Семь снов в бочке Диогена
Повесть
Эдуард Абдуллаев

***

Судьба со мною сыграла злую шутку. И вот я, в свои тридцать пять, тоскую по прошлому, своей жене. Сегодня бы ей исполнилось тридцать.
Уставившись отрешенным взглядом в гранитную плиту, я рассуждал:
«Как все же глупо устроен этот мир. Почему-то такой человек, как моя Кристина, в достаточной степени наделенная разумом, прекрасной оболочкой, рождена только для того, чтобы несвоевременно уйти в мир иной, оставляя после себя в душах близких ей людей горечь утраты и незавершенности. Какая-то нелепость.
Проклятая Пандора.… Хотя и это просто миф. Ее нет, и никогда не было. Ясно одно, мир далек от совершенства. Если в природе все циклично, то циклична должна быть и природа самого человека, вернее его временное существование. В таком случае, пусть смерть наступает именно тогда, когда закончен жизненный цикл. Цикличность, я так понимаю, - это завершенность.
Мир иной! Как пошатнулась вера в тебя. Лично мне непонятно невмешательство духовного в материальное, особенно, когда само материальное никак не противостоит самой природе сего мира…».
Рассуждения были прерваны прикосновением чьей-то руки к моему плечу. Обернулся, пожал протянутую мне руку Андрея, - брата Кристины. Он положил цветы на гранитную плиту и присел рядом. Некоторое время молчали. Потом Андрей спросил:
- Ты еще долго?
- Не знаю.
- Мне бы с тобой поговорить надо, кое-что обсудить. Ты как, сейчас на это способен?
- Возможно..., да…, наверное…, - сбивчиво ответил я.
- Поехали со мной, - предложил он.
На тот момент мне было безразлично мое местонахождение, поэтому я даже не поинтересовался: «А куда?».
Дорога вывела нас куда-то за город, в какой то пролесок.
- Сверни в эту березовую рощу, а сам погуляй. Когда надо будет, позову - обратился Андрей к водителю.
Немного опять помолчали. Наверное, прошло достаточно времени, не помню. Концентрация внимания вернулось тогда, когда увидел протянутую мне рюмку с коньяком. Выпили, помолчали. И опять выпили. Закурили. Андрей первым нарушил тишину:
- С тебя сейчас можно рисовать портрет, а внизу поставить надпись - «Безразличие». Нет, я, конечно, все понимаю, и благодарности моей нет предела. Ты очень скрасил жизнь моей сестренки, даже ее последние минуты. Был настоящим мужиком, - не отвернулся, не испугался. Спасибо тебе за все…
- Андрей, давай не будем,- прервал я его,- говори, зачем и для чего мы тут.
- Это не дифирамбы. Мною сказано именно то, что хотелось сказать. Ну а поговорить, конечно, есть о чем. Только не знаю, даже с чего начать. Ладно, ты меня знаешь, притворяться не умею. Поэтому слушай.
После смерти Кристины прошло уже полгода. Ничего не поделаешь. Смириться с этим горем очень трудно, но необходимо. Ведь жизнь то продолжается. И обязанностей перед нею с нас никто не снимал. Я все это говорю к тому, что ты совсем забыл о нашем проекте. Надо бы как-то найти в себе силы, встрепенуться и вперед. Тем более, к этому делу подключены не только мы с тобой. Время подходит к началу съемок фильма, а сценарий, наверное, еще далек до завершения.
- Андрей, понимаешь, я сейчас не живу, а просто имитирую жизнь. Сколько это продлится, неизвестно. Пока советую всем забыть про меня. Ну и что я сейчас смогу написать? На душе так тошно, что я способен только на одно, всех в этом сценарии похоронить. Поэтому найди кого-нибудь другого. Что, сценаристов мало? Игоря попроси, он тоже хорошо пишет.
- Я не думаю, что у него или кого-то еще, получиться так, как у тебя. Нет, Игорь не подходит. Да он и запить может. И вообще, это была твоя идея, снять фильм о Диогене и ты меня ею вдохновил. Поэтому, я предлагаю сделать так. Помнишь ту маленькую комнатку округлой формы у меня на даче? Ты еще раньше шутил, называя ее бочкой того чудака. Поживи недельку там. А я тебе литературу о нем пришлю, да и сам в Интернете что-нибудь, да найдешь. Там, глядишь, и мысли свежие навеются. И тогда, возможно, что-нибудь и стронется с мертвой точки.
- А если нет?
- А на «нет» и суда нет. В худшем случае мне придется решать эту проблему самому, но все же, самый идеальный вариант, это твое непосредственное участие. Поэтому пробуй. Это моя личная просьба.
- Ладно, поехали ко мне домой, ноутбук заберем и к тебе на дачу, вернее, в так называемую «бочку Диогена». Но учти, за качество сценария я не ручаюсь.
- Вот это совсем другой разговор,- обрадовано отозвался Андрей.
Заехали ко мне домой. Я взял с собой ноутбук и все, что считал необходимым на первое время. Выходя из квартиры, бросил беглый взгляд на настенные часы. Стрелка электронных часов подергивалась, но не двигалась вперед. Очевидно села батарейка. «Да, и часы навевают грусть, остановив время» - подумал я.
Домчались быстро, по пути заехав в магазин, для закупки продуктов. Перед дачей я обратил внимание на красивую березовую рощу и попросил остановить машину.
- Дальше сам доберусь. Отвезите только мои вещи. Хочу в березы немного прогуляться, - высказался я.
- Ладно, сделаем. А ты не пропадай, звони. Мне необходимо быть в курсе всего. Надеюсь на твою плодотворность.
Нагулявшись в березовой роще, я оказался на даче.
И так, на непродолжительное время я изолировал себя от всех, вернее меня изолировали. Предстояла работа. Почему-то, или для чего-то.
Подключил компьютер и влез в Интернет. Необходимо было освежить в памяти все то, что я знал о Диогене, а может быть и что-нибудь новенькое почерпнуть.
«Странно, - подумал я, - почему раньше не замечал этих противоречий? Как можно борясь с пороками быть настолько невоспитанным, неуважительным к людям, что прилюдно, испражняться или мастурбировать? В то же время говорить людям про то, что именно воспитание сдерживает юношей, утешает стариков, бедных обогащает, богатых украшает. Богатых украшает, опять же противоречие с самим собой. Со свойственной ему ненавистью к богатству, он более соответствовал бы своему образу, если бы сказал, что воспитание богатых укрощает. Если ты людей считаешь за «дерьмо», то для чего ты выступаешь перед ними? Выступай перед испражнением, ведь милостыню у статуи ты просил, приучая себя к отказам».
И тут я осекся. «Кто я такой, чтобы так думать о Диогене? Может мне просто необходимо бороться со своей примитивностью. А, скорее всего, я просто зол и обижен на все, поэтому излишне придирчив. Поэтому надо просто ложиться спать. Наверное, это лучшее, на что я сегодня способен. Все равно ни строчки не напишу. Буду ждать утра».
Со сном я не дружил уже давно. Но все имеет свой предел. Сегодня меня очень тянуло в кровать. Я лег и вскоре уснул. И именно сон положил начало моему новому творческому процессу.
Об этих снах я могу сказать только одно: подсказали, изменили, сокрушили, обновили. И все это касается моего мировоззрения, благодаря Диогену. И так, на встречу с ним.


