Свет.
Леандро лежал на мокрой от пота постели и тщетно пытался восстановить свое бешеное дыхание. В его красивых, серых глазах искрились слезы. В который раз он не смог удержать или хотя бы еще на пару мгновений продлить то душевное состояние, которое вот уже долгие месяцы преследовало его по ночам. Желанное, странное и необъяснимое, оно врывалось в его жизнь из далеких глубин подсознания, но напоив опиумом неописуемого блаженства, мгновенно исчезало, жестоко оставляя его на произвол реальной жизни.
На дворе моросил дождь, и казалось, что солнце больше никогда не вернется из-за серых, замкнутых туч. Поднявшись с постели и подойдя к окну, он прислонился небритой щекой к холодному стеклу.
- Как жаль, - прошептал Леандро.

- Ну, вот и все в сборе, - сказала мать, когда Леандро занял свое место за семейным столом. Абелия де Савье наградила детей нежным материнским взглядом и прочла короткую молитву, поблагодарив Господа за теплый очаг и изобилие еды на столе.
Валенсия де Савье, - младшая сестра Леандро, с улыбкой посмотрела на братьев. В ее глазах блеснул лукавый огонек.
- Боже как долго нас не было дома, - подумал Леандро, смотря на это милое, родное личико. Как она изменилась. Они с братом только вчера возвратились из Испании, где гостили у родственников своей матушки. Прошло каких-то семь месяцев после их отъезда, а перед ним сидела почти зрелая женщина. Со вкусом подобранное платье, нежно облегающее уже довольно не детские, изящные формы сестры, лишь подтверждало его мысли. Валенсия была единственной и любимой сестрой Леандро. Он всегда баловал ее и практически постоянно скрывал все шалости этого милого создания, без которого как ему казалось, мир был бы пуст. Мать не приветствовала такой подход воспитания дочери ее старшим сыном, но ничего поделать с этим не могла. Валенсия была младше брата на девять лет. Но, несмотря на такую большую разницу в возрасте сердца их бились в одном ритме. Не существовало ничего, что могло бы расстроить гармонию мировосприятия этих двух людей. Между ними, практически не было секретов. Если и возникали споры, то Леандро зачастую уступал сестре, которая в свою очередь прислушивалась к мнению брата, хотя и не всегда поступала, так как он считал правильным. Леандро не был фанатиком традиций и правил своего времени, считая свободу выбора - главным и незаменимым звеном в извилистой цепочке жизни, чему и учил сестру.
Нежный голос матери прервал его размышления.
- Сегодня к нам приезжают де Ривье.
Марсэлло слегка поперхнулся, чем вызвал улыбку на лице брата.
- И на этот случай я запаслась двумя флаконами нюхательных солей! - с неожиданностью выпалила Валенсия, и, посмотрев на Марсэлло, добавила
- Саманта ля Консоль задохнется от счастья!
Мать, уже приготовившаяся сделать дочери замечание, не смогла сохранить всю строгость, своего, в подобающих ситуациях, выражения лица, и залилась смехом, сливаясь с улыбками всех присутствующих за столом.
- Полюбуйтесь! - обратилась она к сыновьям, после того как смогла отдышаться, - Это ваше воспитание!
- Мне кажется, что двух флаконов будет маловато, произнес Леандро. Смех очередной волной поглотил всю столовую и, единственное что смогла сделать Абелия де Савье, - так это бессловесно взмахнуть руками.
- Марсэлло, - обратился Леандро к своему слегка смущенному брату,
- А не поехать ли нам навстречу гостям? В такую погоду дороги сильно поразмяло, и может им понадобится наша помощь?
Марсэлло был рад предложению брата, и быстро покончив с завтраком, они удалились.

- К чему все это? - обратилась Валенсия к матери.
- Ты это о чем дитя мое?
- К чему этот прием? - Ты прекрасно знаешь что Марсэлло, эта Саманта ля Консоль абсолютно не нравится. Более того, он избегает встречи с ней уже на протяжении трех лет.
- Валенсия. Все дело в том что людям нашего положения подобает соблюдать определенные рамки приличия в не зависимости от того хотим мы того или нет. У меня не было ни одной веской причины, для отказа им в этой встрече. К тому же наши семьи дружат уже три четверти века. Род де Ривье всегда отличался хорошими и порядочными людьми.
- Мама, да эта ля Консоль..., да у нее..., да она бессовестная, вот!
- Не осуди и не судима будешь, - произнесла мать и, поцеловав возмущенную дочь, ушла переодеваться.
- Сводить моего сына с Самантой, - как ей только такое в голову взбрело?


