Повесть о ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ДУШЕ.

Часть 1.

- Привет.
Сказала она. Когда я, открыв глаза, увидел её сидящей в моём кресле за рабочим столом.
- Я ещё не проснулся.
Подумалось. Перевернувшись на другой бок и натянув на себя одеяло (что-то как-то прохладно), я решил ещё поспать.
Жена, не могла приехать – она в Брюсселе. Зайти никто не мог – сработала бы сигнализация. Остатки сна. Что-то в ней было от Ларисы (моей жены). Нафантазировал – уже неделю не виделись, только по интернету. Вчера рассказывала мне о своём докладе – довольная, успешная. И видел её в новостях – этот костюм ей очень идёт, и не очень строгий, и в тоже время – такой женственный.
- Как там этого дизайнера зовут?
А, не помню. В пятницу – поеду в город. Она должна прилететь, на банкете нужно ей помочь, говорит, что когда я рядом, то ей спокойнее. Приятно будет видеть, как все её поздравляют. Англичане приедут, директора филиалов, коллеги – со всей Европы соберутся, друзья – подтянутся (она всем разослала приглашения), журналисты опять же. Да – нужно ей помочь, да и праздник обещает быть удачным – друзья же приедут.
Ну, тогда нужно вставать. Заказать обед, на завтрак что-нибудь соображу. По-моему кофе кончается, тоже нужно заказать.
- Что у меня там, с пятнадцатой главой? Нет. Финал нужно переделать – как-то скомкано, получилось.
Зарядочку. Пробежаться до речки. Потом – в бассейн. Завтрак. И за работу.
- Что-то сын давно не звонил?
Так. Всё. Встаю.
А-а-а.
Одеяло – долой. Где – спортивный костюм?

- Привет.
Опять сказала она. Продолжая сидеть, почти в такой же позе и что-то перелистывая на моём столе. Выглядела – ну точно как Лариса. Какое-то воздушное одеяние и стрижка, правда - совсем другая.
Натягивая спортивный костюм, я поинтересовался:
- Вы кто?
- Кофе на вас варить?

- Нет, спасибо. Ответила она, словно и не слышала первого вопроса.
- Чем, так сказать… обязан?
Снова решил попробовать я. Ну не выталкивать же её из дома. Раз пришла, и сигнализация не сработала – значит ей что-то нужно, зачем зря нервничать. Размышлял я, отжимаясь от пола, делая гимнастику для спины и шеи (профессиональная болезнь) и подкидывая гантели.
- Я побегу к речке. Вы – со мной? Или как?

И она ответила:
- Нет, я подожду здесь. Ты же потом в душ и в бассейн. Позавтракаешь – и поговорим. Я буду – тут. Хотя – я и с тобой буду.
- А зачем я тут? Так нужно и так получилось. Об этом и поговорим.
- Я жду тебя.

Озадаченный, я натянул кроссовки, переключил режим сигнализации, взял из стопки одноразовый дождевик – снаружи моросило, и побежал.
Фанатка? Сумасшедшая? Живущая - по соседству? Чья-нибудь провокация? Случайный человек?
Краж в нашем районе не было уже лет пятнадцать – так говорил мне инспектор полиции. Да и красть-то у меня нечего. Книги да бумаги.
Ведёт себя спокойно, дружелюбно. Значит – не будем нервничать, и посмотрим, что бы это всё значило.
- Постой! Я действительно остановился. Ведь я не говорил вслух о бассейне. Хотя я это делаю каждый день. Все это знают.
Побежал дальше. Наверное, кто-то из соседей. Новенькие – пришла познакомиться. Но очень похожа на Ларису и сигнализация не сработала. Я посмотрел – проникновения в дом, не было. Странно. Словно призрак какой-то. Может у меня галлюцинации? Где-то я читал, что так бывает: без причины – бац, и отъезжаешь в свой выдуманный мир. Может, опять какая-нибудь психотропная дрянь?

Ладно. Разберёмся. Девушка – не мужик же. Вернувшись и не заходя в кабинет, я включил «Шесть немецких танцев» Моцарта (как-то привык утром их слушать – инспирирует, что ли?), залез в душ, подпевая великому Вольфгангу - разогрел своё тело под мощными и горячими струями, и бросился в бассейн. Десять кругов. Ещё быстрее! Да.

Что-то опять какой-то затхлый запах появился. Еле уловимый – но есть. Вода-то солёная, откуда? Позвоню опять в сервис – пусть разбираются. Или со стенами что-то или на дне? Не особенно мешает – но лучше пусть пахнет солью.
Итак. Завтрак.

Бодрый и полный энергии, я вернулся в кабинет. Она сложила, брошенное мной одеяло. Я редко засыпаю в кабинете, только когда не могу остановиться, как вчера – образ получился такой яркий, что – ещё пару штрихов, и – третий час ночи.
И переместилась на мой кожаный, коричневый, словно старинный сундук – диван.
А куда она дела постельное бельё? Неужели она и это знает? Не важно.

Я принёс ей свежевыжатый апельсиновый сок, потому что и сам потягивал его через трубочку. Она поблагодарила и посмотрела на меня. С улыбкой, я бы даже сказал – с иронией.
- Теперь, я весь в вашем распоряжении, но только…

- Да, да, я знаю. Прервала она меня.
- Тебе нужно работать. Пятнадцатая глава.
- Действительно, что тянуть? Ты – уже большой мальчик, и насколько я тебя знаю – ты вполне готов это услышать.

- Почти что, как в фантастическом детективе.
Едва успел подумать я.
Она продолжала.

- Мы очень редко, приходим вот так – открыто. Чаще, мы являемся в неконтактном виде, то есть с нами нельзя разговаривать. Ну…
- Ты знаешь…
- Ангелы. Музы – к поэтам. Глас божий. Видения. И т.п. и т.д.

Она так и сказала: и ТЭ ДЭ.
Лихо заворачивается. Сейчас она скажет, что она – посланник божий, а я – избранный. И дальше – как в том фильме…
Но это – ирония. И это – реальность. Она переложила несколько листов на моём столе. Диван – явно ощущает, что она не бестелесна, это видно. Я не сплю.
Поэтому – лучше спокойно послушать.
Она продолжала:

- Да и сейчас, не было никакой особенной необходимости – объявляться тебе. Но ты, в своей пятнадцатой главе – подошёл так близко…
- Что мы решили…
Вот. Уже мы. Снова подумалось мне.
- Мы решили, что лучше будет, если ты узнаешь это всё от первоисточника. Ты рассуждаешь правильно, но есть шанс, что можешь немного исказить реальную картину. Нам бы этого не хотелось. Не так часто – люди подходят столь близко к пониманию нас, чтобы мы могли позволить вкрасться глупым ошибкам и неточностям. Поэтому – мы тебе откроемся, и будем контролировать, чтобы ты писал правду и только правду.

- Так. Постойте. Я ничего не понимаю. Вламываетесь в мой дом. Изображаете из себя саму невинность. Ангел. Муза.
- И в результате – обыкновенная цензура. Редакторская правка.
- Я – свободный писатель. Состою в разных писательских организациях и имею все права писать то, что я хочу. Без всякого давления и условий.
Я встал и начал нервно расхаживать по своему кабинету.
- Что вы себе позволяете? Кто вы собственно такая?
Моему возмущению не было предела. Посягательство на мой профессионализм и на свободу слова. Кто бы она не была – я буду с этим бороться. У меня есть – определённый вес в литературных кругах. И я не позволю…

Но, она просто сказала:
- Я – твоя душа, глупый.

Часть 2.

- Привет.
Снова сказала она.
- Привет.
Машинально ответил я.

Я отчаянно напрягал свой мозг, пытаясь уловить хоть малейший шанс остаться в пределах здравого разума. Пытался вытащить из памяти всё, что имеет отношение к вещественным доказательствам наличия души. Нет. Сам факт её существования – был для меня бесспорным. Я слыл приверженцем духовности в культуре и культа души в литературе. Душа – как состояние, как некая часть каждого. Забота о душе, душевные отношения. Всё это, понятно. И осознаваемо.
Но – её материализация.
Душа – отходит, когда человек умирает. Бездушная тварь. В этой песне есть душа.
Сумбурные и отрывистые мысли – летали в моей голове.
Если она – моя душа. Значит мои мысли – для неё открыты. Поэтому она знает о бассейне и о пятнадцатой главе. Зачем я тогда так мечусь? Мы с ней – единое целое. Она всё про меня знает, и если она что-то затеяла, значит это хорошо – для меня.
А если – она только выдаёт себя за мою душу. Тогда – какая разница. Послушаю, и займусь своим делом.
В любом случае – я ничего не теряю.