Сон первый


Я неожиданно оказываюсь в окружении незнакомых мне людей, одетых в древнегреческие одеяния, которые суетно и праздно двигаются в одно направление.
- Куда это вы все направляетесь? – обращаюсь к одному из толпы.
- Ты что, с луны свалился? Сегодня же состоятся состязания на площади Агоры. Победителей выявлять будем. Лавровые венки вешать.
Я понял – это Афины. Двигаюсь в толпе, вернее толпа завладела мною. И тут.… В стороне, на неприметном месте, где наименее суетно, вижу старую глиняную бочку, возле которой, присев на камень, сидит старик и из-под лобья смотрит на движущийся поток людей. Потом, поднявшись, он очень громко крикнул: «Людей бы столько, сколько народа вижу»!
Кто-то из толпы выкрикнул:
- Когда же ты уймешься, собака!
И толпа мирно двигалась далее, по направлению предстоящего увеселения.
Неожиданно поднялась суета. Воины начали суетно расчищать путь для передвижения свиты. Оттолкнули и меня. Опять старик громко крикнул, крайне удивив меня:
- Осторожнее со сценаристом, он не из нашего времени!
Когда свита поравнялась со стариком, важный вельможа обратился к старику:
- А ты Диоген, почему так безучастлив?
- Я дух физического соперничества не признаю. Человек с момента своего рождения в разной степени наделен своими физическими возможностями. Одни слабые, другие сильные. А существуют еще и инвалиды. Так о каком соперничестве может быть речь? И вообще отойди, не загораживай мне солнца!
- А ты не боишься со мною так дерзко разговаривать?
- А ты добро или зло?
- Конечно добро.
- Так чего добра бояться!
- Если бы я не был правителем, я хотел бы быть тобой – Диоген. Иногда тоже, так расслабиться хочется.
- Тебе в этом никто не мешает. Ведь расслабление – оно сейчас или никогда.
Свита продолжила свое движение, а Диоген, не обращая внимания на уже доступные лучи солнца, издалека поманил меня пальцем. Хотя этого мог и не делать. Я сам, пытался выбраться из толпы, чтобы приблизиться к нему.
- Ну что, пообщаемся, пришелец из будущего? – обратился он ко мне, когда я подошел к нему.
- Конечно. Я в предвкушении интересной беседы. Вот только с чего начнем?
- Сначала надо найти место для беседы. Я предлагаю свой пифос. – И он кивком головы указал на свою бочку.
- Я думаю, что там будет очень тесно.
- Там места ровно столько, сколько нам потребно. Лезь за мной.
Я был очень удивлен раздвинутому пространству, когда оказался внутри бочки.
- Вот видишь, места хватает. Усаживайся удобнее.
- С чего начнем беседу, Диоген? – повторно спросил я его.
- А ты никогда не думай, с чего начинать беседу. Дух искренности может пропасть, а это не желательно. Со мною будь самим собой, если хочешь мне показаться интересным. А ложь я почувствую и все, на этом мы расстанемся. Для начала, давай договоримся, я тебя буду называть просто - Сценаристом. Так ты решил мою жизнь отобразить?
- Была такая задумка. Сейчас от меня требуют ее продолжения, вернее ее воплощения, но на данный момент очень сложно все это реализовать. Сложившие обстоятельства выбили из колеи. С лирой не в ладах.
- Я все знаю. Всегда говорил, что все влюбленные мыкают горе себе на радость. Правда, в твоем случае вышло по-другому. Ты мыкал себе радость на горе. Но ладно, что случилось, то случилось. Время необратимо.
- Откуда ты все знаешь?
- Об этом чуть позже. Давай сначала определимся со сценарием. Поверь, мне не безразлично, что обо мне будут думать потомки.
- А я думал наоборот. Ты в своей жизни до того презрительно относился к людям, что мне казалось – они для тебя никакой ценности не представляют.
- Тогда для чего я выступал перед ними? Нет, Сценарист, меня просто очень раздражало их поведение в земном существовании. Я всегда учил одному: «Чем меньше тебе нужно от мира, тем ты свободнее и счастливее». То есть благу довольствоваться малым. Они это зачастую и понимали, но делали все по-своему. Не могли отказаться от жажды накопления и глупого понятия – престиж. А надо было быть выше этого. Стремиться надо к уразумению жизни, самой сути. Она в другом.
- Подожди, ты сейчас что-то сказал о земном существовании. Но ведь ты, насколько я помню, проповедовал атеизм.
- Я и сейчас не отказываюсь от своих слов, что процветание и благополучие негодяев свидетельствует против всякой силы и могущества Богов. Заметь Богов, а не Бога.
- Но негодяи процветают и сейчас. Что изменилось?
- Пусть процветают. Так их фильтровать от нормальных людей удобнее. Одних туда, где мрачно, других сюда, где светло. Вообще я сейчас живу не здесь, где мы встретились. Это сделано для того, чтобы ты прочувствовал дух моего времени, смог более ярко в своем сценарии отобразить реальную картину того времени. А встречаться мы с тобой будем в разных местах, возможно даже в березках твоей страны. Так будет интереснее, разнообразнее.
Потом Диоген долго молчал, уставившись в одну точку. Мы сидели напротив друг друга в бочке, прижавшись спинами к вогнутым стенкам бочки, и долго молчали. И вдруг Диоген заговорил:
- Земля - идеальное пространство для существования, но вот беда, негодяи мешают.
- Неужели их так много? Ведь есть и хорошие люди, – противоречил я.
- Да, ты уже где-то писал, что все люди хорошие, просто они об этом не знают. Я с тобой не согласен. Конечно, есть и хорошие люди, но беды землян от них, от негодяев. Я их поделил на три категории. Первые, наименее опасные, это те, кто в силу сложившихся обстоятельств, ими стали. Но они не потеряны для общества. Всегда существует шанс на их исправление. Вторые, более опасные негодяи, берут свои истоки из тупости и свойственного им инстинкта. Они трудно исправимы. Единственный выход,- это ввести их в фанатизм какого-нибудь культа, который в меньшей степени противоречил бы нормальным природным условиям. Третья, самая опасная, состоит из умных, но эгоистичных и непримиримых людей, а иногда и «нелюдей». Они могут завладеть и первыми и вторыми. Ими свершаются войны, завоевываются природные богатства и многое прочее, что так противоестественно человеческому сосуществованию. От них все крупные беды общества. Знаешь, ты как раз живешь в стране, где их тьма.
В это время в пифос запрыгнул черный кот.
- А вот и совершенство природное нас навестило. Подожди, сейчас чем-нибудь накормлю, - обратился Диоген к коту.
Меня шокировало, когда кот ответил человеческим языком:
- Не забудь при этом еще и погладить. А то ты меня вообще, к людям приравнял. Сюда я шел не есть. Хотя и это лишним не будет.
Диоген лишь улыбнулся и полез в котомку, выискивая, что-нибудь, чем можно было бы насытить кота. Затем обратился ко мне:
- Кот, как любое животное, представитель природы. А я всегда восхваляю природу по той причине, что она завершено совершена. А мы, люди, созданы ей в противовес.
- И о собаках ты так скажешь? – злобно прошипел кот.
- Ты же мудр, зачем тебе конфликт? - обратился Диоген к коту.
- Природа этому не противоречит, - горделиво отозвался кот.
- Это там, где тебя давно нет, - ответил Диоген коту. - Здесь жизнь построена не на противоречиях. Тебя же я учил, что главный закон - закон мирного сосуществования, то есть примиримость и стремление к пониманию друг друга. Ты же не так глуп, как земляне.
Кот насытился, успокоился и начал мурлыкать, прижавшись к Диогену, который непроизвольно начал гладить его.
После непродолжительного молчания, Диоген произнес:
- Знаешь, откуда скорбь на земле? Каждая особь материального существования, к великому сожалению, стремиться только к одному, - к материальному благу или приятному воздействию на личное «эго». Как этот кот, яркий представитель взаимоотношений на земле. Лежит и блаженствует. Воспринимает приятное внешнее воздействие через рецепторы нервов.
- У, собака! - отскочил от него кот, - даже погладить, не осквернив блаженство, не можешь!
- Милый котик, никто ничего не сквернит. Мне твоя шерстка, как и тебе, моя рука, очень приятна. Ты инстинктивно выводы сделал, а меня до конца не дослушал.
- Тебя слушать, собратьев не уважать. Уйду я из твоего пифоса. Лучше мышей и крыс давить, чем тебя слушать, - прошипел кот и с обидой поплелся к выходу. Но у выхода развалился и промурлыкал: «Пожалуй прощу тебя, а ты подумай своими собачьими мозгами».
Тут мое терпение закончилось. Я со злостью произнес:
- Да выкини ты этого ублюдка из пифоса! Чушь несет, беседе мешает, насытившееся хамло.
- Ты лучше вспомни свою выходку с Багиром, а потом делай выводы о ублюдничестве.
Багиром звали моего кота, с которым я безжалостно распрощался методом «выкидывания». Меня и без напоминания Диогена часто мучила совесть.
- Слушай, а может я пойду? Грубить начинаешь, а мне это выслушивать не очень хотелось бы, – обратился я к Диогену.
- Каждый волен поступать так, как ему угодно. Ты когда-нибудь замечал, что все черные коты похожи друг на друга? Так вот, это и есть твой Багир, просто ты его не узнал. А собак он не любит только по той причине, что они его на земле в клочья разорвали, после твоего безжалостного избавления от него. А ты его еще раз и здесь выкинуть собрался. А он, заметь, тебе глаза не выцарапал. Потом, я не знаю, простишь ли себе то, что недослушал меня – «Великого». Не я сам дал себе этот титул. Это сделали вы.
Я конечно остался. И нарождающаяся непримиримость прошла. Я с грустью посмотрел на Багира. Он поднялся и медленно поплелся из бочки, бросив на меня обиженный взгляд. Почему-то я его не остановил, не стал искать пути примирения. А вот сердце защемило.
- Кот обозвал тебя собакой, да и на площади тебя так же обругали. Не обидно?
- Как всему на свете, и этому есть объяснение. На Земле я был последователем кинизма, учения, созданного Антисфеном. Кинизм, название связанное с наименованием нашей гимназии «Киносарг», что в переводе на ваш язык означает «Белая собака».
После непродолжительного молчания, Диоген сказал:
- Вам непростительно то, как вы сейчас ведете себя на земле.
Опять наступила пауза. Диоген, уставившись в одну точку, со скорбью в лице о чем-то думал. Первым заговорил я:
- Не думаю, что вы вели себя в свое время более достойно. Что изменилось? Воровали, грабили и убивали всегда.
- Согласен. Только у вас учителя жизненные были более правильные, чем у нас.
- Каких учителей ты имеешь в виду? – спросил я.
- Да сына Божьего и его приемников! – воодушевленно громко воскликнул Диоген. - Мои современники поклонялись солнцу, как первоисточнику добра и тепла. А его, оказывается, для всех зажег Он. Ты еще не знаешь того, что до пришествия Его сына, я триста лет просидел в закупоренной бочке. Так что акт возмездия свершен. Я получил сполна. А поэтому меня уже не надо выставлять на посмешище. Так что, давай, поговорим о твоем сценарии, попытаемся найти компромисс.
Я еще раз повторю, что мне не безразлично, что обо мне будут думать люди в измерении пространства и времени, то есть у вас, на земле. Поэтому у меня к тебе просьба, не пиши в своем сценарии о моих выходках, а пиши о моих поступках. Я думаю, что разницу между такими понятиями, как «выходка» и «поступок» ты понимаешь. Идеализируй немного меня, создай образ более мудрого философа. От этого никто не пострадает.
- Пострадает твой художественный образ, а значит истина.
- Истина - это правда. А с правдой надо жить как при огне: не сильно приближаться, чтобы не обжег, ни далеко отходить, чтобы холодно не было. Подумай над этим сегодня. И вообще, тебе пора просыпаться, а значит нам прощаться. Так что до встречи.


***

Когда в душе не угасла боль, или хотя бы не притупилась, момент пробуждения ужасен. Будоражит осознание произошедшего. И горе затмевает все, предавая тебя аморфному состоянию.
Протянул руку к пульту и включил телевизор. Там что-то жило, улыбалось и веселилось. Не для меня. Выключил. Еще немного повалялся на тахте. Осмотрел округлую комнату. На полке увидел статуэтку Диогена с бочкой, на которой была надпись – «Довольствуйся малым». В памяти начал восстанавливаться сон.
Чего только не приснится, - подумал я. Ерунда какая-то. Но о правде он высказался, конечно, здорово. Хотя и это я у него уже читал. Надо же, прочитал, и приснилось.
Еще один день предстоит прожить. Вернее пережить. С чего его начать? Конечно с действий. Так, писать сейчас не смогу – отложим. Начнем с прогулки. Лучшее что у меня сегодня может получиться, то это общение с Природой. Слава Богу, ее здесь предостаточно.
Зазвонил мой мобильник.
- Ну привет, – раздался в трубке голос Андрея. - Как тебе спалось в моей бочке?
- Привет. Впервые за ночь ни разу не проснулся. На удивление хорошо выспался. Даже, не поверишь, Диоген приснился.
- Ну вот, уже наблюдаются положительные сдвиги. Я рад за тебя. На пруд сходи, посозерцай зеркальную гладь воды и попытайся рыбку поймать. Удочки находятся в подвале, а ключи от подвала на полке над дверью в прихожей. Сейчас карась еще браться должен. И думай, думай, думай. Потом, если получится - воплощай. Приводи себя в чувство.
Пошел на пруд, но удочку с собой брать не стал, поленился. Да и рыбу куда девать, если бы поймал.
Раньше этот пруд был облюбован нами для приятного времяпровождения, то есть для пикников и рыбалки. В основном здесь мы отдыхали семьями. Традиционно ловили рыбу на уху, жарили шашлык и купались, если позволяла погода. Хорошие были времена. И совсем недавно. А сейчас…
Сейчас я просто созерцал былое, оживляя все воспоминаниями.
Какое красивое время года безвозвратно тает без нее! Мы с Кристиной всегда мечтали зимой о лете и никогда летом о зиме. А сейчас бы я согласился жить на самой крайней точке Севера, на плоскости изо льда и снега, лишь бы она была рядом.
Вот на этом месте я однажды выловил огромного карася. До того я и не знал, что они вырастают до таких размеров. Помню дикий восторг. Кристина тогда сказала всем:
- Этого акулистого карася поймал мой муж. Значит, он полностью принадлежит мне. Поэтому, - она умела говорить как-то смешно, с иронией, - инициативу по его приготовлению беру полностью в свои руки. В уху такого красавца не отдам, сама лично запеку его в углях.
Все весело согласились. Помню, было очень вкусно, всем понравилось. Она изумительно умела готовить… и любить.
А вот в ту чащу однажды Кристина пригласила меня собирать ягоду, как она тогда выразилась, «ползуниху».
- А это что за ягода? Никогда о такой не слышал, - с недоумением тогда спросил я.
- Пойдем, на месте покажу.
После сладострастных утех я ей признался:
- Нет на свете ягоды слаще, чем ягода «ползуниха».
- То-то, - и она задорно рассмеялась.
А на этом месте мы всегда разжигали кострище для шашлыка. Подошел ближе. И вдруг увиденное, прогнало озноб по спине.
Кострище жило! Жило своими угасшими головешками, своими ожиданиями, что его опять, придут люди и разожгут и оно сделает свое теплое дело. А Кристина не живет. Ее больше нет. Только где-то в глубине земли осталась исковерканная временем ее оболочка. Как могло такое случиться?
Прошелся к тому месту, где обычно любила сидеть Кристина, и… нашел ее заколку. В памяти всплыло, как она тогда сказала:
- Всем хороший пикник получился, вот только одного жаль, свою любимую заколку потеряла.
Непроизвольно покатились слезы. И я опять ушел в березы. Второй раз за полтора дня. Зачастил!
Насытившись сентиментальной грустью, всепонимающих своим молчанием берез, вернулся к пруду. Закатал штанины, присел на мосток, предназначенный для ловли рыбы и опустив ноги в пруд. Устремил свой взгляд на поверхность воды.
Диоген советовал мне подумать о правде. Конечно, он прав. Наверное, нет на свете людей, которые бы не врали друг другу хотя бы по мелочам. Если мы начнем излагать прямо всем то, что чувствуем, осязаем или видим, что из этого хорошее получится? Между очень многими людьми закончится мирное сосуществование. И последствия всего этого будут крайне негативны. Да, к правде близко подходить нельзя, можно как об огонь обжечься. И далеко отходить, в льстеца или подлеца превратишься и замерзнешь, от неискренности.
Неподалеку гладь воды начал бороздить уж. Конечно, в том опасности нет, но у меня всегда неприятные чувства вызывали рептилии, и я вытащил ноги из воды. Да и вообще пора собираться. Решил прогуляться в сторону шоссе. Там можно будет и в шашлычную зайти, пообедать. Ел я в то время только по одной причине, для физиологического поддержания организма. Хотя, и в этом не видел смысла.
Заказал себе шашлык, салат из помидор и бутылку пива.
В шашлычной обедали два водителя, дальнобойщика. Как-то устало, мирно, сосредоточено, в раздумье предстоящего пути. И тут…
Спокойствие было нарушено остановившимся, вернее, нагло, с заносом, притормозившем джипом, из которого повыскакивали какие-то индивиды, уверенные и самодовольные. Дальнобойщики внутренне напряглись и ускорили процесс поедания пищи. Наверное, жизнь научила.
Итак, завалилась «господа» из джипа. Им тоже был необходим процесс насыщения. А тут дальнобойщики, добыча. И живое воплощение «насыщения желудочно-ублюдочного тракта» сделало свое негативное дело.
- А, пацаны! - воскликнуло что-то наглое, бритоголовое, биологическое,- ну мы, в натуре, встретились удачно. Сейчас с вами мирно расходиться будем. Для этого многого не надо. Вы отслюнявили, мы приняли. Пропуск выпишем наш – авторитетный, и счастливого пути, хоть, до Канадской границы. Но по нашим дорогам…
- Ментам плати, вам плати. Так скоро выгодней будет дома на печи сидеть, - ответил водитель, который был значительно старше своего напарника.
- Ты че мужик, не понял? Ментам ты платишь за то, что они для твоей тупой башки правила придумали, как тебе по нашим дорогам подобает ездить. А нам плати за дорогу и не создавай себе проблем. Земля с тобой еще расставаться не хочет. Знаешь, иногда как бывает? Непонятливый народ с болотом знакомиться, а это навсегда.
- Да ладно. С кем рассчитаться?
- Вот и молодец, все быстро и уразумел! Эх, люблю понятливых!
Водители откупились от «счастливых обладателей дорог», и даже не закончив трапезу, тронулись в путь. Им скорее захотелось покинуть рисковое для них пространство.
- Обедайте спокойно, что спешите? Ведь мы с вами нормально разошлись, проблем не будет, - обратился к водителям бандюг, который был постарше остальных.
- Спасибо, аппетит пропал, - угрюмо отозвался пожилой водитель.
- Ахмед, давай быстрей накрывай поляну, жрать охота, - обратился к владельцу шашлычной один из них.
- Сейчас будет все готово, подождите немного, - с кавказским акцентом покорно ответил шашлычник и принялся быстро суетиться.
Я сделал вывод, что, возможно, Ахмед и был наводчиком. Система очень проста. Как только появляются клиенты, которых можно грабить, сразу передается сигнал по мобильнику и все. Дальше дело бандюков.
Я отрешенно от всех этих событий неспешно доедал пищу и допивал пиво. И вдруг услышал обращение одного из отморозков к шашлычнику:
- А это что за «перец»?
- Не знаю, наверное, дачник, - ответил тот.
- Мужик, а ты кто? – нагло обратился он уже ко мне, облокотившись о стойку бара.
- Это настолько абстрактный вопрос, что на него очень долго можно отвечать. Поэтому буду краток. Однозначно - не ваш клиент, - отозвался я.
- Это нам решать, кто наш клиент, а кто нет.
При всей этой низменности, пошлости, гадости, мне вспомнилась Кристина. Я живо представил, как эти отморозки могли бы пристать ко мне и при Кристине, встревожить ее, если бы она была жива. И я потерял чувство страха.
- Слушай, одноклеточное, а не пошло бы ты по назначению? Кто ты есть, что бы портить мне настроение?
Бугай решительно ринулся в мою сторону, но ему дорогу преградил другой, наверное, более авторитетный, потому что быстро смог его утихомирить.
- Сел и успокоился! - А потом, обратившись ко мне, добавил, - мужик не обращай внимания, отдыхай.
Мне слышно было, как все тот же авторитет отчитывал своего сомразника:
- Наезжать надо там, где бублом пахнет. А это, сразу видно, не наш клиент. А если на геройство пробивает, то иди к дворовым мальчишкам. Там и пошалишь. А здесь организация, со своими понятиями и интересами. Понял?
Покинув шашлычную, я почему-то обернулся и увидел следующую картину.
Шашлычная с вывеской. Джип. Поваленное дерево и, в метрах тридцати, перевернутый на крышу полусгнивший кузов запорожца. И я в душе воскликнул: «Эх, Россия»!
Остаток дня провалялся возле телевизора и заснул.


