Луна. Её свет отражается на поверхности колеблющейся воды узкой дорожкой. Лёгкий ветер поднимает на озере маленькие волны, которые издают мягкий шум, омывая песчаный берег. Тишина. И только слышен женский смех со стороны озера, из глубины. Это её смех. Да это она! Она снова пришла. Я так рад её видеть, что сердце замерло в волнительном порыве. Я поднимаю глаза и вижу её, стоящую по колено в воде. Мокрое платье облепило её уже не молодую, но привлекательную фигуру. Она смеётся и зовёт меня, а я не могу сдвинуться с места. Будто прирос к этому чёртовому берегу, как те деревья, что растут недалеко за моей спиной. Я что-то ей говорю, не могу понять что именно. Я так увлечен ею, что не слышу собственных слов. А может, мне кажется, что я говорю. Может, я просто хочу что-то сказать, но моё восхищение ею слишком высоко, чтобы суметь связать слова в целое предложение.
Она подходит ближе и протягивает мне руку.
- Идём со мной! – Говорит она мне. – Не бойся. Давай! Идём же!
И снова смеётся, таким заразительным, звонким смехом. Её радость постепенно передается мне. Я чувствую спокойствие, умиротворение и радость. Я улыбаюсь ей в ответ. Я делаю первый шаг, и вот уже вода омывает мои ботинки. Ещё шаг и ещё. Тяжело идти, но я стараюсь быстрее добраться до неё, чтоб прижаться к ней, быть только для неё. А она будто отдаляется с каждым моим шагом, словно я и не двигаюсь вовсе.
- Идём же! – зовёт она меня по-прежнему и смеётся.
- Подожди! Постой, я не успеваю за тобой!
Я напрягаюсь изо всех сил, но расстояние между нами не меняется. Я остановился. Вероятно, все дальнейшие попытки бесполезны. Это самое близкое расстояние, которое может быть между нами.
- Идём скорее! Вода просто замечательная!
Она зачерпывает ладонями воду и подбрасывает её. Брызги летят во все стороны, отражая в себе её улыбку. Её смех разносится по всей округе. Она счастлива, и я бескрайне рад за неё. Она танцует под луной. Отталкивает от себя воду, создавая миллионы маленьких брызг. Я люблю смотреть на неё, когда ей хорошо, когда она счастлива! В эти редкие моменты я тоже бываю счастлив. Она для меня счастье, её смех – моя радость…
Но что это? Будильник? Откуда здесь будильник?..