- Да.
Продолжила она.
- Начнём всё по порядку.
Более трёх миллионов лет назад, мы пришли на эту планету. Пришли, потому что мы, выражаясь в современных терминах, это – сгустки энергии. Но энергии, – свойства которой ещё пока остаются в тайне для человечества. Есть определённые законы эволюции энергии и…
Всему – своё время.
Мы – можем существовать без телесных воплощений, но тогда нарушаем устои жизни. Получается – отрыв от реальности.
Наше время, течёт немного не так, как время человеческого тела и вообще, физически устойчивых образований. Это – определённый этап в процессе видоизменения энергии. Устойчивые образования.
Человеческое тело, деревья, океан, животные…
Биологическая жизнь твоего тела – это примерно одна секунда в моей жизни.
И ещё…
Самосовершенствование. Для нас.
Размножение, продолжение рода, материнство…
Для вас.

Мы не можем полноценно совершенствоваться, не имея возможности к обогащению жизненным опытом и без любви. Поэтому мы и устойчивые образования – неделимое целое. В случае с тобой – это ты, твоё тело, сознание и я – твоя душа.
Это мы поняли недавно, пару миллионов лет назад. Поэтому, эволюция живого на земле протекает такими темпами.
Ну, ты помнишь: - господь создал Адама и Еву, и ещё разных зверюшек и растения…
Когда-то мы создали первое устойчивое образование – из себя, конечно.
Да. Именно поэтому – плоть от крови.
И мы – везде. Вездесущ.
И мы – являемся.
Фактически, все мы вместе, души людей, животных и всего живого на этой планете – это то, что вы называете богом, господом.
Отсюда и храмы, и заповеди – заботиться о душе.

Всё очень просто.
Но, сознание человека, не всегда выбирает пути, ведущие к душе. Энтропия и случайность. Они тоже неизбежны.
Природа, не терпит пустоты. И если появляется возможность – всегда следует реакция. Так и сознание, оно всегда в поиске, и ошибки – это естественный процесс.

Но мы не можем не вмешиваться, потому что мы – тоже часть этого мира. И если сознание, уводит человечество от нас, от души, в дебри инстинктов и к регрессии, тем самым, нарушая течение эволюции энергии – мы просто обязаны вмешаться. С целью сохранения темпов эволюции и всего нашего вида – живых существ с душой.

В последнее время, мы являемся своим телам, довольно часто. Потому что масса, накопившихся в мире знаний, вот-вот станет критической, для перехода на следующий этап эволюции. И потенциалы регрессивных сил и сил душевных, также выросли неимоверно. Мы работаем над устранением возможности катастрофического конфликта этих сил.
Ты – стал одним из командующих сил Души. Поэтому, мы не можем не помогать тебе, а для этого – вынуждены открыться. Твоя убеждённость в действенности культуры, как главном оружии сил Души. Твоя сознательная устремлённость к действию. И твой выбор рода войск – литературы.
Всё это не случайно.
Теперь мы с тобой, и с тысячами – подобных тебе.
Конфликта не будет. А те уродливые явления, которые являются его предвестниками – будут побеждены.

Вот.
У тебя, наверное, есть масса вопросов. Но лучше, если ты сам, попытаешься на них ответить.
Заканчивай свою пятнадцатую главу. Начинай следующую. И если ты, начнешь запутываться – я появлюсь снова.
Только в следующий раз, пожалуйста, не заставляй меня так долго ждать.
И спасибо за сок.

Часть 3.

Конечно, я постоянно думал о той встрече – со своей душой. У меня было много вопросов к ней, но тот сумбур, который появился в мыслях от явления самой ипостаси бытия, начал немного успокаиваться, по мере появления неотложных дел и важных событий. Прошёл банкет, в честь выдающегося успеха моей жены, с его праздничностью, головокружением от похвал и намёками на дальнейшее совершенствование. Я был искренне рад и воодушевлён, таким не наигранным вниманием к деятельности моей обожаемой супруги. Она – действительно заслуживает и уважение, и признание.
Была также поездка в Бостон, на очередное заседание по страшно секретному проекту. Выдающиеся представители современной культуры, власти и капитала, совместно трудятся над решением глобальных и реальных проблем. Очень серьёзные задачи и весьма сложные решения. Но, процесс движется.
Озадаченный одним из аспектов обсуждаемых процессов в обществе, я надолго погрузился в анализ его сути. Практически вытеснив, все остальные мысли из переполненного очага желаний и помыслов. Это было важно и современно, и поэтому требовало максимальной напряженности. Так всегда – стоит отдать сердце, сознание и душу, для решения конкретных задач, и они обязательно решаются. Вот и в этот раз.
Добравшись до своей дачи, меня ждал сюрприз. Опять – она.

- Привет.
Уже традиционно обратилась моя душа – ко мне.
Успокаивая дыхание, я собирался с мыслями и приводил в порядок свои вопросы к ней. Но она прервала ход моих приготовлений:
- Не нужно.
- Эти вопросы задашь позже. Они – подождут. Важнее – для тебя, и для нас, сейчас, чтобы ты понял суть, терзающей тебя дилеммы – ещё от вашего заседания в Бостоне.
- «Есть ли шансы победить терроризм?»
- Поэтому. Используя свои возможности, продемонстрирую тебе – мысли одного из реальных участников. Да. Реального террориста.
- Нагляднее примера – просто не существует.
- И ты – всё поймешь.

- Успешной работы.
Махнула она рукой, прощаясь, и растворилась в воздухе.
А на меня надвинулась картина какого-то города, и побежали чужие мысли:

«Я шёл на смерть.
Но страха не было. Я знаю, что мне нужно сделать. Меня готовили, учили. Четыре месяца, каждый день, изнурительные тренировки.
Жара и грязь. Ежеминутные команды, не воспринимались слухом, а прямо телом. Встать! Лечь! Ползти! Бежать! Быстрее!
Тело должно слушаться меня. Осечки быть не должно. Мои пальцы не могут дрогнуть.
Мой разум.
Я учился на экономиста, в университете. Мы проходили психологию.
Но в тренировочном лагере, я постиг иную мудрость.
Я соединился с вселенной. Энергия проходила через моё тело, несясь из космоса и уходя в землю.
Я научился быть сосредоточенным. Не отвлекаться на раздражители.
Концентрация. Погружение в себя. Вера.

Так. Здесь направо.
Нет, туда нельзя. Слишком опасно, могу не дойти до цели.
Обойду два квартала. Там есть заброшенный двор, из него легко выйти не замеченным.
Время у меня есть. Я всё рассчитал и предусмотрел.
Ничто не может мне помешать.

Последние тренировки. Меня постоянно «колотило». А сейчас я спокоен. Нужно прислушаться к своему сердцу. Услышать его ритм.
Мешает ритм шагов.
Вот. Есть.
Да. Нужно сбавить темп ходьбы.
Нет. Сердце бьётся спокойно. Я не взволнован. Странно.

Мне сделали укол. Наверное, успокоительное. А может – наркотик.
Не важно. Сейчас уже всё не важно.
Я спокоен. Шаг равномерный.
Но почему я подумал, что должен волноваться. Нет. Не должен.

Я готов. У меня есть цель. Это моя миссия.

Да. Миссия.

Я должен их уничтожить. Они – враги. Всегда были врагами.
До школы, я их вообще не видел. Но отец и братья, говорили – они враги. Они убивают и грабят. В каждом поколении нашей семьи, есть погибшие от их рук.
Мой дядя – сидит в тюрьме. И умрёт там.
Я и мои братья. Все живы. Нас берегли.
Мы должны отомстить.

В школе – их было всего двое. И они командовали нами всеми. Мои друзья прислуживали им. Я хотел остановить это, но мне сказали: - нельзя, они враги. Их родители – убийцы. Молчи.

Первый раз в поезде. Я был один, среди врагов. Мне было страшно. Я закрывал глаза. И обращался к своему отцу. Он говорил: - ты справишься. Ты – смелый. Молчи. И жди. Твой час придёт.

Здесь. Они не были врагами. Улыбались, помогали, что-то спрашивали. Но мой дядя мне объяснил – это притворство, враг умеет быть хитрым. Молчи. Готовься. Ты с ними расплатишься.

И вот время пришло.
Выхожу из двора.
Да. Всё спокойно.

Осталось пятьдесят шагов.
Моя рука не дрогнет.
Они враги.

Это моя жизнь. Её финал. К нему я готовился всю жизнь.
Я счастлив.
Я уничтожу врагов.
Это моя миссия.
Нас много. Каждый – получит свой шанс.

