В начале прошлого века власть была очень слаба по отношению к бандитам, из-за чего злоумышленники могли спокойно, безо всякого стыда, расхаживать по городу. Порой случалось, что сам полицеймейстер грабил прохожего, сваливал всю свою вину на другого, несчастного судили, а виновник того продолжал подставлять невинных граждан. Жил в то время безжалостный вор-рецидивист Евгений Сергеевич Верёвка. Он грабил всех без разбору, убивал невинных граждан, и от всего этого блаженства лицо Верёвки заливалось такой безграничной улыбкой, что в ямочках его щёк можно было утонуть. Вор имел при себе исправный дедушкин револьвер, чтоб в случае чего открыть огонь по властям или, что более вероятно, по прохожим. Будучи пьяным, Верёвка позволял себе стрелять по пустым бутылкам с надписью «Вермут» или «Коньяк», по канделябрам, в висевшие на стенах большие вычурные зеркала и даже в окна! Жил Евгений Сергеевич один, ни с кем межличностных контактов не имел, однако проживал в довольно богатенькой усадьбе за городом в небольшом селишке Ермаково, где, пожалуй, кроме Верёвки никто и не жил. Сам Верёвка был довольно высокого роста, коренастый, с гладкими русыми волосами, травяного цвета глазами и с огромной бородавкой под нижней губой. В городе о нём знали немногие, а если уж и знали, то помалкивали, страшась злобной, лютой мести Евгения Сергеевича.
Сегодня Верёвка вышел из дома в полной боевой готовности – с револьвером за пазухой, с маленьким ломиком в портфеле и с большим запасом энергии. Минуты две он постоял у крыльца, как бы в последний раз осмотрел свою усадьбу и остановил первый проезжающий экипаж. Без ёрзаний уселся вор на сиденье и громко приказал кучеру: «К главной площади!» Резвый кучер принялся ежесекундно хлестать кнутом кобылу, скачущую, как самый упрямый ослик. Экипаж тащился вдоль нескончаемых ермаковского леса, мимо вонючих сельских болот и выехал на общую дорогу.
Наконец потный и усталый кучер придержал кобылу у главной городской площади, и из экипажа вылез Верёвка. Уже стемнело, круглый, пузатый месяц боготворил Землю своим холодным светом. Медленно зажигались звёзды. Повеяло ночной прохладой. Евгений Сергеевич вдохнул этот чистый, безупречный воздух и двинулся по направлению к городскому кладбищу и церкви. Рядом с большим храмом святого Сергия находился ещё более огромный особняк знатного чиновника Александра Евгеньевича Петухова – очень жадного, толстого, самовлюблённого чиновника. Вокруг всё сплошь окутал ночной мрак. Лишь у крыльца дома Петухова зажжён был одинокий, словно месяц, фонарь. С кладбища доносились очень странные звуки, напоминающие крик совы, вой волков и нечто подобное. Евгений Сергеевич поднялся на крыльцо и достал свой ломик из портфеля. Верёвка был натренирован взламывать замки и от того с блеском, беззвучно открыл входную дверь. Войдя в переднюю, бандит слегка прикрыл за собой дверцу и на цыпочках стал подкрадываться к окну, дабы получше осмотреться. Мерцающий свет с улицы озарял прихожую. Глаза Верёвки скоро привыкли к темноте, и он мог с лёгкостью сориентировался. Злоумышленник нащупал ручку двери и вошёл в спальню Петухова. Вся эта комната звучала отвратительным храпом чиновника, спавшего крепчайшим сном. В спальню не проникал свет, так как единственное окно здесь было занавешено плотной бархатной портьерой. Револьвер у Верёвки держался наготове. Рецидивист медленно подкрадывался к стоящему в углу комнаты толстому бюро, в котором Петухов хранил свои огромные сбережения.