* * *

Ян проснулся. Будильник разрывался мерзким писком. Ян выключил его и ещё немного полежал в кровати. Звук будильника так резко вырвал его из сна, что мужчина не сразу понял, что происходит вокруг. Наконец, когда он вспомнил свой, привычный для глаз, потолок, требующий ремонта, встал с постели. В ванной Ян надолго остановился у зеркала. Он рассматривал свое немного осунувшееся лицо, так сильно постаревшее за последние несколько лет. Кожа уже не была такой упругой, и даже немного обвисла. Каштановые волосы были послушно уложены назад и набок, небольшой челкой нависая над правой бровю. Вокруг глаз была паутинка из четко прорисовавшихся морщинок. Щеки и подбородок обрамляла легкая щетина, которую он никогда почти не сбривал. А взгляд… Взгляд был уставший, исстрадавшийся, наполненный болью и безразличием практически ко всему. Над этим взглядам были широкие брови, свидетельствующие о его доброте и былой открытости. Во всей массивной сильной фигуре Яна наблюдалась какая-то постоянная усталость, отрешённость от мира. Он будто существовал в параллельном мире, где он никого не замечал, но зато его видели почти все.
Не о чём не думая, как это бывает с ним, когда он один, мужчина собрался и, из завтрака перехватив только чашку кофе, отправился на работу.
Было начало июня. Замечательная пора! Всё лето ещё впереди. Многие люди разъезжаются в жаркие страны, на побережья морей и океанов. Городок пустеет, и становиться совсем каким-то родным, принадлежащим только ему – Яну. Он любил свой город. Есть в нём что-то такое, чего нет во всех остальных. Хотя и дома все вроде старые, улицы все знакомые, всё те же люди, ежедневно судачащие о счастье или горе своих соседей, люди, которые любят сплетничать. Да, в этом городе все любят друг друга, и всегда готовы прийти на помощь. Наверное, именно поэтому Ян вернулся в своё время в Зукков из Берлина. Ему было одиноко одному в большом городе, где люди, как муравьи, круглосуточно мельтешат, что-то делают, куда-то спешат. И всё это среди огромных зданий, сверкающих своей новизной и чистотой, будто архитекторы стремились, чтобы лучи солнца, отражаемые стеклами этих небоскрёбов, были видны из космоса. Нет, эта жизнь не для Яна!
Солнце висело ещё не высоко над горизонтом. Его лучи согревали заспанное лицо Яна, наполняли его светом. Он чувствовал силу в себе, огромную силу, пробуждающуюся от соприкосновения с небесным светилом.
Ян шёл вдоль пустынной дороги, которая вскоре должна была упереться в главную улицу города. Там всегда были машины, всегда можно было встретить прохожих. Шум улицы уже начинал доноситься до Яна. Спускаясь с холма, он увидел проносящиеся автомобили. Вид этой активной жизни заставил его поёжиться. Спокойствие начало покидать мужчину. Ян стал замыкаться, закрываться от окружающего мира, чтоб никто не мог проникнуть внутрь его разума, внутрь его чувств.
На углу, как обычно, сидели цветочницы. Одна из них была соседкой матери Яна, фрау Гюльбах, которую он знал практически с детства. Та ещё зануда, но всегда могла дать необходимый совет в самый нужный момент. Ян поздоровался с ними и поспешил повернуть за угол, чтобы женщины не успели привлечь его к своей глупой болтовне. За спиной он услышал сочувственный голос фрау Гюльбах, обращенный к подруге.
- Всё ещё мучается. Бедняга! Ни как забыть не может.
- Такое забудешь! – отвечала подруга. – Ты своего Кристиана ни как не забудешь. Каждый день о нём говоришь.
- Это верно. Так ведь он-то молодой ещё. Вся жизнь впереди. Чего так долго убиваться-то? Не пойму ни как.
- А раз не понимаешь, так и не чего говорить об этом!.. – ответила подруга фрау Гюльбах и поспешила сменить тему.
Яну никогда не было понятно, кому в такую рань могут понадобиться цветы. Женщины, вероятно, об этом и вовсе не задумавались, потому и приходили каждое утро на этот угол продавать цветы. Это было частью их жизни, сидеть на углу и обсуждать всякого, кто пройдёт мимо. Ян понимал, что это единственный для них способ жить, и что это одинокие женщины, которые страдают без общения и мучаются бессонницей… Ах, да. Сон. Ян никогда не страдал от отсутствия сна. Это был способ уйти от реальности, спрятаться, быть счастливым. Да, именно счастливым! Например, как сегодня ночью. Загадочная женщина, танцующая в воде под луной. Это было чудесно!
Для Яна сны стали важной частью жизни. Особенно когда приходила Она - эта жизнерадостная женщина. Время от времени она заглядывала в сны Яна, преображая их своей искренностью, открытостью и теплом. Бывало, что она плакала, но очень редко, и тогда Ян утешал её как мог. Но в основном, неизвестная женщина посещала сны Яна, чтобы он почувствовал нежность, любовь, чтобы согреть его и дать отдохнуть от боли, преследующей его на яву. Ян уже успел полюбить её. Он частенько, ложась спать, желал увидеть её во сне. Танцующую, или что-то говорящую ему, успокаивающую, молчаливую. Любую, лишь бы только она была, чтоб иметь наслаждение лицезреть её! Но она никогда не появлялась по его желанию, а приходила только когда ей это было угодно. И от этого их встречи во сне становились ещё более желаемые, ещё более наполненные нежностью и любовью. Бывало, что Ян подолгу не видел её, успевая даже и забыть о ней. Но тогда она возвращалась, как наважденье, чуть ли ни каждую ночь, напоминая ему о себе. День после такого сна проходил всегда быстро и весело. Ян улыбался и даже шутил, чем очень радовал своих друзей, которые очень о нём беспокоились.
Пройдя по шумной, бурлящей жизнью улице ещё пару кварталов, Ян свернул в тихую улочку. Здесь была мастерская, в которой он работал столяром. Хозяин этой лавочки, герр Хольцман, уже был на месте.
- Здравствуй Ян! Сегодня потрясающий день! У нас огромный заказ. Поторапливайся. Мы должны всё сделать всё к следующей пятнице, а если успеем к среде сдать заказ, то получим неплохой гонорар! – без остановки лепетал герр Хольцман.
Хольцман был человек маленького роста и похожий на шар для бильярда: такой же округлой формы и блестящий. Он был очень шустр, с доброй улыбкой на губах. Герр Хольцман всегда был готов помочь кому угодно практически в любой проблеме, и при этом обязательно получить выгоду для себя. Человек потрясающей деловой хватки. В большом городе он бы стал бизнесменом с большой буквы и с кучей телохранителей. В принципе, когда-то Хольцман пытался уехать в Берлин. Но его тогда не пустила жена, которую он любил без оглядки, аргументировав это тремя детьми, которые нуждаются в отцовском воспитании так же как и в материнском. И герр Хольцман остался в Зуккове, открыв свой магазинчик по продаже мебели, сделанной в ручную. Его магазинчик имел в городе большую славу. Мебель герра Хольцмана была в доме практически у каждого. А благодаря хорошей рекламе к нему за мебелью приезжают и из соседних городов, в том числе и из Шверина – самого крупного города в этой окраине Германии.
- Не волнуйся, Кшиштоф! – Ян потрепал друга по плечу и посмотрел на него добрым улыбчивым взглядом сверху вниз. – Всё сделаем в лучшем виде!
- Я рад твоему оптимизму, Ян. Это значит, что мы справимся до среды!
- Привет, ребята! – Послышался жизнерадостный голос, следом за звоночком на двери магазинчика.
Оливер Райн так же работал столяром в мастерской Хольцмана. С Яном они дружили уже огромную тучу лет и током не помнят, что являлось истоком их дружбы. Оливер был очень высокого роста и спортивного телосложения. Друзья в шутку его называли «мечтой тренера по баскетболу», хотя он сам этим видом спорта никогда особ не увлекался. Сам по себе Оливер был абсолютно спокойный человек, тихий, и скорее даже скромный. Однако в кругу своих друзей он частенько являлся центром их внимания. Оливер всегда был рассудителен, и друзья частенько обращались к нему за советом. Внешность Райна была неординарной. Он зачем-то брил на лысо голову, а на лице аккуратными линиями вокруг рта оставлял густые усики и бородку. Несмотря на свою периодичную замкнутость, Оливер был достаточно импульсивным, жизнерадостным и открытым человеком.
- Привет, Оливер! – Приветствовал мужчину хозяин магазинчика. – Ты чертовски вовремя! Я буду сейчас рассказывать о новом заказе. Очень выгодном, между прочим!
- Это хорошо. – Оливер пожал руку Яну. – Я привез стол, который мы никак не могли закончить на прошлой неделе из-за отсутствия фантазии и вдохновения. Я надеюсь, он всё ещё нужен?
- Ну кончено нужен! Что за глупый вопрос?! – Возмутился Кшиштоф Хольцман. – Где он?
- В пикапе. Помогите мне его выгрузить.
- Ладно, идём. – Отозвался Ян.
Они с другом вышли на улицу, где стоял синий пикап Оливера. В открытом кузове стоял массивный деревянный письменный стол из ели, укрытый полупрозрачным полиэтиленом. Оливер подошёл к нему и приподнял угол упаковки.
- Взгляни сюда. – Сказал он другу. – Помнишь, когда нам дали этот стол на реставрацию, тут была дыра.
- Теперь на месте её я вижу ещё большую дыру и в гораздо большем количестве.
- Да. Я воспользовался твоим предложением не маскировать её, а напротив, выявить, и даже подчеркнуть.
Ян провёл по внешнему краю столешницы изрезанному, различными узорами. Все маленькие уголки, выпуклости, впадинки и звездочки были гладкие, обработанные, покрашенные лаком, для придания блеска. Стол теперь казался совершенно новым, не таким потрепанным и старым, каким был, когда его только привезли. Передние панели трёх выдвижных ящиков также были изрезаны по периметру игольчатым рисунком.
- В этом рисунке есть что-то… - Задумчиво произнёс Ян.
- От ёлки. – Перебил его друг. – Да. Я за основу взял образ дерева, из которого был выполнен стол. Я бы сам не догадался. Моя благоверная Элена, видя, как мучился над ним полдня, предложила мне этот вариант. Если бы не она, я не знаю, что бы сейчас делал!
- Ты отлично справился! – Ян улыбнулся другу. – Ладно, давай выгружать.
В этот момент Хольцман подкатил тележку и ребята, под чутким руководством хозяина и, следуя каждому его совету, переставили стол на огромную тележку и отвезли его на склад магазинчика.
- Хороший стол, Оливер! – Хольцман, сбросив полиэтиленовое покрывало, провел рукой по гладкой, зеркальной столешнице. – Думаю, в этом месяце я повышу тебе жалование.
- Ты очень мил, Кшиштоф. Так что там с новым заказом?
- О! Это просто великолепно. Я сделал лёгкие наброски со слов заказчика. – Хольцман побежал, а скорее покатился в свой кабинет и принес оттуда несколько огромных бумажных плакатов. – По минимуму резных узоров. Герр Гофман предпочитает мягкие окружности и волны, как линия бедра молодой девушки.
- Он фетишист? – С иронией спросил Оливер.
- Нет, он женится. Это подарок жене, будущей. Не перебивай меня. Стульев должно быть двенадцать. Он просил оббить сидение и спинку какой-нибудь мягкой тканью. Я ещё не решил, какая лучше будет смотреться, темно бордовый бархат, зелёный атлас или что-то нейтрально коричневое из шелка.
- Зелёный атлас, - Взял слово Ян, - будет смотреться живее, и даже через десять лет не потеряет свой вид. А бархат… Кшиштоф, ты подумай, он сотрётся спустя два-три года.
- Я тоже об этом думал. Но для нас главное создать эффектный подарочный вид. В конце концов, нам будет лучше, если через два-три года они придут к нам же менять обивку.
- Мне кажется, это не самым лучшим образом отразиться на нашем имидже, если все наши клиенты будут обращаться за переделкой мебели каждые два-три года.
- Это тоже верно. Ладно, оставим это. Стол должен быть овальным и достаточно огромным. Но при этом должно создаваться чувство воздушности. Стол не должен быть массивным. Я думаю, его можно будет сделать из двух частей. Так и делать легче, и перевозить удобно.
- Согласен. – Ответил Оливер. – Это всё?
- В общем - да. Если будут какие-то идеи – предлагайте. Обсудим и сделаем так, чтоб было удобно. Теперь принимайтесь за работу, а я схожу на фабрику просмотрю ткани и закажу что-нибудь.
- Кшиштоф, а какой делать спинку? – Спросил Ян, глядя на схематичный рисунок стула.
- Я пока не знаю. – Хольцман пожал плечами. - Придумайте с Оливером что-нибудь такое, чтоб можно было ещё и тканью оббить. Только поторапливайтесь! Я на вас рассчитываю.
- Ладно.
Спустя ещё некоторое время и несколько наставлений Хольцман покинул магазинчик, а Ян и Оливер отправились в мастерскую.
- Ты думаешь, мы справимся до среды? – Спросил Оливер, выбирая лучшую доску, чтоб потом вырезать из неё детали для стула.
- Теоретически – да. – Ответил Ян, дорисовывая фигурную, широкую спинку из трех частей. – Мы и не такое делали за более короткий срок. Посмотри сюда.
Ян показал другу законченный рисунок стула.
- Что если сделать так, чтоб посреди спинки стула была широкая овальная доска – её мы потом сделаем мягкой, - а по краям волнистые узкие, сужающиеся к верху бруски. И естественно, это всё будет конической формы. Примерно, как цветок тюльпана, ещё не раскрывшийся.
- Неплохо выглядит. Закончить, лучше, я думаю, будет сглаженным углом. Из какого дерева делать будем?
- Из клена будет в самый раз. Мебель получиться и красивая, и легкая.
В следующие два часа Оливер и Ян занялись подготовкой деталей. По готовым размерам они вырезали из длинных палок бруски нужного размера и придавали им общую форму.
- У тебя сегодня хорошее настроение! – Начал Оливер. – Как у тебя дела?
- По-старому. А как ещё они могут быть? Видишь же, что стою перед тобой такой же как всегда. Вроде, даже здоров. – Флегматично ответил Ян, уже зная наверняка, чем закончится этот разговор.
- И что, совершенно ничего не изменилось? – С надеждой в голосе спросил Оливер.
- А что ты хочешь знать? Не появилась ли у меня подруга? – Спросил Ян, оторвав взгляд от обрабатываемого бруска и внимательно посмотрев на друга.
- Ну, в общем, да.
- Нет, не появилась. – Безразличным голосом ответил Ян и вернулся к работе.
- Это плохо. – Констатировал Оливер.
- Почему?
- Ян! Неужели ты не видишь, как погибаешь? Ты же сходишь с ума! Работа – дом, дом – работа. Если бы не мы, то неизвестно, что было бы с тобой.
- Вот, у меня же есть вы! Зачем мне подруга? Мне и так не плохо. – Так же безразлично ответил Ян.
- Тебе же больно! И эта боль уже заметна при первом же взгляде на тебя. Ты мучаешься и совершенно не хочешь ничего изменить! Ты сам себя убиваешь.
- Я уже давно умер! – повысив голос, резко ответил Ян.
- Семь лет прошло! Ян, ты должен жить! Своим поведением ты её не вернешь. Одумайся! – Оливер с надеждой посмотрел в голубые глаза друга.
- Я никому ничего не должен. – Ян отвернулся и продолжил работу.
Когда было вырезано необходимое количество таких брусков, мужчины начали их обрабатывать, выравнивая неровности, и придавая гладкость форме.
Обработанные бруски были собраны и скреплены при помощи специального клея и болтов. Полученный, полу готовый стул следовало ещё раз обработать наждачной бумагой.
Ян проводил рукой по изгибам деталей стула, и особенно на их стыке, и если были какие-то неровности, зачищал их. И так несколько раз, пока стул не примет идеальные, гладкие, обтекаемые формы, к которым можно будет прикасаться с удовольствием. Мужчина проводил пальцами по светлому дереву, повторяя контуры изгибов и округлостей стула. Он касался их настолько нежно, будто это была женщина – изящная, со светлой, бархатистой кожей. И от каждого прикосновения эта женщина извивалась в сильных руках Яна, изгибалась ещё больше, и в итоге её формы становились совершенными.
Далее стул следовало обработать лаком, а после краской. Мазок за мазком превращали просто деревянный стул в изящный, играющий на свету предмет мебели. Сиденье и спинку решено было обить зелёным атласом, способным лучисто отражать свет, что было очень кстати. К концу рабочего дня в мастерской стояло два совершенно новых стула: изящных, роскошных, живых.
- Отлично! – Восхищался герр Хольцман, бегая вокруг стульев, то присаживаясь на них, то заглядывая под них. – Вы отлично поработали. Спинка очень оригинально получилась! Превосходно. Что ж, осталось ещё десять таких же и один огромный стол. Но мы справимся! Послезавтра, когда я улажу кое-какие дела в бухгалтерии, я присоединюсь к вам, и дело пойдёт ещё быстрее.
- Поспешим, ребята! – сказал Кшиштоф. – Рабочий день уже закончен. Да и Франц нас уже заждался.
Все трое, закрыв магазинчик, отправились в бар, где частенько собирались после рабочего дня.
Солнце уже садилось. Городок, с его пыльными улицами был погружён в алый туман. Люди медленно прогуливались по улицам, вдыхая прогретый за день и пропитанный выхлопными газами воздух, но всё же свежий по сравнению с душным воздухом кабинетов и цехов.
В баре было уже полно народу. Столики и места у барной стойки были заняты до отказа. Несколько мужчин на спор играли в бильярд, а стоящие вокруг зеваки делали ставки и спорили, кто из игроков одержит победу. В прокуренном помещении со спертым воздухом и запахом алкоголя царила идиллия, и все пребывали под властью после рабочего настроения.
Франц ждал друзей, сидя за столиком в центре зала. Это был высокий, скорее худощавый, чем просто худой мужчина сорока с лишним лет. Блондинистые волосы, тайно подкрашиваемые, взъерошено торчали во все стороны. Мужчина был в очках и в этот час читал книгу, специально принесенную с собой. Франц был доктором и работал в городской поликлинике, полностью и без оглядки отдаваясь своему делу. Однако, несмотря на свою загруженность, а главное, увлеченность своим делом, он был пунктуален, и на встречи с друзьями всегда приходил на пятнадцать-двадцать минут раньше. Время своё он считал ценнейшим, потому приходил с книгой, которая являлась, как уже можно было догадаться, медицинским справочником.
Ян с друзьями достаточно шумно ворвались в бар и так же шумно проследовали к Францу, низко склонившемуся над очень интересным параграфом.
- Привет Франц! Как жизнь? – Спрашивали они, рассаживаясь за стол.
- Отлично!
- Бармен! – Крикнул Хольцман. – Четыре холодного пива!
- Сию же минуту. – Донеслось ему в ответ и буквально спустя минуту, на столе оказали четыре огромных запотевших бокала, наполненных темно-желтого цвета игристой жидкостью и густой пенной.
- И мне кажется, - продолжал между тем Франц, - что я на пороге открытия нового заболевания, о котором люди, в общем-то, всегда знали, но всегда считали, что это естественно. Однако, всё очень серьезно. Я даже знаю, как это можно лечить.
- Франц, ты о насморке говоришь? – Решил пошутить Оливер. – А что, по описанию подходит. Он у многих есть и уже практически хронический. Люди так к нему привыкли, что уже и лечить перестали, думая, что так должно быть. А между тем, лечить насморк можно и очень легко: прогреванием, каплями и чаем с мёдом.
- Какой насморк? Что за глупости?! – Возмутился Франц.
- Да ты не раздражайся так, это он так шутит. – Ян успокаивал Франца, стараясь предупредить бессмысленный спор, который в итоге превратиться в выяснение личностных отношений, а конкретнее: кто из них больше всего прочитал и знает. – Что ты, Оливера не знаешь?
- Знаю. – Спокойно ответил Франц и поправил очки. – Я говорил о физическом отклонении. Но это не важно. Как ваши дела ребята? Как ты, Ян?
- Спасибо, как обычно. – Так же безразлично, как и несколькими часами ранее, ответил Ян и прильнул губами к бокалу с пивом.
- Ян сегодня на редкость умиротворенный, довольный. – Дополнил ответ друга Оливер.
- Правда? – Хольцман и Франц с любопытством уставились на Яна, ожидая ответа в подтверждение своим доводам.