Сон второй

Я нахожусь у себя в квартире. Пытаюсь что-то набрать на компьютере, но, напечатав всего несколько предложений, удаляю их. Не идет, не получается.
- Мучаешься? – раздался знакомый голос за спиной.
- Проходи мой гость из древности. Я очень удивлен тем, как ты смог меня найти. Присаживайся.
- Для нас, живущих в небесах, это не проблема.
- Тогда почему вы, живущие в небесах, не навещаете родных и близких?
- Нельзя. Разрешается только в крайних случаях. Фильтрация может нарушиться. Уверуют все, даже кому это вовсе не надобно. И притворятся. А потом и на небесах бардак разведут.
- Это верно. Основная масса людей в Бога верует по двум причинам: это когда им выгодно, или когда им деваться некуда. А так просто, беспричинно, о Нем редко у нас на Земле вспоминают. И действия свои вершат, не задумываясь о том - а не противоречат ли они Его Канонам?
- Я знаю. И это очень плохо. Ведь его потом не проведешь, - ответил Диоген.
- А у меня беда, Мельпомена покинула меня. Ну ни как не идешь ты у меня.
- Отложи.
- А сроки? Дело то в любом случае до конца доводить надо, ведь людям обещал.
- Грош цена той работе, которая сделана через силу. Истинное искусство воплощается в реаль только по вдохновению, а не по заказу.
- А кушать хочется всегда.
- Истинный писатель не тот, кто стремится только к материальному благу. Он больше всего боится остаться не услышанным, ему страшно кануть в небытие, забвение. А, если хочется поесть, сходи на водоем, рыбы налови, - наивно и простодушно ответил Диоген, что вызвало улыбку на моем лице. - А жилье у тебя отменное, наверное, и зимой теплое.
- А у нас иначе нельзя, зимы холодные.
- Да, конечно. Я бы, если бы жил на вашей территории, тоже пифос утеплил.
Я опять улыбнулся и произнес:
- Если бы ты жил в нашей стране, то, возможно, не только свою бочку утеплил, а думал о том, где раздобыть денег для того, чтобы стать обладателем хотя бы примитивного жилья - с крышей и печкой.
- Не все обладатели материальных ценностей счастливы. Я бы что-нибудь, да придумал, приспособился, - ответил Диоген
- Это ты говоришь так, потому что не жил в наше время.
- А с момента основания Мира по большому счету ничего и не изменилось. Человечество не совершенствовалось. Слушай, а может, и правда пойдем, порыбачим? Пообщаться везде можно, - неожиданно предложил мне Диоген.
Я согласился.
Моя квартира располагалась на окраине города, где неподалеку протекала река. Через полчаса мы уже с Диогеном были на месте. Он с удивлением рассматривал телескопическое удилище.
- Здорово придумано. Мало места занимает, а главное, не надо каждый раз лозу губить, - отозвался он об удилище.
Я не стал объяснять Диогену, что заводы, изготавливающие такие вот удилища, травят целые леса. Что там лоза.
Клев был слабый, но Диоген быстро приспособился и начал одну за другой вылавливать из реки мелкую рыбешку – уклейку.
- И что с этой мелочью делать? – спросил я его.
- Какая разница, мелкая она или крупная. Отварим, и будет чудесное средство для насыщения.
Я переналадил свое удилище и тоже начал ловить уклейку.
- Достаточно, - через некоторое время сказал Диоген. - Пошли готовить варево.
Пока на кухне варилась уклейка, я достал из холодильника бекон и красную икру.
- А это что такое? - спросил Диоген, ворочая в руке банку с икрой.
Я объяснил. Он переменился в лице, поставил обратно на стол банку и произнес:
- Это есть нельзя. Это чрезмерное, массовое уничтожение живого.
Я не стал противоречить, так как осознавал то, что он прав.
Обедали. Диоген не обращая внимания на бекон, с удовольствием уплетал уклейку. На вопрос мой, почему он не ест бекон, он ответил:
- Пища должна быть свежей. Знаешь, отчего я умер? Отравился несвежим осьминогом.
Насытившись, он скатертью вытер губы и руки и произнес:
- Да, слишком много ты места в пространстве занимаешь. Тебе для полного счастья вполне хватило бы и этой комнаты, (он имел в виду кухню), отхожего места и купальни. И то, я делаю снисхождение на ваши времена, твое социальное положение и прочее. Скромнее надо быть в быту и умереннее в пище. Все вы чрезмерные потребители.
- Расскажи мне о своей жизни, - обратился я к Диогену. – Мне легче будет сценарий написать.
- Не стану. Сам придумаешь. Ты обо мне и так достаточно знаешь.
Потом он подошел к полке, где у меня стояли произведения Набокова, Булгакова и Довлатова. Полистав страницы, произнес:
- Я их знаю. Они сейчас далеко от земли живут. Как и я, на шестом небе.
- Кто же тогда на седьмом?
- Апостолы, святые, нерожденные и грудные дети. Чем дальше от вашей грешной земли, тем благодатней небеса. Но больше всего заселено первое небо. Там живут прощенные. Но и там хорошо, гораздо лучше, чем в самых красивых уголках вашей Земли. А знаешь, Сценарист, ты мне нравишься. Ты, как и эти, - Диоген мотнул головой в сторону полки, - сквозь слезы смеяться умеешь и плакать, когда всем смешно. Сказать по правде, мне тебя жалко. Скорее бы и ты своего осьминога съел, - и Диоген рассмеялся. - Ладно, шучу. У тебя на земле дел много. Пойду я, вот только у меня к тебе просьба, подари мне удилище. Для чего, потом узнаешь. Рыбное варево тоже заберу, все равно у тебя пропадет.
Уже на пороге он чисто и открыто улыбнулся мне, так, как могут улыбаться только дети, и простодушно, но горделиво произнес:
- А знаешь, меня часто в гости на седьмое небо приглашают.
Распрощавшись с Диогеном, я задумался о небесах. Вспомнился фильм Ильдара Рязанова «Небеса обетованные». За размышлениями пролетел час. Я вышел на балкон покурить. Глянул вниз и увидел Диогена, разговаривающего с бомжем. Мне стало страшно за неприспособленного к нашему времени старика, и я быстро по лестнице спустился вниз. Диоген к тому времени уже отдавал свое рыбное варево бомжу и пару рыбок бросил бездомному коту. Увидев меня, он произнес:
- Сценарист, а я уже успел у вас жилищный вопрос решить. Здесь, оказывается, под домами есть пригодные для жилья помещения, подвалами называются. И нищие у вас хорошо живут. Я видел одного, как он на каком-то незнакомом мне инструменте играл и пел очень умную песню. Мне даже запомнились некоторые слова:

«Не стоит прогибаться под изменчивый мир,
Пусть лучше он прогнется под нас».

- Вот чертяга, как мудро спел. Одно плохо, все время на меня злобно посматривал. А когда я ему за песню хотел отдать варево, то он мне еще и нахамил. Как так можно, петь такие умные песни, а на самом деле быть таким злословцем! Тут еще какой-то пестрый с черной дубинкой меня погнал, даже разок по спине перетянул. Наверное, из свиты важного вельможи.
- Ты вот что Диоген, у нас тут долго не загуливайся. Делать тебе здесь нечего. Поэтому давай к себе, на шестое небо.
- Да, конечно. Что на сегодня было запланировано, уже сделано. Беседу с тобой провел, удочку забрал. Вроде все. Не грусти, Сценарист, лучше кострище оживи. Какое, сам знаешь. До встречи.
На тот момент мне было совсем не понятно, для чего ему так понадобилось мое удилище. Но расспрашивать не стал. Ведь он уже сказал, что об этом я узнаю позже.
Я посмотрел вслед уходящему Диогену. Мне стало жаль старика.
Он побывал здесь совсем недолго, а его уже обидеть успели. А что он плохого кому сделал? Поделился пищей с бомжем, покормил животное, пытался отблагодарить подворотного барда, а в результате, познал оскорбление и дубинку. Да, я представляю, какое бы место занял он в нашем обществе. Кто бы дал ему возможность высказаться, не говоря уже о том, кто бы его услышал. А может и в наше время хватает Диогенов? Их не заметили, вот они и растворились в толпе.

