ОБЩЕЛИТ.COM - ПРОЗА
Международная русскоязычная литературная сеть: поэзия, проза, критика, литературоведение. Проза.
Поиск по сайту прозы: 
Авторы Произведения Отзывы ЛитФорум Конкурсы Моя страница Книжная лавка Помощь О сайте прозы
Для зарегистрированных пользователей
логин:
пароль:
тип:
регистрация забыли пароль

 

Анонсы
    StihoPhone.ru



Египетский поход. Гл. 28

Автор:

Г Л А В А XXVIII.

Нельзя войти дважды в одни и те же воды. Словно в насмешку над великими мира, это замечание Гераклита Эфесского удивительным образом нашло подтвердение в судьбе многих из них именно здесь, на Востоке. Если для Фридриха Барбароссы, утонувшего в студеной горной речке Салеф на границе с Арменией жарким июньским днем 1190 года, оно исполнилось буквально, то Бонапарту пришлось убедиться в мудрости древнего философа на собственном опыте во время повторного штурма Акры, предпринятого 1 апреля после успешного подрыва контрэскарпа, произведенного генералом Каффарелли. За трое суток, прошедших после первого неудачного штурма, дорого стоившего французам не столько из-за потерь в живой силе – они потеряли 27 человек убитыми и 87 ранеными,- сколько из-за моральной победы, одержанной защитниками города, Джеззар и его гвардейцы успели хорошо подготовиться к встрече гостей, и когда Бонапарт снова атаковал пролом, послав в него отряд гренадер и саперов с лестницами, тех ожидал на первом этаже башни неприятный сюрприз. Весь этаж был превращен в склад горючих веществ: завалы были начинены бочками с гудроном, вязанками сухого хвороста, сверху были разбросаны доски и корабельный такелаж, среди камней были заложены бомбы и гранаты. Когда французы приставили лестницы к пролому, мамлюки подожгли запалы и покинули помещение. Оказавшись внутри, саперы пытались погасить огонь, но он распространялся очень быстро, и вскоре весь этаж превратился в пылающую печь, в которой пять человек сгорели заживо, многие получили ожоги, и штурм был прекращен, так и не начавшись. Легко можно было предположить, что огненный вал был не единственным сюрпризом, приготовленным защитниками крепости, и от дальнейших атак пролома решено было отказаться. То, что едва не удалось с первой попытки горстке храбрецов, преодолевших на своем пути препятствия, казавшиеся неодолимыми, теперь, после двух неудавшихся штурмов, не удалось бы и целой дивизии: защитники крепости больше не боялись французов и осыпали их со стен не только пулями, но и насмешками, обращая мало внимания на бомбардировку. «Султан Селим бах-бах, генерал Бонапарт пиф-паф!» - кричали османы французским канонирам по ночам, когда огонь артиллерии ослабевал: у Бонапарта вскоре должен был обнаружиться недостаток боеприпасов. Пошла третья неделя осады. Военные действия все более перемещались под землю. Генерал Каффарелли вел подкоп под фундамент башни, саперы противника вели контрподкоп; в городе позади Страшной башни велись фортификационные работы, защитники готовили вторую линию укреплений. В город ежедневно доставлялись морем боеприпасы, подкрепления и продовольствие. В ночь на 6 апреля в залив вернулись «Тигр» и «Тезей». Коммодор Сидней-Смит отправил на берег сто английских артиллерийских офицеров и отряд морской пехоты: теперь он не боялся быстрого падения города и распорядился выгрузить захваченный у французов тяжелый артиллерийский парк и установить гаубицы и мортиры на огневых позициях. С прибытием англичан Джеззар почувствовал себя достаточно сильным, чтобы предпринять крупномасштабную вылазку; ее настоятельно советовал провести полковник Фелипо, встревоженный приготовлениями французских минеров. На рассвете 7 апреля осажденные вышли из города одновременно четырьмя колоннами: три колонны по 1500 человек вышли из трех ворот, 300 турок и 150 английских морских пехотинцев быстро спустились в ров через пролом в башне, оказавшись всего в 15 шагах от разрушенного контрэскарпа и входа в минную шахту. Французский батальон боевого охранения в последний момент преградил им путь штыками. Английский майор, командовавший колонной, был убит на пороге минной шахты; турки яростно дрались, отстреливались и бросались на французские штыки, но когда по коленам траншеи подтянулись французские резервы, неприятель был отброшен от шахты с большими потерями. Три другие колонны были загнаны обратно в город огнем артиллерии. Из колонны, атаковавшей шахту через пролом в башне, лишь половина смогла уйти по открытым траншеям турецких контрапрошей. Потери осажденных, главным образом пленными, составили 800 человек, в том числе 60 англичан. Английский майор был похоронен со всеми воинскими почестями, пленных англичан разместили отдельно от остальных, среди французского лагеря. Среди пленных турок оказался чернокожий гвардеец Джеззара по имени Али, один из десяти участников контратаки 28 марта. От него французы узнали подробности происшедшего в башне. Пленный не отрицал, что собственноручно отрезал голову французскому гренадеру. Бонапарт спас его от расправы и принял на службу, поручив командование отрядом французской кавалерии.