Ян сразу вспомнил свой сон. Перед его глазами предстала танцующая под луной женщина, руками поднимающая сотни брызг, разлетавшихся вокруг неё. Улыбка тронула губы Яна. Но в ту же секунду он опомнился и смущённо опустил глаза на дно бокала.
- Давай рассказывай! Что у тебя там происходит? – Загоревшимися глазами, немного увеличенными линзами очков, Франц буквально поедал Яна, терпеливо ожидая рассказа.
- Ребята, чего вы от меня хотите? – Интонацией измученного человека, загнанного в угол, спросил Ян.
- Чтобы ты вернулся! – пониженным на пол тона доверительным голосом, сказал Кшиштоф, приблизившись к лицу Яна и положив свою горячую ладонь на руку друга.
- Я здесь, с вами. Что ещё?
- Нет, Ян, ты не с нами. Ты, который у тебя вот здесь, - возмущённый Оливер постукал указательным пальцем по виску Яна, – совсем изменился. И даже твоя оболочка, которую мы здесь видим, стала больше походить на зомби, чем на человека.
- Я в порядке! Я каким был, таким и остался! Это обстоятельства изменились. Но не я.
- Ты даже не хочешь признать, что загниваешь! – Взволнованно и раздраженно кричал Оливер. - Ты отрицаешь это, а это верный признак того, что не отдаешь себе отчёт в том, что совершаешь. Франц! Ты же доктор! Ну, скажи ему!
- Оливер, не горячись так. Да и что я ему могу сказать? Только то, что ты уже сказал. Но это не исправит положения. Понимаешь, Оливер, никто не может что-либо исправить в этой ситуации кроме Яна. Он должен сам обрести смысл жизни. И не ты, не я, не Кшиштоф ничего не сможем с этим поделать.
- Нам остаётся только смириться, и поддерживать Яна, чтоб он совсем не раскис. – Подтвердил Хольцман слова Франца. - И хватит об этом!
- Я просто не могу смотреть, как мой друг медленно убивает себя!
Оливер многозначительно посмотрел на Яна и встал из-за столика, направившись к барной стойке. Ребята посидели в молчании, но скоро оцепенение спало, и они начали оживлённую беседу.
- У меня был такой пациент сегодня! - Сказал Франц. – Интеллектуальный. Пришел ко мне маленький мальчик с мамой. У мальчика были боли в голове. Но там ничего серьезного. У него низкое давление. Я прописал ему железосодержащие витамины и таблетки для повышения давления…
- Не отвлекайся от главного! – Напомнил ему Ян.
- Ах, да! Так вот! Этот мальчик за всё время осмотра не произнёс не одного вразумительного слова!
- То есть? – Спросил Кшиштоф. – Ты же сказал, что он интеллектуал.
- Так и есть. Мальчик настолько увлёчен компьютером и компьютерными играми, что говорит, в основном, терминами и сокращёнными хакерскими словечками. Понятны у него только предлоги и местоимения. Я так бы и не сумел разобраться, что с ним не так. Когда я обратился к его матери с просьбой разъяснить мне причину жалобы малыша, знаете, что эта кроха сказала? «Мам, скинь этому лузеру по блютузу, что у меня глючит веник». Вы можете себе это представить? – Возмущение переполняло Франц. Он переводил взгляд с Яна на Кшиштофа, ожидая их реакции.
- Это и означало, что его беспокоит головная? – Спросил Хольцман.
- В том и дело! Ребёнку восемь с половиной лет! Вы можете себе это представить? Это предложение, что я только что вам сказал, было самым понятным. Иначе бы я и его не запомнил!
- Да, нынче дети полностью поглощены компьютером и прочими атрибутами современности. – Подтвердил слова Франца Хольцман. - Мои девочки тоже сутками сидят в интернете, потом от них не добиться не одного внятного слова! И я не могу понять, почему слова, обыкновенные слова, которые мы произносим каждый день, нельзя сказать полностью. Нужно их обязательно сократить до одного слога, порой совершенно не приличного.
- Вероятно, это делается всеми подростками специально, чтобы взрослые не понимали, о чем те говорят. – Высказал своё мнение Ян и допил пиво. – Я схожу за пивом, сказал он друзьям и направился к барной стойке.
Оливер сидел спиной к залу и задумчиво потягивал темное пиво. Ян подошёл к нему. Заказав себе ещё бокал пива, он посмотрел на друга.
- Я понимаю, - начал Ян, - что сейчас я совершенного по-другому веду себя. Я заметил, что стал менее разговорчив. Меня нелегко развеселить. Я могу представить, какого тебе видеть меня таким и как ты хочешь вернуть назад те дни, когда мы с тобой веселились, чуть ли не дни на пролёт, и ещё пуще, чем во время студенческих вечеринок. Но ты представь, какого мне жить без неё. Каждый день просыпаться и понимать, что в реальности её нет, и не будет уже больше никогда. Представь, какого это знать, что я никогда не смогу уже увидеть свою любимую женщину, не смогу слышать, как она поёт в душе, фальшиво, путая слова, но поёт, потому что знает, что мне это нравится. И она никогда не подскажет мне, как лучше поступить, просто надеясь на свою верную интуицию. Сегодня утром ты сказал, что Элена предложила тебе идею с елочным узором. Нет, не думай, что меня поглотила зависть или злость. Я просто сразу вспомнил, как раньше Кристин помогала мне. Она была моей музой! Совершенно не обязательно было, чтоб она давала какие-то советы, говорила, что делать. Главным для меня было её присутствие. – Ян, задумавшись, замолчал на некоторое время, а затем продолжил. - Её лучистые глаза освещали мне путь всю жизнь. С ней я пережил боль, негодование. Она усмиряла во мне злость всего одним лишь взглядом своих нежных глаз! А сколько всего хорошего было у нас!
Ян опустил глаза и замолчал, чувствуя, что если произнесёт ещё хоть одно слово, то не выдержит. За семь лет страданий, он уже почти научился сдерживать рыдания. Да и слёз почти не осталось у него, как он порой сам себе говорил. Но в этот вечер, следовало ему только заговорить о Кристин вслух, как что-то жгущее подкатило к горлу и слёзы затуманили его взор.
- Теперь, она как ветер. И живёт только в моих воспоминаниях. Это доводит меня до исступления! Боль настолько сильна, что за эти года ни на йоту не расслабила свою железную хватку.
- Ты никогда раньше не говорил ничего ни о Кристин, ни о своих чувствах. – Тихо, будто не решаясь, произнёс Оливер и положил свою ладонь на плечо друга. – Почему ты хранил свою боль? Расскажи ты это мне раньше, тебе бы не было так больно сейчас!
- Я так не думаю. К тому же, я не хотел тебя загружать своими проблемами. Ведь это моё дело.
- Но я же твой друг! И Франц, и Кшиштоф. Мы твои друзья и мы всегда готовы прийти тебе на помощь в любое время дня и ночи. Случись что-нибудь с кем-нибудь из нас, ты бы первый вызвался помочь. Почему же ты сам не позволяешь нам помочь тебе, а только лишь отстраняешься, всё дальше и дальше?
- Не знаю. Может, это просто моя защитная реакция. Может, ты прав, и мне действительно не стоило замыкаться в себе. Я не знаю. – Ян замолчал. Он пил пиво и вспоминал танцующую в озере девушку, её смех и то, как она его звала с собой. – Мне сняться сны. Разные. Вернее, люди одни и те же, но всегда в разных местах и ситуациях.
- Какие люди? – Терпеливо спросил Оливер.
- Я не знаю её. Но она всегда появляется, когда мне особенно плохо, когда одиночество и боль становятся просто не выносимыми.
- Она? Это женщина?
- Да. Это прекрасная женщина! У неё такая милая сдержанная улыбка. И замечательный, звонкий смех! Она, наверное, моего возраста, потому что когда она улыбается, её лицо покрывается мелкими морщинками, такими нежными, благородными.
- И часто она тебе сниться?
- Не очень. Вот, к примеру, сегодня ночью я видел, как она танцевала в воде. Мы находились у какого-то озера. Была ночь, и на небе была огромнейшая луна. Эта женщина звала меня пойти с ней. Такого ещё не было. Обычно, я либо просто её видел, либо мы разговаривали. А тут она звала, тянула ко мне руку, чтоб я за неё ухватился… Но я понял, что это не возможно.
- Почему?
- Когда я начал двигаться, расстояние между нами оставалось тем же. Я не мог приблизиться, будто шёл на месте. И потом я сдался, а она снова начала танцевать. И смеяться. Возможно, поэтому тебе показалось, что сегодня у меня более приподнятое настроение. И в принципе, оно таковым и было.
- А как её зовут?
- Я не знаю.
- Как это? Ты же говорил, что вы даже разговаривали. Она не представилась?
- Оливер, это сон! Наш разговор больше походил на продолжение, чем на начало. Будто мы однажды его начали, и сейчас снова встретились, чтобы продолжить. Я не знаю её имени. Знаю лишь, что она существует.
- Ты её видел когда-нибудь?
- Нет, просто знаю, что она есть.
- Возможно это и так. – Оливер с сомнением посмотрел на друга, но решил его не переубеждать, поняв, что для него это имеет смысл, для него это теперь, как религия. – Может, вы когда-нибудь встретитесь. И окажется, что эти сны были неспроста.
- Не знаю, я как-то об этом не задумывался. Ладно, хватит об этом. Пойдём к ребятам. И Оливер! Ничего им не говори.
Оливер и Ян, захватив своё пиво и ещё по бокалу для друзей, отправились к столику, за которым велась оживлённая беседа, можно даже сказать бурная дискуссия.
- Представляешь, - говорил Хольцман Францу, - в Японии учёные работают над созданием роботов. У них многое уже получилось в этой отрасли. Но они стремятся к тому, чтобы роботы прочно закрепились в повседневной жизни человека. Таким образом, я думаю, они создадут робота, который, в принципе, сможет заменить человека. Планируется, что он будет делать все! Работать на заводе, на конвейерных станках, выполнять монотонный труд, делать всё за человека по дому и прочее. В общем, человеку остаётся только получать наслаждение от жизни.
- А деньги где человек будет брать для своих наслаждений? – Спросил Ян, сев на своё место.
- Ну, видимо у робота, который будет работать вместо человека.
- Ага! Робот, значит, будет работать, драть спину, а все деньги будет забирать себе человек, которому этот робот принадлежит! Мне кажется, что это смахивает на дискриминацию. – Заявил Оливер.
- По отношению к кому? – Спросил его Франц и поправил очки.
- По отношению к роботам, что ж тут не понятно!?
- Оливер, робот это машина! – Франц с укоризной посмотрел на друга. – О какой дискриминации ты говоришь? Да и причём тут это?! Сейчас не об этом речь.
- А я говорю об этом. Ведь наука не стоит на месте. И я уверен, что вскоре этих, как ты говоришь, машин наделят искусственным интеллектом, и тогда человек не сможет забирать у него им же заработанные деньги. Роботы объявят войну людям. Начнутся беспорядки. Знаете, как у Станислава Лема, когда бортовой компьютер космического корабля запротестовал и, избавившись от людей, посадил сам себя на какой-то планете. Там он создал империю роботов из остатков корабля и объявил себя Императором. И всех людей, которые случайно попадали на эту планету, они уничтожали!
- Оливер, тебе надо меньше читать научной фантастики, - голосом отца, наставляющего своего ребёнка на путь истинный, сказал Франц. – Мы говорим о настоящем, Оливер. О том, как из-за прогресса люди обленятся окончательно. Известно, что лень есть основной двигатель прогресса. И первое подтверждение этому – телевизор с пультом управления! Видишь ли лень человеку встать и переключить канал.
- Да, а потом ещё раз встать и переключить канал, и ещё раз, и ещё. И так всё время! – Возмутился Оливер.
- Движение, между прочим, это жизнь! И если бы автомобили не продавались бы по таким доступным ценам, в мире не было бы столько людей страдающих от ожирения!
- Причём здесь это? – Не понял Оливер.
- Притом же, причем и прогресс! – Франц поправил очки и надменно перевёл взгляд на бильярдные столы, показывая тем самым, что разговор окончен.
- Оливер, до того как вы с Яном вернулись, мы обсуждали тему прогресса и его влияние на людей. – Поспешил объяснить Хольцман, стараясь избежать назревающего конфликта.
- Что тут обсуждать? – Сказал Ян. – Всем уже известно, что прогресс приносит в равных степенях, как пользу, так и вред. К тому же эта история с роботами… Что-то в ней слишком много фантастического. А роботы, даже без искусственного интеллекта, не войдут в жизнь человека настолько прочно, насколько сейчас вошли в нашу жизнь автомобили и электро-чайники. Это не реально.
- Да, но мы всё же хотели выяснить, чего же больше плюсов или минусов. – Усмирив своё негодование, пояснил Франц.
- Тут можно спорить очень долго и к единому мнению в итоге так и не прийти. - Сказал Ян. - Особенно, если спорить будете вы с Оливером. Хотя мне, например, кажется, что если прогресс пойдёт ещё дальше, то он будет наносить только вред.
- В этом я с тобой согласен! – Воскликнул Франц и, уже порядком опьянев, принялся возбужденно отстаивать свою точку зрения. – Чем дальше заходит прогресс, чем больше создается всевозможных удобств, тем ещё более тупым и ленивым становится Homo Sapiens. Вскоре, благодаря интернету, люди не будут выходить из своих квартир. Они будут работать через интернет – сейчас провести какую-либо конференцию или что-то вроде собеседования в интернете не проблема, необходимо лишь оборудование. Уже везде, практически внедрена покупка каких-либо товаров через интернет с доставкой на дом. Пищу уже давно люди заказывают из ресторанов по телефону. И вот представьте, ребята, себе то будущее, когда на заводах, фабриках, в кафе, магазинах и ресторанах будут работать роботы. Изготавливая продукцию, принимая заказы, они будут доставлять товары к нам на дом. В домах заказы уже ждут роботы, которые для нас будут приготавливать, или просто подогревать эту пищу, распаковывать какие-то бытовые или развлекательные товары. Удовольствия можно будет получать благодаря новому изобретению учёных – трехмерной игровой приставки, что-то вроде плейстейшон, только в несколько раз круче! Вы можете себе представить, на что будут похожи эти люди? Естественно, я не говорю о тех же самых учёных, докторах медицины, быть может, политиках и артистах. Я говорю о простых потребителях, вроде нас с вами. Лично я бы не хотел жить в таком обществе!
- Франц! Я думаю, ты немного утрируешь. Ты просто начитался страшно, реалистично-пессимистической фантастики. – Заметил Хольцман. – Впрочем, как и Оливер.
- Это одна из моделей дальнейшего развития человечества. И это ещё цветочки! Вы представьте, что страна, с достаточно развитой экономикой, производит или покупает целую армию роботов. Роботы – это не только прислуга и рабочий класс, но это ещё и самые универсальные солдаты!
- Франц, ты пьян! – Ян хлопает друга по плечу, желая остановить его разыгравшуюся фантазию.
- Подожди! Дай я договорю… Так, на чём я остановился?! Ах, да… - Франц поправил очки и хлебнул ещё пива. – В мире никогда не было однообразной картины развития. Я имею в виду, что всегда были, и сейчас так же существуют, страны с менее развитой экономикой. И естественно, такая страна не может позволить себе создать многотысячную армию роботов. И в один из наипрекраснейших дней, на такую среднеразвитую страну нападает этакий «экономический гигант», с целью захватить земли, из-за нефти, которая сейчас является предметом вожделения многих стран с её недостатком, или просто из-за своей прихоти. Не важно! Но в данной ситуации победа будет за странной с железной армией, поскольку это её преимущество. Это тоже модель дальнейшего развития человечества. И кстати, вполне реалистичная. Люди, особенно те, которые находятся у власти, алчны. И как только такие люди получат возможность иметь в своей государственной армии роботов, они тут же воспользуются этой возможностью и обязательно…
- Франц! Прекрати. Неужели ты не можешь поговорить о чём-нибудь другом. Ребята, кто начал эту тему технического прогресса?! Неудивительно, что от тебя ушла жена! – Подтрунивал над другом Оливер. –
- …Нападёт на какую-либо другую страну. – Договорил Франц и снова поправил очки. – И к твоему сведенью, Оливер, жена от меня не ушла. Мы сами решили развестись.
- Разумеется! Но очевидно, что инициатором была именно она. – Хохотнул Оливер, ещё больше распыляя Франца.
- Нет, дорогой друг! – Заметно начиная раздражаться, говорил Франц. - Инициатором были исчерпавшие себя наши отношения и здравый смысл! Особенно здравый смысл! – Франц поднял указательный палец вверх, словно тот мог бы подтвердить сказанное.
- Так! – Раскатистым и звонким голосом прикрикнул Ян на своих друзей. – Прекращайте это. Вас невозможно слушать. Вы пьяны, как свиньи! Я устал и пойду домой.
Ян допил последний глоток уже выдохшегося пива и встал из-за стола, надевая куртку.
- О! Погоди, мы с тобой. – Сказал за всех Кшиштоф.
Ребята собрались и, немного пошатываясь и не прерывно хихикая, покинули бар. Вскоре, они, попрощавшись и пожелав друг другу хороших снов, разбрелись по домам.
Ян пришёл в темный, пустой дом. Он постоял немного в этой глухой тишине, прислушиваясь к своему сердцу. Ян чувствовал, как всё хорошее и светлое, что наполняло его после встречи с друзьями, начинает исчезать. И как на место этого праздничного, блаженного спокойствия и радости приходит нечто чёрное, грязное. Оно распространяется, как инфекция, поражающая всё живое на своём пути, разливается, как гной. И это уже даже не боль или одиночество. Это нечто большее. Это зверь, который живёт в теле Яна. Он засыпает, когда Ян счастлив, и просыпается, когда остается один, когда некому его приободрить и сказать, что всё будет хорошо. Когда приходит осознание, что рядом нет Кристин. И вот именно тогда этот зверь начинает своё грязное дело. Он начинает облизывать сердце своим острым и холодным языком, возбуждая себя. Слегка его покусывает. Зверь играется с сердцем, процарапывает маленькие ранки и слизывает языком выступающие капельки крови, делая раны ещё больше. А наигравшись, этот зверь обнажает свои огромные зубы и врезается ими в сердце, пронзая его на сквозь. Он разрывает его на куски, а потом эти куски на более мелкие. Медленно, получая от этого удовольствие и удовлетворяя свою похоть. Покончив с сердцем, бросив его в луже крови, Зверь переключает свое внимание на легкие. Их он разгрызает моментом, словно одним движением. И Ян начинает задыхаться. Мужчина стремительно расстегивает рубашку, разрывает майку, но продолжает задыхаться. Настежь открытое окно не спасает, а кажется, что наоборот, вытягивает весь кислород из комнаты. А зверь уже перекинулся на глотку. Это его излюбленное место. Он полностью погружается в мягкие ткани гортани и застревает там огромным комом. Немного затихает, а потом, как взрыв, разрывает глотку с невыносимой болью. Зверь поедает её, поедает связки, чтобы Ян не смог издать не единого звука. Он заставляет слёзы литься из глаз. Слёзы, которых почти уже нет, которые давно исчерпали свой ресурс. Но всё же у их ещё хватает для того, чтобы катиться по щекам.
Ян, опираясь на стену, съехал на пол. Он плакал. Хотел остановиться, но не мог и просто плакал. От безысходности, от горя, отчаянья, невозможности всё исправить и от того, что даже если он заснёт, во сне к нему не явиться та женщина, которая сумела бы успокоить его. Он просто плакал, ожидая, когда силы его покинут.
Мужчина включил свет. Силуэты мебели не были уже такими угрожающими, но оставались холодными от одиночества, которым были пропитаны. Ян налил себе виски почти полный бокал и выпил его до дна, после чего налил ещё. Он сел в кресло, ничего не желая, не о чём не думая, ничего не ощущая. Ян потягивал виски небольшими глотками и иногда задерживал алкоголь на языке, обжигая, тем самым, себе рот. Он хотел чувствовать боль, хотел, чтоб она была физической. Боль его души уже осточертела ему, и мужчина хотел её заглушить единственным верным способом.
Допив виски, Ян поставил стакан на тумбочку и проследовал в спальню. Сняв только обувь, он лег и, накрывшись одеялом, скрутился калачиком. Виски начал действовать и вскоре Ян уснул.