Валенсия поднялась в свои покои и позвала Сандили.
- Помоги мне, пожалуйста, с прической, попросила она кормилицу, от взгляда которой не ускользнуло, пусть слегка, но все же подавленное настроение ее любимой девочки.
- Ну, неужели из-за этой легкомысленной особы Вы хотите испортить себе такой прекрасный день? - Марсэлло уже в том возрасте, когда сам может позаботиться о себе.
Валенсия недоуменно посмотрела на Сандили.
- А ты-то, откуда все знаешь?
- Здравствуйте! - возмутилась Сандили, намеренно выкатив нижнюю и без того немаленькую губу, что придало ее лицу вид обиженного ребенка.
- А почто же меня кормят? - поди, не за красивые глаза, пробормотала она и, сведя их к носу, шепотом добавила
- С ними знатный мужчина приезжает, лет двадцати пяти, а виду, слышала, встать и не согнуться!
- А к кому едет и про что? - так это Вы мадмуазель сами толкуйте. Но точно знаю, что не ко мне. Сандили посмотрела на себя в зеркало, и дабы развеять последние капельки наигранного сомнения, добавила, - Нет, точно не ко мне!
По дому разнесся звонкий смех. На пороге комнаты появилась мадам де Савье.
- Я очень рада девочка моя, что ты снова пребываешь в хорошем расположении духа, - сказала она и со спокойным сердцем удалилась в оранжерею. Еще не пришедшие в себя после продолжительного смеха дамы утирали слезы.
- Ой, волосы! - опомнилась, Сандили и завершила прическу, украсив ее тонкими нитями перламутрового жемчуга.

Сандили вскормила всех троих детей де Савье. Она была женщиной из простонародья. Не любить ее было невозможно. К сожалению, природа не наградила ее красивой внешностью, да и некрасивой тоже не наградила. При первой встрече с ней, можно было, или осенить себя крестом Божьим, или застыть в надежде, что увиденное скоро исчезнет, являясь лишь плодом, внезапно нахлынувшего, нездорового воображения. Но за этой, - скажем мягко, невзрачной оболочкой ее физического тела, светилось на редкость золотое и преданное сердце.
В общении с хозяевами она была до неприличия прямолинейна, на что в доме уже никто давно не обращал никакого внимания. Все многолетние попытки научить ее правильной речи и этикету, не принесли ни какого результата.
- Такова ее природа, - говорила Абелия де Савье.

Лошади Братьев де Савье не торопясь скакали вдоль берега моря. Погода, так же как и настроение Леандро, внезапно наладилась. От серых утренних туч остались лишь маленькие клочки, невзрачно ползущих по небу пятен. Солнце, освободившись от унылой пелены мокрого беспредела, моментально вступило в свои законные права, что не осталось не замеченным.
- Ну и жара, - произнес Марсэлло, посмотрев на брата и, пришпорил коня.
- Давай искупаемся? - времени у нас достаточно, если конечно мы не собираемся сопровождать наших гостей от самого их поместья?
Братья рассмеялись. Марсэлло спрыгнул с коня и, срывая с себя на ходу одежду, как угорелый помчался к воде.
- Привяжи лошадей, я сгораю! - только и услышал Леандро, увидев, как тот бросается в море. Найдя лошадям прохладное место, под сенью деревьев, он лег на землю и полной грудью вдохнул морской воздух.
- Леандро! Ты много потеряешь, - прокричал Марсэлло, барахтаясь в прибрежных волнах, если не позволишь морю приласкать себя.
Улыбнувшись, Леандро скинул с себя одежду и ринулся с головой в объятия морской пучины. Вдоволь накупавшись и наигравшись, словно малые дети, они лежали на прибрежных камнях, набираясь сил для продолжения прерванной миссии. Нежное солнце ласкало сильные тела молодых мужчин. Блестящие капельки воды, нехотя скатывались с их загорелой кожи и, разбиваясь о камни, испарялись в теплом воздухе. Нагие, красивые и естественные они настолько сильно гармонировали с окружающей их природой, что увидев это, художник получил бы пожизненное покровительство всех муз мира.
Леандро открыл глаза и, посмотрев на брата, одарил его своей белоснежной улыбкой.
- Ну что в дорогу?
- В дорогу.