Мой – вот он.

Хорошо.
Теперь вниз.
Можно спокойно их всех рассмотреть. Врагов. Их много. Мы правильно всё рассчитали.
Мой финал – ваш конец.
Вы не будете больше убивать и грабить.

Всё.

Здесь.
Вот так.
Большим пальцем правой руки.

На эту коричневую кнопку.

Какой яркий огонь, и какой оглушительный взрыв.
Враги – русские, корчатся, падают и горят.
В этом метро.

Пустота. Тьма.
Я справился»

Очнувшись, я обнаружил, что лежу около своего дивана, несколько сантиметров отделяло меня от его мягкости и коженности.
Я был опустошён. Раздавлен. Обескуражен.

Так. Нужно возвращаться к своим мыслям.
Осознание того, что мне стало понятно поведение этого мальчика – оно не появилось. Двойственность мотивов и обстоятельств – всегда субъективна, и поэтому – не логична. Тем более что в душе – он верил, в свою правоту. Другое дело, что его душа была, как будто чем-то подпорчена. Вирус или ржавчина, коррозия, окисление.
Вот – оно.
Промелькнуло озарение. Причина – не в мотивах, и не в обстоятельствах. Она в душе. Вернее – в её состоянии.

Часть 4.

Следующее моё «свидание» со своей душой, получилось опять спонтанно. Видимо, мои способности или устойчивость «канала связи» были ещё далеки от совершенства.
Я перечитывал первую часть своего романа о Школе, потому что произошло несколько событий, внёсших некоторые сомнения в искренность и истинность отношений между одноклассниками, через двадцать пять лет после выпуска из школы. Нежность, теплота, лиричность и удивительное воодушевление наполняли меня, когда я читал о своей дружбе с Борисом, о стойкости мужской верности и братства между Евгением и Константином, о своих детских чувствах к Люсе, и о переполнявших нас всех эмоциях во время празднования нашего юбилея.
Не находя явных причин, появления сегодняшних осложнений в наших отношениях, пытался вникнуть во взаимосвязи с другими одноклассниками, с Мариной и Зиной, с Валерой и Сергеем, с Мишей и Лорой. Но – не получалось. Не было причин. Мучение достигло такого предела, что Моцарт – мой постоянный спутник в моих размышлениях, вызывал только раздражение. И только когда я включил Шостаковича, с его экспрессией и изысканной сложностью, только тогда я снова услышал:

- Привет.
Она вошла в мой кабинет, всё в том же воздушном одеянии и с неизменной улыбкой. Я уже отмечал, что она была удивительно похожа на мою жену – Ларису, и готов был об этом спросить у неё. Но она опередила меня.
- Потому что вы – родственные души. Я – твоя душа, могу выглядеть, для тебя – только так, и никак иначе. А её душа – соответственно, имеет твои черты. Божественный промысел – так это называется в мире.
- Но я тут, не за тем, чтобы отвечать на твои любознательные вопросы. Есть дела и поважнее. И для нас с тобой, и для твоей деятельности. Конечно – и для нашего с тобой смысла существования.
- Школа. Я была спокойна за своё состояние, когда ты написал первую часть романа о школе, немного раздражена – от второй части, с этой твоей инфицированностью популизмом и желанием решать серьёзные задачи наскоком. Но твоя работа над третьей частью – успокоила меня. Ты начал вникать в суть понятий культуры, творчества и духовности.
- Сейчас, из-за инцидента с Борисом и в связи с неурядицами Константина с Евгением, осложнений у Люси, ты выбит из естественной колеи жизни. Ты можешь «сломаться», потому что чувства к этим людям – они очень сильны, и не только у тебя. Практически все – ценят свои отношения со «Школой». И тут вряд ли кто тебе поможет, лучше меня – твоей души. Поэтому – я тут.
- Чтобы тебе разобраться в природе этих конфликтов. Нет, не найти свою позицию – по отношению к возникшим проблемам. Это глупо и бесперспективно. Разобраться – и только разобраться. Мы – вместе с тобой, твоё сердце, сознание, ум. И я – твоя душа, мы – разберёмся в происходящем.
- Но будет это не просто.

И на меня, словно накинули одеяло и в получившейся темноте, начала проступать наша стычка с Борисом.
Белый, слепящий снег и солнце в отражении мириадов мелких кристалликов, и ветер от скорости.
- Давай. Быстрей. Что – сдрейфил?
Это Борис. Его зелёный комбинезон и голос.
Чёрт! Мы несёмся по склону. А – ну да, Альпы. Ну, зачем же так быстро – мы же убьемся. Мы не для этого сюда приехали. Он позвал меня на этот спуск, Лариса с Леночкой сказали, что он слишком крут для них и остались внизу. Костя умчался куда-то на снегоходе.
Ты хочешь потягаться со мной в отваге и безрассудстве. К чему?
Он подрезает меня на изгибе трассы, и я еле удерживаю равновесие. Что ты задумал? Это опасно. Оглядывается.
Ну ладно. Хочешь борьбу? Ты её получишь. Немного пригибаюсь и увеличиваю скорость. Вот сейчас я тебя достану.

Картинка меняется.
Школа. Перемена. Какой-то второгодник, на две головы выше меня, угрожающе требует мои деньги на обед. Ой. В под-дых. В глазах потемнело, дышать нечем.
- Давай деньги! Я тебе сейчас всю морду разукрашу!
Но я не могу отдать деньги. Больно. И будет ещё больней. Нельзя сдаваться. Как там Борька меня учил – шаг назад левой ногой, и дёрнуть его за руку, когда он снова замахнётся. Вольная борьба. Вот сейчас. Бац.
Он полетел вперёд. А я увидел Бориса. Он подошёл ко мне и просто встал рядом. Второгодник в ярости развернулся и, увидев нас двоих, пробормотал – ладно, ещё увидимся.

Опять снег. В глазах рябит от мелькания деревьев. Где этот чёрт? Ага? Я почти его настиг. Но он ещё ускоряет темп.
Сдаваться – нельзя. Но – это же Борис. Зачем мне борьба с ним?
Он так хочет, ему так нужно. Ладно – откинем последнюю осторожность, и выложусь «по полной». Будь что будет. Для него этот спор – важен.

И снова – школа. Каникулы, озеро и яхта. Шторм.
- А?
- Ничего не слышу!
- Стаксель?
Но яхта ходит ходуном, везде вода, мне нужно преодолеть два метра и закрепить фал стакселя – он болтается на ветру. Держаться за ванты – и двигаться. Если фал стакселя за что-нибудь зацепится, и его надует – мы перевернёмся. Я должен. Костя – в кокпите, а Женька воюет с гротом, а Борис пытается откренить яхту.
Иду. Метр – есть. Ещё немного и можно дотянуться до фала.
Нога съезжает и я, теряя равновесие, лечу за борт. Успевая одной рукой ухватиться за ограждение. Но руку – режет, мне не удержаться, волна в борт – нет, это я вместе с бортом ухожу в воду. Качка – вот опять наверх.
Кто-то тянет меня за шиворот.
- Давай, закидывай ногу. Я удержу!
Борис.

Уже виден финиш. Вон группа людей у подъёмника. Пора притормаживать. Но он не успокаивается. Я его почти нагнал…
И в этот момент – бугор. Я не был готов, и мои ноги – выстрелили меня куда-то в сторону. Лечу – уже не удержаться, группируюсь и падаю в снег. Бросить палки, лыжи сами отскочат – и плотнее, плотнее сжиматься. Как вертит! Скорость была слишком большой. Ещё удар.
Вижу, что Борис успел сгруппироваться на бугре и его ноги спружинили – он несётся дальше. Оглядывается…
И тормозит.
Всё - снег набился в шлем – я уже ничего не вижу. Но боли нет. Боюсь пошевелиться.

Всё обошлось. Несколько лёгких ушибов и виноватый взгляд Бориса, сидящего напротив меня с кружкой горячего чая с ромом. Пар от чая – заволакивает его лицо. И я не вижу…
Да, он чувствует вину, но что-то там ещё. Торжество от победы.
Почему?

