Глава 2



Директор Института Высшей магии Мариус Эрвард стоял у распахнутого в парк окна и задумчиво смотрел на клочья рваного тумана, разъедаемые солнцем. Половину его лица заливал дрожащий свет, другую половину поглощала тень кабинета. Темно синие восточные глаза сосредоточенно выражали крайнюю погруженность в себя. Мысли тяжелою поступью шествовали в голове, но чувства директора оставались как всегда безмятежными. Этот восход обещает стать особенным. Неповторимым. Запоминающимся.

ХХХ
Начало нового учебного года встретило Институт Высшей магии толпами озорных студентов, гулким эхом в огромных аудиториях, незаконченным ремонтом в восточном крыле, примыкающим к отелю. Пустовавшие все лето ослепительно белые коридоры главного корпуса наполнили звуки: голосов, смеха, беготни во время перемен. Тысячи ног в течение учебных будней топтали его облицованные мрамором полы. Тысячи рук записывали в свитки сложные магические руны в звенящей тишине во время лекций. А на стадионе проводились практические занятия. И над вершинами деревьев парка то и дело взрывались разноцветные фейерверки, вспыхивали белым пламенем молнии. А в другой раз полнеба над куполом главного корпуса озаряли переливы невероятно похожие на северное сияние. Это юные магистры пробовали пользоваться Силой.
А по вечерам, утомленные студенты и преподаватели разбредались в разные стороны. Первые в восточное крыло в отель. Вторые - в западное, отведенное для рабочих кабинетов и апартаментов магистрам.
Обучение в Институте шло по стандартной, давно одобренной Министерством и Советом программе. Первый поток учился семь лет, второй – шесть, а третий – пять. Причем все потоки первые три года проводили в главном корпусе в обширных лекториях, а затем обучающиеся переходили в менее просторные, но более уютные кабинеты восточного крыла. Здесь велась магическая специализация в зависимости от способностей студента.
Итак. Новый учебный год начался. Хэуин Брейкер покинула ставшую привычной съемную квартиру и переселилась на четвертый этаж студенческого отеля. Но как, же ей не повезло! Каждый раз, возвращаясь с лекций, она была вынуждена перепрыгивать через кучи строительного мусора, рискуя сломать каблуки изящных туфель. На этаже все еще шел проклятущий и, кажется, никогда не завершаемый ремонт. Хотя сам номер девушке понравился. Очень милый. Широкая кровать, шкаф с забытыми кем-то вещами, на потолке - лампа с абажуром из живых, невянущих цветов, веселые, в бабочках, занавески, небольшой письменный стол с резными выдвигающимися ящичками. Из окна открывался вид на вход в парк Института. С высоты четвертого этажа можно разглядеть выложенную серым камнем дорожку, ведущую к мраморному фонтану, печально склонившие головы черные статуи и густые лиственные деревья, за которыми скрывался сам парк. Вполне сносные условия, особенно если учесть то обстоятельство, что по договору номер находился в ее безраздельном пользовании. Сюда никого не могли подселять
В свой первый вечер пребывания в номере отеля, когда уже погасли на аллее парка огни фонарей, а вершины деревьев окутывал лишь серебристый свет полной луны Хэуин, устроившись с ногами на кровати и глядя в темное окно, размышляла. И, прежде всего, размышляла она о своем загадочном опекуне. Его зловещая фигура маячила на горизонте девушки с самого детства. Примерно лет с пяти. С того самого момента, когда от взрыва заложенной на вокзале бомбы погибли ее родители. Хэуин помнила его очень смутно. Кажется, тогда ее на вокзале подобрал черноволосый молодой человек. Потом они долго куда-то шли. Потом в памяти зияла черная непроницаемая дыра провала. По смутным, похожим на бред сновидений отрывкам девушка догадывалась – тот молодой человек и отвел ее к старой женщине на самый край сумеречного леса. И ветхий деревянный домишка на два года стал ее жильем. Женщину звали Мила. Добрая, с лицом крестьянки пшеничных полей, мягкими, ласковыми, морщинистыми руками. Она стала няней Хэуин и заменила ей мать.