***

Проснулся очень рано. Пытался еще продлить свой сон, но через полчаса понял – бесполезно. Чем можно заняться в такую рань? - подумал я, - и вопрос решился сам собой. Сон вспомнился, рыбалка с Диогеном, и его совет оживить кострище.
Конечно рыбалка и уха на костре! – мысленно воскликнул. Быстро накапал червей, прихватил с собой все необходимое и отправился к пруду.
На пруду увидел старика, который в одиночестве ловил рыбу. Странно, - подумал я, - ведь он всегда ловил рыбу со своею старухою. Они были завсегдатаями этого пруда. Я с ними раньше часто встречался на пруду, даже здороваться начали. Подошел к нему.
- Здравствуйте, - обратился я к нему. Как клев?
- А, здравствуй, здравствуй, - узнал меня старик. – Что-то давно тебя в наших краях видно не было. А клев, как всегда - был вчера, будет завтра, а еще на том берегу.
- Ну, пойду и я пробовать. Как-то не привычно Вас видеть одного. Где ваша половина? – полюбопытствовал я.
- Да я и сам к этому еще не привык. Умерла моя Дарьюшка, умерла. Еще в начале зимы, - горестно, с вздохом ответил старик и угрюмо уставился на поплавок.
Я не ушел, я остался. Присел рядом со стариком и вместо извинения произнес:
- И у меня тоже жена умерла. Совсем недавно, полгода назад. Поэтому так долго здесь я и не появлялся.
- Ай-яй-яй! – воскликнул старик. Я же ее красавицу хорошо помню. Мы с Дарьюшкой всегда любовались вашей молодостью, задором. А тут такое. Что творится на белом свете! Такие молодые мрут. Помнится мне, однажды, когда вы все были увлечены своим разгульем, она нам пирог с чаем приносила. Видно хороший человек был, добрый.
Горе сближает людей, это старо как мир. Но, только прочувствовав это на себе, наиболее глубоко проникаешься этим. И вот что интересно. Не я один, наверное, и старик почувствовал временное облегчение. То есть срабатывает что-то негативное: «Не одному мне так плохо, тебе тоже». И дело тут не в пожелании друг другу чего-то плохого, тут просто успокаивающее сопереживание.
- Становись здесь рядом, в этом месте хорошо должна рыба клевать, - участливо обратился он ко мне.
Я остался. Через некоторое время действительно начала ловиться рыба. Наловив ее на уху, вспомнилось выражение Диогена об умеренности.
- Вы еще долго рыбачить будете? – обратился я к старику.
- Да мне торопиться вроде и некуда. Посижу еще.
- А у меня планы на сегодня костерок на прежнем месте разжечь, уху сварить. А пока схожу за водкой в сторону шоссе. Давайте посидим с Вами вместе, по русскому обычаю женушек наших помянем.
По кивку старика я понял, что он согласен.
Все в той же злополучной придорожной шашлычной, закупив бутылку водки и закуску, я отправился к месту предполагаемого пикника. И удивился. Старик к моему приходу успел уже насобирать хворост для костра и почистить рыбу.
- Да я бы все сам сделал, но все равно спасибо, - поблагодарил я старика.
- А мне делать было нечего. Беда у меня, удилище сломалось.
Я посмотрел на ветхое поломанное удилище. Мне стало жаль старика.
- Это не беда. Я вам свое подарю.
Сначала старик из стеснения сопротивлялся, но я его все же уговорил.
На месте старого нашего кострища разжег огонь. Он разгорелся с первой спички и треск его как бы кричал: «Наконец, дождался!». Получилось, оживил. И не было уже той боли, которую недавно я испытал от вида этого кострища. Наверное, все надо выстрадать.
Приготовили уху и расположились на том самом месте, где всегда устраивала пикники в недавнем прошлом наша компания.
- Ну, всех благ им на том свете, - с грустным спокойствием произнес старик. Не чокаясь, выпили.
- У меня дети хорошие. После смерти Дарьюшки все время меня навещают. Если бы не они, да внуки, было бы намного тяжелей, сиротливее.
Мне вдруг захотелось успокоить старика:
- Вот видите, не все еще так плохо. Есть ради кого жить.
Еще выпили. Закурили. Старик продолжил:
- Я все понимаю, рано или поздно, кто-то из нас должен был первым уйти из жизни. Это закон природы. Но дело не в этом, дело в другом. Я не могу в душе своей унять боль. Все совместно нажитое, постоянно напоминает прожитое. И от этого не уйти.
Молчаливо похлебали уху из котелка, еще несколько раз выпили и старик засобирался.
- Пойду я. Спасибо за хлеб, соль и удилище. А ты держись. Молод еще, вся жизнь впереди. Измени вокруг себя что-нибудь. Это помогает. Это нам старикам уже поздно.
Распрощавшись со стариком, я навел порядок на поляне, притушил костер и задумался:
Как много совпадений между сном и действительностью. Даже удилище и там и здесь подарить пришлось.
Мне не хотелось обратно в город. Почему? Потому что все былое напоминало то счастье, которого больше нет и не будет. Вспомнились часы с мерно подрагивающей стрелкой, остановившей время. И тут я понял. Земной старик был прав. Необходимы перемены. Если соединить в единое целое советы двух стариков, земного и мира иного, то ясно одно, необходимо менять место жительства и по другому обустраивать свой быт. Возможно, тогда былое легче отпустит меня. И я, не откладывая, позвонил на мобильник Андрея.
- Андрей, здравствуй. Это я.
Он поприветствовал меня в стихотворной форме:

- Рад слышать голос твой, художник,
Рад слышать громкий телефон,
Когда в нем слышится бравада,
Но, в прочем, дело не о том.
Скажи, зачем меня тревожишь?
Неужто, правда, все сбылось?
И Мельпомена, окрылившись,
Взлетела снова, не уймешь?

- Ого! А знаешь, у тебя получилось. Долго думал?
- Не важно, главное, мне кажется, тебя удивил.
- Признаться, да. Чувствуется, что дело имеешь с человеком творчества.
- Ладно, не издевайся над жалким подобием твоих творений.
- А мне почему-то басня Крылова вспомнилась: «Кукушка хвалит петуха, за то, что хвалит он кукушку».
- Да ладно, иногда и дифирамбы друг другу можно попеть. Это вдохновляет.
- Ладно, давай оставим остроты. Звоню тебе по делу. Чувствую, на подходе прилив творческих сил. Сценарий будет написан, однозначно. Но.… Для свершения чего-то разумного, необходимо душевное равновесие, то есть мне, в данный момент необходимо решить некоторые бытовые проблемы. Поэтому, выслушай меня. Я думаю, что ты все поймешь.
Я не могу и не хочу жить там один, где жили мы с Кристиной. Я даже не знаю, каким слоем пыли покрыт линолеум в нашей спальне. Я боюсь открыть эту комнату. И научился обходиться без нее. А это значит, она не востребована и больше мне не нужна. На сегодняшний день возникла необходимость в кардинальных переменах. В общем, я решил поменять свою квартиру на однокомнатную и, желательно, в другом районе города. Поэтому, к тебе просьба, не откладывая, займись решением этого вопроса, пока я здесь.
- Хорошо, постараюсь сделать, - кратко ответил Андрей. На этом мы и распрощались. Я знал, что постараюсь Андрея, означает - будет сделано.
Часы уже показывали полдень, и я направился в «пифос». Остаток дня прошел безынтересно. Бесцельные звонки знакомым, шатание по комнате, телевизор, раздумья. Вот и все, чем я убил день и лег спать.


Сон третий

Я прогуливаюсь в березовой роще. Неожиданно, рядом появляется он - Диоген.
- Я рад, что ты начинаешь переоценивать ценности. Это хорошо. Быстрее обретешь душевное равновесие. А это приведет тебя в состояние работоспособности. Значит, сделаешь доброе дело.
- Тебе легко рассуждать так. Ведь не ты создавал те материальные блага, которых я лишаю себя.
- Однажды, когда я был молод, один оракул посоветовал мне: «Сделай переоценку ценностей». И чем ты думаешь, я занялся? Начал перечеканивать монеты. Занятый этим неблаговидным делом, увидел пробегающую по полу мышь. Моментально осенила мысль: «Ведь это примитивное создание вовсе не заботится о том, что есть, что пить, во что одеваться». И тогда я понял смысл бытия. После этого я никогда не стремился разбогатеть, потому, что правильно переоценил ценности. Приобрел себе посох и суму и стал ходить по городам, указывая людям наипростейший путь жизни. А вообще, разбогатеть философу легко, но не интересно.
- По своим потребностям ты перевоплотился в серую мышку и считаешь, что сделал правильный выбор? Я часто тебя понимаю и не понимаю. Ведь, если следовать твоей морали, то можно уподобиться животному.
- Это не совсем так. Просто, для того чтобы людям наиболее ярко обрисовать картину их жизни, которую они видели в богатстве, славе, удовольствиях, мне пришлось гиперболизировать свою умеренность, которая была своего рода рекламой, направленной на развенчание этих иллюзий. Что ты думаешь, мне никогда не хотелось вкусно поесть и уютно поспать? Еще как хотелось.
- И в результате все прошло бесследно. Не обидно?
Тут я заметил маленький укор с обидой во взгляде Диогена.
- На земле бесследности не бывает, - ответил он мне. – Разве канонические законы не сыграли положительную роль на земле? Разве философия не благоразумила людей? Если бы не Он, - Диоген указал пальцем в небо, - да мы, то на земле давно царил бы хаос. Согласен, негативность всегда существовала и будет существовать. Но есть сдерживающий фактор – мораль. Она должна брать свои истоки из законов самой Природы.
- В самой природе очень многие особи живут парами. Тогда как понимать тебя, когда ты в свое время выступал за упразднение браков? Не противоречишь ли ты себе?
- Вот эту мою мысль отложи в сторону. Это не мысль, это выходка. Не пиши об этом в своем сценарии. Я же просил тебя уже однажды, идеализируй меня. Нет на земле более сложных отношений, как отношения между мужчиной и женщиной. Я на земле с этим толком разобраться не смог, хотя и на небесах еще не все понимаю. Но я знаю, кем придуманы браки, а Ему противоречить нельзя, так как Он мудрее всех нас. Браки на земле существуют для воспроизводства и выращивания здорового потомства. Ведь только тогда вырастает разумная поросль, когда видят отношения между мужчиной и женщиной. Безбрачие завело бы человечество в тупик.
- Все имеет свое начало, значит, неизбежен и конец. Человечество все равно зайдет в тупик. Пусть чуть позже, какая разница. Для чего это все нужно?
- Неужели тебе, Сценарист, это не понятно! Для воспроизводства разумных людей и перемещения их в другое измерение. Земля – это фильтр человеческих душ.
- А у вас там как, с пространством не туговато?
- У нас его просто не существует. Тебе сейчас этого не понять. Безмерность и безвременность понятия не для землян. Но все же я попытаюсь тебе объяснить.
Тут Диоген нагнулся и поднял с земли опавший лепесток березы.
- Скажи, - обратился он, - это для тебя какую-нибудь ценность представляет?
- Да нет.
- А знаешь почему? Потому что их здесь, в березовой роще такое изобилие, что листик теряет свою ценность. Так и у нас дела обстоят с пространством. Его хватает на всех и поэтому за него не надо бороться. А что касается времени, то это объясняется еще проще. У нас нет боязни потери его. Нас не страшит старость, нам не надо никого догонять, тем более опережать. И поэтому время тоже теряет свою ценность. А значит, его просто нет.
Незаметно дошли до пруда.
- Красиво тут у вас. Под старость можно обосноваться и рыбачить. Ведь ты любишь это занятие? Ну ладно, давай прощаться. Все равно сейчас тебя разбудят.