- Почему?
Чуть ли не кричу я. И слышу свой голос в своём кабинете. Напротив – моя улыбающаяся душа, молча даёт мне минуту, чтобы отдышаться и отвечает:
- Потому что, несмотря на все ситуации в вашей жизни, когда он тебя выручал - ты видел, он всегда ощущал, где-то глубоко в своей душе – твоё превосходство. И всегда – хотел реванша. Не для самоутверждения. Нет. Для тебя – ты частенько гордился своими преимуществами, перед ним. Ты был успешнее в математике, и физике, ты – больше нравился девчонкам. Ты – легче находил контакт со всеми, и с девчонками тоже.
- Помнишь, как он позвал тебя в кино, куда они шли вдвоём – с его девушкой, в Ленинграде. Для чего? Ты смог болтать с ней – весь вечер, конечно – не исключая Бориса. Но он – не мог.
- Теперь – вы, на равных.
- А ты – молодец. Как ты, тогда в Альпах, поблагодарил его?
- Спасибо, что доставил такое удовольствие, спасибо – что победил, но не бросил.

- Вот. Это и есть – ценность.
Продолжала она.
- Не может быть – только безоблачной, дорога. Любой друг или близкий человек – не ты сам. В нём бродят – свои мысли.
- И только если, не смотря ни на что – побеждают искренность и душевная теплота. Только тогда, это и может называться – истинной дружбой.
- Всё будет в порядке. Не переживай. Твоё падение, для тебя – не значит, что тебя унизили. Это же, правда!
Я утвердительно закивал головой.
- А его реванш – не значит, что он победил тебя. Нет.

- Он победил себя, а ты – ему в этом помог. Как настоящий друг.

Часть 5.

Первый муж Люси – Александр. Они прожили вместе, всего полтора года. Он уехал «на заработки» - и не вернулся. Люся осталась с годовалой дочкой на руках, без специальности и без средств к существованию. Конечно, она продала квартиру и вернулась к родителям, устроилась на «тупую» работу и продолжала жить. Ждала его, пока не получила письмо, в котором он объяснял, какие высокие заработки в Афганистане.
Он увёл её. От меня, и от «нормальной» жизни. Первый мужчина – эталон мужественности, отец её ребёнка.
Я всё понимаю. Но как больно…
Он не имел права оставлять её. И не имел права – «уводить», если не знал наверняка, что не оставит.
Плохой человек. Фарфоровый мужчина.

За десять лет в школе, сидя за одной партой, взрослея – у меня не было ближе сверстника, чем Люся. И она – ни разу не давала мне повода для сомнений, в том, что я для неё значу меньше, чем она – для меня.
Кроме того проклятого дня – выпускного вечера, когда она ушла – к нему.

О, женщины.
Что ты слушала тогда? Сердце, разум или свою душу?

И вот, снова.
Он оказался жив. Её первый муж – Александр. И даже сумел её найти, через 25 лет забвения.
Позвонил ей из Рима и потребовал встречи с дочерью.
Она – естественно отказала.
И оцепенела.
Не реагировала на звуки, на Риккардо, не двигалась – а просто сидела в кресле, уставившись в одну точку, и слегка раскачивалась, словно сомнамбула.
Через четыре часа попыток привести её в чувство, Риккардо позвонил мне. За это время, Александр уже поговорил и с Риккардо, который особенно не придавал значения угрозам Александра, но связался и с полицией и с секретными службами, усилил охрану своего особняка.

Он прислал за мной свой самолёт, поэтому ещё через три часа я уже сидел рядом с Люсей и выслушивал доклад начальника службы безопасности корпорации Риккардо.
Александр оказался террористом с многолетним опытом, числился в розыске по 12 странам и в Интерполе. Разумеется, что его «вели» сотрудники спецслужб, но он тоже об этом знал.
Свою карьеру он начинал обычным курьером наркотиков из Афганистана в Советский Союз. Двигаясь по «служебной» лестнице, прошёл подготовку в лагерях для наёмников и участвовал в десятке террористических операций. Последние три года – обосновался в Европе. И был одним из эмиссаров довольно «известной» террористической группировки.
Конечно же, он вёл «освободительную» борьбу угнетённых народов, имел влияние и связи, которые не допускали к нему многочисленные обвинения в преступлениях.
Видимо, только сейчас обнаружив, что Люся живёт в Италии, и что у него – взрослая дочь, появилась потребность продемонстрировать «своей жене» все свои достижения и облагодетельствовать дочь.

Угрожая силовыми акциями Риккардо, он добивался встречи с Люсей, но в первую очередь – со своей дочерью. По всей видимости, её он пока не нашёл.
Такой вывод сделал я вслух и Риккардо, поймав мой взгляд, сразу стал кому-то звонить. Изоляция и охрана Сильвии – понял я.

Комиссар местной полиции и шеф отделения секретной службы, пытались объяснить Риккардо план своих действий, но он их не слышал.
- Пока не очнётся Люся, я не буду делать ничего. Охраняйте. Только охраняйте.
Почти что приказал он им.

- Сделай что-нибудь. Ты можешь – я знаю. Последнее что она сказала – было твоё имя. Я тебя очень прошу. Всё что угодно. Только сделай что-нибудь. Я не могу видеть её в таком состоянии. Моё сердце – разрывается.
Он сел рядом со мной, и я положил ему на плечо, свою руку.
Глянув на меня, он вроде – немного отошёл от мучившего его напряжения. Плечи обречённо опустились.
- Что нам делать?
Уже без надрыва, спросил он.
Справился.
Мне тоже было страшно и больно за Люсю, и за Риккардо, но нужно сохранять чистоту мышления. Иначе – мы не сможем ничего изменить.

- Давай, отнесём её на свежий воздух – лучше туда, где слышно море.
Он быстро что-то сказал своим помощникам, и мы, сплетя руки в виде кресла, просунув их под неподвижно сидящую Люсю, приподняли и понесли её из этой комнаты.
На веранде с прекрасным видом на море, где было слышно не только крики птиц, но и шум прибоя, установили мягкий диван с огромным количеством подушек. Опустив Люсю в утробы этого дивана, Риккардо снова посмотрел на меня:
- Что дальше?
Я не знаю. Появление этого Александра – что это может значить для Люси.
Страх? Прошлое? Одиночество?

Так.
- Риккардо. Мы оставим вас наедине. Вспомни, пожалуйста, как ты с ней познакомился, что ты ей говорил, что делал, как улыбался – в общем, всё вспомни. И повтори ей это всё – сейчас. А мы – отойдём.
И я жестами начал выпроваживать многочисленных помощников Риккардо и служащих этого дома, с веранды.

Часа полтора я просидел в мучительном ожидании и раздумьях, пока один из работников дома Риккардо, относивших на веранду газовые лампы для обогрева – стемнело, и с моря шёл прохладный воздух, не сказал мне, что меня зовёт Риккардо.
Поспешив к ним, я увидел всё ту же картину, только Риккардо плакал.
И сквозь слёзы…
- Я всё вспомнил. И всё ей сказал…
- Она плакала…
- Но не ожила…

Обняв его за плечи, и поднимая с дивана, я сказал:
- Иди. Теперь моя очередь…

Сгорбившись и поглядывая на меня, он двинулся в глубь дома.
- Что же мне делать?
Плескалось море. Чёрное небо с мириадами звёзд…

И тогда…
Я начал рассказывать ей, как в ту ночь, на выпускном балу. Мы стояли на берегу озера. Также что-то шептали волны и также перемигивались созвездия на небосводе.
- Это Южный Крест. Как будто хочет нам что-то указать.
Показывая на него, я вытянул руку.
Я ей рассказываю о звездах, о созвездиях.
Которые – высоко. И вечны. А свет от них идёт миллионы лет.

- А там – Млечный Путь.

И она задрожала…
Взяла меня за руку, сжала её в своих ладошках, и говорит: - Я буду мамой. Понимаешь? А отец ребёнка...

Часть 6.

Мы выехали сразу же, как только смогли. Получив телеграмму, я попросил своего дворецкого отправить посыльного для безусловного заказа двух мест на поезд до Лозанны, и отправился писать записку своему другу доктору Вайсбарту.
На утро, мы уже сидя в купе медленного тащившегося поезда, неспешно переговаривались.
- Генрих, ты уверен, что мы будем там полезны?
- Конечно, мой друг, ты – доктор медицины, а я – изучаю психологию. Кто ещё может помочь этим несчастным?
Доктор Вайсбарт, Рудольфо, действительно был успешным практикующим лечащим врачом. У него была своя ординация на углу «Принца Балтазара» и слава о его передовых методиках вышла далеко за пределы нашей страны.
- Но, ты – Генрих, только на прошлой неделе вернулся из Страсбурга, после двух месячного затворничества в доме графа фон Кригена. Я знаю – ты добился там успеха, о твоём открытии «соматических влияний» написала даже «Таймс», но ты – обессилен и выжат как порей для похлёбки.
- Ничего. Почти неделю я слушал Вивальди и общался с тобой. Мои умственные способности, просто обязаны восстановиться. И я не случайно пригласил в этот раз тебя, со мной в поездку.