* * *

- Что мы возьмём, бобы или зелёный горошек? Ян? Ян!
Кристин стоит в магазине у холодильника и держит в руках пакеты с замороженными овощами. Она повернулась и смотрит на меня, пока я листаю мужской журнал.
- Ян! Я же просила! Покупай свои развлечения, когда меня нет рядом. Ты же обещал! К тому же сегодня мы вместе делаем покупки для ужина.
- Да, да. Я иду. – Я бросаю журнал обратно на полку и подхожу к Кристин. – Я думаю, что лучше взять зелёный горошек. У нас ведь на ужин будет баранина.
- Хорошо. – Кристин кладёт на место упаковку бобов, а пакет с зеленым горшком кладет в тележку.
- А вино? – Спрашиваю я. – Красное или белое?
- Мери-Эн любит красное сухое. А Йохан предпочитает виски, как и ты.
- Да! Йохан – весь в меня!
- Нет! Просто дурной пример заразителен. Если бы ты не пил свой виски при мальчике, он бы сейчас не травил свой молодой организм!
- Я не думаю, что он злоупотребляет спиртным. Йохан уже взрослый человек и у него уже есть своя семья. А ты всё с ним нянчишься!
- Это не так! Я просто его очень люблю и забочусь о нём, волнуюсь о его здоровье. Тебя я тоже люблю.
- Но заботишься меньше! – Я обнимаю Кристин и целую её любознательный заостренный кончик носа.
- Мы можем не успеть всё сделать к ужину. Надо поторопиться! - Улыбаясь, говорит она и убегает от меня, толкая перед собой тележку. – Скорее выбирай вино и подходи к кассе. Я буду ждать там.
- Хорошо.
Выбрав вино, я снова остановился у стеллажа с журналами. Новый выпуск мужского журнала не даёт мне покоя, приковывает к себе мой взгляд, интерес. Вдруг я слышу визг, испуганные выкрики посетителей, чей-то угрожающий кричащий голос. Что-то происходит у кассы! Ничего не понимаю. И даже почувствовать ничего не успеваю, а ноги сами несут меня на звуки. Наконец, все стеллажи пройдены и моему взгляду открывается страшная картина. Люди лежат повсюду на полу. Они трясутся от страха, плачут. Кто-то стонет от боли, утопая в собственной крови. А кто-то уже и вовсе не движется.
Я стараюсь взглядом найти Кристин. Меня отвлекают какие-то люди в чёрных одеждах и с ружьями в руках. Их крик заставляет меня подчиниться им, и я ложусь на пол, руками закрывая голову. И тут я вижу её! Она лежит на полу, скрываемая на половину полками с товарами у кассы. Её левая рука небрежно откинута в сторону, а взгляд прикован к потолку. Что она там увидела? Или она так сильно напугана, что замерла практически не дыша… не дыша… Только сейчас я замечаю лужицу крови, вытекающую из под её спины. Мне даже кажется, что эта лужа увеличивается с каждой секундой. Не понимаю! Не хочу понимать! Это ведь не так! Этого не может быть!!
Осознание происшедшего медленно проникает в мозг. «Ее нет! – говорит что-то во мне. - Нет и никогда не будет… не будет… не будет». Я погружаюсь в какое-то бессознательное пространство. Все звуки отходят на второй план так, что я их почти не слышу. К горлу подкатывает тошнота. В какой-то момент сознание возвращается ко мне, и я слышу собственный голос, повторяющий одно и тоже. Однако это не на долго и я снова попадаю в какую-то прострацию и вижу только застывшее лицо. Вокруг что-то происходит, но я ничего не понимаю. Какие-то люди кричат, стреляют. Я ползу к ней. Я хочу, чтобы она была жива. Я ничего не замечаю вокруг. Спотыкаюсь об кого-то, поскальзываюсь на чьей-то крови. Мне что-то кричат, я слышу выстрелы, но уже всё равно. Я уже дошёл. Я рядом с ней. Я зову её, кричу, но она не реагирует. Вся её грудь в крови… Я плачу. Слёзы заливают моё лицо. Я поднимаю её тело и прижимаю к себе, целуя её лицо.
«Нет! Пожалуйста. Очнись! Ты жива, я же знаю! Сегодня ведь приезжают дети. Мы так долго их ждали. Пожалуйста…». Окружающий шум затихает и вскоре его уже совсем нет.


* * *

В окно бил лёгкий, розоватый свет от восходящего солнца. Сердце Яна билось в страхе и боли. Холодный пот обливал его тело, а во рту всё пересохло. Он встал с мокрой постели и отправился в душ. Мужчина включил горячую воду, и вскоре пар заполнил ванную комнату, создав в ней призрачное ощущение уюта.
Струи горячей воды били Яна по лицу, груди и плечам, обжигая кожу. Ян задыхался в пару. Ему было жарко, но только снаружи. Внутри Ян ощущал озноб, ужасный холод, который становился сильнее с каждой каплей, касающейся кожи. От этого холода ему хотелось сжаться в комок, чтобы согреться. Но это было не мыслимо! Горячая вода и пар заставляли его сердце усиленно работать, от чего оно стало болеть. Ян почувствовал головокружение, и только сейчас понял, что его тело изнывает от жары.
Мужчина открутил кран с холодной водой до упора. Ледяные струи воды ударили ему в лицо. От такой резкой смены температур у Яна забрало дыхание, и некоторое время он не мог дышать. Его тело сжималось, мышцы начинали стенать от боли. Потерпев ещё немного, Ян выключил воду. Он встал перед зеркалом и снова посмотрел на своё лицо, абсолютно не изменившееся. Капли воды стекали по щекам, а мокрые волосы облепили ему лоб. Кристин любила его таким и наслаждалась тем, как он с полотенцем на бедрах, весь влажный и источающий запах мыла и чистоты, ходил по дому. На протяжении долгой совместной жизни её чувства к нему крепли изо дня в день, из года в года. «Пока она была жива…» - подумал Ян. Он отвернулся от зеркала и покинул ванную комнату, закрыв в ней свои воспоминания.
Одевшись, Ян налил себе виски и сел в кресло у окна Он наблюдал за тем, как солнце поднимается над горизонтом, как по улице время от времени проходят люди и проезжают машины. Наблюдал, как в соседском дворе проснулся пес – огромный водолаз с невероятно тупой мордой. Он вылез из свой будки и, сладко зевая, потянулся. Мимо пса пролетала муха, которая покружила немного над ним и полетела дальше. Водолаз, в силу своей не проходящей щенячьей глупости, последовал за мухой, силясь её поймать пастью. При этом с каждой неудачной попыткой, пёс начинал обиженно скулить, чем очень сильно раздражал старого, охотничьего пса, живущего за забором. Тот начинал громко и нудно лаять, пытаясь, видимо заткнуть своего молодого коллегу. Но у него это получалось не очень эффективно и вскоре появлялся хозяин старого пса, который затыкал его посредством домашнего тапка. Жизнь в городке начинала просыпаться.



* * *

- Ты обещал прийти и не пришёл! Я уже даже не ждала. Почему ты так долго? – Я волнуюсь и не могу сдержать своего негодования.
- Не знаю. Я тут принёс тебе…
Он вытащил из-за спины букет цветов. Это были ромашки! Так странно получать маленький букетик ромашек, после того, как мне дарили розы, орхидеи… Да, всё-таки я права! Мужчины, которые хотят только переспать, дарят дорогие подарки, а мужчины, которые просто хотят быть рядом делают маленькие, приятные… даже, не подарки… а вот такие простые полевые ромашки!
- Я так хотел тебя увидеть! – Мужчина подошёл поближе.
Я пристально смотрю на него, что заставляю его испуганно отвести взгляд. Немного подождав и справившись со своим смущением, мужчина медленно делает шаг ко мне. Чувствую неудобство и страх от того, что не справедлива к нему. Нет, не испуг! Но как-то не по себе. Не знаю, не могу понять. Просто чувство опустошенности, неприятного, грязного страха…
Мужчина стоит совсем близко ко мне и смотрит в мои глаза. Всё же я соскучилась по этим сухим, отдалённым глазам, излучающим такую необъяснимую тоску. Он берёт мою руку и медленно подносит к своим губам. Его поцелуй обжёг мою кожу. Он был такой долгий, нежный, полный почтения и любви. Мне никто не целовал так руку. Бывали и страстные, и безразличные, и просто учтивые поцелуи. Но таких многозначительных, которые объясняют чувства человека без слов, таких ещё не было никогда! Я чувствовала защищённость, тишину, спокойствие…
- Можно, я останусь с тобой? Навсегда? – Слышу я его тихий, мерный, глубокий голос.
- Я не знаю!
Я чувствую страх и беспокойство. Мне кажется, что раскрылся какой-то обман. Будто сейчас придёт Шарль, и узнает о том, что я здесь делаю… Я схожу с ума…
- Нет! – Услышала я свой нервный голос. - Я не знаю…
Я отстраняюсь от него и подхожу к окну. Сквозь тонкую матовую занавеску меня обдувает летным ветерком. Я отдёргиваю шторы, и в комнату врывается свежий воздух. С неба на меня смотрит огромная серо-бежевая луна. Тихо, темно, совершенно.
Присутствие человека за спиной заставляет меня обернуться. Снова я смотрю и буквально тону в бирюзовых, многогранных, словно кристалл, глазах. Я убираю ладонью прядь волос, нависающих над его левым глазом. Я чувствую, как его горячие руки обнимают меня за талию. Так тепло, безупречно, безмятежно!
- Давай потанцуем. – Шепчет он.
И мы начинаем танцевать. Мы плавно покачиваемся, словно листья, обвеваемые ветром. Хорошо! Хорошо настолько, что кажется, будто это никогда не кончится. И сердце начинает ускоренно биться. Я хочу сказать ему что-нибудь красивое, нежное, но слова застывают у меня в горле. Я глажу его щеку ладонью. Легкая щетина покалывает мне кожу.
- Щекотно! – Произношу я, а может, я только подумала. Мужчина улыбнулся. Его красивые, строго отчерченные, пухленькие губки растянулись в улыбке. Это так мило! Я касаюсь его улыбки пальцами, чтобы задержать её на большее время. Подушечки пальцев ощутили его поцелуй. Я смотрю на него заворожено. Желание… Желание охватывает меня и я стремительно прижимаюсь к его губам… И… пустота.