Валенсия сидела в беседке и любовалась парящими над волнами чайками. Фамильное имение Арнольда де Савье, её покойного отца, располагалось на юго-западе Франции в провинции Лангедок - Руссильон. Валенсия всегда считала место своего рождения воистину сказочным уголком света. Здесь свежий воздух, нежно ласкал величественные своды средневековых замков, а кружева берегов, растекаясь на десятки километров, утопали за горизонтом. Она смотрела, как Пиренеи омываются волнами Средиземного моря, и её сердце переполнялось неописуемым блаженством свободы и беспредельного счастья. В своем воздушном светло-голубом платье Валенсия была похожа на божественную нимфу.- Жизнь покровительствует мне во всем, - подумала она. На мгновение лицо ее изменилось.
- Кроме одного, с грустью добавила Валенсия вслух. - Нет, я не буду об этом думать, нет, только не сейчас. Валенсия снова улыбнулась, и в ее глазах блеснул лукавый огонек.
Послышалось шуршание юбок и, обернувшись, она увидела приближающуюся к ней Сандили.
- Уф, утомилась, - произнесла та, усаживая на скамейку свое пышное тело.
- Вот, - она протянула Валенсии усыпанный жемчугом браслет и произнесла, - Мадмуазель, теперь Вы в комплекте!
Они обе рассмеялись. Вдалеке послышались голоса.
- Ну, слава Богу, приехали! - в один голос произнесли женщины.

Валенсия вошла в шумную гостиную и одарила прибывших де Ривье очаровательной улыбкой.
- Валенсия, позволь представить тебе нашего гостя Рафаэля, - произнесла Абелия де Савье и, оставив молодых наедине, удалилась исполнять свой долг радушной домохозяйки.
- Рафаэль ля Консоль, - представился молодой мужчина.
- Мадемуазель, - мне искренне приятно нашему знакомству, произнес он глубоким, хорошо поставленным голосом и поцеловал ей руку.
- Взаимно месье. Она присела в изящном реверансе и, обменявшись с ним несколькими светскими фразами быстро удалилась.
- Как мне все это надоело, тихо прошептала Валенсия.
- Гости? – спросил Марсэлло.
- Нет, - попытки выдать меня замуж.
- Мне кажется, что Рафаэль хороший человек, произнес Леандро. - Не нужно делать поспешных выводов. К тому же, никто не просит тебя полюбить его сиюминутно. Просто не оттолкни без повода.
В глазах Валенсии заблестели слезы.
- Вернись в реальный мир. Уже не за горами, то время когда у нас с братом тоже появятся семьи. Детство заканчивается, как бы сильно ты этому не противилась . О тебе нужно будет, кому то заботиться.
- Леандро, давай перенесем этот разговор на другое время, нежно обняв сестру, попросил его Марсэлло.
Валенсия благодарно улыбнулась брату и тихо произнесла, - А он мне в зубы смотреть не будет?
- Нет! - в один голос вскрикнули братья, - Мы этого не допустим!
Все трое взорвались громким смехом.

На пороге, взмыленный от быстрой езды, стоял молодой мужчина.
- Сантэ!?
Валенсия, забыв все условности, бросилась к нему на шею.
- Здравствуй, здравствуй милая! - произнес он, переводя дыхание. - Господи, как долго меня здесь не было...
- Валенсия ты стала еще великолепней, - казал он, поцеловав ее в кончик носа.
- Леандро! - Марсэлло!
- Мне нальют вина в этом доме, я умираю от жажды!?
Марсэлло с недоумением смотрел на Сантэ.
- Он вернулся, тихо сорвалось с губ Леандро. И не в состоянии совладеть с нахлынувшими эмоциями братья бросились на несчастного Сантэ, едва не задушив его в своих стальных объятиях.
- Сандили, спасай своего младшего, со смехом вскрикнула Валенсия, обращаясь к поспешившей на шум кормилице. - Сантэ вернулся!
Сандили всплеснула руками, и глаза ее наполнились влагой. Она смотрела то на счастливых мужчин, то на Валенсию и благодарила Господа за услышанные молитвы. С минуту, насладившись сценой встречи своих чад, она украдкой смахнула слезы радости.
- Сантэ! - прогремел строгий голос Сандили.
Наступила тишина. Братья медленно, но решительно отошли в сторону.
- Предатели, тихо бросил им в след Сантэ и робко посмотрел в глаза правосудия. Марсэлло и Леандро, с трудом сдерживая смех, исподлобья посмотрели на кормилицу.
- Месье, Вы похожи на грязного, жалкого бродягу! - рассерженно буркнула та и, взяв его за ухо, с материнской нежностью добавила, - пошли милый, отмываться будем.
С глубоким чувством облегчения, Сантэ, словно маленький, нашкодивший ребенок, прильнул к ее теплой груди. - Прости меня, сорвалось с его губ, и по красивому, мужскому лицу скатилась тихая слеза благодарности.