***

Меня разбудил телефонный звонок.
- Привет, узник творчества, - раздался голос Игоря, моего друга и коллеги. – Еле нашел тебя через Андрея. Он мне и рассказал, как тебя в ссылку сослал. А найти тебя я не мог, так как мобильник свой, в котором был записан твой номер, потерял. Ну и, конечно же, как всегда, по пьянке. А ты что, сам позвонить не мог?
- Некогда, сценарий строчу,- соврал я.
- Это всегда смешно, когда люди оправдываются нехваткой времени на телефонный звонок. Скажите пожалуйста, как много на это времени потребно! Врать бы сначала научился надлежащим образом или просто правду в глаза говорить. Хотя, согласен, второе сделать сложнее. Но для меня, правда, все же более приемлемо откровенное высказывание в глаза.
- Ладно, тогда отвечу иначе. Я настолько увлечен своим сценарием, что просто обо всех и обо всем забыл, - еще раз соврал я.
- Ну, в принципе, я в достаточной мере владею той информацией, как у вас с Андреем продвигается проект. Опять врешь! Перестань врать!
- А ты опять пьян! Перестань пить! – в тон ему ответил я.
- Ладно, бросай все и приезжай ко мне. Крайне необходимо твое присутствие, доктор ты души моей пропащей, - произнес он с ярко выраженной иронией.
- Пить меньше надо, тогда и без доктора обойтись можно.
- Не такой я еще и пьяный, просто похмелился, - ответил он и потом понуро добавил, - надо встретиться.
По его голосу я понял, что ему мое присутствие действительно желательно. Как сценарист, он был довольно талантлив, но вся беда его состояла в том, что он систематически уходил в запой. Это было его горем, его проклятием.
- Ладно, жди. Минимум через пару часов буду. Это зависит от того, как с транспортом повезет.
Добрался быстро, на попутке. По дороге зашел в магазин и купил бутылку водки. «Все равно с этим алкашом без этого никак не обойтись», - подумал я.
На пороге меня встретило заплывшее, небритое, с коричневыми кругами под глазами лицо.
- И давно это у тебя «веселуха» началась? – одновременно с укором и с жалостью спросил я его.
- Это поначалу «веселуха», а потом поддерживание слабой, обессиленной эйфории во избежание жуткой депрессии, - ответил мне Игорь и пропаще махнул рукой. - Ладно, проходи. Тебе, слава Богу, этого не понять.
- Ты когда выпрыгивать из этого состояния собираешься?
- Вот сегодня пообщаюсь с тобой и все, завязываю.
- А потом еще на день не отложишь?
- Нет. Завтра ужасный день, день претерпевания мук.
- Ладно, поверю, - сказал я и выставил бутылку на стол. После двух выпитых рюмок Игорь начал оживать, то есть уже был вполне способен принимать участие в беседе.
- А где твоя половина, на работе? – поинтересовался я местонахождением его жены.
- Нет, как всегда, временно покинула меня. Да и давно уже не половина она моя, а так, хвост, даже атавизм. И когда она, действительно, покинет меня раз и навсегда? Поверишь, мне уже этого хочется.
- Ты без нее совсем сопьешься.
- Э, нет, мой милый друг. Может все как раз получиться иначе. Давай еще по одной тяпнем, я окончательно мозги просветлю и тебе кое-что поведаю.
Конечно, выпили. Закусили солеными огурцами. Другой закуски, у Игоря очевидно, не было. А я позаботиться об этом, как-то упустил из вида. Закурили.
- Положительные отношения между мужчиной и женщиной, которые мы привыкли называть одним словом «любовь», тьфу, звучит даже пошло, вечными быть не могут. Все это должно во время заканчиваться. А те, кто до конца дней своих сохраняет совместное проживание, только и делают, что лгут друг другу. Любовь! Какая к черту может быть любовь, когда все в этом проклятом Мире переменчиво. Знаешь, как развивались у меня отношения с моей женой? О, я тебе сейчас вкратце, на простом своем примере, обрисую три стадии угасающей любви. В первой, когда наши отношения только начали складываться, мне разрешалось курить везде, где угодно, даже в комнате. Во второй, мне позволялось курить уже только на балконе и в третьей, меня уже обреченно попрекали: «Фу, накурился». То есть, обрати внимание на сами слова: разрешали, позволяли и попрекали. Чувствуешь ослабление? Ладно, наливай, пора выпить! Ничто не портит так нервы мужчины, как ожидание последующей рюмки.
Опять выпили. Игорь продолжил свой монолог:
- Мне кажется, что если жизнь дает женщине возможность иметь мужа и детей, то ей должно быть все равно, из чего и во имя чего создан этот Мир. Не понимают, дуры, своего предназначения, своими куриными мозгами везде лезут, пытаясь какое-то «благо» вершить. А в результате, жизнь мужикам, портят. Ладно, разливай.
- А не частим?
- У меня еще бутылка есть. Я правда с утра от туда уже немного отпил.
- Это ты уже не похмеляешься, это ты опять напиваешься, - сказал я, разливая остатки бутылки по рюмкам.
- Подожди, у меня в холодильнике где-то колбаса должна быть, - уже вяло произнес он, затем приподнялся и, изрядно пошатнувшись, полез в холодильник.
«Да, допился, даже о закуске забыл – подумал я. По внешнему виду колбасы, легко можно было определить, что она давно нуждалась в утилизации. - Наверное, и Диоген своим осьминогом так же отравился».
- Это уже не пригодно к употреблению, - произнес Игорь и выкинул колбасу в ведро с мусором. Странно – подметил я, - как он это своими уже затуманенными глазами смог разглядеть? Затем он выставил на стол еще бутылку водки.
- Может, хватит нам? – посоветовал я
- Кто его знает, хватит или не хватит. Сейчас продолжим, потом посмотрим. Разливай.
- Да мы только что выпили.
- А, да. Тогда все равно разливай, пусть на столе просто стоит.
Да, - рассудил я, - типичная черта алкоголиков, созерцание возжеланного. Пусть, мол, стоит, глаз радует, а я немного найду сил в себе потерпеть. Но вот она родимая, рядом.
- Ты думаешь, - продолжил он свой монолог, - если бы твоя Кристина не умерла, она бы тебя всю жизнь так и любила? Плохо ты женщин знаешь. Да она тебя, в будущем, возможно, таким рогатым сделала, что ты бы в проем двери без наклона пролезть не смог.
- Слушай умник, помолчи. Не туда нос суешь.
- Для того, чтобы молчать, необходимо всех писателей счастливыми сделать. А для этого нужны огромные средства для реконструкции земного шарика.
- Не пойму, что к чему? Ты сначала реконструируй себя. И корень зла своих проблем ищи не в окружающих тебя людей, а в себе. Бедный, несчастный, женщина по отношению к нему угасла. Она, видите ли, предназначения своего не понимает.
- Подожди, это обсудить надо. Давай сначала выпьем, потом поговорим.
- Обсуждать ничего не хочется, хочется осудить, и знаешь кого? – тебя. Ты, когда звонил мне, говорил о том, что правда тебе более приемлема. Теперь слушай ее. Ты спившийся и деградировавший алкоголик, который в беседе не всегда дает отчет своим словам. И тебе ничего не остается в твоей паршивой жизни делать, как обижаться на Мир и жаловаться всем на него. Хотя, на самом деле, это Мир должен обижаться на таких, как ты, это женщины несчастны возле таких, как ты. И вообще, я жалею, что к тебе пришел. Но крест на наших отношениях не ставлю. Хотелось бы встретиться с тобой прежним, хотя надежда уже тает.
Не прощаясь, вышел за дверь. Не заметил, как прошел несколько кварталов. Потом успокоился и задал себе вопрос: «А куда меня ноги несут? Ведь к дому!».
Обошел свои владения, привычно повалялся на диване. «Надо бы удочку с собой прихватить», - подумал я и полез в шкаф, где хранились все мои рыбацкие принадлежности.
Но каково было мое изумление! Удилище, которое я подарил во сне Диогену, пропало!!!
Куда оно могло подеваться? Ведь ключи от квартиры есть только у Андрея. Позвонил ему.
- Привет. Я сейчас в городе. Ты случайно не заходил ко мне?
- Нет. Завтра собираюсь. Обменщиков на смотрины твоей квартиры приведу. А почему ты спрашиваешь?
- Да так, просто. У меня к тебе просьба. Я сейчас опять поеду к тебе на дачу, а это значит, у меня не будет времени. Игорь в очередной раз разбаловался. Как-то надо его из запоя вытянуть. Встречался сегодня с ним, впечатление самое отвратное. Одним словом гибнет мужик.
- На капельницу этого умного дурака уложить надо. Ладно, чем смогу, тем помогу. А ты пиши, пиши. Не теряй времени. Я все твои городские проблемы возьму на себя.
- Договорились, звони.
В тот вечер мною было написано очень много. Пошло. И я лег спать перед рассветом.


Сон четвертый


Какое-то непонятное пространство. Просто пустыня, огромные валуны и жара. Никаких признаков жизни. Некоторое время нахожусь в раздумье. Потом двигаюсь в направлении, которое выбираю подсознательно и, вижу Диогена, который, сидя камне, прислонился спиной к огромному валуну и смотрит в мою сторону. Подхожу к нему, приветствуем друг друга.
- Единственная положительность прожитого тобою дня, что написал много, - сказал Диоген.
- А что тебе не понравилось?
- Те безрассуднее скотов, кто утоляет жажду не водой, а вином.
- А вот ты о чем! Глупости это. Все в меру позволительно.
- Согласен, но уже начинается безмерность. Позавчера что ты делал со стариком на пруду? Тоже употреблял эту гадость. Мозги береги свои. Ты, Сценарист, очень специализирован. А знаешь почему? У тебя предназначение.
И вдруг Диоген в стихотворной форме произнес:

Среди безмерного простора,
Среди лугов и тишины,
Поникшим голосом печали,
Сказали мне из вышины:

Ты что-то очень мало пишешь,
Ты что-то очень много пьешь,
Ты что-то очень, очень, очень…
Ну а предашь все и уйдешь.

Уйдешь в неведомые дали,
Забвенье наверстает все,
И будем мы с тобой в печали,
За несвершенное добро.

- Не забудь этот стих прочитать и своему другу, - по окончанию добавил Диоген.
- Неплохо, - отозвался я о стихотворении, а затем спросил, - а где мы находимся? Все очень незнакомо.
- На земле обетованной. Здесь ваш Учитель противостоял силе зла. Вот того и от тебя потребно. Правда, твои искушения более ничтожны. Но кое-кому выгодно и тебя с пути сбить. Так что цени себя.
- Тоскливо мне, Диоген. Если была жива моя Кристина, то все было бы гораздо проще. Я бы и сценарий давно уже написал. А тут, как-то в жизни все наперекос, жена умерла, друг спился. Где мне сил взять? – выплеснул я наболевшее.
- Сценарий ты, конечно, уже бы написал. Но он бы не представлял особенной ценности. А что касается смерти, то она существует только для плохих людей. Почему ты думаешь, что твоя Кристина умерла? Ведь она замечательный человек. А то, что у тебя ее не стало, это явление временное и поправимое. – И, рассмеявшись, Диоген добавил,- осьминога своего съешь, тогда сам в этом убедишься. А что касается твоего друга, то воюй с ним за него же. Он еще не потерян. Омрачи в очередной раз того, кто смог и его с пути сбить. Не должен он на земле быть сильнее вас. Главная цель человечества - противостояние ему.
Наступила пауза. Диоген первый прервал ее.
- Ты, Сценарист, удилище свое не ищи. Нет его больше на земле. Я его специально забрал, чтобы доказать тебе, что сны твои, хотя и сны, но вполне реальны. Ведь я тебя постепенно к очень важным встречам готовлю. Но, для того, чтобы ты к этим встречам отнесся серьезно, мне надо тебя убедить, убедить в реальности этих снов. Мы уймем твою боль.
- Кто это мы? – с удивлением поинтересовался я.
- Потом узнаешь, после встреч.
- С кем?
- Не торопись, еще не время. Ладно, не спи долго. Все равно сейчас тебя разбудит телефонный звонок Игоря. Не оставляй его сейчас одного. Причина его болезни отвратительная и последствия ужасные. Спасай его, еще не поздно.