* * *

Лорен, ещё не до конца проснувшись, отключила будильник. Опомнившись ото сна, она начала собираться на работу, попутно припоминая все детали сегодняшнего ночного ведения.
Сон этот преследует её уж как несколько лет. Он всегда разный, но человек в нём всегда один и тот же. Лорен часто пыталась вспомнить, где она могла видеть этого мужчину и когда она была с ним знакома, но попытки её были тщетны. Одно время женщина думала, что это рок-звезда, или может актер. Но обязательно знаменитый настолько, что она могла увидеть его когда-то по телевизору.
Со временем Лорен привыкла к этому человеку и воспринимала как наваждение. Она уже была уверена, что мужчина существует где-то, но явно очень далеко. Иногда Лорен допускала мысль о том, что и она ему сниться. Однако считала, что это полнейший абсурд, и старалась избавиться от этой идеи.
Включив кофеварку, Лорен взяла сигареты и вышла на балкон. В столь раннее время суток солнце уже вовсю заливало своим ослепительным светом весь Париж. Лорен повернулась к нему плечом, чтобы не щуриться, и прикурила сигарету. Внизу, по тихой улице время от времени проезжали автомобили, спешили на работу пешеходы. Шумная ребятня побежала в школу. Их визг, писки и весёлый беззаботный смех ещё долго были слышны, отражаясь эхом от стен домов.
Лорен медленно курила, наслаждаясь мягким ментоловым дымом сигарет. Она планировала бросить, но у неё никак не получалось. Внутренний голос всё время её подталкивал к тому, чтобы закурить очередную сигарету. Лорен нравилось курить, она получала от этого удовольствие, но знала, что бросит, когда наступит подходящее время. Всему свое время, любила она повторять.
Женщина потушила сигарету и вернулась в кухню. Кофе уже был готов, и она быстро выпила маленькую чашечку. Выходя из квартиры, Лорен бросила последний взгляд в зеркало и удивилась своему отражению. Она напомнила себе раненного зверя, по какой-то причине покидающего своё убежище, и знающего, что в таком состоянии он легко может привлечь к себе врага. Кто был её врагом? Может быть, окружающие, или сотрудники, или таксист, который мило улыбаясь, возьмет больше денег, чем накрутил счетчик? А может, Лорен сама себе враг? Та Лорен, которой она становится вне стен своей квартиры, когда она не одна.
Лорен испугалась того взгляда, который смотрел на неё из зеркала. Она испугалось той отчуждённости и смиренности, которыми были полны её глаза. Женщина вспомнила, какой волевой, свободной она была раньше. И что она имеет теперь? Работа? Это слишком скучно, однообразно и совершенно естественно. Квартира? Да, квартира дорогая, шикарная, одна из тех старинных, что сохранились в старом районе Парижа. Но зачем ей одной эта квартира?! Дети? Дети уже выросли. У них свои семьи, свои заботы. Шарль? Ах, Шарль… Нет! У неё нет ничего и никого. Шарль, конечно, придёт ей на помощь, если у неё что-нибудь случится, но он будет последним человеком, к которому она обратится за помощью. «Я одинока…» с сожалением и болью выдохнула женщина. На глазах выступили слёзы. Отражение, которое смотрело на Лорен, скорчилось, исказилось, покрылось морщинами. И даже макияж не смог скрыть это уродство, не столько внешнее, сколько внутреннее. Уродство, которое она столько лет маскировала под видом активности, успешности, целеустремленности, независимости от мужчин. Кажется, это было её главной целью всю жизнь – быть независимой от мужчин. И что она теперь имеет? Где теперь её бывший муж? Вероятно, где-то на лазурном берегу нянчит своих ещё крохотных детишек, заботится о них и души не чает в своей нынешней супруге. А Лорен? Наверняка он уже забыл о ней. Конечно, как можно помнить такого монстра!? «Он так любил меня! А я… я стерва! Я причинила ему столько боли…».
Слёзы текли по щекам Лорен. Тихий плач сотрясал её тело. Она села на пол у двери и уткнулась лицом в колени. «Надо идти на работу…» - твердил внутренний голос, голос прежней Лорен.
- Зачем? Какое это имеет значение? Зачем мне идти на работу, если я не преследую уже никакой цели?? – Спросила женщина у пустой квартиры.
Лорен старалась вытирать слёзы, но они текли и текли, будто сами по себе. «Я одна, абсолютно одна» - повторяла женщина. И что ей теперь со всем этим делать? Со всем тем, чего она добилась, и что оказалось ей совершенно не нужным.
Немного успокоившись и наконец остановив слёзы, женщина пошла в ванную. Она умылась, сняла косметику и ещё долго просто омывала лицо, чувствуя, как струи горячей воды смывают не только макияж, но и её прошлое, смывают того человека, каким Лорен была раньше.
Женщина посмотрела на себя в зеркало. Влажное лицо со стекающими капельками воды, лицо испещрённое маленькими морщинами, лицо, потерявшее свой естественный цвет из-за каждодневного нанесения искусственных красок.
- Для кого я это делала? – Спросила Лорен у своего отражения. - Для себя? Нет, для себя никто не делает ничего плохого. А для кого тогда? Для мужчин? Да. Для мужчин, от которых я всегда стремилась получить независимость… Зачем мне нужно было соблазнять их, а потом демонстрировать свою свободу и отсутствие необходимости в них? Зачем вообще женщины так делают, если всё равно не могут прожить без мужчин???
Лорен включила свет ярче и, вытерев лицо, нанесла косметику лёгким, еле заметным слоем. Красные глаза выдавали её, говорили о том, что она плакала и кричали о том, что она ослабела. Лорен прикрыла их солнцезащитными очками и, больше не раздумывая, отправилась на работу.
- Лорен! Наконец-то! – Воскликнула Дженнифер, когда лифт привез Лорен на этаж редакции модного журнала. - Почему так долго? Ты опоздала на полтора часа. Конференция окончена – босс в не себя от ярости. Что-то случилось?
- Всё в порядке, Дженни. Что сказал Поль? – Лорен уверенной походкой направилась в свой кабинет. Дженнифер шла за ней.
- Он был готов подписать приказ о твоём увольнении. Ты должна была сделать презентацию нового раздела журнала, а ты не пришла. Ты же знаешь, что у него нервы не в порядке. Я и Лин с трудом его уговорили подождать и не делать опрометчивых поступков. Поль просил тебя зайти к нему, как только ты появишься.
Закрыв дверь своего кабинета, Лорен сняла очки.
- Господи, Лорен. Что с твоими глазами.
- О! Ерунда. Бессонная ночь. – Махнула рукой Лорен. - Поэтому и опоздала.
Дженнифер недоверчиво посмотрела на подругу. Но в следующую секунду она тряхнула головой, словно отталкивая от себя какие-то свои мысли и догадки, и спросила:
- Так ты идёшь?
- Куда?
- К боссу, Лорен, к боссу! Он рвет и мечет.
- Я подожду, пока он разорвёт всё, что есть в кабинете и тогда загляну к нему.
- Как ты можешь быть такой равнодушной ко всему этому? Что с тобой, Лорен? Вы поругались с Шарлем?
- Ты думаешь, я стала бы по этому поводу переживать? – Лорен закурила сигарету. – Я просто очень устала. Очень! Я удивляюсь, как это я раньше относилась ко всему этому так серьёзно, когда на самом деле это все мелочи, мишура.
- Я не знаю, что у тебя происходит, поэтому я сейчас уйду. Тем более, что у меня ещё куча дел. Зайду к тебе, когда ты прежняя вернёшься.
Дженнифер закрыла за собой дверь. Лорен села в своё кресло, задумчиво глядя, как тлеет табак на противоположном от фильтра кончике сигареты. Дженни хорошая молодая женщина. В ней столько же огня, сколько было в своё время у Лорен. Они практически подруги. Подруги по офису. Поскольку больше друзей у Лорен не было – у неё просто не было на подобные вещи времени, - всеми своими радостями и горестями Лорен делилась с Дженнифер. Может быть, Дженни будет достойной заменой. «Когда наступит время…» - подумала Лорен и, потушив сигарету, отправилась в кабинет босса.
- Войдите! – Крикнул босс сквозь стеклянную дверь, когда Лорен постучала.
- Добрый день, месье Прантон. Я опоздала. Прошу меня извинить!
- За двадцать лет, мадам Солей, вы ни разу так меня не разочаровывали, как сейчас.
- О! Прошу прощения. Это получилось случайно. – спокойно повторила Лорен.
- Случайностей не бывает! - Прикрикнул Прантон. – Следите за тем, чтобы такого больше не повторилось.
- Не повториться! Я думаю, что уверена в этом.
- Прекрасно. Ваша презентация готова?
Лорен посмотрела в наглые нервозные глаза босса. Колеблясь в ответе, она всё же ответила утвердительно.
- Замечательно. После обеда я соберу конференцию заново, и вы, наконец, представите нам её. Надеюсь, без подобных казусов?
- Разумеется, месье Прантон! – Лорен ещё немного помедлила, глядя на босса и размышляя о том, стоит ли ей поддаться этому импульсу, стремлению разорвать все что было, чтобы сделать всё заново и по-другому. – Можно вас попросить?
- О чём?
- Я хочу взять отпуск. Сразу после утверждения нового проекта.
- Вы с ума сошли? – Взревел Прантон, встав с кресла. - Лорен! Кроме вас с этим делом никто не справится! Журнал на грани разорения, а вы хотите вот так всё в неготовом виде бросить и уйти?
- Я же не сказала, что хочу уйти! Мне необходим сейчас отпуск.
- Я не знаю, что там у вас случилось, но это никаким образом не должно влиять на вашу работу! Это я вам как руководитель говорю.
- У меня всё в порядке! Но если вы не дадите мне отпуска, я просто уйду из журнала, и вы сами будете его восстанавливать. И своего проекта я вам не дам. По крайней мере, бесплатно! Это я вам как бизнесмен говорю.
Некоторое время Прантон молчал, размышляя над словами Лорен. Взвесив все «за» и «против», он согласился.
- Хорошо, можете взять отпуск. Но только после того, как проект будет запущен. Не раньше!
- Я думаю, моего присутствия не требуется так долго. Это всё мелочи. А за реализацией присмотрит Дженнифер. Я ей объясню, что к чему, и она вас не подведёт!
Прантон долгое время испытующе смотрел на Лорен. Мышцы его лица подрагивали от напряжения, глаза метали искры негодования. Однако, напора спокойных и даже насмешливых глаз женщины, Прантон выдержать не сумел и смиренно произнёс:
- Как только у вас получается всегда добиваться своего? Ладно, вы уговорили меня. Можете оформлять документы об отпуске.
- Благодарю вас за понимание!
Лорен подмигнула боссу и покинула его кабинет.
Она сидела у себя в кабинете и оформляла последние документы своего проекта, когда зазвонил телефон. Было уже около шести часов вечера.
- Алло? – Деловито произнесла женщина.
- Здравствуй, Лорен! Ты всё ещё на работе?
- Привет, Шарль. Да, я работаю и очень занята.
- Жаль, а я хотел пригласить тебя на ужин. У нас давно не было романтических вечеров! То я занят, то ты. Может, всё-таки поужинаем сегодня?
- Я думаю, что освобожусь через час, так что мы можем встретиться где-то в восемь.
- Отлично, красотка! Я заеду за тобой в восемь. Целую!
- До вечера.
Лорен устало посмотрела на часы. Она не была сейчас занята так сильно, как сказала об этом Шарлю. Скорее, Лорен просто оттягивала то время, когда снова увидит лживое, лицемерное лицо Шарля. Женщина достала последнюю сигарету из пачки и закурила. Раньше одной пачки хватало ей на три дня. Сейчас же двадцать сигарет сгорают за один, даже не завершённый день. Лорен покрутила в руках пустую упаковку и прочитала крупные буквы на лицевой её стороне: «курение вредит вашему здоровью».
- Все-таки это лицемерие, писать такое на пачке сигарет! – Сказала она тихо и смяла картонную упаковку.
- Сама с собой разговариваешь? – Спросила Дженнифер.
Она стояла в дверях с кружкой в руках. Женщина почти всегда заходила в кабинет Лорен либо с огромной кипой документов, чтобы решить какое-то дело, либо с огромной чашкой кофе, чтобы передохнуть и посплетничать.
- Можно сказать и так. Что ты тут делаешь? Я думала, ты ушла уже.
- Если бы! Этот отчёт у меня уже перед глазами стоит, даже когда я их закрываю! А ты почему ещё здесь? Ты же уже в отпуске.
- Ещё не совсем. Официально с завтрашнего дня.
Дженнифер подошла к столу, поставила на него чашку и села рядом, подперев подбородок ладонями.
- Спасибо. – Сказала она.
- За что? – Спросила Лорен, не поднимая головы от бумаг.
- За доверие. Это же твой проект, а ты отдаешь его мне. Вот я тебя и благодарю.
- За свою жизнь у меня было столько этих проектов… А ты только начинаешь. Так почему бы тебе не начать свой карьерный рост именно с этого, на мой взгляд, мелочного проекта?! А мне уже пора остановиться.
- Ты думаешь, что… - Дженни замялась, но потом все же решила сказать как есть. – Ты думаешь, что ты уже стара для работы в подобном месте?
Лорен задумавшись, посмотрела на подругу. Может, действительно, уже пришло время бросить все эти бессмысленные – теперь уже бессмысленные, - ненужные ей сделки, проекты, продвижения, рейтинги.
- Возможно именно так. Я ещё сама не знаю. Просто я чувствую, что устала от всего этого. Посмотрим, если за время отпуска я успею соскучиться по всему этому, - женщина обвела глазами кабинет, - то я вернусь. А если о работе я буду вспоминать, как о каторге, то мое место перейдет тебе.
- Мне?
- Ну а кому ж ещё? Ты очень талантлива, амбициозна. И если ты хочешь, то почему бы тебе не получить этой должности?!
- Мне очень лестно это слышать.
- Главное, чтобы ты этого хотела.
- Я очень хочу пойти на повышение!
- Вот и замечательно! Пока я буду в отпуске, ты, как мой заместитель, проведешь рекламную акцию и проследишь за проектом, чтобы всё шло как по маслу. В этом нет ничего сложного, поэтому ты справишься. С Прантоном я уже договорилась.
- Я и не знаю, как тебя благодарить. Это всё так неожиданно!
Лорен задумалась. Её взгляд был направлен в одну точку. Взгляд ничего не излучающий и ничего не замечающий. Женщина погрузилась в свой сон, привидевшийся ей этой ночью. Она вспомнила нежную улыбку мужчины, его бирюзовые глаза, жар объятий и щекочущий шепот. Радость, испытываемая ею во сне, снова ворвалась ей в сердце.
Обрывок фразы Дженнифер заставил Лорен вернуться из своих грёз.
- …Лорен, ты меня слышишь? – Говорила она.
- Дженни, как ты думаешь. Надо ли делать то, чего не хочется делать? И нужно ли забывать о том, что хочется, но по какой-либо причине это нельзя?
- Если я тебя правильно поняла, то нет. Мы ведь живём в свободное время. Мы в праве сами выбирать, что нам надо, а что нет. И никто не может заставить тебя делать то, чего ты не хочешь делать. Если, конечно, ты не попала в рабство.
- Ты, правда, так считаешь?
- Если бы я не хотела здесь быть, ничто не сумело бы меня задержать. Даже эта радужная перспектива занять твою должность. Но я хочу здесь быть. Хочу каждый день приходить сюда, хочу достичь ещё очень многого, и возможно, даже занять место Прантона.
- Спасибо за совет. Я теперь знаю, что мне действительно надо делать.
- Рада стараться! Ну, я пойду. Надо, в конце концов, добить этот отчёт. – Дженни ещё раз заглянула Лорен в лицо, улыбнулась ей самою доброй улыбкой и ушла.
Лорен вскоре закончила оформлять документы, собрала вещи и покинула свой кабинет.
В восемь вечера Шарль заехал за Лорен, и они отправились в один из дорогих и искрящихся дамскими украшениями ресторанов.
- Как твоя работа? – Спросила Лорен, когда они сделали свой заказ.
- Всё как обычно. – Шарль разлил вино по бокалам. – Грузы доставляются во время, договоры подписываются, море желающих стать нашими партнёрами и, что самое приятное, деньги на счёта в банках вовремя приходят. На прошлой неделе я ездил в одну из африканских стран открывать дочернюю компанию…
- И ты только сейчас мне об этом говоришь?
- Я, конечно, мог тебе позвонить перед отъездом, но зачем?! Посуди сама, ты занята в своём разоряющемся журнале. Зачем мне отвлекать тебя по таким пустякам?
- Между прочим, журнал снова набирает рейтинг. Вернее, скоро снова станет один из наиболее читаемых.
- Да ну?! Ты провела революцию?
- В общем, да. Разработала новый проект, который должен побить все рекорды.
- И что же за проект такой, какого ещё не видели читатели, и который сразит всех? – Иронично сказал Шарль, закатив глаза.
- Ты издеваешься. Зачем тебе это знать, если тебе всё равно?
- Извини! Не обижайся, крошка! Я, правда, хочу знать. – Шарль взял руку Лорен в свою и сжал её. – Не обижайся!
Лорен посмотрела на его ровные пальцы с идеальным мужским маникюром, покрытые светлыми волосками, и заметила на безымянном пальце золотой ободок обручального кольца. Она почувствовала омерзение к Шарлю, к его лживой натуре. Женщина отдёрнула свою руку и положила себе на колено.
- Так ты не расскажешь мне о проекте?
- Это должна быть рубрика, в которой читатели буду принимать активное участие. Это основной принцип. Детали я тебе рассказывать не буду – слишком долго.
- А как ты сама? Скучала по мне? Я о тебе часто вспоминал, когда был в Африке. Там очень красиво! И я всё думал, жаль, что моя крошка этого не видит!
- Не называй меня так! Мне не шестнадцать лет.
- Ты думаешь, что так можно называть любимую, только когда ей шестнадцать?!
- Я никак не думаю. Мне просто не нравится. Называй так лучше свою жену. Кстати, как она поживает?
Шарль не ожидал подобного вопроса. Его глаза испуганно округлились, а затем его взгляд скользнул по обручальному кольцу. Он поспешил спрятать руку.
- Она чувствует себя хорошо.
- Да брось! Я не думаю, что она получает удовольствие от того, что ты ей изменяешь. Кстати, когда ты её бросишь? Ты же говорил мне как-то, что хочешь жениться на мне. Или я что-то путаю?!
- Я по-прежнему хочу жениться на тебе. – Шарль взял руку Лорен и, перегнувшись немного через стол, поцеловал её. – Я не могу жить без тебя. Я просыпаюсь и засыпаю с мыслью о тебе. Я выживаю только благодаря моей любви к тебе!
Лорен отдернула руку и закурила. Она испытующе смотрела в слащавые, лживые глаза Шарля. Затем медленно и иронично произнесла:
- Ты своей жене так же говоришь?
- Нет! – Снова, будто ударенный током, Шарль посмотрел на женщину удивлённо. – Не говорю. Теперь уже нет.
- А почему у тебя на пальце кольцо?
- Это ради жены. – Шарль посмотрел на кольцо и второпях снял его, положив в карман брюк. – Чтобы её не травмировать раньше времени.
- Ах! Не травмировать. Какой же ты всё же дурак! Ты и понятия не имеешь о том, что она чувствует сейчас, когда ты тянешь резину и не разводишься с ней!
- Вот к чему ты клонишь! – Мужчина хитро улыбнулся. - Я сразу и не догадался, так издалека ты начала. Скоро, моя дорогая, скоро! Я всё устрою и мы поженимся…
Он хотел сказать ещё что-то, но ему помешал мобильный телефон. Шарль извинился и поднял трубку. Он говорил какие-то бессвязные официально-делового стиля фразы, делал многозначительные выражения лица. Глаза же его испуганно и даже пристыжено бегали из стороны в сторону, стараясь скрыться от безжалостного, насмешливого взгляда Лорен. Она потушила сигарету, и когда тот уже закончил разговор, тихим вкрадчивым и по-прежнему насмешливым голосом произнесла:
- Ей ты тоже говоришь, что выживаешь изо дня в день, благодаря своей любви к ней?
- Прости, я не понял? – Шарль округлил глаза и прикинулся, будто ему непонятен вопрос.
- Да ладно тебе! Можешь не претворяться. Я и так всё вижу. Сколько ей? Тридцать? Двадцать пять? И она верит всему, что ты ей говоришь? Я не могу себе этого представить!
Лорен усмехнулась и снова закурила.
- Лорен, что ты такое говоришь?
- Перестань ломать эту бездарную комедию! Чем дольше ты пытаешься корчиться, тем больше я убеждаюсь в своей правоте. Сколько у тебя всего любовниц? Меня можно не считать.
Шарль помолчал раздумывая, а потом безжизненным голосом произнёс.
- Одна.
- Три обманутых женщины! Я поражаюсь тебе. Как ты только не запутался, не устал обманывать?! Тебя можно похвалить. С таким серьёзным делом мало, кто справиться может. У многих мужчин терпения на одну женщину не хватает, а ты целых трёх ублажал своей бескрайней ложью. Браво! Тебя можно похвалить.
Лорен замолчала. Молчал и Шарль. По его виду можно было сказать, что он удручён, раздавлен такой открытой правдой. А может, он молчал, потому что пытался продумать план дальнейших своих действий и пытался определить, возможно ли продолжить отношения с этой умной женщиной. В любом случае мужчина был достаточно мрачен, и его застывший взгляд свидетельствовал о глубокой задумчивости.
- Самое главное, что я хотела тебе сказать. – Лорен глубоко вздохнула, наполнив лёгкие сигаретным дымом. – Я хотела сказать, что между нами всё кончено. Собственно, ради этого я и согласилась сегодня на встречу.
- А может, мы попробуем сначала? Я брошу Анетт, разведусь, наконец, с женой, и мы будем вместе…
- Хватит! Хватит обещаний. Это бесполезно. Я не верю тебе. Более того, я ничего не чувствую к тебе, кроме омерзения. К тому же… - Лорен задумалась. Она вспомнила сон, вспомнила нежное объятие загадочного мужчины, его улыбку. – Я люблю одного человека. И я уезжаю.
Шарль искренне удивился. Такого он вовсе не ожидал. Лорен, не глядя на него, взяла сумочку и покинула ресторан. Воздух на улице был прохладный, свежий, только после дождя. Женщина накинула шаль на плечи и пешком пошла домой. Улица была практически пуста. Был тихий вечер, и лишь автомобильный гул с других, неподалёку расположившихся дорог, доносился до этих мест.
Лорен, не спеша, шла по тротуару, слушая цокот своих каблуков. Она была спокойна в эту минуту, умиротворена. Лорен была поглощена планами на ближайшее будущее. Она уже знала, что на работу не вернётся, и вместо неё придумывала себе занятия. Необычные, практически сумасшедшие идеи посещали её голову. То она хотела купить маленький домик, где-нибудь на юге Франции, чтобы создать вокруг него огромный необычайной красоты сад, или заняться натуральным хозяйством и выращивать морковь и редис; то Лорен приходила в голову мысль заняться путешествиями. Для начала исколесить всю Францию, а затем всевозможные страны, с самой невероятной многовековой историей. Но сначала надо навестить Кристофера, бывшего мужа. Хотя, вероятно, что это бесполезно, и в принципе делать этого лучше не стоит. Но Лорен ощущала острую нужду в этой встрече. Ей было не важно, как на её визит отреагирует Кристофер – она была уверена, что он будет зол на неё. Но как только он услышит причину приезда Лорен, он смягчится. А Лорен поедет, чтобы извинится. Просто извинится, даже и не помышляя о прощении. Извинится за всю боль, отчаянье и те душевные терзания, которые она ему принесла.