Потом мы тряслись несколько часов в экипаже. Погода была промозглой и отвратительной. И замок фон Браунштейна оказался большим, но ужасно серым и мокрым на вид.
Нас встречала вся челядь во главе с дворецким. И по пути к нашим покоям именно дворецкий и начал пояснять мне значение слов в телеграмме: «Мёртвая жена, но живая».
Только утром нас соизволил принять сам барон. В библиотеке.
Представившись и поболтав об общих знакомых, и о погоде, я – с молчаливого одобрения своего друга, решил начать выяснение обстоятельств происшедшего.
Барон, нисколько не удивившись и не отреагировав на мои «скорбные» вопросы, вздохнув, погрустнев лицом и осунувшись всем телом в своём огромном кресле, изрёк:
- Да. Анхелика – умерла. У нас был бал, как всегда – по пятницам. Всё было прекрасно. Где-то около десяти я вошёл к ней в спальню. Да, точно – там я видел Анхелику в последний раз. И потом – её не стало. Я понял, что она – умерла.
- А вы – производите впечатление человека достаточно юного возраста. Читал о вас в «Таймс». Если вы, сможете разрядить обстановку в этом доме, где все считают меня сумасшедшим - буду вам весьма признателен.
- Полностью в вашем распоряжении.
- А сейчас, извините господа. Меня ждут неотложные дела.

И он удалился. А я – поглядел на доктора Вайсбарта.
- Никаких явных физических отклонений. Зрачки в норме. Реакции и общий тонус – в норме. Язык – без налёта. Здоров.
- Уважаемый Генрих, я думаю, что нужно познакомиться с хозяйкой этого дома и выяснить – мертва она или жива. В конце концов.
Я был с ним согласен.

Она, конечно – была жива. И даже чересчур. Очаровательная молодая особа, успевшая разродиться двумя милыми дочками, двух и пяти лет от роду, но совсем не утратившая юношеской порывистости и девичьего обаяния. Прекрасное платье от столичных портных, великолепно подчёркивало прелести её фигуры, а ясные ультрамариновые глаза цепко держали внимание любого, кто глянет на неё. Она была из числа тех женщин, которые любят себя и общество, знают цену своей красоте и благородству, умеет себя преподнести в соответствии со своим положением, но всегда остаются – прежде всего, женщинами.

- Наш дворецкий…
Так начала она, после обязательных приветствий.
- Он сообщил мне, что вы – гениальный доктор и лечите душевные болезни. И я читала…
- Что, чтобы лечение было успешным, я должна быть максимально искренней…
- Это нелегко. Моё достоинство и женская честь.
- Но ради мужа – я готова на всё.

Её история – оказалась совсем иной.
- У нас часто бывает много гостей. И на последние три или четыре бала, муж приглашает старого графа фон Штраубе. Он всегда внимателен к старому вояке, и я тоже прониклась глубочайшим уважением к графу. Мы танцевали, смеялись – всё, как всегда. Но когда граф сообщил мне, что ему осталась всего неделя – врачи предрекают ему скорую смерть от болезни.
- То я решила сделать ему подарок. Нет, вы не подумайте…
- Это же исключительная ситуация. Человек – умирает. Лучший друг моего мужа. А я ещё так молода…

- Мы были в моей спальне. Граф – обессиленный лежал на моей постели, едва прикрытый шёлковой простынёй, а я – приводила в порядок свою причёску, успев только накинуть бордовый пеньюар.
- И тут входит Барон, мой муж. Он что-то хотел спросить, назвал меня по имени – Анхелика, и увидел на постели обнажённого графа.
- Забормотал что-то: - ты умерла, тебя нет, ты - мертвая…
- Повернулся – и вышел.
- Вот и всё.

- А наутро, он почему-то назвал меня Ангеликой. Третий день – не притрагивается ко мне. Когда я пыталась его поправить: Я – Анхелика, не Ангелика. Он твердит своё: - Анхелика умерла.
- Всей прислуге сказал, что его жена – Анхелика фон Браунштейн, умерла третьего дня и теперь хозяйкой в доме будет Ангелика фон Браунштейн. Нет. Он сказал – не хозяйкой, а экономкой. То есть – я, живая и законная супруга, теперь стану экономкой?
- Со мной - учтив и вежлив, но как-то…
- Как с матерью или с другом.
- Я же чувствую…

- Вы можете его вылечить?

Очень странный случай.
Опросив всех слуг и посетив нескольких друзей и соседей Фон Браунштейнов, мы сидели поздним вечером перед камином в рыцарском зале, потягивали пиво и молчали.
Её помыслы и нравственные устои в проявившихся «действиях», нельзя было охарактеризовать как полностью неприемлемые.
Его реакция и последовавшее изменение поведения также были очень характерными.
Но вот…
Форма, какую приняли их отношения. И это его утверждение – она умерла, это было очень необычно и невероятно сложно.
Поэтому, наутро я отправился к своему коллеге в Лондон, для консультаций, предусмотрительно оставив доктора Вайсбарта в доме фон Браунштейна.

Вернувшись на пятый день, я застал замок в траурном убранстве, и обнаружил скончавшегося Барона, а всё семейство и челядь – в страшной скорби. Найдя доктора Вайсбарта, я поинтересовался – как всё это произошло. И в чём причина такой быстрой смерти, ведь он был здоров перед моим отъездом.
И мой друг рассказал мне о последних событиях в жизни Барона фон Браунштейна.
Барон начал как-то сохнуть, отказывался от еды, подолгу просиживал в библиотеке. Разговаривая с детьми и с прислугой, несколько раз повторял, что баронесса, его жена – умерла, а осталась только мать его детей и человек, похожий на его бывшую жену. Один раз он разговаривал с Ангеликой. И доктор – был принужден ею присутствовать при этом разговоре.
Барон объяснял, что его жена – Анхелика, была женщиной и другим человеком, и тогда – в спальне, он видел её в последний раз. И что ему – плохо без неё.
Его супруга с отчаянием и болью пыталась объяснить, что она – перед ним, она – жива.
Но – он, не слышал её, называя другим именем (Ангелика), совершенно спокойно интересовался здоровьем детей.

Приказал дворецкому устроить сооружение усыпальницы в семейном склепе для его любимой и обожаемой жены Анхелики фон Браунштейн.
Третьего дня, не встал к завтраку. Доктор не смог обнаружить ни одного заболевания – только общее ухудшение состояния, ослабевание всех функций организма.
И вчера – был отпет.

Вернувшись, домой я сделал несколько записей в своём дневнике.

Она – из лучших побуждений, даровала самое ценное в знак признательности и уважения, но тем самым – убив любовь.
Он – увидев мёртвую любовь, соединил её с женщиной, которую любил, но не смог соединить мёртвую жену с человеческой сущностью.

Она – потеряла душу, а он – жизнь.
Ибо души двоих, соединённых любовью, соединяются в жизнь этих двоих.
И – больная душа, калечит здоровые души, убивая себя и саму жизнь.

Любовь – для души, как иммунитет для тела. Нет любви – душа ослабевает.

Но какова связь между душой и телом? Почему состояние души может воздействовать на организм? Для чего?

Часть 7.

- Привет.
И почему-то в этот раз, это её приветствие прозвучало как-то почти издевательски. Почему я не могу писать просто о том, что – пишется, смешное – чтобы смеялись, грустное – чтобы грустить? О проблемах – чтобы кто-то сделал выводы, об удачах – для положительного примера. Выпал первый снег – порадуемся наступившей чистоте и убранству природы. Почему я должен мучиться и выискивать какой-то высший смысл в обычных понятиях и событиях? Для чего мне – эти проповеднические и наставнические устремления? Зачем тянуть на себя одеяло пророков и «гуру»? Какой смысл играть в игры «заботы о человечестве»? Тщеславие? Жажда популизма? Или – обычная шизофрения?
- Только потому…
Сразу начала отвечать она.
- Потому что ты хочешь во всём этом разобраться. Поэтому – ты и пишешь о душе, о любви, о школьной дружбе…
- И понять. Для тебя – это важно. Понять, почувствовать и сказать.
- Поэтому и я, твоя душа, тут – с тобой.

