пять видов мыла. Короче, посмотрел я на это и подумал: «Не дождётесь!» Да и денег не было на верёвку. - А дальше что? - Вернулся в магазин и устроился грузчиком. - Собрал сумму? - Не это главное. Главное то, что я понял: в жизни всегда можно что-то изменить. Короче, я стал оптимистом. - И стал убивать других что ли? -Нет. Это потом уже. Они были в лифте абсолютно одни. Темнота избавляла их от стеснения друг перед другом. Они просто сидели на полу и разговаривали. На мгновение девушке показалось, что все мысли о смерти – действительно, полный бред. Но лишь на мгновение. Ведь не скажешь же теперь, что расхотелось умирать. Обещала человеку стать его жертвой и вдруг так «кинуть»… Наконец, двери лифта открылись, и пленники оказались на первом этаже шестнадцатиэтажного дома. Впрочем, где они ещё могли оказаться? Алгоритм действий повторился, и они очутились на десятом этаже, где и жила мама.
У МАМЫ Игнат позвонил в дверь. Открыла им женщина лет 59. Увидев сына с девушкой, она тут же расплылась в добродушной улыбке: - А я и не ждала вас сейчас! Ну, здравствуйте, дорогие мои. Проходите. - Здравствуй, мамулечка, - Игнат поцеловал маму и шепнул ей что-то на ухо. – Я отлучусь ненадолго, вы пока познакомьтесь, - и он скрылся за дверью. - Добрый день, - поздоровалась его невеста с его мамой. - Не стесняйся, деточка, проходи. Ничего, что я сразу на «ты»? - Всё в порядке. - Вот и отлично. А у меня как раз пирог готов. Проходи на кухню, чайку попьём. - А Игнат сказал, что у вас день рождения, но мы без подарка. Хозяйка рассмеялась: - День рождения? Нисколько ребёнок не меняется. Ему писателем надо быть с его фантазией. День рождения! Наверное, думал, что ты не пойдёшь без повода. Ты не обижайся на него. Он очень добрый парень, но в себе не очень уверен. А к тебе у него серьёзные намерения – это точно. - Почему вы так решили? - Деточка, ну сама подумай. Молодой человек знакомит тебя со своей мамой. В конце концов, он назвался тебе своим именем. - И вероятно даже своей фамилией. Он сказал, что он Козлятин. - Ну, раз так, поверь мне, всё очень серьёзно. Он даже нас наедине оставил. А за фамилию не переживай. Можно ведь и твою фамилию сохранить. Козлятина – действительно не очень хорошо звучит для девушки. Пирог разрежешь? - С радостью. А почему вы его испекли? - Мне ведь всё равно делать нечего. Темнеет рано, на улице всё время не будешь. А в квартире холодно. Греюсь на кухне. Она налила ароматный чай в огромные чашки и присела на табуретку. На кухне было тепло и уютно. Слегка клонило в сон, но в разговоре с приятным собеседником это не самое важное. Мама Игната с трепетом рассказывала о своём единственном сыне, о его сложных отношениях с девушками. Даже о его отце, которого она очень любит до сих пор, несмотря на то, что он ушёл к другой женщине, когда Игнату было два года, и который наградил его такими Ф. И. О. Так за чаем пролетело часа полтора, пока не появился Игнат. Он намеренно присоединился к чаепитию намного позже. Хотя, возможно, это было опрометчиво с его стороны. Обратный путь показался Игнату очень коротким. Потому что ему пришлось выслушать не очень приятный монолог, вклиниваться в который было бессмысленно. - Козлятин, ты извини, конечно, что я лезу не в свое дело, но я просто отказываюсь понимать, как у такой замечательной женщины сын может быть серийным убийцей! Тебе не стыдно перед мамой? Она считает, что ты добрый, отзывчивый, скромный. А ты? Ты хоть понимаешь, что будет, если тебя всё-таки посадят? И зачем ты врал? У твоей мамы не было никогда ни диабета, ни аллергии. У неё даже дня рождения сегодня не было. Конечно, она тебя оправдывает во всём. Но нельзя же этим так пользоваться. Ты ещё хуже, чем я думала! Игнат покорно слушал и почему-то улыбался.
ТОЧКИ НАД ПАЛОЧКАМИ Всю ночь они не спали. Девушка приходила в себя после прожитого дня, пытаясь понять, то, что понять было практически невозможно. Она пыталась сопоставить всё воедино, но что-то не срасталось. Она понимала, что Игнат с ней не совсем откровенен, но в чём именно? Она никак не могла понять, когда он говорит правду, а когда нет. Молодой человек тоже всю ночь ворочался под одеялом за стенкой, пытаясь придумать, как ему «разрулить» сложившуюся ситуацию. Он так и думал: «разрулить». Времени у них оставалось всё меньше. Как только радио пропищало шесть часов, они оба вскочили с постелей, устав от бессонницы. - Злое утро, - произнёс Игнат. - Злое, - подтвердила Жертва. Крепкий кофе слегка взбодрил их. Настал тот момент, когда тщательно отобранные за ночь фразы должны быть, наконец, произнесены. - Я всю ночь думал, - начал, было, молодой человек, но девушка его перебила: - Я тоже. - В общем, я кое-что должен тебе сказать. - Я тоже. - Говори. - В общем, я вчера тебе наговорила всякой ерунды. Зря, наверное. Я подумала ночью ещё. Просто то, что твоя мама говорила, совсем не клеится с тем, что ты говоришь. А она даже не спросила, как меня зовут, она как родную меня приняла. Каково мне умирать после этого? А ещё то, что ты мне в лифте рассказывал… короче, если бы ты оказался таким, каким мама тебя видит, я была бы рада. Я бы даже не обиделась, что ты мне врал. Если ты не убийца – ты мне жизнь спас, получается. И умирать мне расхотелось… На лице девушки читалось волнение. Игнат взял её за руки: - Раз уж так, мне ничего больше не остаётся, как расставить всё на свои места. В общем, я – не убийца. Психологом я тоже не стал – не хватило денег на обучение. Проучился два года, а потом пошёл работать грузчиком. И то, что я тебе в лифте рассказал – тоже неправда. Про киоск – правда. То, что стихи твои мне понравились – правда. То, что я тишины боюсь – правда. Остальное – я придумал. Ещё, правда то, что я хочу на тебе жениться. Но не из-за фамилии. Просто ты мне нужна. И он посмотрел ей прямо в глаза. И они немного помолчали. - А что ты в тот вечер в кустах делал? - А что обычно в кустах делают? Прижало. До дома не донёс бы. Они рассмеялись и оба почувствовали, как на душе стало легко. - А если серьёзно. Ты выйдешь за меня? – он с надеждой посмотрел на неё. - Тогда я возьму твою фамилию, и если у нас родится сын, назовём его Потапом. - Ты с ума сошла? Я всю жизнь от этого страдаю. Ты как хочешь, а я беру твою фамилию, и детям нашим я дам красивые человеческие имена. - Ладно. Я согласна. - Давай паспорт. Пойдём подавать заявление. Девушка достала документ, и из него выпал листок. - Что это? – спросил Игнат, подбирая его с полу. - Это записка. Она забрала листок, вписала туда сегодняшнюю дату, протянула его Игнату и едва слышно произнесла: - Это мой ответ на твоё предложение.
P. S. Казалось бы, на этом месте должна стоять жирная точка, означающая для них конец чёрной полосы и начало новой счастливой жизни, но кто знает, что на самом деле будет дальше…
|