В семь с половиной лет их вдвоем вызвали в Лабрин красивым письмом в синем конверте с золотой эмблемой крылатого двуглавого змея. Мила собрала большой в коричневую клетку чемодан и до отказа наполнила его вещами и самыми любимыми игрушками Хэуин. И девочка поняла. Она навсегда покидает гостеприимный домик на границе сумеречного леса и болот. В один осенний вечер, перед самым отъездом Хэуин вышла из дома и стала бродить по небольшой васильковой полянке. Темнело. С болот тянуло холодом и запахом тины. Летучие мыши, хлопая крыльями, проносились над уходящей во мрак крышей их жилища. Вдали жутко завыло. Девочка слышала эти звуки каждый вечер, но не знала, кто их мог издавать на самом деле. Правда няня рассказывала, что на другом краю болот живет страшное, престрашное чудище, кушающее всякого чересчер любопытного. Но Хэуин думала, что это наверняка не так. Впрочем, пересекать болота в одиночку в этих местах не решались даже жители расположенной неподалеку захудалой деревеньки, не то, что семилетняя девчушка.
-Девочка, иди в дом, простудишься – позвал тихий голос из глубины дверного проема.
Хэуин забежала в дом и крепко прижалась к Миле.
-Ну что ты, зайчонок? Мы же расстаемся не навсегда. Ты будешь жить в школе, а я поселюсь на квартире поблизости. Твой опекун все нам оплатит. Благослови его Великие Бессмертные! Мы будем часто видеться. На выходных я буду тебя забирать. Не грусти, крошка! Все у нас будет хорошо.
Вот так и оказалась Хэуин Брейкер в школе Рун. Время своего первого посещения Лабрина и школы она помнила смутно. Только огромные стеклянные двери, черный мрамор парадного входа и длинные красно деревянные коридоры с горящими на стенах бра. Правда сохранилось одно яркое и очень странное воспоминание.
Темные коридоры, озаренные мерцанием бра, уводили в бесконечную даль. Маленьким детям мир взрослых кажется таким огромным! Хэуин увидела дверь,… Она была приоткрыта, словно ждала кого-то. И девочка с замершим сердцем вошла в нее. Это была странная комната. Сверху лился рассеянный свет, вырывая из темноты витрину, на которой утопали в алом и черном бархате драгоценные камни и украшения из черного, желтого и белого золота. Были здесь и великолепные камни, от которых трудно отвести взгляд. Хэуин видела семь камней, что легли неровным полукругом, с чудесным изумрудом в центре. Рядом лежала диадема с ослепительными самоцветами и кольцо, камень, который мастер искусно вставил в оправу с переплетёнными телами двух змей. Драгоценности завораживали, и девочке с трудом удалось оторвать от них взгляд, и уйти из комнаты в полуосвещенный коридор.
Неизвестный опекун, в котором Хэуин предполагала того парня с вокзала, никогда не появлялся перед девочкой. Он общался только с няней, которой, по-видимому, запретил рассказывать о себе. Он регулярно и щедро снабжал их деньгами. У Хэуин всегда были самые лучшие игрушки, самые красивые и модные наряды. Она посещала все детские праздники, организованные по инициативе Совета для детей Институтской элиты. Хотя ее никто не мог бы назвать пай ребенком. Скорее совершенно наоборот.
Хэуин откинулась на мягкую пуховую подушку и ехидно заулыбалась. Ей вспомнился один новый год. Ох, и поучила же она взбучку за свой поступок. Лысый неприятный дядька целый час тогда читал мораль о том, как должна себя вести настоящая леди. А произошло тогда вот что…
В Школе Рун шел новогодний карнавал. Чего бы такого сотворить? – думала Хэуин, теребя кромку школьного бального платья. Праздник был откровенно скучен и уныл.… Почему-то все вокруг казались девочке таким мерзким. Эти разряженные дамы и кавалеры, эти размалеванные лица… Происходящее виделось таким ненастоящим, что думалось - откроешь глаза где-то в другом мире и поймешь – все сон. Сейчас бы убежать отсюда в поле, где даже зимой шелестит на теплом ветру трава, и несет темные воды в глубину мрачного леса узенькая речка, а где-то рядом - заброшенное кладбище с полуразрушенными могильниками – ушедшими в землю древними камнями, на которых с трудом можно было разобрать надписи. Как давно Хэуин не бывала там, на краю болот и сумеречного леса, не вдыхала запаха свежей земли и можжевеловых веток... Там было хоть и немного страшно, но спокойно.