Она уселась снова на мой диван, коричневой кожи, откинулась на спинку, забросив ногу на ногу, и продолжила:
Наверное, пришло время сказать тебе больше о себе, вернее о твоей душе. О «душе» - как явлении, феномене и субстанции. И о твоей связи со своей душой, то есть – со мной.
Как-то слишком запутанно получается: твоя душа – и я. Давай упростим эти словесные упражнения. И тебе и мне, и так понятно – что я, это и есть твоя душа.
Поэтому, без лишних «политесов», перейду к описанию своей сути. Для того чтобы у тебя не возникало впечатление, что кто-то тобой управляет. Если я и помогаю тебе, то это значит, что твоя душа – отвечает тебе взаимностью. Ты – постоянно заботишься обо мне, бережёшь мою чистоту и не подпускаешь ко мне разные, отравляющие душу, воздействия. Развиваешь меня, ублажаешь и если иногда и делаешь больно, то практически ни разу – этого не было «по умыслу». Так складывались обстоятельства.
Ты помнишь…
И она вставила мне прямо в мозг картинку и слова из первой нашей с ней встречи:
«Мы – можем существовать без телесных воплощений, но тогда нарушаем устои жизни. Получается – отрыв от реальности.
Наше время, течёт немного не так, как время человеческого тела и вообще, физически устойчивых образований. Это – определённый этап в процессе видоизменения энергии. Устойчивые образования.
Человеческое тело, деревья, океан, животные…
Биологическая жизнь твоего тела – это примерно одна секунда в моей жизни.
И ещё…
Самосовершенствование. Для нас.
Размножение, продолжение рода, материнство…
Для вас.

Мы не можем полноценно совершенствоваться, не имея возможности к обогащению жизненным опытом и без любви. Поэтому мы и устойчивые образования – неделимое целое. В случае с тобой – это ты, твоё тело, сознание и я – твоя душа.
Это мы поняли недавно, пару миллионов лет назад. Поэтому, эволюция живого на земле протекает такими темпами.
Ну, ты помнишь: - господь создал Адама и Еву, и ещё разных зверюшек и растения…
Когда-то мы создали первое устойчивое образование – из себя, конечно.
Да. Именно поэтому – плоть от крови.
И мы – везде. Вездесущ.
И мы – являемся.
Фактически, все мы вместе, души людей, животных и всего живого на этой планете – это то, что вы называете богом, господом.
Отсюда и храмы, и заповеди – заботиться о душе.

Всё очень просто.
Но, сознание человека, не всегда выбирает пути, ведущие к душе. Энтропия и случайность. Они тоже неизбежны.
Природа, не терпит пустоты. И если появляется возможность – всегда следует реакция. Так и сознание, оно всегда в поиске, и ошибки – это естественный процесс.

Но мы не можем не вмешиваться, потому что мы – тоже часть этого мира. И если сознание, уводит человечество от нас, от души, в дебри инстинктов и к регрессии, тем самым, нарушая течение эволюции энергии – мы просто обязаны вмешаться. С целью сохранения темпов эволюции и всего нашего вида – живых существ с душой»

Я – не привыкший к таким методам «напоминания», был обескуражен. И она – дала мне минутку, чтобы прийти в себя.
До чего абсурдная ситуация. Мне – моя душа вставляет в мозг напоминание о нашем с ней разговоре, для того чтобы продолжить что-то мне растолковывать.
Дикость! Кому – расскажи…
Психлечебница для меня держит «бронь» постоянно.

Значит – бога нет, а есть некий энергетический мир, в котором мы – являемся чем-то вроде конечностей для исполнения неких манипуляций этой самой энергии, для обогащения её (энергии) нашим жизненным опытом и любовью.
Обалдеть!!!

- Фу, какая гадость.
Произнесла она и растворилась в воздухе.
Ну вот. Обидел собственную душу. Хорошо. Попробую ещё раз, медленнее и без сарказма.
Некие энергетические создания…
Хм? Разумные или нет?

- О Господи!
Это я воскликнул в ужасе, потому что моя душа вернулась в своё видимое состояние, но вернулась так, что я был в ужасе.
Я сидел за столом, довольно близко к экрану монитора и набивал свои мысли в компьютер, глядя, как они превращаются в написанные слова. Обычно – я пользуюсь голосовым вводом, так удобнее. Текст как бы сам появляется на экране, потом только корректируй и исправляй. Но сейчас – мы с ней разговаривали, а потом я размышлял. Поэтому – работал с обычной клавиатурой.
И вот…
Глядя на появляющиеся буквы и слова, замечаю, что они начинают менять свою форму, стройность и чёткость строк. Закручиваются и постепенно приобретают вид картинки. Эта картинка начинает приобретать объём – выпячивается из монитора…
- О Господи!
Это моя душа в образе моей жены – вылезает из монитора. Так. Нужно найти номер телефона скорой помощи. На всякий случай – чтобы был под рукой.
- Да не нужен тебе врач! Ты меня оскорбляешь – «конечности для манипуляций», вот и ты – получай.
- Нравится? Буду каждый день вылезать из монитора. А как-нибудь – вылезу из телевизора, да при гостях. Может тогда перестанешь валять дурака.

- Разумные мы, разумные.
Она уселась на краешек стола, но кончик её платья так и остался «невылезшим» из монитора. Она – тут, а кусок платья – в мониторе. Внутри.
Всё…
Отъезжаю. До скорых встреч на «лазурном берегу» в «Палате номер шесть».

Она замолчала и выдернула платье из монитора. Соскочила со стола и пошла на кухню.
Вот. Сейчас «яишенку» пожарит, а там и скорая приедет. Так я же ещё не вызвал.
Ага. Вернулась. Виски мне налила. Ну ладно.

- Полегчало?
- Что-то ты какой-то нервный сегодня.
- Всё никак от этого сна отойти не можешь?

Часть 8.

Что за странный сон. Или я не сплю, и это опять мысленные ребусы мне загадывает моя душа. Похоже на сон. Но мне не снятся сны. За всю жизнь я видел только пять снов и каждому есть своя причина, события – которые стали причиной душевных переживаний или стрессов, и которые вылились в эти сны, как продолжение событий и образное описание подоплеки и решений.
Вот – «душевных переживаний и стрессов». Значит, это всё-таки не сон, а образное вмешательство душевных сил в процесс понимания решаемых мной сегодняшних задачек.
Что я видел (или – что мне привиделось)?

Орёл – огромный и стремительный, с цепким взглядом и безмятежно расслабленно парящий, резким и мгновенным переходом в молниеподобное снижение, сложившийся в снаряд с крючковатым наконечником, рассекающим небо и воздух на две половины, и эффектными рассчитанными до миллисекунды движениями разящим свою жертву, с ореолом развёрнутых крыльев.
Лебедь – величавый и белый, даже на фоне белёсых ватных облаков, с аристократически изящной шеей и неспешным царственным взмахом крыльев, плавно снижающийся к зеркальной поверхности озера, как вздыбившийся конь, изогнувшийся в момент приводнения и отмахивающийся вертикально поставленными крыльями от созданной им волны.

Это огонь. Запах огня. Едкий и слепящий, наводящий ужас и сбивающий дыхание. Ветер донёс дым и гарь. Надвигается смерть.
Орёл – взлетая, почти что вертикально, застывает, обзирая наступающее безумство стихии.
Лебедь – облетая по периметру озеро в поисках путей спасения, совершает второй круг, третий…

Уже слышен треск горящих деревьев и завывания мечущегося пламени.
И жар. Постепенно приходят волны испепеляющего жара.

Почему они не улетают? Природа дала им крылья. Спасайтесь! Ещё мгновение и огонь будет тут! Бегите! Улетайте!

Огонь подходит уже почти к самому озеру. Всё вокруг горит, языки пламени лижут небо и воду.
Что это?
Орёл – камнем срывается вниз и влетает в самую кромку огня. Самоубийство? Отравление дымом?
Но нет – он тут же взмывает из огня. Оперенье – дымится. Что он несёт?
Птенец?

Куда он направляется? Тут негде спастись.
На дальнем от огня краю озера – полузатонувшее дерево, топняк. Он планирует на этот плавучий островок.
И снова взлетает в небо. Оставив птенца в безопасности. Временной безопасности.

А Лебедь?
Спасайся! Ещё не поздно! Взлетай!
Но он не один, на глади озера. Ещё одна – такая же величавая шея и несколько маленьких комочков в воде, около него.
От берега! Прочь! В глубь озера! Там – спасенье! Пусть – не надолго, но всё же!

Он встаёт на дыбы, закрывая собой от огня - свою семью, и ожесточённо машет крыльями, словно пытается отогнать надвигающийся жар.
Огонь остановился перед водной преградой. Но жар!
Всё испепеляющий жар!
Вода начинает бурлить, закипая.