Неудачная вылазка не обескуражила Джеззара. Восполнив потери прибывшими подкреплениями, он повторил вылазку, а затем стал проводить атаки французских траншей и плацдармов регулярно, с неизменным результатом. В рукопашной турки дрались отчаянно, и французским солдатам пришлось оттачивать все три грани штыков своих ружей, после того как в очередном бою турок вырвал мушкет из рук гренадера, ухватившись за штык. Однако плохая выучка и отсутствие опытных командиров, способных организовать взаимодействие колонн на поле боя, делало атакующую турецкую пехоту легкой добычей противника, и после каждой очередной вылазки в город возвращалось не больше половины вышедших из него. Джеззар не жалел своих дюдей, ожидая в скором времени прибытия вспомогательной армии с Родоса. Между тем Дахэр сообщал Бонапарту о том, что другая тридцатитысячная армия, собранная пашой Дамаска, готова к выступлению и со дня на день может появиться на берегах Иордана. Следовало принять меры к тому, чтобы встретить ее во всеоружии. Прежде всего Бонапарт поручил Бертье эвакуировать в Яффу госпитали Назарета, Шафа-Армы и Хайфы, а также тяжелые обозные грузы и пленных. Судя по тому, что был эвакуирован и перевязочный пункт, расположенный за горой Мечети, Бонапарт достаточно трезво оценивал ситуацию и был чужд шапкозакидательских настроений, в которых не перестают подозревать его некоторые авторы. Оставлять армию рассредоточенной в прежней конфигурации было уже нельзя; перед сражением нужно было найти такую расстановку всех ее частей, чтобы обеспечить группировке в целом максимальную маневренность, надежную управляемость и достаточную компактность. Бонапарт полагал, что у него достаточно времени в запасе, чтобы произвести перегруппировку уже после того, как паша выступит из Дамаска и раскроет свои намерения. 8 апреля генерал Жюно сообщил Бонапарту, что турецкий авангард численностью около 3000 человек ночью перешел Иордан южнее Генисаретского озера и направляется к Кане Галилейской, расположенной на одинаковом удалении от озера, Хайфы и Акры, и что сам Жюно с отрядом в 500 человек преградил ему путь и намерен держаться до прибытия подкреплений. Одновременно Дахэр сообщил о том, что турки перешли Иордан по мосту Иакова к северу от озера, что сам он осажден в Сафаде, а отряды неприятельской кавалерии двинулись дальше в обход озера, и вся Галилея наводнена ими. Мюрат, находившийся в этот момент в лагере под Акрой, куда он сопроводил продовольственный обоз из Сафада, немедленно отправился обратно во главе мобильного отряда в 1000 человек, а на помощь Жюно выступил Клебер с остатками своей дивизии ( около полутора тысяч человек). Ничем другим помочь своим авангардам Бонапарт в этот день не мог: в создавшейся ситуации он не имел права показывать Джеззару свою слабость. Впервые с начала похода в Сирию Бонапарт вынужден был признать, что положение его армии в глубине вражеской территории становится «деликатным». Можно понять его радость, когда поздно вечером он узнал, что Жюно в течение восьми часов отразил три неприятельские атаки, потеряв всего 12 человек убитыми и 48 ранеными, и что противник отступил, оставив на поле боя 800 человек и 5 знамен. Главнокомандующий поздравил Жюно с победой, пообещав, что по возвращении во Францию организует конкурс на лучшую картину, посвященную бою у Назарета. На конкурсе, проведенном в 1801году, первую премию получит Жан-Антуан Гро, уже снискавший славу благодаря картине «Наполеон на Аркольском мосту». Эскиз «Бой у Назарета», хранящийся в Нантском музее, изображает вахмистра 3-го драгунского полка Франсуа Ру в момент захвата им турецкого знамени. Французское каре, состоящее из 300 ветеранов, будучи атаковано с фронта регулярной турецкой пехотой, а с флангов и тыла – конницей кочевников, отбросившей в начале боя значительно уступающий ей в численности сводный отряд французской кавалерии и