А здесь… Хэуин презрительно снизу вверх посмотрела на сидящую рядом мадемуазель. Нарумяненное и напудренное лицо походило на кукольное, его надменное выражение не менялось, как будто она была не на празднике, а вышла из витрины магазина фарфоровых игрушек. Терпеть это было невозможно. Девочка ухмыльнулась и достала из лифа своего пышного платья припрятанную заранее зажигалку. Вспыхнул голубоватый огонек, запахло паленой синтетикой, дама истошно заорала,… Кто-то подхватил ее на руки. У дверей, придерживая тяжелую занавесь, темноволосый молодой человек сурово грозил пальцем. В его фиалковых глазах отражался алый шелк кулис на сцене…
Годы учебы пролетели как сон. Окончена Школа Рун. Жизнь кажется такой заманчивой. И вот тогда-то. Хэуин даже вздрогнула при воспоминании об этом. Произошло страшное. В Перевернутом мире существовало четкое неравенство. Особенно это неравенство касалось вопросов связанных со смертью. Смертными были все, кроме представителей Иерархии. Да они тоже умирали, но их смерть скорее можно назвать переходом, или вернее сменой тела. Они не старели, не бывали младенцами. Они просто засыпали в одном теле и просыпались в другом. Откуда брали тела – неизвестно. Мила не была представителем Иерархии. И однажды, зимним заснеженным утром - тихо, незаметно покинула бренную плоть и ушла по неведомым дорогам иномирья. Хэуин находилась с ней до самого конца. Слушала прерывистое сипящее дыхание. Трогала прохладные и такие родные руки. В квартире стояла оглушительная тишина. За окном ночь и небо полное нереально больших звезд. А еще там, в тягучей черной бездонности светящимся пятном маячило облако. Сначала бесформенное, оно затем плавно перетекло в силуэт гигантской птицы. Птица – облако росло, расползалось. Заполнило сначала половину, а затем и все видимое за окном пространство. Прерывистые вздохи становились все более редкими, и, наконец, затихли. И в это время тишину квартиры разорвала телефонная трель. Хэуин очнулась только после десятого звонка. Медленно как в бреду, она подошла к тумбочке возле двери и подняла трубку.
-Хэуин – бархатистый мужской баритон говорил тихо, но очень отчетливо – Я знаю, моя девочка, что она сейчас умерла. Это трудно пережить, но я знаю, ты сможешь. Такова воля Иерархии. Пришел ее срок.
Хэуин стояла, до ломоты, в суставах сжимая телефонную трубку. Пальцы ее побелели от напряжения.
-Будьте вы все прокляты! – прокричала она коротким отрывистым гудкам. Она поняла, кто ей позвонил в этот час ужаса. Неизвестный опекун.

ХХХ
«Если вы думаете, что одни двери ведут в одно место, вы изрядно ошибаетесь» - гласит магическая мудрость. Айра Файер на личном опыте проверила верность этого выражения. Двери во всевозможные места она любила. Тайные двери и тайные места. Вообще-то то, чем она занималась, будучи вольным слушателем и чем собиралась заниматься теперь, после официального поступления, находилось под запретом. Но, судя по тому, что почти все задуманное Айрой ей удавалось, не очень строгим. Называлось «Это» – путешествием в закрытые зоны Перевернутого мира. Учеба учебой. Все очень даже замечательно. Интересные лекции. Новые предметы. Но.… Вот это самое, но и являлось всегда камнем преткновения для Айры. Она обожала проводить свое свободное время в библиотеке. Здесь можно было узнать много интересного.
Состоящая из нескольких больших читальных залов, множества книгохранилищ, библиотека Института Высшей магии представляла собой произведение готической архитектуры с высокими потолками, деревянными скамьями и гулким эхом. Особенно впечатлял отдел старинных манускриптов. Наверное, потому, что находился в необычном месте - металлическом бункере, под библиотекой. В общем, однажды в пасмурный ноябрьский день, после занятий по алхимии, когда за окном моросил противный дождь, Айра сидела на жесткой скамье и с азартом читала книгу. «Удивительные места Перевернутого мира». Раздел, заинтересовавший девушку, назывался: «Долина всемирных сражений».