Орёл.
Продолжая стремительный взлёт, снова переходит в пикирование.
Куда?
Там огонь.
Ты погибнешь.
Оставайся в небе.

Нет.
Он врывается в самую толщу бушующей стены огня…

Сейчас.
Поднимется в высь.
Он сможет.
Он – взлетит.

Лебедь.
Не прекращая стоять заслоном от жара. Он машет и машет крыльями.
Они начинают дымиться.
Не нужно махать!
Так ещё больше раздувается жар!

Вспыхивает оперение…
И огненный столб – продолжает махать крыльями…

Орёл?
Нет – не взлетел.

Как жутко. Как больно и тяжко это видеть. Зачем мне – это всё? Что – я должен понять из безумства двух птиц?
Законы природы?
Величие интеллекта?
Жертвенность – ради сохранения своих близких?
Служение высшим идеалам?

Да. И нет.

Отвага и честь.

Это снова образ моего осмысления судеб и жизни моих одноклассников, моих друзей, данный мне, для понимания глубины и исключительной ценности, их душевных качеств. Для осознания и принятия существования в мире Отваги и Чести.
Константин и Евгений.

Часть 9.

- И что тебя здесь смущает? Почему такая нервная суматоха в твоих мыслях, и эта ироничная агрессия, сарказм – проявления неуверенности в понимании смысла событий?
- Я – права? Конечно же – я права. Ведь мы – переживаем это вместе.
Опять она. Моя душа.
Но вроде как бы я начал успокаиваться:
- Да. Я не понимаю. Отвага – присуща Константину, Честь – Евгению. Но – не только. Евгений – тоже отважен, а Константин ценит и живёт по законам Чести.
- Как – эти две человеческие черты объясняют конфликт между ними?

Она начала ходить по моему кабинету взад-вперёд и как лектор, начала мне объяснять:
- Ни Отвага, ни Честь – не объясняют конфликта. Как ты любишь всё просеивать через сито стереотипов! Нет.
- Пытаться сравнить, выявить лучшее, то – которое «правильнее» и ценнее – вот в чём конфликт. Нельзя думать о том, что лучше – Отвага или Честь. Для этого – я держала тебя над тем озером, добрых двадцать минут. Они – обе, и Отвага и Честь нужны и хороши, но только каждая – в своей ситуации. И в своём состоянии души.
- Это – самое главное для тебя.

- Да. Да. Звони – я подожду. Скажи Константину – что его Отвага может быть оценена только посмертно, такой она высокой «пробы». А Евгению скажи – что Честь, ценна уже сама по себе – и не важно, какой будет результат.
- Так было с Орлом и лебедем? То-то. Звони.
- Я подожду. Это важно и для тебя, и для них, и для души каждого.

Я провозился долго. Сначала не мог дозвониться, один телефон не отвечает, мобильник – не доступен. Когда же всё-таки связь установилась, выслушав новости от обоих (Жени и Кости), я сказал им всё об их конфликте, раздутом «жёлтой прессой». А они, пообещав подумать, отключились. Мне стало легче. Правда.

- Вот теперь можем продолжать о свойствах моей обожаемой души!
С улыбкой произнёс я.

Она – также с улыбкой, отвечала:
- Это был твой жизненный опыт, и это была моя работа. Нужно объяснять что произошло, или сам догадаешься?
Ага. Мой жизненный опыт – решение конфликта между друзьями. Её работа – моё отношение к основополагающим ценностям жизни. Душа – обязана трудиться…

- Правильно.
Поддержала она меня.
- Только бери – немного шире, объёмнее…
- Ты – заботишься обо мне, своей душе, возделываешь меня, не подпускаешь ко мне грязи и скверны. Твоя семья, твои друзья и знакомые – сколько ты там насчитал в своей «Арифметике», три тысячи человек тебя знает?
- И большинство из них – возделывают свои души.
- Поэтому – мы (ваши души) и сильны. Мы связываем вас друг с другом, и со всем миром, с его знаниями и возможностями. Мы же – энергия. Чем сильнее нас подпитываешь – тем сильнее наша отдача.
- Именно тогда – и решаются самые сложные задачи, преодолеваются преграды и достигаются поставленные цели.
- Человек с богатой душой – практически всемогущ.
- Но…

- Только если есть другие люди, большинство людей, с такими же «богатыми» душами. Только тогда и происходит осуществление всех желаний и мечтаний.

Она замолчала на мгновение, как бы раздумывая – говорить мне что-то или нет. Я же, понемногу начал осознавать, что её слова, вернее – её описания «деятельности» и «мира душ», очень чётко ложатся в реальность. Немного по-другому всё это трактуется, причины и механизмы…
Но, в целом – я не мог найти ни одного противоречия в своём мироощущении. Только – то, что раньше называлось «божьим промыслом» или судьбой, везением, теперь находит довольно стройное и логически выверенное объяснение.
А она – продолжала:
- Конечно, очень большую роль в нашем влиянии на течение жизни имеет любовь. Любовь к Родине, к традициям и к ближнему, любовь между мужчиной и женщиной, родительская любовь…
- И всё, что озаряется этим чувством.
Человек, испытывающий искреннюю любовь к своей Родине, не поддаётся межнациональным распрям, не принимает действия «иноземцев» за агрессию – его душа приобретает иммунитет ко всем влияниям на жизнь, которые могут эту любовь поколебать.
И так и с остальными «видами» любви. Влюблённый в незнакомку юноша, не замечает ни косых взглядов прохожих, ни осуждение завистников, ни угрозы и даже реальные опасности.
- Но о любви – мы поговорим отдельно. Мы ещё не разобрали до конца влияние и необходимость человеческого жизненного опыта, бытовых событий, свершений и поражений, общественной жизни и культуры, на нас – ваши души.
- Давай, я тебе покажу состояние души у человека, который практически не двигается по своей жизни, не приобретает жизненный опыт – а только тешит своё самолюбие и заботится о своём благосостоянии.

Мне вдруг стало ужасно страшно. Я только-только начал привыкать к общению со своей душой. Родной, собственной – взращённой на моих мыслях, моём жизненном опыте и защищённой моей любовью. И теперь мне нужно увидеть состояние чужой души.
Жуть.
Я не могу ещё до конца прочувствовать состояние своей души. Да – у меня большой жизненный опыт, очень много неординарных событий, дел и длинный путь познания. Как бы – моя душа должна быть сильна. Я занимаюсь творчеством, и постоянно знакомлюсь с произведениями искусства в разных жанрах – прикасаюсь к прекрасному, так сказать. Скорее всего – я так «возделываю» свою душу. Стараюсь держать свою нервную систему в постоянном тонусе, не позволяя даже намёкам на раздражение или злость, зарождаться и тем более – выплёскиваться из меня. Тело своё – я тоже стараюсь держать в постоянной форме. Любовь…
Да – во мне есть любовь и к Родине. Пусть это – не один город или страна, а своеобразный калейдоскоп мест, людей и событий. Но я люблю это – как свою Родину. Я люблю свою жену, сына. Друзей и ещё многих хороших людей. Я люблю Моцарта и Ницше. Люблю…

Перечислять можно долго. Получается, что иммунитет моей души к средствам «умерщвления души» - я тоже имею на достаточно высоком уровне.
Могу ли я сказать, что я – всемогущ? Или – счастлив?

И тут – она снова влезла в мои внутренние рассуждения:
- Значит ты не хочешь понять как это – жить с пустой душой? Пытаешься оценить себя – любимого?
- Не нужно этого делать.
- Я ощущаю некоторые вибрации, плохие вибрации.
- Отток душевной энергии – идёт намного быстрее и легче, чем приток - подпитка жизненным опытом, культурой и даже любовью.
- Мы теряем очень ценную связь с другими душами, которая может и помочь и выручить. Теряем - практически от любой «чёрной» мысли.
- Вот ты начал, только начал идти по тропинке самолюбования, самовозвышения – и всё, я ощущаю, что мой радиус «дальней связи» - резко уменьшился. Я уже не могу дотянуться до тех душ, которые возможно смогут нам помочь в следующую секунду жизни.
- Ещё шажок – и я утрачу практически все «каналы связи». Буду - слепа и глуха.
- Зачем тебе такая душа?
- Почему ты это делаешь?

Часть 10.

Она всё-таки не стала экспериментировать с моим психическим здоровьем и давать мне почувствовать «пустую душу». Я очень ей благодарен за это. А вдруг – я слаб, и мне будет там – хорошо…
Подсунув мне одну из моих старых статей, она написала – рядом с заглавием:
«Прочитаешь – поймёшь главное. Я там кое-что подправила»

Ну вот, мы уже с моей душой не просто общаемся – а и переписываемся. Что же дальше?
Ладно – почитаем. Что я там написал, и что – она подправила?