***


Разбудил телефон. Звонил действительно Игорь. Загробным голосом начал извиняться за вчерашний разговор.
- Ладно, забыли, - ответил я. - Бери такси и ко мне.
- Деньги кончились.
- Я на месте расплачусь, собирайся.
- Хорошо, жди.
Записал, пока не забыл, стихотворное послание Диогена. Возможно, не в полной точности. Но…
Когда он меня попрекают прожитым днем, это вполне объяснимо. Где-то там, в подсознании, фиксируются определенные события, а во сне они вновь всплывают. Так бы, наверное, объяснила наука. Но ведь сбываются и его предсказания. Что это, неужели все правда? Что ждет меня в следующем сне? И с кем мне предстоят встречи? И вообще, куда действительно подевалось удилище? В конце-то концов, так много совпадений не бывает. Почему мне не снятся другие сны, без его участия? Ладно, ничего не остается, как ждать развития последующих событий в этих снах.
Завтракать не стал, решил дождаться Игоря. Прогулялся к шашлычной и купил бутылку сухого вина. Когда вернулся обратно, то меня уже поджидали около дачи Игорь и таксист.
- Сколько можно ждать? - начал возмущаться угрюмый таксист. - У меня время деньги.
- Так в чем проблема? Сейчас ты их получишь, и ровно столько, чтобы успокоились твои нервы, - ответил я.
Рассчитавшись с таксистом, окинул взглядом Игоря.
- Да, на тебя без слез смотреть нельзя. Видок совсем потерянного человека. Ладно, будешь делать все то, что я тебе скажу. Согласен?
Игорь утвердительно кивнул головой.
- Тогда выкарабкаемся. Идем в дом.
Приготовил завтрак, от которого Игорь начал отказываться. Но я ему еще раз повторил:
- Ты же согласился делать все то, что я тебе скажу. Иначе нам удачи не видать.
Я выставил на стол вино.
- Это тебе на весь день. И не для эйфории, а для постепенной адаптации твоего организма к нормальной жизни.
Налил ему бокал вина.
- А себе? – спросил Игорь.
- Мне мозги растуманивать не надо. И вообще, я с алкашами не пью, - с иронией ответил я и убрал со стола бутылку.
Удалось через силу заставить его немного поесть. Уже хорошо. Тут у меня зазвонил телефон.
- Привет, - услышал я голос Андрея, - возникло три проблемы, которые не терпят отлагательства. Во-первых, пытался сегодня связаться с Игорем, но трубку телефона никто не берет. Как бы ничего не случилось. Во-вторых, тебе необходимо осмотреть квартиру, которая возможно, станет твоей. А в-третьих, возникла острая необходимость в написании сценария к короткометражному фильму. То есть, придется ненадолго отвлечься от Диогена. Тему изложу при встрече. Так что, сам понимаешь, надо встретиться. Машину за тобой высылаю.
- Не за мной, а за нами. Игорь у меня, не волнуйся. Квартиру тоже осмотрю. А что касается сценария, то может пусть этим займется Игорь? Ему как раз деньги нужны и, вообще, в жизни встрепенуться.
- Хорошо, договорились, жду.
Объяснил Игорю, куда нам надо ехать и для чего. Под конец дружески похлопал его по плечу, подбодрив:
- Не переживай, это все пройдет, и жизнь снова станет цветастой.
А сам подумал, - это ведь надо, как я стал послушен Диогену. Других успокаиваю, на путь истинный вывожу, а у самого на душе так кошки скребут, что сам цвета не вижу.
Сначала заехали к Андрею на студию, ознакомились с темой сценария. Ничего, бывают и похуже. Затем втроем отправились на смотрины квартиры. Мне она сразу понравилась, в особенности тем, что располагалась на верхнем этаже двенадцатиэтажного дома. Я даже пошутил:
- Это хорошо, к Диогену ближе.
- Эх, еще бы и концовка сценария о Диогене была бы ближе, - высказался Андрей.
- Сценарий успешно продвигается. Я сегодня ночью был исключительно плодотворен. Так что, упреков не заслуживаю.
- И это радует. Ты не забивай свою голову предстоящим переездом. От тебя будет потребно только участие в оформлении документов и то, где-то подпись поставить и так далее. Все постараюсь сделать своими силами. Так что, скорее всего, из «бочки Диогена» вернешься в свое новое жилище.
Я, конечно, с радостью согласился. Только на обратном пути, все же, решил заехать на квартиру и попросил об этом водителя:
- Подождите меня немного, кое-что из вещей забрать надо, да и с прошлым попрощаться.
И вот тогда, я набрался смелости открыть дверь в спальню.
Пылью, и каким-то, несуществующим холодом повеяло оттуда. Все то, что здесь когда-то жило, безвозвратно кануло в прошлое. И безысходность. От своего отражения в зеркале отшатнулся. Такая печаль не для созерцания. Закрыл дверь. Прошел в зал и кухню. И там тоже все отжило. Нашел дорожную сумку, спешно побросал туда кое-что из одежды и выскочил из квартиры. Называется, попрощался.
- Лихо ты управился, - сказал мне Игорь, посасывая из горлышка уже прикупленное в магазине пиво.
- Я смотрю, ты тоже, - упрекнул его я.
- Да это же пиво.
- Какая разница, чем мозги туманить.
Игорь молча проглотил, чувствуя свою вину. По дороге он еще пытался несколько раз заговорить со мной, но эта бутылка пива окончательно испортила настроение и я, поэтому, был крайне неразговорчив. Игорь это почувствовал и, вскоре, сам замолчал.
Дома готовить абсолютно ничего не хотелось, поэтому высадились все возле той же злополучной шашлычной.
- Может пойло к шашлычку прикупить? – спросил я у Игоря.
- Не подкалывай, без тебя тошно, - с обидой и грустью ответил он.
- Черт с тобой, я просто сам теперь не против.
- Так в чем дело? Действуй.
Подошел к бару и купил бутылку сухого вина. «Хуже ему не станет, просто легче отойдет», - подумал я.
Вечером решили сходить на рыбалку, но увлеклись телевизором. За тем я начал набирать на компьютере сценарий, Игорь тоже удалился в другую комнату и что-то строчил. На том и закончили свой день.


Сон пятый

Вечер. Мы с Игорем на пруду ловим рыбу.
- Конечно, с утра вам варево рыбное не помешает, особенно этому, любителю горячительных напитков, - раздается за спиной знакомый голос.
- Ты бы старик шел своей дорогой. Рыбу не пугал, да людям с утра настроение не портил, - грубо проворчал Игорь.
- Тихо, это мой неземной друг, - остановил я его.
- А ты, Сценарист, за прожитый день, почему так и не прочитал своему другу мой стих? – с укором обратился Диоген уже ко мне.
- Забыл, Диоген.
- Кто?! – воскликнул Игорь. – Ну, чудаки. Придумают же. Какой-то неземной друг, Диоген, какой-то Сценарист. Вас послушать, может крыша съехать.
- Посмотри туда, - обратился он к Игорю, и указал пальцем туда, где лежал его пифос. А крыша может съехать у тебя, если не перестанешь в своей жизни никчемными делами заниматься. – И тут Диоген продекламировал еще раз уже знакомое мне стихотворение.
- Слушай, мнимый Диоген, а ты знаешь, что мой друг про тебя сценарий строчит? – с иронией спросил Игорь. – И вообще, шел бы ты старик, с редким погонялой. Солнце нам не загораживай, рыбу не распугивай.
- Что-то ты распоясался, совсем старость не уважаешь, - упрекнул я Игоря.
- Глупая старость не имеет права на назидание, - в ответ пробурчал он.
- Все равно следи за словами. Это сон и это настоящий Диоген, - успокоил я его.
- Чушь, какая то. Ладно, пусть будет так. Только тише болтайте, не распугивайте рыбу.
Мы оставили Игоря одного, а сами удалились в сторону пифоса.
- Не обижайся на него Диоген, просто ты для него чудак, что в прошлой жизни, что сейчас. И в этом его вины нет. Просто все историки преподносили тебя таким.
- Историки. Вот кого не люблю. Всю жизнь для чего-то прошлое изучали, с каким то непонятным восторгом обрисовывали исторические события, которые, как правило, по своей сути бессмысленны и отрицательны. Но выводов из этого никаких не сделали и никого ничему хорошему не научили. В таком случае, какой смысл имеет прошлое, без принесенного людям положительного настоящего.
- А почему ты все исторические события возводишь в ранг отрицательности? – поинтересовался я.
- Потому что человечеству противопоказана коренная ломка. И вообще, уничтожение былого никогда не приносило победу. Ни в одном из историческом случае, будь то коренная ломка внутри самой страны, или завоевание другой территории, не был достигнут ожидаемый результат.
Меня всегда удивляло то, с какой страстью человечество стремилось иметь свою ограниченную территорию. С самого начала это делалось для того, чтобы сообща оградить себя от врагов, затем, почему-то, для того, чтобы возвысится над другими сообществами. Но не это самое страшное. В людях начало проявляться такое негативное качество, как патриотизм, который проложил свою дорогу к идеологии, которая немыслима без сопоставления, то есть, без противоположности, вражеского лагеря. И люди становились подвержены какой-то необоснованной своей беспочвенностью системы. В идеологии человек полностью растворился, как личность. И это все систематизировалось, узаконивалось теми проворными людьми, которые все вершили, прежде всего, во благо себя. А остальным потом, ничего не оставалось, как только подчиняться чужой, навязанной им воли.
Я не приемлю этого. Мне даже неприятно, когда вы называете меня Диогеном Синопским. То есть, подчеркивая мое территориальное происхождение. Моя территория – это земля. Мое гражданство – это Мир. Мое любимое местонахождение там, где я востребован. Лучше бы вы называли меня Диогеном Мира, или, - тут Диоген лукаво заулыбался, - Мировым Диогеном. Ведь в действительности, я всегда насаждал на земле только мир и спокойствие. И конечно, спокойствие души.
- Но ведь обществу всегда потребны регуляторы. Если бы не было Законов Талиона, не было бы сейчас и Права.
- Ой, не лезь ты хоть туда. Ваше Право на самом деле довольно абстрактная наука, которая способна урегулировать общество относительно. Сегодня на земле я был очевидцем нескольких неприятных случаев, которые меня разочаровали в ваших нормативных регуляторах.
- Расскажи о них. Возможно, чего-то не так понимаешь. Ведь ты судишь с колокольни древних времен.
- Хорошо, слушай.
Сегодня предали суду вора, похитившего овцу у своего соседа, некоего гражданина вашей страны. Не спорю, справедливо. Но, когда, сам истец, сорокалетний негодяй, путем обмана, в свое время, усладился молодостью его восемнадцатилетней непорочной дочери, ему обвинения никто не смог бы предъявить. Знаешь почему? Она, по вашим нормативным регуляторам признана совершеннолетней, а потому вправе поступать, как ей заблагорассудится. А где возмездие за обман и совращение юной души? Сопоставь такие последствия, как украденная овца и обесчещенная путем обмана дочь.
Еще один случай. Сегодня я видел смерть маленькой девочки в лечебнице. А знаешь истинную причину? Отсутствие денег у ее родителей на исцеление. И владелец несметных материальных богатств, к которому они обращались, не помог. А сегодня, в тот же час, когда отлетела детская душа в мир иной, этот негодяй расстреливал небо, то есть салютовал по причине своего юбилея. На все это увеселительное мероприятие ушло гораздо больше денег, чем было бы потребно для спасения детской жизни. Спрашивается, что делают в таких случаях ваши законы, и вообще, каким образом у вас регулируется человеческая гуманность? Не приравнено ли это к убийству, к убийству, которое остается безнаказанным на земле? Почему все это не в силах урегулировать ваше Право?
- А что в этот момент делают Небеса? Почему они так безучастливы?
- Они как раз и участливы. Они это непорочное дитя сразу поселили у себя на седьмом небе. Я же тебе говорил, что Земля для Небес, только фильтр человеческих душ. Со своими бедами люди должны разбираться сами. Нет, конечно, Он иногда вмешивается, когда это необходимо, но в данном случае решено было девочку забрать на небо.
- А каково родителям? Кто уймет их боль?
- Опять фильтрация. Горе их либо озлобит, либо приблизит к Небесам, где сейчас живет их дочь. Пойми, это только испытание.
- Это очень жестокое испытание.
- Тем не менее.
- И меня испытывают? А если я озлоблюсь, кому от этого станет лучше?
- В безоблачном счастье, человек очень глупеет. А от тебя очень многого ждут, Сценарист. И если ты озлобишься, значит, ты того и стоил, вот и все. И не познать тебе Небес, как это не печально.
Наступило молчание. Оба мы задумались, переваривая беседу. И вдруг, я осмелился попросить Диогена о том, о чем уже не уже раз думал.
- У меня к тебе Диоген просьба. Ты не смог бы мне организовать встречу с Кристиной? Хотя бы не надолго.
- Давно я этого ждал от тебя. Обещать не буду, так как это зависит не от меня. Но похлопочу. Ладно, иди рыбу лови, да не забудь завтра в материальной жизни с другом своим на рыбалку сходить. А ты знаешь, он мне понравился.
- А я думал наоборот.
- Да нет, вполне естественно себя ведет, конечно, когда не пьет.
Тут я услышал возглас Игоря, а затем, обернувшись в его сторону, увидел изогнутое дугой удилище.
- Подожди меня немного. Видно Игорь на крючок что-то солидное подцепил, надо бы ему помочь, - сказал я Диогену, но, обернувшись в его сторону, ни пифоса, ни самого Диогена уже не увидел.