Внезапно Верёвка сделал очередной шаг вперёд и почувствовал под ступнёй что-то очень мягкое и мокрое. Евгений Сергеевич на что-то наступил. Это «что-то» вдруг резко вскочило, издало зловещий рык и, как только могло, укусило незваного гостя именно за ту ногу, которой Верёвка на существо и наступил. Бедняга вор вскрикнул, взвизгнул, заорал от столь сильной, пробирающей до костей, боли. Верёвка поднял на уши весь дом, но первым, разумеется, проснулся господин Петухов: «Зажгите свет, зажгите свет немедленно! Воры! Воры!» Вбежал тощий рыжий приказчик Александра Евгеньевича, сбежались все его многочисленные крепостные. Зажгли свет. Евгений Сергеевич до сих пор выл от боли – его тощая ножка была вся растерзана стоящим рядом существом. Существо это – жирный разъярённый бульдог порядочных размеров, которого теперь уже держал в руках грузный крепостной Петухова.
- И не стыдно тебе, наглец, наступать на носы чистокровных господских псов? Ах ты подлец! – надевая свой английский халат, упрекал барин Петухов.
- Барин, да высечь надо его, чтоб урок запомнил!
- Да, точно, высечь!
- Минуточку! Решенья здесь принимаю я! – вскричал Александр Евгеньевич. – И мысль у меня уже созрела! Значит, господа, выпарывать его не нужно – ему уже от Джона досталось. Просто бросьте его на кладбище и ворота закройте – пусть сам посереди ночи выбирается. А коль соберётся через забор перелезать – так вы его обратно столкните. Понятен приказ?
Все крепостные одновременно качнули головой в знак понятности приказания. Два самых мускулистых крепостных мужика взяли несчастного Верёвку один за руки, другой за ноги, вынесли из дома и потащили на кладбище. Слегка раскачав пленника, мужики забросили его в самый центр старого ветхого кладбища, заперли ворота м стали подле сторожить. Верёвка, воющий от боли, упал и ударился позвоночником об огромный деревянный крест, поставленный в честь какого-то умершего. Евгений Сергеевич ещё больше взвыл от боли, стал барахтаться в клумбе с цветами, по его лицу уже ручьём потекли слёзы. За это время он тысячу раз пожалел, что вышел сегодня грабить Петухова. Мало того, что вор наш ничего не выкрал, зато получил сильнейший перелом и растерзанную ногу. Месяц продолжал беспрестанно светить и освещать землю. Его свет пал на железную табличку, прибитую к тому самому кресту, об который ударился Верёвка. На табличке было выгравировано: «Верёвка Евгений Сергеевич». Годом смерти был указан нынешний год, а день – завтрашний. Завидев это, у Верёвки чуть не случился инфаркт или что-то в этом роде. Евгений Сергеевич понял, что лучшим средством успокоить нервы сейчас будет сон. Наш рецидивист пытался заснуть, ворочался, кряхтел, изредка взвывал от боли, как волк. Наконец он всем телом и душой погрузился в сон. Евгению Сергеевичу ничего не снилось – в его воображении возникло лишь громадное чёрное пятно. Сон его продолжался около пяти часов.
Очнувшись, Верёвка изумился. Он лежал в своей тёплой постели, но боль не отступала от него. У вора ныла спина, и из правой ноги за всю ночь вытекла лужа крови. Он сел, снял челок с правой ноги и увидел – о, ужас! – на его ножке не хватало большого пальца. Вместо него на ноге явилось кровяное пятно, из которого, как из крана, вытекала кровь: «Чёртов бульдог! – думал Верёвка. – Откусил мне мой палец! Жирный зверь!» Тут рецидивист почувствовал новый приступ жуткой боли в спине и в ноге. Эти боли не покидали беднягу весь день, но он не хотел вызывать врача, потому что боялся длинной руки правосудия. Верёвка сидел дома и ревел от боли, а кровь всё текла и текла, спина болела всё больше и больше.
Наконец мучениям Верёвки настал конец, и Евгений Сергеевич вечером этого дня умер у себя в квартире.