* * *

Маленькая уютная комната освещена мягким желтым светом. На диване сидит женщина и, прижав к лицу руки, беззвучно плачет. Её мягкие, округлые плечи, прикрытые шерстяной шалью подрагивают от рыданий. Я подхожу и становлюсь на колени.
- Не плач! – Говорю я, стараясь её успокоить, и кладу руку на колено.
Она отрывает руки от лица и смотрит на меня. Светлые пряди волос бросают тень на её влажное лицо. Заплаканные глаза, с растёкшейся тушью вокруг заставляют моё сердце учащённо биться. Они прекрасны! Такие настоящие, по-детски искренние, напуганные. Я взволновано отвожу взгляд.
- Не плач. – Снова слышу свой голос.
- Я рада, что ты пришёл! – Слегка улыбаясь, произносит женщина.
Она берёт мою руку в свои ладони и подносит её близко к лицу.
- У тебя очень красивые руки! – Говорит она. – Такие сильные, мужественные!
Она уже почти не плачет, а только влюблено рассматривает мои пальцы, теребит волоски на них. Неожиданно я чувствую прикосновение её губ. Она осыпает поцелуями мои пальцы и постепенно передвигается к ладони.
- Почему ты плакала? – Спрашиваю я.
- Какое это имеет теперь значение?!
Женщина встаёт с дивана и подходит к окну. Открывает высокую стеклянную дверь и выходит на балкон.
- Сегодня замечательный вечер! – Говорю я и выхожу следом за ней.
- Да. – Отвечает женщина, улыбаясь. Но тут её лицо становится напряжённо-задумавшимся и она спрашивает. – А ты больше не уйдёшь?
- Нет. Никогда!
Я подхожу к ней и обнимаю её за плечи, прижимаюсь к её изящной спине.
- Никогда! – Шепчу ей на ухо и вдыхаю её мягкий, теплый аромат.
Её горячее тело обжигает и согревает меня. Я не хочу её отпускать…
- Никогда… - Снова шепчу я возбуждённо.
Я ощущаю жар внизу живота. На лбу выступает пот. Я чувствую, как майка прилипает к спине. В ушах шумит, словно сильный ветер. Я плотно прижимаю женщину к себе. Слышу её сдавленный стон…


Мужчина полежал в постели ещё немного. Сон не шел. За окном слышался меланхоличный шелест дождя. Мелкими каплями он стучал по стеклу, по листве деревьев, по дорожке, ведущей к выходу из двора. Где-то вдали слышались раскаты грома, совсем глухие.
Ян лежал в постели и рассматривал потолок. Его увлекал еле заметный рисунок тесненных обоев. То тут, то там он обнаруживал необычайные фигуры, которые появились при таком сером, тусклом освещении, и которых Ян раньше никогда не замечал. Его удивляло многообразие рисунков, которые скорее рисовало его воображение, чем существовали на самом деле. Он удивлялся сходству некоторых узоров, находящихся на большом расстоянии друг от друга. Удивлялся и с удовольствием погружался в поиски ещё одной фигуры схожей с уже имеющимися.
Вдруг за окном послышался чей-то голос, охрипший и низкий, явно старческий. Ян внимательно посмотрел на окно, словно это оно произнесло неразборчивую фразу. Тем временем за окном послышался другой голос, женский и достаточно прокуренный, что-то, так же не разборчиво, отвечающий первому. Между собеседниками завязался диалог. Ян не стал вслушиваться в слова, а просто следил за интонациями. Интонации были странные, натянутые, будто собеседники – это актёры плохо поставленного спектакля, и слова, которые они произносят, вовсе не их слова. Вскоре разговор прекратился, и случайно встретившиеся в столь раннее время люди распрощались и видимо разошлись в разные стороны.
И снова стало тихо. Ян попытался вспомнить, чем же он таким занимался до того, как люди за окном потревожили его. Это было что-то увлекательное, невероятно заинтересовавшее Яна. Но как только мужчина вспомнил, чем был занят, он потерял всякий интерес к этому, и ему стало не понятно, отчего он так был увлечён столь глупым занятием.
Ян тяжело вздохнул и перевернулся на бок. Воскресенье. Он не знал, чем себя занять. Прошлое воскресенье мужчина посветил практически бесцельной прогулке по полю, которое находилось при въезде в город. Там он встретил маленьких ребятишек, игравших в какую-то непонятную игру. Они прятались в высокой траве, представляя, что они звёздные рыцари, и всё время боялись, что какой-то злодей за ними придёт. Ян посмеялся с них и провёл с ними почти весь день, рассказывая разные истории и сказки. Видно было, что он понравился детям. Когда они расставались, детишки просили его приходить к ним ещё, обещая, что будут ждать на том же месте, где он их нашёл. Такие смешные, весёлые ребятишки! Они махали на прощание обеими ручками, и ещё долго кричали ему вслед.
Мужчина улыбнулся воспоминаниям. Тут он вспомнил о своём сыне. Как он рос, какие вытворял глупости, и как первый раз, в четырёхлетнем возрасте, взял в руки рубанок и стал водить им по стулу, стараясь повторить за отцом. Кристин тогда возмутилась этому поступку, объясняя это тем, что ребёнок портит мебель. Ян усмехнулся, потрепал сына по голове и позволил ему продолжать.
Надо было бы навестить сына, и уже давно. Ян частенько себе об этом говорил, но никак не мог решиться, собраться. После смерти Кристин он как-то потерял связь с Йоханом, хотя был нужен ему.
Ян повернулся и лег на спину. Что случилось в тот момент, когда он увидел Кристин мертвой? Разве что только то, что Ян понял, что он тоже умер. Каким же он был эгоистом! Ян думал только о себе, о своей боли, тогда как мальчику нужна была поддержка, сильная, уверенная, отцовская, в конце концов, рука, банальное обещание, что всё наладиться, и что всё будет хорошо. Нельзя было так поступать с сыном! Ян почувствовал горечь жалости к своему сыну и к самому себе. «Нельзя было так поступать!» - сказал он себе, сжав кулаки.
Ян встал с постели с твёрдым намереньем, поехать к сыну в ближайшее время. А пока надо подготовиться. Вечером придут его друзья. Как обычно, по воскресеньям они собирались у него дома, чтобы спокойно поиграть в покер, попить пива, а в некоторых случаях покурить чего-нибудь запрещённого.
В шесть вечера, когда дождь, наконец, прекратил свой плач, а всё вокруг было мокрое и замерзшее, что даже уличные собаки ходили поджав хвосты, а воробьи жались под сводами крыш, отряхивая промокшие крылья, к Яну пришли Оливер и Франц. Громко смеясь какой-то шутке, они приветствовали друга, протягивая ему упаковку бутылок пива.
- Сегодня жуткая погодка! – Сказал Оливер, снимая холодную и увлажнившуюся ветровку. – Ты то, небось, сегодня и носа на улицу не показывал?! – Обратился он к Яну и дружески стукнул кулаком по плечу.
- Нет. Поэтому думаю, что мне повезло больше! – Отшутился Ян. - Проходите, ребята.
Ян зашёл в гостиную следом за друзьями и поспешил выключить телевизор, громко оповещавший присутствующих о погоде на завтра.
- Завтра уже не будет дождя! – С удовольствием протянул Франц.
Пока Оливер перемешивал карты, а Франц говорил о теории вероятности выигрыша, Ян быстро разлил холодное темное пиво по большим бокалам и принёс напиток с легкой закуской друзьям.
- Ну что, начинаем? – Спросил Оливер.
- Разумеется! – Ян придвинул себе стул и удобно устроился за столом. – Делаем ставки. – Ян широко улыбнулся, хитро глядя на товарищей. – Начнём с десяти евро?
- Да. Для начала это оптимальная сумма. – Франц небрежно кинул на стол розовую бумажку.
- Ты сегодня очень уверен. – Усмехнулся Ян и хлопнул друга по плечу. – Неужто ты договорился о выигрыше с Фортуной?
- Думаю, это было бы глупо. Нет! Всё очень просто, господа. В основе моей уверенности лежит простой математический расчёт, который вам, в принципе, не будет понятен, поскольку вы слишком часто полагаетесь на случай.
- По-моему, это гораздо проще, чем забивать себе голову какими-то формулами, которые могут и не сработать.– Оливер, прищурившись, посмотрел на Франца, смеясь над его учёностью, и раздал всем игрокам по две карты. - Это ведь карты! И никогда нет уверенности, кому какая карта выпадет.
Оливер положил пять карт в центре стола. Друзья взяли каждый свои карты. В этот момент всё изменилось в их отношениях, каждый из них стал одиночкой. Будто стёрлась из их памяти дружба, а они видят друг друга впервые. И все они враги. В их глазах сверкала свирепость, а холодная жажда наживы стучала пульсом в венах у висков.
Первые ставки были сделаны. Игроки набрали ещё по две карты. Переглядываясь и надеясь обхитрить противников, друзья начали оживлённую беседу, целью которой, впрочем, было отвлечь прочих игроков и заговорить им мозги.
- Так что там с теорией вероятности? – Спросил Ян, спокойно глядя в свои карты и решаясь повысить ставку.
- Всё очень просто! За основу расчётов берется количество карт в колоде и количество игроков. Так же можно использовать количество сыгранных партий ранее. Обходя все математические расчеты, чтобы не загружать ваши головы, скажу, что сегодня выиграю я. – Франц мельком посмотрел в свои карты и, прищурившись, повысил ставку ещё на десять евро.
- Конечно, уверенность в такой игре, как покер, никогда не помешает. Но даже её не всегда хватает. Я принимаю ставку. – Сказал Оливер.
Игроки взяли по последней разрешённой, пятой, карте и продолжили игру.
- Принимаю и повышаю. – Быстро сказал Ян, бросив двадцать евро. – А как такое явление, как блеф? Франц, неужели ты забыл об этом, при своих расчётах?!
- Разумеется, нет. О блефе никогда не следует забывать, более того, я подозреваю, что ты блефуешь, Ян. И, кстати сказать, даже не скрываешь этого. Повышаю. – Франц с самодовольным видом бросил в кучу денег тридцать евро.
- Судя по всему, мы сегодня до сотни дойдём! – Восхитился Оливер, также кладя деньги. – А почему просто не допустить, что у Яна каре? Ну или хотя бы стрит?!
- Я допускаю это. Так же как допускаю возможную комбинацию у тебя, Оливер. А знание своих карт, позволяет мне повышать ставки.
- Уж не блефуешь ли ты? – Засмеялся Ян, с любопытством глядя на самодовольного Франца.
- Я думаю, вскоре это будет известно всем. – Прищурившись, со слащавой ухмылкой на губах, будто мурлыча, произнёс Франц. - Помниться, в прошлое воскресенье вы меня разбили в пух и прах. И так же без денег я отсюда ушёл две недели назад. Стало быть, сейчас мой черед! – Франц с удовольствием положил в «банк» пятьдесят евро.
- Всё, я пас! – Оливер сбросил свои карты. – Этот засранец точно уверен в своём выигрыше. Уж не знаю, как ему это удалось, но карты он взял себе те, что надо!
Ян внимательно посмотрел на кучу денег в центре стола. Ему хотелось ещё потянуть время, чтоб припугнуть Франца и в итоге забрать выигрыш себе. Но самоуверенность друга припугнула мужчину. Теперь Ян колебался.
- Принимаю ставку. – Наконец сказал Ян. – Вскрываемся.
И мужчина, положив деньги, открыл свои пять карт.
- Фулл-хауз.
Франц пристально посмотрел на карты противника. Посторонний человек мог бы в этот момент прочитать страх в его глазах. И возможно на какую-то долю секунды Франц был напуган. Но это был обманчивое чувство, как и то призрачное впечатление произведённое его широко открывшимися глазами. Мужчина сглотнул и спокойно открыл свои карты.
- Стрит-флеш, господа!
- Чёрт! – Воскликнул Оливер. – Этого не может быть!! Это чудо?!
- Нет, Оливер! – Довольно произнёс Франц, обеими руками притягивая к себе кучу денег. – Это сила человеческого разума. И случай!
- Действительно случай. – Сказал Ян и промочил горло пивом.
- Ещё разок? – Широко улыбаясь, спросил Франц.
- Конечно! Надо же мне отыграться. Раздавай, математик. – Возбужденно сказал Оливер.
Следующая игра не была легче предыдущей. Ставки возрастали, обстановка становилась напряженной. Хитрые взгляды игроков, кидаемые ими то друг на друга, то на свои карты, то на деньги, пугали мужчин и одновременно подстёгивали. Азарт возрастал в их глазах. Казалось, что в воздухе пахло адреналином, желанием победить.
- Я пас! – Сдался первым Ян. – Тем более, что у меня больше нет наличных.
- И я пас. – Сбросил карты Оливер. - Мне уже просто страшно делать ставки.
- Кто не рискует, тот не пьёт шампанского! – Гордо сказал Франц, насмешливо с издёвкой в глазах глядя на своих друзей. – Я забираю деньги?
- Разумеется. Ты же победитель.
- Отлично!
Франц довольный собой притянул к себе вторую за этот вечер кучу денег и принялся сортировать её: крупные деньги в одну стопочку, мелочь – в другую. Тем временем, заинтригованный Оливер перегнулся через стол и взял карты Франца, которые тот не вскрыл, как подобает после окончания игры.
- Чёрт возьми! – Воскликнул он. – Ты блефовал!
Оливер показал всем пять карт победителя. Это была пустышка – самая низшая комбинация в покере, заключающая в себе карты разных мастей и достоинств, карты не имеющие пары.
- Это же не запрещено! – Усмехнулся Франц, закончив раскладывать деньги.
Ребята обреченно согласились с этим. Сделав небольшой перерыв, во время которого они подкрепились, друзья продолжили игру. Разошлись азартные игроки покера только около полуночи. С горящими глазами, с карманами полными денег, понурые, грустно глядящие в пол, ребята попрощались с Яном и разбрелись по своим домам.
Ян убрал со стола и выключил свет, собираясь идти спать. Но он ненадолго задержался у окна. Его взгляд был прикован к псу, сидящему под фонарём на противоположной стороне улицы. С подбитым ухом, видимо после какого-то сражения, со свалявшейся грязной шерстью, дрожащий, он сидел в желтом свете фонаря, видимо, воображая себе, что это солнце. Ян долго смотрел на этого бедолагу. И даже поймал себя на мысли, что хочет привести пса к себе в дом, обогреть и накормить. Но позже мужчина всё же решил, что этого делать не стоит, не смотря на разъедающую сердце жалость. Когда Ян, наконец, отправился спать, то долго ещё думал о собаке, такой одинокой, терпеливо чего-то ожидавшей, и возможно, уже ничего не желавшей.



