На пороге стоял мальчик. Лицо его было зелёного цвета, совсем не русское. Край рта у него дёргался. Красноватые глаза выдавали в нём бесноватого, они не закрывались.
- Теперь ты живёшь один, - сказал мальчик.
- Нет. – соврал я.
- Тебя бросили. Меня тоже бросили.
- Я вообще-то занят. Ты кто?
- Я подожду здесь.
- Что подождёшь?
- Пока ты освободишься.
Я закрыл дверь и вернулся на балкон. Спокойно продолжил перебирать вещи. Старые, ненужные я собирал в мешок. Завтра этот мешок я собирался вывести. Непривычно это было – отбирать вещи, многие казались ненужными, но уж никак не старыми, а некоторые старые ещё могли пригодиться. Я посмотрел на свои руки и подумал, что они уже не так сильны, как прежде, но морщины на ладонях те же, что были и двадцать лет назад. А потом я взял велосипедный руль. На нём оставался забавный звонок.
Открыв дверь, я поскреб этот звонок.
- Нравится? – спросил я, когда звук стих. – Бери.
Но мальчик не хотел. Тогда я ещё раз поработал со звонком, ударил по нему. Мальчик мог быть глуховат.
- Это всё, что я могу тебе дать. Больше у меня ничего нет. У меня там ещё колесо есть. Его только надуть. Насос я найду.
- Мне бы полежать.
- На!
Я ещё раз протянул руль, но мальчик покачал головой. Тогда я поставил руль у двери, а дверь закрыл. Я решил – постоит и возьмёт, а потом ещё и колесо попросит.
- Посмотри сколько здесь квартир. Позвони в другую. – сказал я, стоя за дверью. – Почему именно в мою?
- В другие я уже звонил. Твоя квартира последняя.
- Врёшь! Надо мной ещё три этажа.
- Я был там.
- Врёшь! Я сейчас найду тебе насос. Ты вынуждаешь.
- Я не смогу накачать.
- Я сам тебе накачаю.
- Мне бы лучше полежать.
На балконе я аккуратно, но быстро разобрал ящик и достал насос. Проверил. Работал нормально. Но колеса нигде не было. Оно было под кроватью – этот мальчик заставил меня, человека с больной спиной, нагнуться. Я достал колесо. Проверил. Оно было вполне накачано. Я подошёл к двери, прислушался. Постояв немного, понял, что нет особой причины отдавать этому мальчику такие хорошие вещи. Пусть он и болеет. Всё это: и насос, и колесо могут ещё пригодиться в хозяйстве.
Я отложил вещи, открыл дверь и развёл руками.
- К сожалению не нашёл. – cказал я. – Но я знаю что тебе делать. Ты спустись, выйди из дома, перейди дорогу. Там ещё один дом. Зайди с торца. Именно с торца. На первом этаже, в сороковой квартире живёт очень добрый профессор.
- Я уже не смогу спуститься. Не смогу выйти. Но если ты дашь мне немного полежать...
Этот мальчишка стал мне надоедать. Тем временем нерусское лицо его стало ещё зеленее, даже пошло в желтизну.
- Послушай. Мне сейчас никак нельзя болеть. – сказал я ему твёрдо. – А ты меня точно заразишь. И вообще я бедный и злой. Я устал.
- Я не прошу обо мне заботиться. Я очень постараюсь тебя не заразить.
- Тебе нужно к профессору. Честное слово. Хорошо. Я сейчас оденусь. Провожу тебя.
- Я был у него! И он послал меня к тебе.
Я чуть ли ни бросил в него колесом и насосом.
- На! Забирай! Чёрт с тобой... Cейчас я тебе ещё раму вынесу!
Я вытащил раму, которая была крепко вставлена между двумя тяжёлыми сейфами. Сейфы загремели. Cо шкафа стали падать ёлочные игрушки, мишура. Я запутался в мишуре.