***


Проснулся очень рано. Так, это уже хорошо. Будем следовать советам Диогена. Сначала накопаю червей, затем разбужу Игоря и на рыбалку.
Но каково было мое изумление, когда в такую рань увидел Игоря, принимающего водные процедуры у умывальника.
- Привет. Тебе чего не спится? Ведь рано еще, - обратился я к нему.
- Да так, похмельный синдром мучительно покидает, поэтому и не спится. Но покидает и это радует. Во всяком случае, сегодня уже намного лучше.
- Это хорошо. Сейчас мы его проклятого еще и выветривать будем. Вот только червей накопаем и вперед, на рыбалку.
- Где-то я уже с этим встречался, - пробурчал Игорь себе под нос, но я услышал.
Быстро накопал червей, на кухне прихватил все необходимое для ухи, и тронулись в сторону пруда.
В водной глади пруда отражалось восходящее солнце. Неподалеку из камышей выплыла дикая утка со своим повзрослевшим выводком. Впечатлило! Из рощи доносилось пение пернатых. Пахло свежестью. Все после пробуждения оживало и зарождало новый день. Мы расположились рядом и уже, через несколько минут, в ожидании удачи, сконцентрировали свое внимание на поплавках.
На противоположном берегу расположился рыбак. Это был мой знакомый старик, с которым мы на днях поминали наших жен. Я помахал ему рукой. Он мне в ответ тоже.
- Черт знает что. Почти как Диоген. Не удивлюсь, если он с того берега стихи декламировать начнет и морали читать, - сказал Игорь.
- Ты это о чем? - спросил я.
- Да так. Ерунда всякая снится. Представляешь, приснилось, что мы вот точно так же рыбу ловим, и к нам подошел Диоген. Морали читать начал, даже какие-то противоалкогольные стихи декламировал, образумливая главным образом меня. Я ему конечно нахамил. Но, какую рыбину я поймал! Жаль, что только во сне.
Вот это да! Реальны сны, реальны! Последнее доказательство на лицо! Я непроизвольно рассмеялся.
- Ты что смеешься? Тебе что ли всякая чушь не снится? Ну да, на сон грядущий почитал я твоего Диогена, вот под впечатлением этого и приснилось. Вполне нормальное явление.
- Конечно, вполне нормальное, - ответил я Игорю и дружески потрепал его по плечу. - И рыбину свою еще поймаешь, такую же, как во сне.
- Ладно, прорицатель, не шуми, рыбу распугаешь. И вообще, в такое утро тишину нарушать, это с природой дисгармонировать.
Рыбачили не долго, потому что, после того, как Игорь выловил большую рыбину, к мелочи интерес пропал, и мы отправились варить уху.
Молча хлебали из котелка, наслаждаясь пейзажем вокруг нас. И вдруг Игорь заговорил:
- Слиться бы так с природой, жить в какой ни будь землянке и пошло оно все к черту, - эти обязанности, эти законы, по которым, вопреки своему желанию, приходиться жить. Завалил бы сейчас какую ни будь зверушку или рыбину вот такую же поймал и принес бы своей неандерталочке. А она бы, в свою очередь, огонь разводила, пищу готовила, и при всем этом меня почитала, так как ее сознание не было бы испорчено современными требованиями цивилизации. Смотрю я на этот пруд, этот лес. Разве не идеальное пространство для существования? И напрашивается вывод. Это человек сам себя несчастным сделал, уйдя так далеко от природы, то есть своего нормального естественного состояния.
- Что-то ты мне Диогена напоминаешь. Тот тоже так рассуждал, - высказался я.
- И был прав. Ладно, давай собираться. Ты как хочешь, а я сегодня сценарий писать буду.
На даче разошлись по комнатам, и каждый занялся своим делом. Игорь строчил сценарий, а я, все более и более разочаровываясь, перечитывал свой. Что-то не так. И не мог найти новизны. Что-то ускользало, не давалось. Необходимо что-то придумать, но не придумывалось. А время неумолимо двигалось к вечеру.
Я вошел в комнату к Игорю и сказал:
- Давай прервемся, сходим в шашлычную, поужинаем.
Игорь молча встал из за стола и мы отправились. По дороге он мне сказал:
- Я половину сценария уже написал. Завтра, наверное, уже закончу.
- Ого, плодовит. У меня напротив, опять мысли застопорились. Надо было Андрею и мой сценарий отдать тебе.
- Не говори глупостей, - ответил Игорь и в его взгляде, ухмылке я прочитал: «Куда мне до тебя».
- Мне нравится в тебе то, что ты не Сальери.
Оба дружно рассмеялись.
В шашлычной быстро сделали заказ. От предложенных сто граммов Игорь отказался. Ограничились пивом и то, Игорь заказал себе безалкогольное. Это меня уже обрадовало.
Через некоторое время в шашлычной появились посетители, мои недавние знакомые, бандиты из джипа. Расселись и все у них пошло по прежнему сценарию. Вот только того отморозка, который придрался ко мне, с ними уже не было. Очевидно, с ними не прижился, или где-то нарвался. Еще спустя некоторое время, появились сотрудники правоохранительных органов и, почти по сценарию предшественников, сделали заказ. Игорь с любопытством наблюдал, а потом выдал:
- Смотри, законы и понятия кушать изволят-с. Что-то в этом символичное есть, не находишь?
По возвращению Игорь просил меня его больше не отвлекать и сел за свой сценарий. Я промучился еще немного над своим и включил телевизор. Так и прошел вечер.


Сон шестой


Я сразу узнал это место. Это был сад, выращенный моими родителями и в котором прошло мое детство. Красота! Сад благоухал и был заполнен запахами детства. Все это пьянило голову. На земле валялась любимая красная игрушечная машина, которую сразу узнал и подобрал. А в голубятне ворковали все те же голуби.
- Привет, Сценарист. Все это тебе, конечно, до боли знакомо. Встреча с прошлым. Но там тебя уже нет, - за спиной услышал я приветствие Диогена и повернулся к нему.
- Приветствую и я тебя. А почему здесь только голуби? Где мои собаки и кошки? – спросил я.
- К ним ты был еще больше привязан, поэтому решено тебя сильно не печалить. Они остались там, где им хорошо. Не надо встречаться со всем своим прошлым, оно всегда печалит невозвратностью.
- Да, это правда. Сказать правду, у меня от вида этих голубей и детской игрушки, слезы на глаза наворачиваются.
- Вот видишь, а ты встречи с Кристиной просишь. Как ты это перенесешь, тем более, что сам уверовал в реальность снов.
- Что, отказано? – поникшим голосом спросил я.
- Нет, не отказано. Но ты подумай хорошо, надо ли тебе это?
Бешено застучало сердце, похолодело в груди, и я воскликнул:
- Диоген, не томи. Веди меня к ней.
- Эх ты, со своими эмоциями справиться не можешь. Ну ладно, раз Он разрешил, то пусть встреча состоится. В конце-то концов, значит и его интерес в этом есть. А, если еще раз побудешь в прострации, глупее от этого не станешь. А боль твою потом уймут. Но есть условие. Ты завтра с утра обязательно должен сходит в церковь и поставить свечку за упокой ее души. Обязательно, а то она тоже будет страдать.
- Я сделаю все, что скажешь, только организуй встречу.
- Иди в ту беседку. Она тебя уже ждет.
Не помню, что было дальше. Помню лишь тот момент, когда стоя на коленях, обнимал ноги Кристины, которая сидела на лавочке, и трясся от рыданий.
- Бедный мой, бедный. Я мечтаю только об одном, чтобы ты скорее пережил свое горе. И как унять твою боль, не знаю, но попробую. Просто воспринимай мой уход из измерения пространства и времени, как длительное расставание. Ведь, если в жизни все сделано правильно, или хотя бы с незначительными отклонениями, то смерти нет. И не жалей меня. Пожалей себя, все осознай и успокойся. Запомни, я сейчас нахожусь в более привилегированном положении, чем ты.
Я оторвал голову от ее коленей и посмотрел в лицо. Боже мой! Она стала еще красивей. Ею наверно были прочитаны мои мысли. Она произнесла:
- Не удивляйся. Здесь все хорошее и красивое усиливается.
- Как грустно без тебя. Все, что делается, для меня не имеет никакого значения, поэтому, по большому счету, ничего толком и не делается.
- Ты за полгода очень изменился. Нет, не постарел, но вот эта грусть в глазах… Знаешь, я на своих похоронах рыдала больше тебя, так жаль было тебя. А потом познала небеса и успокоилась. Во-первых, там очень хорошо, во- вторых, мы рано или поздно будем вместе.
- Эх, если бы можно было жизнь прервать или ускорить этот процесс, - с вздохом сказал я.
- И не помышляй об этом! Это ничего не даст. В таком случае наступит забвение и все. Ты подведешь всех, Провидение, доброго старика Диогена и меня. Всех, кто возлагает на тебя огромные надежды. А муки надо через силу превозмочь.
- Я это знаю. Просто так сказал.
- И просто так об этом говорить нельзя, - строго сказала Кристина.
- Да. Что произошло, то произошло. Буду с этим жить. Другого выхода нет.
- Сегодня я обошла владения твоего детства. И теперь ярко представляю тебя маленького. Мне показалось, что твое детство, хотя и прошло среди этой красоты, среди книг, среди зверушек, которых ты сам подбирал и взращивал, среди достатка, было очень уныло. Ведь за забором вашего оазиса, я ничего интересного так и не узрела. Каких-то две вербы, с кишащими короедами, поля, однообразно устланные масличными культурами, и дети, от которых ты сильно отличался. Это так?
- Да. Здесь была жуткая скука. Как мне не хватало детского пространства. Здесь в округе нет даже небольшого водоема, где бы мальчишка мог искупаться в жару или просто порыбачить. А зимой сад превращался в вымершее пространство, и оставались только зверушки, но этого было слишком мало. Спасали только книги.
- Возможно, это детство среди книг и сделала из тебя автора. Наверное, даже в отрицательности, есть что-то положительное.
- Я бы сказал иначе. Отрицательности в чистом виде не существует. Она живет в положительности. Как я уже где-то писал, что и зла в чистом виде не бывает, оно живет в субстрате добра.
- Поэтому встрепенись, родной. Я тебя уверяю, что смерти для людей тоже нет. Смерть – это зло. Она существует в чистом виде только для нелюдей. Это и есть основная мысль, которую я должна была привить тебе сегодня. Теперь, как это не печально, я должна с тобой проститься.
- Побудь еще немного, умоляю тебя.
- Если следовать своим желаниям и эмоциям, то это никогда не закончится. До встречи, любимый, - произнесла Кристина и растворилась в воздухе.
Я присел на скамейку, где только что сидела Кристина и, облокотившись локтями об колени, закрыл лицо руками.
- Ну, вот. Одна из встреч, к которым я тебя готовил, состоялась, - услышал я голос Диогена, который, непонятно, каким то образом опять оказался рядом.
- И с кем же следующая?
- Потом узнаешь, не торопи события.
- Почему не хочешь мне помочь? Ведь ты же видишь, что сценарий о тебе опять застопорился. Рассказал бы что-нибудь о себе, о том времени. Или ты, за давностью времени, все сам позабыл? - раздраженно высказался я.
- Все я прекрасно помню. Рассказывать о себе не вижу смысла, так как этот материл, все равно не будет тобой востребован. И вообще, завтра тебе будет не до сценария. Готовься к лучшим переменам. А сейчас просыпайся. Скоро в ближайшем поселке зазвенят церковные колокола. Обязательно сверши обряд, успокой свою Кристину. До встречи.