* * *

- Ты что, правда никогда не каталась на каруселях? – Мужчина удивлённо смотрит на меня. Его насмешливый взгляд смущает меня. – Пойдём!
Он тянет меня за собой. И вот, мы уже сидим в кабинке и стремительно несёмся вниз. Громкая музыка вокруг заглушает мой визг. Что-то внутри меня сжимается и скручивается. Я чувствую страх, который почему-то доставляет мне море радости. Мужчина крепко прижимает меня к себе, обнимая за талию. Он громко смеётся моей детской радости и испугу.
- Это великолепно! – Говорю я и слизываю сладкую ваты с пальцев. – Я никогда не думала, что это может быть так приятно. Я – счастлива!
Мы сидим на скамейке в тихой аллее, вдали от шума и музыки аттракционов. Одинокий фонарь освещает нас слабым желтым светом, и вокруг этого светового пятна образуется плотная тьма, словно стеной окружающая нас.
На небе видна огромная полная луна желтовато-красного оттенка.
Мужчина сидит вплотную ко мне. Я чувствую запах его туалетной воды. Запах волнует меня, пробуждает давно забытые моим сердцем чувства. Я ощущаю возбужденность во всем теле, трепет, жар.
- Я так давно не испытывала столько радости! Спасибо тебе! – Заглядываю мужчине в глаза и касаюсь ладонью его руки.
Он улыбается, но в глазах его стоят слёзы. Мужчина обнимает меня за плечи и облокачивается головой о мою голову. Жар его рук согревает меня. Согревает всё внутри, успокаивает взволнованные, даже напуганные чувства. Тихо, бесконечно, совершенно. Умиротворение накрывает меня, укутывает теплом. Так хорошо и так естественно, реально. И тихо… совсем тихо.



* * *

Узкая тихая улочка между двумя старинными каменными домами привела Лорен на большой пляж Сен-Рафаеля. Этот маленький курортный городок расположился прямо на побережье средиземного моря, совсем недалеко он Канн. В летнее время здесь всегда полно туристов, которые шныряют туда-сюда с картами и бутылками охлаждённых напитков в руках.
На пляже выстроились в ряд фасадом к морю симпатичные белые домики, окружённые пышной зеленью великолепных южных деревьев. Лорен подошла к одному из них. Немного помедлив стоя в раздумье, она всё же зашла во двор дома и, стремительно взбежав по ступенькам, позвонила в дверь. Долгое время никто не открывал, но потом всё же послышались шаги и дверь открылась. Лорен увидела удивлённое лицо Кристофера, уже немного постаревшего с сединой в волосах и небольшими залысинами. Он не ожидал увидеть свою бывшую жену и сильно удивился её визиту. Но вскоре мужчина справился с удивлением, и лицо его приняло надменное и враждебное выражение. Лорен поспешила улыбнуться ему самою доброю и ничего не скрывающей за собой улыбкою. Она была рада его видеть.
- Привет! – Радостно сказала женщина.
- Здравствуй. – Холодно ответил ей Кристофер.
- Вижу, ты не рад меня видеть. Но это ничего. Я, в принципе, знала, что так будет.
- Крис, кто там? – Послышался мягкий голос женщины, которая появилась в туже секунду за спиной Кристофера.
- Дорогая, это Лорен, моя бывшая. Лорен, это Алиса, моя жена.
- Рада познакомиться! – Алиса искренне улыбнулась и протянула руку для рукопожатия.
Лорен и подумать не могла о подобной реакции от жены своего бывшего мужа. Она очень обрадовалась такому приёму и уверенно пожала протянутую пухлую маленькую ручку.
- Вы к нам в гости или просто проездом были и решили навестить? – Спросила Алиса.
- Я к вам в гости. Я просто хотела… мне нужно поговорить с Кристофером. – Смутившись, произнесла Лорен.
Кристофер снова удивился, не зная, что сказать. Его жена тем времен, не растерявшись, пригласила гостью в дом. Она провела её на кухню и, приготовив чай им с Кристофером, вышла на улицу к детям.
Они долгое время молчали. Крис не знал, что говорить, а Лорен просто любовалась своим бывшим мужем, который хоть и изменился за столько лет, всё же казался ей родным. Мужчина не выдержал первым и, кашлянув, спросил:
- Ты мне что-то хотела сказать?
- Да. Я просто… Я посчитала нужным приехать… В общем, всё нужно рассказывать с начала, чтобы добраться до главного.
- Начни сначала. Я слушаю. - Кристофер немного смягчился.
- У меня сейчас отпуск. Но я думаю, что на работу уже не вернусь. Слишком много я отдала этому журналу, чтобы ещё и умереть при составлении очередного графика продаж. Однажды утром я проснулась, и уже собралась выходить из дома, как вдруг что-то меня остановило. Какая-то мысль. Я уже точно не скажу, какая, не помню. В тот момент мне стало совершенно одиноко, противно так. Я поняла, что уже который год бесцельно я хожу на работу. Совершаю непонятно кому нужные действия, притворяясь, будто я довольна всем этим.
- Но ты же добилась высокой должности. Так что не так уж бесцельно ты работаешь.
- Да, я дошла до звания главного редактора журнала и заместителя директора. Но это назначение произошло так давно, что я привыкла к этому и не ощущаю никакой гордости или удовольствия. И вот именно теперь я поняла, что в принципе, мне никогда это не надо было. Хотя я так стремилась к этому всю жизнь, перешагивала через людей, топтала их, лишь бы достичь этой высоты, которая в итоге оказалась мне совсем ненужной. Я была настолько целеустремлённой, что в итоге у меня ничего нет. – Голос Лорен немного дрогнул. Снова проявилась жалость к самой себе, от чего на глазах выступили слёзы.
- Как ничего нет? – Удивился Кристофер. – А квартира, отличная работа, деньги, в конце концов.
- А что от них толку? Зачем мне квартира, при чем, большая и дорогая, если я живу в ней одна? Зачем мне эта проклятая должность, за которую я получаю большие деньги, которые мне не на кого тратить? Если я и трачу деньги, то только на себя. А у меня уже шкафы ломятся от всех тех вещей, которые там лежат, и которые я не ношу вовсе. У меня ничего нет.
- А мужчина? – Спросил Кристофер, смутившись и допустив интонацию ревности в своём голосе.
- Какой мужчина? Который обманывает свою жену, обманывает меня, и обманывает свою молодую любовницу? Я не могу понять, что меня с ним связывало? Не любви, не симпатии. Только два разнополых существа, которые встречались раз в неделю, чтобы претворяясь друг перед другом, изображать страсть… - Лорен глубоко вздохнула. - Я не хочу даже о нём вспоминать. Но дело вовсе не в этом. Главное заключается в следующем. Недавно я вспомнила о тебе, ещё перед отпуском. Я вспомнила, как ты меня любил, до самого последнего момента, пока мы были вместе. И я вспомнила, какой была эгоисткой по отношению к тебе. Как я унижала тебя, как мужчину и как человека. Как я презирала твою любовь, говоря каждый раз, что мужчины не способны любить. Я была очень жестокой. Но что поделаешь, меня так воспитала мать.
- Ты и, правда, не виновата ни в чём. – Кристофер наклонился к Лорен и положил руку ей на плечё.
- Извини. За всё извини! За мою глупость, за жестокость. За твою отравленную мною жизнь, за твою любовь, которую я убила. Извини.
Лорен посмотрела Кристоферу в его зелёные, уже немного потускневшие глаза. Посмотрела спокойно, уверенно, ничего не прося и ни о чём не спрашивая.
- Я не держу на тебя зла. – Кристофер приблизился к Лорен и обнял, положив себе на плечё её голову. – И никогда не злился на тебя. Я слишком сильно всегда тебя любил, чтобы начать тебя ненавидеть. Не скрою, я страдал, мне было больно, особенно, когда мы расстались, и я уже тебя больше не видел. Но потом я встретил Алису. Это необычная женщина! В общем, сейчас я счастлив, можно сказать, благодаря тебе. – Кристофер поглаживал рукой спину женщины. Желая её утешить и доказать, что не испытывает к ней ненависти, он поцеловал её в макушку головы. - Я всегда верил, что после боли и неудач, наступает время спокойствия, радости. Если человек был несчастлив долгое время, то потом обязательно он будет счастлив. А если ему было хорошо, то наступит время, когда он будет страдать. Так есть, было и будет всегда. Поэтому я думаю, что у тебя ещё всё впереди. Никогда не переставай надеяться!
Лорен с благодарностью посмотрела в глаза Кристофера.
- Спасибо! – Тихо произнесла она.
Женщина ощутила умиротворение. Спокойствие теплым одеялом укутало её.
- Спасибо! – Ещё раз сказала она и обняла Кристофера.
- Ну что, пообщались? – Раздался звонкий и веселый голос Алисы. – Я собиралась приготовить на ужин клубничный пирог. Вы останетесь, Лорен?
- Я думала не задерживаться у вас долго. Просто, чтобы не помешать вам.
- Глупости! Вы не помешаете!
- Действительно, Лорен. Куда тебе спешить, у тебя ведь отпуск?!
- Ну да. Хорошо! Только если я на самом деле вам не помешаю.
- Я тебя не узнаю! – Кристофер внимательно посмотрел на Лорен. – Ты всегда была такая бесцеремонная, самоуверенная. Что с тобой?
- Просто пришло время измениться. Все рано или поздно меняются.
- И это правильно! – Кристофер обнял Лорен и как бы одобрительно похлопал по спине.
Поздно вечером Лорен возвращалась в гостиницу, в которой остановилась в Сен-Рафаеле. Лёгкий морской ветер играл с её волосами. Безмятежность царила в душе Лорен. Она улыбалась редким прохожим, заглядывала в окна, в которых горел свет, и рассматривала людей, спокойно беседующих, смеющихся или ругающихся в своих квартирах. В одном из таких окон женщина увидела маленькую девочку лет пяти. Лорен даже остановилась, чтоб подробнее рассмотреть кудрявую головку малышки и смешную пижаму, надетую на ней. Девочка тоже внимательно разглядывала Лорен, от усердия даже сдвинув бровки на переносице. Женщина улыбнулась девочке – такому маленькому нежному цветочку. Девчушка словно ожидала этого и также улыбнулась женщине и помахала ей ручкой.
Их бессловесному общению помешала мама девочки, которая увела малышку от окна, видимо, чтоб уложить спать. Лорен постояла ещё некоторое время у того окна, пока там не погас свет, и отправилась своей дорогой. Ничем не терзаемая, спокойная, с ярким светом надежд впереди.



* * *

Темно. Огромное здание с большими запылёнными окнами, сквозь которые пробивается лёгкий лунный свет. Я иду куда-то. Слышу лишь гулкое эхо своих шагов. В здании тяжелый сдавленный воздух с мерзким запахом солярки и дешевого кофе. Ничего не понимаю. Но продолжаю идти.
Я замечаю силуэт человека у окна. Я ускоряю шаг и направляюсь туда. Подходя ближе, я понимаю, что это женщина – моя женщина!
Я спешу к ней. Страх, что она может сейчас исчезнуть, давит на меня и заставляет окликнуть её. Я открываю рот, но не могу ничего сказать.
Наконец я подхожу к ней. Сегодня я вижу её лицо особенно четко. Её темные глаза задумчиво смотрят на меня. Светлые волосы красивой пышной прической обрамляют лицо. Алые губы с мелкими морщинками вокруг складываются в улыбку.
- Что ты здесь делаешь? – Слышу её ровный грудной голос.
- Не знаю. Просто иду. – Я глупо улыбаюсь ей, отчего-то стесняюсь её прямого взгляда. – Где это мы?
Женщина игнорирует мой вопрос.
- Смотри, какая луна сегодня!
Я смотрю на луну, которая ослепляет своей белизной даже сквозь мутное стекло. На секунду я забываю о том, что происходит. Словно сквозь какую-то завесу я слышу удаляющиеся шаги. Не сразу, но я понимаю, что это она уходит от меня. Снова страх потери, метания души в телесной клетке и боль. Я догоняю её.
- Не уходи! – Громко говорю ей.
- Я не ухожу. Мы идём вместе.
- И куда мы идём?
- Куда-нибудь, где красиво, где безмятежно. Где нет страха, и нас ничто не сможет разлучить.
- Такое может быть?
- Я думаю, что если мы действительно этого хотим, то у нас получится!
- Мне нравится, как ты говоришь «мы»!
Я беру её за руку. Мы останавливаемся. Женщина смотрит на меня, а затем приближается к моему лицу и шепчет:
- Мне так много надо тебе сказать! – Она замолкает. Её губы подрагивают от волнения. – Я не хочу, чтоб ты уходил. Пожалуйста, не покидай меня. Мне очень плохо без тебя. А когда ты рядом, я чувствую себя…
- Богиней! – Я перебиваю её взволнованно дрожащим голосом, и обнимаю её. – Ты моя богиня! И я никогда не покину тебя!
- Я почему-то уверена, что так и будет!
Мы идём дальше. Огромное темное здание заканчивается, и мы выходим на улицу. Ветер шевелит листву. В свежем воздухе витает тонкий аромат лилий и ванили.
- Это самый лучший вечер в моей жизни! – Женщина улыбается мне и тянет за собой. – Пойдём! Пойдём скорей!
Мы выходим на какую-то аллею. Над дорожкой нависают густые ветви каких-то волшебных, не существующих деревьев. Через каждые пятнадцать метров справа от дорожки стоят декоративные фонари, создающие вокруг себя сферы желтого света.
- Ты хотела мне что-то сказать. – Я напоминаю ей, не терпеливо ожидая ещё не известных мне, но уже так волнующих меня слов.
- Да! – Женщина останавливается. – Скоро. Уже очень скоро! Ты не бойся! Всё будет хорошо. Скоро!
- Что скоро?
- Скоро. Очень скоро…
Её голос заглушается визгом шин автомобилей. Откуда в парке машины? Я оборачиваюсь на звук, и мои глаза слепит яркий белый свет.
- Скоро… - Слышу её теряющийся голос, перебиваемый нарастающим автомобильным гудком…