«Что такое графомания? Кто такой – графоман?

Для начала – о смысле вопроса. Существует устойчивое мнение, что графомания – болезнь, и болезнь – в плохом смысле этого слова. Не – болеть за «Зенит». А именно – в результате чего-то, получить такое, от чего избавиться (вылечиться) – не просто чихнуть.
Как при гриппе – нельзя насморк, положить в шкаф и уйти гулять, так и при графомании – нужно поболеть. Никуда не денешься.
И второе устойчивое мнение, что графомания – это не болезнь, а порыв души, самореализация.
Оба эти мнения, естественно имеют право на жизнь. Попытаемся разобраться – возможно, есть и иное - третье определение этого понятия.

Возьмём несколько толковых словарей, и будем отталкиваться от сути термина, в движении к понятию, и явлению – графомания. Поняв суть явления – выясним, кто является графоманом.
Итак. Графомания - Пристрастие к писанию, к многословному бесполезному сочинительству. А сочинительство - Невысокое по качеству литературное творчество.
Ожегов.

Значит всё-таки творчество, а не просто болезнь. Болезненное творчество. К нему можно отнести и всех великих писателей. Ни один из них не писал – безболезненно и равнодушно.
Творчество - Создание новых по замыслу культурных или материальных ценностей. Опять Ожегов.
Снова не понятно, что такое «культурных». Нецензурная брань в стихах – это культурная ценность, или нет? А «Чёрный квадрат» Малевича?
Попробуем сами: - Культурные…
Это…
Ну вот – он, культурный человек. Телеканал ещё есть – Культура. Там – театр, выставки, артисты, произведения. Искусство – это Культура.
И да, и нет. Спросим у Ожегова. Культура – возделывание души. Культурный – улучшающий, заботящийся о душе. Телеканал заботится о душе – он культурный, и искусство – тоже.

Что получилось? Графомания – пристрастие к писанию, к многословному бесполезному созданию невысоких по качеству, новых по замыслу, литературных ценностей, которые возделывают душу. Три слова, немного выпадают из общей стройной картины. «Пристрастие», «Бесполезному» и «Ценности». А так в общем уже похоже на смысл.

Пристрастие не может быть здоровым, оно всё от той же мании - некое душевное расстройство, навязчивое желание открыть себя миру. В этом контексте. «Произрастающая из одиночества, невостребованности, невозможности реализации некоего имеющегося «потенциала» по-иному. и т.п.» Что-то от психоза и от психических заболеваний. Но талант и гениальность – тоже не являются нормой человеческого поведения. Поэтому – оставим это слово, как допустимое в имеющемся определении.

ПРИМЕЧАНИЯ: Пристрастие – это червоточина в душе, чёрная дыра – куда потоком несётся духовная энергия. Поэтому – гениальные творения возможны, но их влияние на мир, становятся губительными.

Бесполезное – для кого, или чего? Для себя – или для других? Сложное и довольно двусмысленное понятие. В русле определения «Графомания», полезность или бесполезность невысоких по качеству ценностей, можно определить полезностью для создателя и бесполезностью для всех других (качество то низкое). Следовательно – бесполезность, становится полезной только тогда, когда создатель ценности творит её для себя. Самоудовлетворение. Теперь понятно.
ПРИМЕЧАНИЯ: Бесполезность, прежде всего для души. Энергия потрачена – но не восполнена. Пустые траты.

Ценность – всегда определяется на основе каких-либо критериев. И это – самый сложный момент в ответе на наш вопрос. Ценности имеются всего двух видов – культурные, которые для души, и не культурные – которые для всего остального. Но…
Золотая диадема, с бриллиантами, исключительной красоты и не менее исключительной стоимости – ценна для души или для всего остального? Вот мы и зашли в тупик. Поэтому придётся идти обходным маршрутом.
Хотя можно пойти по тонкому льду, и попытаться сказать, что ценность произведения определяет читатель.
В действительности – читатель ничего не определяет. Он выражает эмоции – и только, совокупность которых, в принципе может составить оценку – эмоциональную. Только тогда, когда в процесс вмешиваются критики, филологи и прочие специалисты, а также работники сферы формирования общественного мнения, может появиться, вместе с эмоциональной оценкой и реальная ценность. Но будет она культурной или не культурной – не известно никому. Поэтому – хрупок лёд…
ПРИМЕЧАНИЯ: Ценностью для души становится только то, что восполняет духовную энергетику. Или – возделывающий эффект на душу, от созданного, превосходит душевные затраты.

Итак.
Истинную ценность произведения определяет автор, ещё до того момента, когда садится за его написание. Он берёт на себя ответственность, что сотворённое им, будет влиять на души читателей, возделывая их. И если он ошибается – то его ждёт ужасная кара, в виде заболевания графоманией, или чем-то ещё страшнее – тщеславием, стяжательством и жаждой обогащения. Отправив к читателю своё творение, не имеющее ценность для души читателя – он получает равносильное обеднение своей собственной души.
Примерно так.
ПРИМЕЧАНИЯ: Он тратит большую часть своей душевной энергии, по сути – (души), вкладывает её в своё творение, а восполняет – только через связь с другими душами. Энергия – перераспределяется, возделывающий эффект на миллионы душ, каждая из которых – делится с автором, малой толикой благодарности.

Значит, графомания – это не болезнь, а наказание за незрелость собственной души или за «обездушенность» устремлений.
А, графоман – человек, отбывающий наказание. Зек.
ПРИМЕЧАНИЯ: Души – они не могут, кого бы то ни было наказывать, они – страдают от невозможности связи с остальным миром. А страдание – тоже расходует много энергии.

В отношении - «души прекрасные порывы». Все души стремятся творить, но…
ПРИМЕЧАНИЯ: Все души – и есть «орган» творчества у человека.

Продемонстрируйте своё творение, своему же отражению в зеркале. Если оно подтвердит культурную ценность имеющегося шедевра, то смело пускайтесь во все тяжкие.
Наказание – вам не грозит.
Хотя, кто знает?
ПРИМЕЧАНИЯ: Только очень сильное чувство – может вывести человека из состояния «страдание души». Страх, любовь, ненависть, дружба, зависть…

Часть 11.

- Пустая душа…
- Хорошо, я не буду давать тебе ощутить состояние пустой души. Это – действительно может повредить твой разум.
- Многие – идут намеренно на опустошение своей души. В погоне за благами, славой и властью. Некоторые – волею обстоятельств, затянула компания, родительского внимания не хватает, пропадают интерес к жизни и желание чего-то добиваться.
- В любом случае – что-то становится причиной оттока духовной энергии. То ли разум, то ли влияние уже пустых душ.

- Но есть категория людей, души которых претерпевают метаморфозы. Служение высшим целям, набивает потенциал энергии до такого высокого значения, что происходит рассеяние энергии и некоторые «участки» души, подвергаясь повышенному воздействию – меняют свою направленность.
- Внешне, такие души выглядят очень целостными и «богатыми». Но внутренняя структура – у них ложная. Происходит подмена приоритетов души. Вместо – самосовершенствования, идёт процесс самоконструирования. Находятся весьма веские и убедительные обоснования для чудовищных деяний. Такая душа – замкнута сама на себя. И связь у них – только между себе подобными. И мы не можем с этим ничего поделать. Только вы – устойчивые формирования, то есть – люди, можете вернуть эти души в естественное состояние, в лоно природы.

- Небольшой пример о такой душе.
- Ты как-то был вынужден участвовать в небольшой беллетристкой «дуэли» с неким Стивом Перегудовым. И там – у тебя появился очень характерный персонаж.
- Я немного подправила – для точности описания состояния его души.
- Теперь ты точно поймёшь, о чём я тут толкую уже битый час.

И она – протянула мне один из моих рассказов.

«Фотография писателя Стенкина в подвале»

«Народ,- это не только те, кто живут сейчас, но и те, кто жили до нас, и будут жить после»
Михо Мусолишвили.

«Буду делать один маленький фантазия, - говаривал знакомый француз, разбавляя советский березовый сок водопроводной водой. Фантазия у месье был, действительно, небольшой. Несмелый…….
Но одно дело - есть, а совсем другое – «уесть». Наш француз, например, ел мало, а уесть нас любил. Попивая свой «маленький фантазия», непременно указывал: « В Париже я пью воду « Перье», и мне вкусно. А у вас этого нет, ха, ха ,ха…..
Уедают с целью показать превосходство, установить дистанцию»