Я прихожу к тебе раз в месяц, потому что чаще к тебе не пускают. Вот уже начало зимы, я иду к тебе по хрустящему снегу. Думаю о тебе, твоей болезни, которая рано или поздно уложит тебя в могилу, прикрывая твое тело вуалью и цветами. Размышляю о том, что я тебе просто друг. А он, он рядом с тобой. И я утешаю его каждый раз, когда вижу в его в этой треклятой больнице.
Палата 407. Я выучил этот номер наизусть. Я могу прийти к тебе на ощупь, я выучил каждый шаг.
И вот, этот проклятый порог. Ты лежишь на белой койке, такая же бледная, как и я. Красные губы кровавым пятном выделяются на твоем меловом лице. Глаза – просто черные провалы, но даже в таком виде ты прекрасна. Я люблю тебя и не смею сказать.
Да. Пару минут назад я встретил твоего дружка в коридоре. Он шел медленным шагом, будто считая. А знаешь ли ты, что было потом?
Потом он взял под руку какую-то девицу… А когда я спросил у него, что это значит, он просто сказал: «Она все равно умрет…»
Эти слова… Боже, как я хотел его убить за эти слова!!! Я пронизывал его тело своим взглядом, искал хотя бы чуточку добра в нем, не понимая, что ты в нем нашла. Неужели ты любишь его? Как ты можешь не видеть его измен, ведь окна твоей палаты выходят прямо на то место, где он целовал ее!
Я не понимаю тебя, я бы хотел понять, принять… Но не могу. Не могу мириться с тем, что ты слепо прощаешь его.
Я сажусь на стул рядом с тобой, а потом веду тебя к тому пресловутому окну. Ты жадно прижимаешь ладони к холодному стеклу, отчего там остаются отпечатки твоих горячих ладоней. Я рад… Значит, жизнь еще кипит в тебе. Значит, ты еще жива, греешь меня своим теплом. Это значит, что однажды я скажу тебе слова любви, а ты кинешься мне на шею. А потом я буду целовать твой кругленький животик, где будет наш маленький ребенок. У нас все будет хорошо…
Второй месяц зимы… Я опять тороплюсь к тебе. Твои ладошки на стекле оставляют чуть видный след. Ты уже не горячая, ты просто теплая... Я и боюсь, и волнуюсь. Я все так же молчу насчет своих чувств. Когда ты уйдешь из моей жизни, все вокруг станет ненужным. Я буду находиться в стальном стекле, все видя и слыша, но ничего не чувствуя. Вот так… Неужели ты не понимаешь, насколько ты для меня важна?
Третий месяц. Я бегу к тебе со всех ног, сбивая людей в коридорах.
Палата 407. Я выучил этот номер. И сегодня в этой комнате я признаюсь тебе.
Я залетаю к тебе в палату, минуя высокий порог. Я сажусь к тебе, но ты спишь. Твои губы стали еще краснее, а кожа – словно снег. Этот же снег за окном покрывает умершую землю белой вуалью… Твои ладони холодны… Ты молчишь и спишь…
И тут все замерло. Я понимаю, что вокруг ощущается то самое стальное стекло… Потому что тебя больше нет…
Белые цветы падают на пол, знаменуя смерть. Все, что было в груди, разгорелось еще больше. Агония – это страшно. Все загорелось, и в этом огне ушла ты.

Я все еще помню твои ладони на стекле. Все еще шепчу твое имя, глядя на твое тело, покрытое вуалью и цветами…