* * *

Ян открыл глаза. Сквозь открытую форточку слышался непрерывный гудок автомобиля и ругань нескольких людей. Мужчина подошёл к окну и отдёрнул штору. Буквально перед его окнами на дороге столкнулись два автомобиля.
Была половина восьмого. Ян ещё немного помедлил, стоя у окна и рассматривая фигуры людей, нелепо и суетливо бегающих вокруг помятых авто.
Мужчина, не спеша, собрался и отправился на работу. Перешагивая через большие лужи, оставленные на асфальте ночным дождём, Ян вспоминал свой сон. Он всё ещё пребывал в состоянии одновременной потерянности и радости. Сон казался ему не просто сном, а чем-то реальным, чем-то, что потом сбудется. Но Яну никогда не снились вещие сны, поэтому он выкинул эту мысль из головы и поспешил в магазинчик.
Работа весь день не клеилась. После обеда снова пошёл дождь, и чувство необъяснимого страха снова растревожило сердце мужчины. Он подошёл к окну и долго смотрел, как реки дождевой воды текут по дороге, как с крыши стекают огромные струи воды, как мимо магазинчика пробегают редкие прохожие, сжимавшиеся под разноцветными зонтами. «Все заняты. Все знают, чем им заниматься. Только мне нет места…» - с грустью подумал Ян. Тут он вспомнил о своём решении поехать к сыну. С того момента прошло около двух недель. Чем он был таким занят, что не вспомнил о таком, быть может, очень важном решении? Прошло две невидимые, бесцельные недели, не к чему не приведшие и ничего не изменившие в его жизни.
«Нельзя больше тянуть» - сказал Ян себе. Он глубоко вдохнул и направился в кабинет Хольцмана.
- Кшиштоф, мне надо с тобой поговорить. – Решительно сказал Ян, стоя в дверях кабинета.
- Да, конечно. Проходи, садись. Что случилось? – Участливо поинтересовался Хольцман.
- Нет, ничего серьёзного. Я просто хочу попросить тебя дать мне отпуск. Я больше не могу так. Мне надо отдохнуть.
- Что за вопрос, Ян! Разумеется! Насколько дней выписывать отпуск? На двадцать четыре?
- Да, наверное.
- Давно надо было тебя отправить на отдых, да я всё забывал тебе сказать об этом. – Кшиштоф торопливо стал перебирать ящики стола. Изрядно пошумев и создав в полках бардак, Хольцман достал белую папку. Из неё он достал бланк и принялся его заполнять. – Самое время отдыхать! Лето ведь! Мы с Оливером справимся пока без тебя. Тем более, что заказов сейчас не так много. А ты отдыхай! Поедешь куда-нибудь, развеешься. Ты уже наметил куда поехать?
- Я думаю к сыну съездить. Мы давно не виделись.
- Правильно, правильно. Я не сомневаюсь, что он соскучился по тебе. Ты замечательный отец!
- Нет. Может быть, раньше я был им. Но потом… После смерти Кристин я очень изменился. Я практически бросил Йохана одного справляться с этой утратой. Мне кажется, что нельзя было так поступать.
- У Йохана есть жена, которая утешила его в тяжелую минуту. Тем более, он знает, как ты любил и всё ещё любишь его мать, и какой трагедией была для тебя эта утрата. Он понимает тебя, я думаю, как никто из нас.
- Да, возможно.
Полтора часа перелёта и Ян уже в Париже. Он прошёл регистрацию и направился к выходу в город. В последнюю минуту мужчина вдруг остановился. Решительность покинула его у раскрытых дверей. Решительность, которая не нужна для того, чтоб навестить сына. Но мужчине стало страшно. Он снова вспомнил недавний сон и потерянность, оставшуюся от него в душе.
«Решительность, которая не нужна» - подумал Ян, повернулся и пошёл обратно. Он купил себе кофе, который оказался чрезвычайно гадким и решил посидеть в зале ожидания. Зал был забит людьми до отказа, вдобавок, в воздухе пахло соляркой, топливом для самолёта, чего обычно быть не должно. С призрачным чувством «дежа вю», нарастающим с каждым его шагом, Яну всё же удалось отыскать одно свободное место между маленьким мальчиком и женщиной, одетой во всё светлое.
- Я прошу прощения, у вас не занято? – Не глядя женщине в глаза, запинаясь, спросил он на французском.
- Нет, не занято. – Ответила она с лёгкой улыбкой.
Лорен посмотрела в бирюзовые глаза мужчины. Её сердце быстро забилось. Испуг! Неожиданная и так напугавшая её мысль напористо стучала в мозгу. Мыслью этой было воспоминание о недавнишнем сне, в котором она уже видела эти виноватые бирюзовые глаза и слышала этот низкий, раскатистый голос. Женщине вспомнился парк аттракционов, жаркое объятие, прикосновение сильных рук.
Лорен посмотрела на руки мужчины, в которых он держал картонный стаканчик с кофе. Они показались ей мужественными, крепкими, более чем просто сильными.
- У вас очень красивые руки! – Не успев толком подумать, сказала Лорен, не ожидая от себя такого.
- Спасибо. – Коротко ответил мужчина, пронзенный этой фразой.
Ян заглянул женщине в глаза. Ему вспомнилась уютная комната, залитая желтым светом, чей-то плач и эта фраза. Он также вспомнил светлые пряди волос и темные глаза. Точно такие же темные глаза, в которые он смотрел сейчас.
- С вами всё в порядке? – Обеспокоенно спросила Лорен.
- Вроде в порядке. Мне просто показалось, что я уже где-то слышал эти слова.
- Вероятно, вам не раз об этом говорили.
- Разве что только во сне.
- Во сне?
- Да. Что-то вроде «дежа вю», только при других обстоятельствах.
- Бывает.
- Да, бывает. – Мужчина посмотрел на свои руки. Колеблясь некоторое время, он всё же спросил. – Простите, что я спрашиваю вас, но у вас никогда не было так, что вы видите во сне не знакомого человека, а потом встречаете его на самом деле?
Лорен отвела взгляд. Она была взволнована, и не знала, что делать. Пять минут назад, она была уверена, что сны – это всего лишь сны, и правдой быть они никак не могут. А сейчас рядом с ней сидит мужчина, в которого она почти была влюблена, хоть и видела его лишь в своих снах. Возможно, и это тоже сон, который скоро закончится, а Лорен проснётся в своей постели.
Но нет, всё слишком реалистично, чтобы быть сном. Лорен посмотрела на руки мужчины, которые однажды её обнимали. Горячими, волнующими всё внутри прикосновениями, они согревали её озябшие тело и душу.
- Было. – Тихо произнесла Лорен и заглянула в бирюзовые, ничего не понимающие, взволнованные глаза мужчины. – Правильнее будет сказать, есть. В смысле, это происходит сейчас со мной.
- С вами тоже? – Ян ощутил радость. Точно такую же радость, какую он испытывал во сне, когда увидел её, эту женщину, стоящую у огромного окна в темном здании.
- Это чудо, не так ли? – Взволнованно улыбаясь, спросила Лорен.
- Да, чудо. И ещё какое!
Мужчина и женщина, застенчиво и неуверенно, но счастливо и влюблено смотрели друг другу в глаза. Они ощущали притяжение между собой, чувствовали что-то родственное. Им казалось, что они знают друг друга уже очень давно. Звуки от происходящего вокруг растворились в не бытие. Не надо было слов, всё было уже сказано. Не надо было выражать никаких эмоций. Все чувства можно было прочитать в глазах.
- Я – Лорен. – Нарушила их молчание женщина. Она протянула руку для рукопожатия.
- Ян! – Ответил мужчина и поспешил заключить в свою ладонь тонкую изящную ладонь женщины.
- У вас и правда очень горячие и сильные руки! – Восхищенно сказала Лорен.
- Куда вы летите, Лорен?
- Не знаю. В смысле я собиралась лететь в Рим. Давно, просто хотела там побывать. Но в последний момент что-то остановило меня. Самолёт улетел, а я осталась сидеть здесь. А вы видимо только прилетели в Париж?
- Верно. – Ян виновато улыбнулся, смущённо отведя взгляд. - Я собирался навестить сына, но решительность покинула меня прямо у выхода отсюда и вот я здесь.
- Решительность, чтобы навестить сына? Не понимаю.
- Мы давно не виделись и даже не разговаривали. Мне отчего-то кажется, что он обижен на меня. И я боюсь, что он меня может не простить.
- Это вздор! Сын не может злиться или обижаться на отца. Я думаю, он был бы рад вас видеть. А все ваши доводы, это просто отговорки.
- Да, возможно. Лорен, может, мы уйдём отсюда?
- С удовольствием! Я уже порядком устала сидеть здесь!
Они оставили вещи в камере хранения и, взяв такси, поехали в город. Таксист высадил их не далеко от центра Парижа на тихой улочке, где можно было спокойно побродить. Ян взял Лорен под руку и они медленно побрели вниз по улице.
- У вас только сын? – Спросила Лорен, вспомнив их разговор в аэропорту.
- Да. Йохан! Смышлёный парень. Уже как восемь лет женат. Правда всё никак не обзаведутся детьми… - Ян замолчал, подумав, что может он уже давно дедушка, но даже не подозревает об этом. – Впрочем, может у них уже полный дом детей. А у вас дети есть?
- Двое. Сын и дочь. Разъехались по всей Франции после учёбы. Сын женился, дочь вышла замуж. Я уже трижды бабушка! – Благоговейно произнесла женщина. - Правда, я была так занята собой и своей работай, что даже ни разу не видела внуков. А у мужа сейчас своя семья. Очень хорошая! Я только недавно их навещала.
- Вы разведены?
- Да. Уже очень много лет. Знаете, Ян, я была чрезвычайно несносной женой: я унижала Кристофера, а он мне любил без оглядки. Это хорошо, что мы развелись, потому что иначе бы он не перестал страдать. А сейчас Кристофер счастлив со своей второй женой, которая способна его любить так же, как и он. Вы не поверите, Ян, но он даже на меня не сердился всё это время, не ненавидел, а был благодарен. Когда я была у них, Кристофер мне так и сказал.
- Позвольте спросить, что же вы такого делали, что ваш муж страдал?
- Унижала, не доверяла, давила постоянно. Я воспитывалась без отца, и от матери слышала только то, что отец мой был сволочь. Не знаю так ли это, но когда я стала взрослой, я думала о мужчинах только так, как мне рассказывала мать. Теперь я понимаю, что это была её обида на отца, из-за которого она обвиняла всех мужчин. Такая обыкновенная обида на человека, который сделал больно. Но эта обида испортила мне жизнь. Но однажды я изменилась. Это произошло совсем недавно и, кстати говоря, благодаря вам. Точнее, благодаря снам, в которых вы изредка навещали меня.
- Это моя заслуга, что я вижу вас такой, какой раньше вы не были?
- Да! Именно ваша заслуга! – Довольно сказала Лорен.
- Мне очень лестно. Жаль не могу сказать о вас так же. Я имею в виду, - поспешил дополнить Ян, - что не изменился ни каким образом. Но каждой ночью я ждал, что вы снова придёте в мой сон и успокоите мою разбушевавшуюся сердечную боль. Вы дарили мне минуты сладостного забвения, давали передышку моему изнемогающему сердцу, вселяли надежду и окутывали умиротворением.
- Вы очень красиво говорите! Спасибо за такую похвалу.
Некоторое время они шли молча. Лорен посмотрела на Яна, который шел, опустив низко голову, и смотрел себе под ноги. Сердце Лорен волнительно забилось от созидания этого мужественного, испещрённого мелкими морщинками, исполненного болью и глубокой задумчивостью профиля. Она вспомнила, что ещё в аэропорту заметила у него на безымянном пальце кольцо, и решилась спросить его об этом.
- У вас кольцо на пальце. Вы женаты?
Ян растерялся. Он рассеяно посмотрел на руку с кольцом. Сглотнув комок горечи, подкативший к горлу от воспоминаний, мужчина коротко ответил на вопрос.
- Был.
- Что же случилось? – Начиная примерно догадываться, спросила Лорен.
- Семь лет назад её убили при ограблении супермаркета.
- О! Прошу прощения! Я не думала, что всё так… – Лорен замолчала. Подумав, она продолжила, аккуратно подбирая слова. – Это известие мне многое объяснило.
- Что, например?
- Во снах, всякий раз, я как заглядывала в ваши глаза, я чувствовала какую-то необъяснимую боль, смиренность и отчаянье. Эти чувства читались в ваших глазах так ясно, что я начинала порой испытывать эти страдания вместе с вами. Я не могла понять, от чего ваши красивые глаза полны этих холодных чувств. Но теперь мне всё стало ясно.
- Неужели так заметно, что сердце моё умирает?
- Да. К сожалению, заметно. Во сне я порой плакала, глядя в ваши глаза. Мне было жаль вас, и я очень хотела помочь вам, но не знала как.
Ян остановился и заглянул Лорен в её темные, спокойные глаза. Искренние переживания за него, тронули мужчину. Он притянул к себе женщину и обнял её, положил голову себе на плечо, как не раз это делал во сне.
- Спасибо. – Тихо произнёс Ян. – Большое спасибо. За всё!
Они простояли так ещё немного. Лорен наслаждалась убаюкивающим спокойствием и теплом. Женщина прижималась к груди Яна, вдыхала его запах, прислушивалась к его дыханию. Лорен была счастлива!
Ян посмотрел на небо, темно-синее, бархатное, испещренное звездами. Совсем как его сердце, изрезанное и исцарапанное страданиями… Но теперь всё будет по другому! Уже сейчас мужчина ощущает наслаждение, волной разливающееся в сердце и заживляющее глубокие раны и царапины. Всё хорошо!
За крышей невысокого дома Ян заметил бледную, молочно цвета луну. Она освещала крыши домов, верхушки деревьев и создавала не большую белую дорожку на мокром асфальте.
- Давай потанцуем! – Тихим, низким голосом сказал Ян.
Лорен показалось, что это снова сон. Но всё же она смело приняла предложение.
Мужчина и женщина закружились в медленном танце. Кружась в такте вальса, они перешли танцевать на проезжую часть дороги, на которой не было автомобилей, устремляясь к лунной дорожке. Лорен смеялась, чувствуя, как всё внутри трепещет от нескончаемой радости. А Ян, улыбаясь искренне счастливой улыбкой, любовался женщиной. Своей женщиной!
Мужчина и женщина купались в лунном свете. Они танцевали под луной!
Немного подустав, они остановились. Ян притянул к себе Лорен и, нежно обняв её за талию, поцеловал.