- Cейчас, сейчас. – повторял я.
Но когда я протянул ему прекрасную раму, он отреагировал на неё также как на руль, колесо и насоc.
- Что ж ты за ребёнок такой! – крикнул я. – Другие дети были бы рады! Да я на этом велосипеде где только не ездил. А ты! Cовесть у тебя есть?
Он молчал. Впервые за всё время отвёл глаза.
- Ладно. Чёрт с тобой.
Я сбегал на балкон и взял все нужные принадлежности. Прямо на его глазах, около двери я стал собирать велосипед. Просить подержать ключи этого мальчишку было бесполезно. Из двадцати болтов я нашёл только двенадцать. Но прикрутил их как следует. Болталось только в одном месте. Я ещё раз нагнулся и вытащил из под кровати второе колесо. Вот его пришлось подкачать. Когда качал, всё смотрел – на зайдёт ли в квартиру. Дверь я закрыл, но ни на ключ, поэтому этот больной мог сделать два шага и быть уже внутри. Но он не двигался. Cмотрел на процесс, не отрывая глаз. А я потел, потому что спешил. Наконец велик был готов. Я сходил за мокрой тряпочкой и протёр его. А потом прикинул и поднял сиденье, всё-таки парень был не маленький.
- Ну! – cказал я. – Нравится?
Он покачал головой.
- Ну вот! – обрадовался я и ударил по звонку. – А то всё полежать да полежать..
Я накинул на себя куртку, закрыл дверь и поднял на плечо велосипед.
- Пойдём! – я подмигнул ему. – Спущу.
И мы пошли. Спустить было лучше, чем свезти на лифте. Этот парнишка должен был видеть, что я что-то пытаюсь сделать для него.
- Вот всегда так, - сказал я на четвёртом этаже, - делаешь людям хорошее, а они тебе отвечают злом. Одна неблагодарность вокруг. Погрязли мы в ней. А тебе, конечно, лечиться надо. Ты ж совсем ещё молодой.
На втором этаже я почувствовал как велосипед стал сильно давить на плечо.
- Отдохнём. – сказал я и спустил велосипед. Провёл рукой по его раме. – Эта рама многое помнит. Помню как возил на ней одну красивую девочку. Где она сейчас...
Я даже вроде и затосковал. По крайней мере в глазах мальчика появилась жалость ко мне. И это было хорошо. Наконец он забывал о том, чтобы полежать у меня.
- Эх, жаль. Сигареты забыл. – сказал я, постучав по карманам. – Ты не куришь?
Он покачал головой.
- Правильно. Не кури. Катайся на велосипеде, занимайся спортом. В нашем мире нужно быть здоровым, сильным. Иначе никак.
- У меня уже есть велосипед. – тихо сказал он.
- Ну брат... Такого у тебя нет. Ну продашь в конце концов! На детали купят. Денег немного, но всё-таки.
Я поднял велосипед и понёс дальше. Ещё этаж, ещё несколько ступенек и я выведу этого парня из дома, и я отвяжусь от него.
Я толкнул подъездную дверь. Но она не далась. Я приставил велосипед к стене и навалился двумя руками.
- Что это там?.
Мальчик ничего не ответил, а только стал помогать мне. Мы толкали дверь вместе, cлушая противный металлический шум. Мы передохнули и сделали ещё рывок.
- Хватит, хватит. – сказал я, задыхаясь. – Теперь пролезет.
Но прежде чем затаскивать велосипед в щель, я в эту щель заглянул. Теперь было всё понятно. Металлическую массу представляли собой велосипеды. Им не было конца и края, они лежали друг на друге и образовывали три слоя. Эта чудовищная груда меня ошеломила. Прямо на меня смотрели три руля, на двух из которых были блестящие начищенные звоночки...
- Вон там... – и мальчик показал куда-то влево, - вон там профессора лежит. Его сиденье обтянуто шерстью.