«Долина всемирных сражений – сокрытая, но весьма обширная территория, расположенная по ту сторону от Топей. Редкий путник способен найти туда дорогу. Еще более редкий – обратный путь. Знатоки, правда, утверждают, что несколько веков назад при строительстве Института Высшей магии возле одной из стен восточного крыла находилось место – портал в Долину. Никто в это, однако, не верит. По крайней мере, за все эти столетия ни один человек якобы порталом не воспользовался».
У Айры от прочитанного глаза полезли буквально на лоб. Портал в тайное место, да еще на территории Института! Даже если это враки, кто ей мешает сходить и обследовать все стены восточного крыла?!

ХХХ
Полночь. Луна распустилась сияющей серединой в розе облаков. В студенческом отеле давно все окна погружены в непроницаемый мрак. Распорядок дня требовал от студентов тушить свет не позднее одиннадцати вечера. Самое время для того, чтобы незамеченной проскользнуть мимо дремлющей стражи отеля и заняться исследованиями.
Айра уверенная, что весь Институт спит глубоко и крепко, бесшумно сливаясь с ночью, скользила вдоль каменной стены. Освещая маленьким фонариком дорогу у себя под ногами, она вдруг резко ударилась обо что-то лбом.
-Ой!
-Ай – ответил ей незнакомый женский голос.
От неожиданности Айра зубами больно прикусила кончик языка. Фонарик выскользнул из ее рук и потух. А тут еще как назло облако-роза сомкнуло свои лепестки на луне и стало темно, как кое-где у негра.
-Кто ты? – испуганно спросила Айра пустоту
-Конь в ветровке, – сердито ответил голос.
В эту секунду луна, освободившись из плена, засияла в полную силу. Возле каменной стены восточного крыла Института две девушки удивленно таращились друг на друга. Хэуин Брейкер и Айра Файер.
-Вот так встреча! – Хэуин глубоко и, судя по всему, облегченно выдохнула. – Ты чего тут делаешь?
-А ты чего? – Айра тоже перевела дух, обсасывая кончик укушенного языка. Потом, не дожидаясь ответа, нагнулась и стала искать фонарик.
-Гуляю – спокойно констатировала Хэуин.
-Ну и я тоже гуляю – в тон ей ответила Айра.
-Ночью?
-А ты можно подумать днем! – Она наконец-то нащупала холодную пластмассу фонаря, и зажгла его – И все-таки что ты тут делаешь?
-Портал один ищу – Хэуин немного поколебалась, прежде чем ответить. Но вовремя сообразила, что ее внезапная собеседница тоже наверняка не с соизволения начальства Института по ночам ползает вокруг здания.
-И ты? Тоже?
Айра светила ей прямо в лицо, мешая себя разглядеть.
-Наверное. Опусти, пожалуйста, фонарь. А то я сейчас ослепну.
Девушки отошли немного в сторону от тени стены, и оказались в ярком лунном свете.
-Ха, а я тебя видела – заметила Файер
-Ха, а я тебя тоже – передразнила Хэуин – Ну, давай знакомиться, что ли. Хэуин.
-Айра. Ну и что будем делать дальше? Кстати, а ты портал куда искала?
-А бес его знает. Услышала от студентов байку. Мучила бессонница. Вот и решила подышать свежим воздухом. А заодно и портал поискать.
-Да – Айра почесала затылок и присела на поваленное дерево. – видимо, видимо он - желтая утка.
Где-то, возможно с далеких болот на краю сумеречного леса раздался вой. Девушки зябко поежились. Ночь, перевалив за вторую половину, расстелила по земле полоски холодного тумана.
-Пошли, наверное, в отель – Айра подула на озябшие руки. – Я, пока с тобой лбом не столкнулась, обшарила все здешние стены. Не только никакого портала, даже трещинки и то нет.
Взявшись за руки, и переступив через поваленное дерево, девушки направились к силуэту студенческого отеля. И в это самое время в лицо им ударил ослепительный столб сине, белого света. Свет вырывался, словно из-под земли. Он опрокинул девушек, расцепил пальцы их рук, раскидал в разные стороны. А затем, так же неожиданно погас.