всадников Дахэра, хладнокровно подпустило противника на расстояние в 20 шагов и расстреляло беглым огнем всадников, заставив их откатиться на безопасное расстояние, после чего Жюно успел собрать кавалерию и вернуться, чтобы прикрыть с флангов пехоту от атаки турок. Понеся большие потери, кочевники до конца боя уже не представляли серьезной опасности, а когда турецкая пехота дрогнула и обратилась в бегство, они бежали в первых рядах. Исход боя был бы совсем иным, окажись в распоряжении турок мобильная батарея из легких орудий, аналогичная летучей артиллерии в Итальянской армии Бонапарта. На рубеже XVIII и XIX столетий, когда главные военные штабы ведущих мировых держав еще не имели сложившейся структуры, в них не могло быть и отделов, ответственных за анализ боевого опыта армий иностранных государств. Нам трудно сегодня понять то упорство, с которым кавалерия Востока бросалась снова и снова на пехотные каре Бонапарта в 1799 году. Однако еще труднее понять и оправдать тех, кто посылал польских улан в атаку на немецкие танки осенью 1939г. и бросал в бой кавалерийские полки без прикрытия с воздуха – в солнечные морозные дни под Москвой поздней осенью 1941г. Засилье рутины, косности и бюрократии, привычка действовать по принципу «пока гром не грянет, мужик не перекрестится» прижились в штабах не вчера и исчезнут, надо полагать, не завтра.
Небольшие отряды неприятельской кавалерии, встреченные Мюратом на пути к Сафаду, рассеивались при появлении его отряда. Получив от Мюрата донесение о том, что тот соединился с Дахэром, вынудив неприятеля снять осаду с Сафада, Бонапарт окончательно успокоился и вновь сосредоточился на минной войне под стенами Акры, предоставив Клеберу и Мюрату возможность проявить самостоятельность в оценке обстановки и выработке плана дальнейших действий в долине Иордана. В течение ближайших дней от обоих генералов поступили донесения о новых победах. Сначала Клебер, соединившись с Жюно, 11 апреля отбросил за Иордан авангард паши, занимавший высоты к югу от Генисаретского озера, после чего вернулся в Назарет, затем Мюрат отбил у турок мост Иакова и, перейдя на левый берег Иордана, завладел лагерем сына паши, захватив обоз, артиллерию, верблюдов и взяв много пленных. По-видимому, паша Дамаска поручил сыну обеспечивать коммуникацию его армии с базой операций в Дамаске и организацию сбора продовольствия в Галилее, не предполагая, что тому придется участвовать в столкновениях с крупными силами французов, и не предупредив его о том, что оборонять неукрепленный лагерь двумя тысячами человек от тысячи французских ветеранов под командой Мюрата – дело заведомо безнадежное. Нельзя исключать и другой вариант: турки могли сознательно завлекать Бонапарта в глубину Сирии, чтобы тем легче отрезать его от коммуникаций с Египтом и облегчить высадку у него в тылу Родосской армии. Так или иначе, кавалерийские отряды сына паши, лишившись моста Иакова, ушли из Галилеи на север и возвратились в Дамаск, обойдя истоки Иордана и бросив на берегу Генисаретского озера большой склад продовольствия и фуража, избавив таким образом Бонапарта от многих лишних хлопот. Потеряв связь с Дамаском, паша продвинулся еще дальше к югу и соединился с наблусцами, сделав их город базой своих операций. Таким путем паша, помимо прочего, приблизился к Иерусалиму и уменьшил опасность мятежа, грозившую 10-тысячному турецкому гарнизону со стороны местного населения. Когда генерал Клебер, получив из лагеря Бонапарта несколько полевых пушек, известил гланокомандующего о своем намерении выйти из Назарета и «перерезать коммуникацию паши с Дамаском», двинувшись в юго-восточном направлении в промежуток между тридцатитысячной турецкой армией и Иорданом, Бонапарт понял, что генерал в очередной раз перемудрил и его пора спасать. Вместо того чтобы прикрывать лагерь Бонапарта под Акрой, Клебер собирался гнать турок на Акру, как собака загоняет в стадо отбившуюся овцу. Не ограничиваясь этим, Клебер уведомил Бонапарта, что намерен в два часа ночи напасть со своей дивизией на лагерь паши и сделать с ним то же, что сделал Ренье с Абдаллой под Эль-Аришем. Все это должно было кончиться печально для французов, и медлить было нельзя. 15 апреля в час пополудни Бонапарт вывел из лагеря сводную пехотную дивизию, усиленную резервной артиллерией и всей имевшейся в лагере кавалерией, и двинулся навстречу паше, в направлении горы Табор.




Читатели (1341) Добавить отзыв
 

Проза: романы, повести, рассказы