Вообще-то я против миллионеров, но
Если бы мне предложили им стать...
Марк Твен

Изя Вайнтруб, 67-летний «оле-хадаш», три месяца назад прибывший на благословенную землю Израиля из подмосковного города Фрязино, сидел за кухонным столом и при унылом свете настольной лампы писал письмо мэру города Т. господину З. В квартире было благостно тихо. За окном густела непроглядная южная ночь, тонко зудели комары, в сливном бачке вяло булькала вода. Родственники, умаявшиеся от жары и общения, спали сном раскаявшихся грешников. Изя вздохнул от избытка чувств, переполнявших его большое еврейское сердце.
«Дорогой г-н мэр! – тщательно вывел он на листке, вырванном из ульпановской* тетради невестки Бэллы. – Каждую пятницу я, с божьей помощью, читаю печатный орган «Звезда Севера». И первое, о чем хотелось бы спросить Вас как уважаемого и достойного человека, о каком севере идет речь? Где Вы тут видите север, если в тени 41º по Цельсию, не говоря уже о Фаренгейте? Хорошо, оставим в покое газету, тем более, что она издается на еще не выученном мною языке».
Изя покачал головой, поцокал языком и страдальчески закатил глаза, вспоминая хитроумные закорючки, которые у него никак не хотели складываться в слова.
«Так вот, уважаемый мэр, - изино перо вновь заскользило по бумаге, - не подумайте, упаси Боже, что я не в курсе, кто чем дышит в нашем городе. Моя невестка Бэлла открыла мне глаза. Оказывается, под фотографией, где Вы изображены в полный рост с представительными мужчинами в галстуках, стоит подпись: «Господин З. просит деньги у известных бизнесменов». И тогда я сказал себе: «Изя, пришел твой час! Твой гражданский долг помочь этому благородному человеку, чтобы он уже ничего и ни у кого не просил». Вам нужны деньги, а я знаю, где эти деньги лежат».
Изя победоносно улыбнулся, представляя, как замрет на этой строчке мэр, как задрожат от радости его губы. Да что там говорить, сейчас в руках у Изи трепыхалось, как пойманный воробей, благополучие города Т., а может быть, и всей страны. Изя почесал редеющий затылок и стал писать дальше.
«Моя бабушка Перл, зихроно левраха* (учу иврит), была знахаркой в большом еврейском городе Могилеве и лечила... Как Вы думаете, кого? Как Вы думаете, от чего? Бабушка всегда говорила мне: «Ицик, наши еврейские мужчины – это самые уязвимые мужчины в мире. Никто, кроме них, не способен вытянуть на себе столько детей и столько молитв нашему Всевышнему». Да, дорогой мэр, ничто на земле не проходит бесследно... Вы спросите, причем же здесь я? Отвечаю: «Изя Вайнтруб очень даже причем. Бабушка Перл, уходя в мир иной, открыла мне тайну своего ремесла. «Иди и лечи», - сказала она. Но родня, проще сказать мишпуха, воспротивилась: «Не сходи с ума, Изя, ты не представляешь, какие налоги тебе придется платить!» А двоюродный племянник стал советовать: «Вы, Исаак Аврумович, можете уйти в подполье и оттуда делать людям добро!» Скажу откровенно, я не люблю все эти шахер-махер. Свой миллион я могу заработать законным путем. Потому-то я и обращаюсь к Вам, уважаемый рошаир* (учу иврит): Вы поможете мне развернуть бизнес, а я как честный человек поделюсь с Вами своими доходами. Надеюсь, Вы уже догадались, что здесь пахнет большими деньгами. Очень большими деньгами».
На этой фразе Изя остановился. Жизнь не баловала его. Чем дольше он жил на этой Земле, тем чаще заботы сваливались на его рано начавшую лысеть круглую голову.
«С такой головой, - говорила ему бабушка Перл, - быть бы тебе в старые времена казенным раввином». Изя горестно вздыхал. Денег вечно не хватало. Он мотался по командировкам, жена воевала с детьми, дети росли разбойниками и эгоистами. Сколько Изя себя помнит, он всегда мечтал разбогатеть. А вдруг какая-нибудь неведомая тетушка в далеком Бруклине сделает его своим наследником? Или неожиданно всплывет из небытия дедушкин брат Моня, уехавший во Францию перед самой революцией? Тогда Изя пошьет себе шикарный бостоновый костюм, жене закажет шубу из дымчато-серого каракуля, а детям построит кооперативные квартиры, чтобы они, наконец-то, оставили их в покое. Изя жадно вчитывался в списки счастливцев, разыскиваемых Инюрколлегией, в тайной надежде найти там свое имя. Но и здесь ему не везло: большие деньги обходили его стороной...
Изя посопел, погрыз ручку, расправил лист и продолжил письмо.
«Итак, г-н мэр, я подхожу к главной части моего повествования. Да знаете ли Вы, что мы буквально ходим по деньгам? Да-да, эти самые шекели валяются у нас под ногами! В виде сырья, конечно. Я уже, чтоб не сглазить, приступил к проверочным испытаниям, и Вы будете первым, кому я доложу о результатах. Как любила повторять моя теща: «Порядочный миллионер стремится стать еще богаче и еще порядочней». А в успехе, дорогой рошаир, я уверен: проблема всемирной импотенции будет решена по-еврейски мудро и своевременно».
Изя на мгновение остановился: не подумает ли господин мэр, что он, Исаак Вайнтруб, обыкновенный хвастун? «Не подумает, - сообразил Изя. Он уже слышал от соседа, что в Израиле карьера начинается с умения выставить себя в выгодном свете. «Что-что, а это я умею!» - Изя гордо распрямил затекшие плечи и вернулся к письму.
«Ох и развернемся мы с Вами, уважаемый господин З., ох и потекут рекой деньги в наш карман! И тогда мы пойдем еще дальше: начнем строить дешевые квартиры для еврейского рабочего класса! Банки с их машкантами плачут, мы с Вами смеемся. Открываем во вверенном вам городе завод по производству хрусталя (чего-чего, а песка у нас хватает!) Чехи со своим богемским стеклом плачут, мы с Вами смеемся. Ну, как перспективка? Я осуществляю контакты, Вы подписываете контракты, мы получаем дивиденды. Считайте, что моим согласием Вы уже заручились, а об остальной команде умных и верных, как я, людей позаботьтесь сами».
Изя закончил письмо, поставил дату, подпись, сообщил мэру свой адрес и с сознанием выполненного долга отправился спать. Он долго ворочался с боку на бок рядом с храпящей басом женой, обдумывая детали своей будущей работы с мэром. Только под утро Изя наконец заснул. Ему снилось, что плывет он на яхте по озеру Кинерет, а с берега его приветствуют жители города Т. Гремит салют, звучит музыка, и люди, взявшись за руки, громко и вдохновенно поют: «Изя, мэлех Исраэль, хай, хай вэкаям»*.

*оле-хадаш (ивр.) – репатриант;
*ульпан (ивр.) – курсы языка иврит;
*зихроно левраха (ивр.) – пусть будет благословенна ее память;
*рошаир (ивр.) – мэр;
* мэлех Исраэль, хай вэкаям (ивр.) – царь Израиля, живой и вечный.