Вечер. Касаясь последним краешком земли, солнце неудержимо скатывалось за горизонт, вызывая благодарные взгляды провожающих этот день людей. Наконец к раскаленному полуденной жарой городу подкрадывалась долгожданная ночная прохлада, и слегка одуревшие от жары москвичи, повыходили во двор. Кто то играл на гитаре, а кто то предприимчиво жарил шашлыки, запах которых вызывающе носился по двору. Наступило время неторопливых прогулок, и беззаботные парочки появлялись и исчезали, растворяясь словно призраки в стремительно сгущающихся сумерках... И меня тоже потянуло посидеть на лавочке, почувствовать кожей ласкающие накаты еще не успевшего остыть ветерка, подумать о чем нибудь..., о чем придется.... Через какое то время ко мне молча присоединился Платон. Он аккуратно заскочил на лавку и по собачьи положил мне на колени свою просветленную светом познания голову, всем видом показывая, что самое время его почухать, что я и начал не торопясь делать. Платон закрыл глаза и стал издавать медитативно льющеееся мурлыкание. От этого дзен мурлыканья я тоже перестал следить за ходом своих мыслей, а вскоре уже чувствовал лишь бездонную пустоту, незримое течение полноводных космических рек, несущих на своих, не знающих устали плечах мириады вселенных, больших и маленьких... Дыхание бесконечноти захлестнувшее меня, было освежающим, говорящим о тленности и суетности мира в котором каждая секунда дорога, каждое переживание серьезно и всепоглощающе, где каждая мысль имеет свою ценность и то, что мы здесь делаем, мы делаем не просто так, но почему то именно делание и придает этому миру и нам самим ту великолепную многозначительность и даже пафос, окрашенный в нетлеющие тона межгалактической патетики бытия...
Внезапно, ...так же внезапно, как я погрузился в свою медитацию, так же внезапно я и вернулся на землю... Стало немного скучно, и я спросил у откровенно балдеющего Платона,- Как ты думаешь, почему мотыльки летят на огонь, к свету?... Платон немного помолчал, потом приоткрыл один глаз и с интересом уставившись на меня произнес: все ведь не просто так, ты же понимаешь, ... мотыльки это существа с очень тонкой душевной организацией, их много, но они, прекрасно сознавая свою общность, и значимость в общей картине мироздания, очень одиноки, и всегда стремятся одиночество преодолеть... Перестав уже удивляться познаниям моего Платона я сказал: ну, допустим, а огонь то зачем?, - Как бы тебе попроще объяснить,- озадачился Платон, - Понимаешь, есть две вещи которые нужно понять и разделить, одно это стремление к свету - для них это принцип индивидуализации - кто ближе к свету тот более продвинут, кто более продвинут, тот более интересен и социально привлекателен, а это шанс преодолеть одиночество. Стремление к огню как носителю тепла тоже имеет логику, поскольку одиночество это недостаток тепла, как внутреннего, так и внешнего, поэтому возникает еще одна составляющая чисто эстетическая - нет ничего красивее огня. Но самые продвинутые мотыльки считают, что огонь это их отец и вернуться к отцу значит перестать быть мотыльком и влачить жалкое одинокое существование, стать частью огня значит достичь совершенства. Поэтому лишь не многие отваживаются сгореть во имя совершенства, собственно эстетика огня как света, заслоняет собой подлинное и глубинное значение в этой традиции, как стремление к горению вместе со своим первоисточником....
Я удивленно хмыкнул...., хотел что то сказать, да передумал,... сидел и молчал, думая об отважных мотыльках, мудром Коте и о том, как люди преодолевают одиночество, и преодолевают ли его вообще...
Двор потихоньку стал пустым, завтра рабочий день... опять делание...