ХХХ
В это же самое время в западном крыле Института в своих шикарных апартаментах не спал Мариус Эрвард. В длинном, расшитом золотыми нитями, оранжевом халате, он расхаживал взад и вперед. Затем, остановившись, снова сел за старинный красного дерева письменный стол, и уставился в чистые листы раскрытой на середине книги. К сожалению, он ее смог прочитать только частично. Остававшиеся белые места не давали директору покоя. С прибывшим по его личному приглашению Джеком Ларкиным Мариус по поводу книги еще не говорил. Странная персона этот Джек. Постоянно прячет глаза за черной широкополой шляпой. Не к добру. Значит, есть что скрывать. Носит не принятые в рядах Иерархии, за исключением Совета, длинные волосы. И они золотистой россыпью ложатся на плечи. Часто улыбается и любит ехидничать. Но осторожно. Полутонами голоса. Полу жестами. В их первую с Мариусом встречу, по прибытии в Институт, Джек держал себя подчеркнуто официально и холодно. Пытался вести игру? Возможно. Предоставил директору приглашение, направление от сэра Уильяма, генерала Военного университета. Спросил, на какой срок, и какой предмет он будет вести в Институте. И когда услышал, что боевые искусства у третьего потока – поморщился.
Мариус подумал о том, что ему следует знать больше о человеке, по поводу которого у него имеется вполне достоверная информация. Именно этот человек может прочитать книгу целиком. А пока что, ему приходилось довольствоваться только отрывком истории известной замкнутому кругу лиц, как история Единого мира.

Над черными местами заснеженными базальтовыми горами полыхала красным светом медленно потухающая звезда. Дворец – резиденцию империи Санктуриона на Алибрисе почти оставленный его обитателями сковал холод. Но Воина, покидавшего в этот час планету, лишенную всякой жизни, это мало волновало. Завоеватели всегда сумеют найти место под новой звездой. Корабль готовый к длительному космическому путешествию ожидал Воина Дарвалау. Он безразлично взирал на красное небо, по которому вихрями проносились синие всполохи. Такой же синий цвет ровным мерцанием заполнял его глаза. Нечеловеческие, продолговатые, огромные. Способные менять форму радужки. Она могла быть совершенно как у смертных – привычной. А могла растекаться, занимая, место зрачка и склера. И когда это происходило, в глаза Воина совершенно невозможно было смотреть. «Смотрящий в осколок зеркала, видит себя и бездну». - Гласит древняя мудрость. Глаза Дарвалау и были тем самым осколком.
В том мире, в который направлялся корабль, Воина ждала заманчивая перспектива – стать королем одного из городов на планете с только что сотворенной жизнью. Планету, кажется, назвали Землей. Впрочем, это пока рабочее, не утвержденное название. Утверждение должно было состояться после того, как будет подписан «Договор перемирия» между «Санктурионом» и «Альфой и Омегой» - Завоевателями и Создателями. А когда две великие империи соблаговолят его подписать, не ведает никто. Вообще-то договор мало интересовал Дарвалау. Он был уверен в том, что по прибытии на новую планету сможет найти себе единомышленников. Странная идея – совместное строительство городов. Три – от Санктуриона. Три – от Альфы и Омеги. Три представителя расы танов. Три – хаторов. Всего шесть. А седьмой город должен возглавить тот, кто скрепит договор, примиряющий изначально враждующие империи.
Дарвалау усмехнулся кончиками тонких губ. И что дает это примирение? Свою часть космоса не отдадут другой стороне ни Создатели, ни Завоеватели. Вселенная давно разделена как яблоко на две половинки. Да и названия самих империй весьма условны. Создавали и завоевывали и те, и другие. Их объединяла Сила. И разъединяла Власть. Так что договор – очередной политический ход, хоронящий иллюзию мира. Возможно, на этой самой Земле действительно некоторое время будет царить покой. Но только до тех пор, пока кому-то из королей не придет в голову идея захвата полноценной власти. А в том, что это произойдет, Дарвалау был абсолютно уверен. Так зачем же ждать, если можно все забрать самому. Объединить города танов общей идеей. Не сразу, конечно. Политика не любит спешки. А у Воина еще есть время, чтобы все обдумать…………………………………………………………..
За чтением ночь пробежала быстро и незаметно. А когда забрезжил рассвет…