***



Через некоторое время, после пробуждения, я услышал звон церковных колоколов, доносившийся из близлежащего поселка и спешно начал собираться. Стараясь не разбудить Игоря, попытался тихо пройти через его комнату к выходу. Но предательски скрипнула половица, и он открыл глаза.
- Ты куда? – спросил он меня, потягиваясь в кровати.
- Колокола слышишь? Они меня зовут.
Думал, что услышу что-нибудь шутливое или насмешливое, но вопреки моим ожиданиям, Игорь произнес:
- Подожди меня, я с тобой.
С начала идти нам пришлось через березовую рощу, потом, пытаясь срезать путь, двигались в направлении церкви через луг и полностью росой промочили свою легкую летнюю обувь и брюки. Затем пришлось пробираться через густо заросшую лесополосу. И затем, перед взором открылось поле, за которым уже была видна церковь.
- Да, путь к Богу тернист, - заметил Игорь.
- И, как видишь, небезприпятствинен, - добавил я.
Через каких-нибудь двадцать минут мы были уже на месте. Я обратился к послушнице и стал ее тихо расспрашивать о том, что мне необходимо сделать, для совершения заупокойного обряда. Она тихим и умиротворенным голосом все объяснила мне.
После свершения обряда, обещанного Диогену, на душе стало легче. И я, с чувством исполненного долга, кивком головы подал знак Игорю, что пора в обратный путь.
Обратный путь не был так целенаправлен и воспринимался нами уже как прогулка. Поэтому шли не спеша.
- Может, после завтрака опять ненадолго на рыбалку сходим? После активного отдыха хорошо строчится, - предложил Игорь.
- Сходим, если какие-нибудь обстоятельства не помешают, - ответил я.
- А что нам может помешать?
Я промолчал. Что можно было ответить ему? Мол, Диоген предупредил, что мне сегодня будет даже не до сценария, не говоря о рыбалке. Скажи так, и Игорь усомнится, а не диагноз ли это?
За завтраком зазвонил телефон.
- Привет, - услышал я голос Андрея. – У тебя сегодня дела в городе, касающиеся обустройства твоего быта. Необходимо немедленно приехать и подписать кое-какие бумаги. Потом укажешь, как расставить мебель в своей новой квартире и все, свободен. Остальное все сделается без тебя. Доплату за комнату уже перевели на твой счет. Так что высылаю за тобой машину, богатенький Буратино. И еще вот что. Игорь сейчас начнет тебе помощь предлагать. Его с собой не бери. Народу и так хватит, я обо всем уже позаботился. Пусть лучше пишет, пока пишется. А то и его Мельпомену вдруг спугнем… Как у некоторых… Все жду.
- Интуиция не подвела, порыбачить сегодня не получится, - огорчил я Игоря и пересказал наш с Андреем разговор.
- Если сильно не устанешь, то вечером сходим, - не сдавался Игорь.
Возвратился ранним вечером и конечно, очень усталый, так как не смог сдержать себя от активного участия в переезде. Ведь сделанное дело всегда положительно сказывается на настроении человека, так как, в большинстве случаев, это виток вперед.
- Да, рыбалки не видать, - произнес Игорь, увидев меня. – А я сегодня сценарий свой дописал. И даже червей для рыбалки успел накопать.
Я посмотрел на Игоря. В нем появилась искорка. Зажил. Вот оно достижение относительного душевного равновесия: выход из запоя, написанный сценарий, небольшой отдых. И все, жизнь опять наполнилась смыслом. Мне захотелось скрасить его день. Ведь физическую усталость всегда можно превозмочь.
- Кто тебе это сказал? Сейчас пойдем, только дай с дороги отдышаться, - сказал я, а через некоторое время добавил:
- У тебя нет желания жене позвонить? Ведь она не знает где ты.
- Да я и сам думал об этом. Ладно, давай свой мобильник, - угрюмо произнес он, взял телефон и отправился в уединение.
- Ну и нужен ли ты еще кому в этом бренном Мире? - спросил я его, когда он вернулся.
- Да вроде бы сказали, что ждут-с, - ответил, Игорь, демонстрируя свое безразличие, хотя я сразу усомнился, что это именно так. Огонек-то в глазах еще больше разгорелся. Да ладно, простим его за неискренность. Главное это то что, все у него уже образумливается. И это, конечно, хорошо.
- Я все равно буду сегодня рыбачить. У меня какое-то непонятное настроение умиротворенности. Цвета проявляться начали. А ты не напрягайся, я все понимаю, тебе нужен отдых.
- Почему ты меня сегодня так отвергаешь? Не надо, я еще не совсем аморфен. Собирайся, пошли.
Уже совсем стемнело, когда вернулись. Наскоро поужинали и, помню, последнее, что сказал Игорю:
- Я так устал, что, наверное, спать буду без снов.


Сон седьмой

Конечно, ошибся. Заснул быстро, но разве, в последнее время, возможен сон без участия Диогена?
Сильно «слегка» брезжил рассвет, обещая огромный поток жизненной энергии. И слетелись ангелы, которые начали кружить у меня над головой. Только один из них плавно опустился мне на руки и прижался головой к моей груди. Потрясенный этим видением, я воскликнул:
- Кто вы?
- Это твои не родившиеся дети, а значит и мои внуки, - пояснил из-за спины до боли знакомый голос.
Я обернулся и узнал отца.
- Деда, деда – радостно воскликнули детские голоса и атаковали моего отца.
Поиграв немного с ангелами, отец подошел вплотную ко мне и, обняв меня, произнес:
- Ну здравствуй сын.
- Этого не может быть, - в растерянности произнес я.
- Все может быть. Когда ты к этому привыкнешь? Ведь столько тебе было дано знамений, а ты никак не можешь уверовать в реальность нереального. Даже как-то глупо.
- А как понять это, нерожденное? – спросил я, указав рукой на кружащихся вокруг нас ангелов.
- Аборты делать не надо было твоей первой жене. А небеса никогда не остаются равнодушными к пострадавшим на земле. А тот ангел, который примостился у тебя на руках, это ожидаемый вами с Кристиной ребенок, которого она не смогла доносить по причине своей болезни. А от остальных ласки пока не жди.
Проснулась огромная любовь к этим ангелочкам… Что бы я для них сделал!!!
Отец проникся моими мыслями и произнес:
- Не все потеряно. Заслужи их на земле своими благими поступками. И все будет хорошо. Они для тебя еще не потеряны.
Ангелы исчезли и я, очнувшись, от увиденного, наконец спросил отца:
- Рассказывай, как ты здесь?
- Рай – это есть то, к чему стремится порядочный человек на земле. Поэтому мне хорошо.
- А как ты здесь обходишься без своей медицины? Мне трудно тебя представить бездействующим.
- А я и здесь практикую. Оперирую, только мои руки не разъедает йод. Я в экстренных ситуациях руковожу руками хирургов.
- Значит кистью художников, пером писателей пишите тоже вы? А кто же, в таком случае, мы?
- Избранники, совершенствующие наши достижения. И не более того, и, в то же время, более… Ладно, тебе надо идти туда, - и отец указал рукой мне направление. Когда я обернулся в его сторону еще раз, то уже никого не увидел.
Я пошел в указанном мне направлении и вскоре навстречу мне с невероятной скоростью начал приближаться силуэт человека. Вскоре я его узнал. Это был Диоген.
- Сценарист, - воскликнул он, - а ты и вправду, все положительнее и положительнее становишься. Я по твоим делам сужу. Можно сказать, что уже к самой важной встрече готов.
- С кем?
- Узнаешь чуть позже.
- Это местность совсем незнакома мне. Гора какая-то. Где на этот мы раз находимся?
- Это гора называется Голгофа.
- Так здесь же!..
- Не шуми, - прервал меня Диоген. Да, это случилось именно здесь. А вот тот приближающийся контур и есть Он, твой собеседник.
Он переместился к нам очень быстро. По крайней мере, его спокойная поступь, ни как не соответствовала расстоянию, которое Он так быстро преодолел.
- Пойдем, прогуляемся к Голгофе, по пути и поговорим, - спокойным голосом сказал Он мне, когда оказался рядом. И ты Диоген, следуй за нами.
- Опять сны теряют реальность, - почему-то вслух произнес я.
- Почему?
- Потому что в это очень трудно поверить.
- А ты верь.
- Во что?
- В реальность нематериального. А то на земле привыкли - увидел, услышал, тогда и убедился. Все, мой друг, гораздо сложнее.
- А назавтра, чтобы убедиться в достоверности произошедшего, какое-нибудь знамение ты мне оставишь?
- Никакого знамения больше не будет. Достаточно их тебе Диоген показал.
И потом Он, обернувшись к Диогену, улыбнувшись, спросил:
- Так ты говоришь, что Сценарист в затруднении, как ему сценарий написать?
- Он, Мессия, просто не догадывается. Сценарий-то, уже практически готов. Осталось только воплотить его в пергамент.
- Да, действительно, нет смысла еще чего-то сочинять, отображая тебя в прошлом. Ведь, по своей сути, настоящее гораздо важнее канувшего. Оно реально, оно существует, оно действует. Значит способно вершить перемены. Гораздо важнее тот результат, которого достигаешь. Поэтому, в твоем случае все очень просто. Опиши все то, что с тобой произошло здесь в последнее время. И это будет верно, потому что ты отобразишь в своем сценарии Диогена, который есть на сегодняшний день. Пусть в другом измерении, зато это будет правдой. А того, прошлого Диогена, в достаточной мере отобразила наука, созданная любопытством человечества к прошлому, то есть история.
Не дойдя до горы, Он устремил свой печальный взор к месту былого ужаса.
- Эх, люди, люди, - тихо с грустью произнес Он, - каких только мук не приходится из-за вас претерпевать. Даже сейчас.
- Да, не хочет совершенствоваться народ! - громко добавил Диоген, но мне показалось, что Мессия этих слов не услышал.
После непродолжительной паузы, Он сказал:
- Все, пора прощаться. Надеюсь на встречу с тобой. А это полностью зависит только от тебя. Поэтому, выводы делай сам.
Его облик растворился, оставив меня наедине с Диогеном.
- Видишь, как здорово придумано. И не тобой. Достаточно просто отобразить сны и все, сценарий готов, - вдохновенно произнес Диоген.
- Вот то и обидно, что не мной. Плагиат какой-то получается. Придумано и подстроено все тобой. Мне придется писать только какое-то изложение о нереальных событиях, в реальность которых поверить трудно.
- Главное, изложи все правильно. Многое из снов забывается. Тебе придется сильно всколыхнуть свой разум для того, чтобы восполнить эти пробелы. И, при всем этом, умело доказать реальность нереальности. А теперь ты будешь спать крепко, до самого утра. Ты заслужил отдых.
Я не заметил, как появился черный кот.
- Багир, иди ко мне, - позвал я его. Но он остался на расстоянии и с грустью смотрел то на меня, то на Диогена, переваливаясь поочередно передними лапами. Мне показалось, что он о чем-то хочет попросить, но не решается.
- У Багира горе на земле, - с сочувствием к коту произнес Диоген. - После того, как ты от него избавился, он успел на земле воспроизвести потомство. А теперь ему стало известно, что с его сыном обошлись так же, как и ты с ним. Так знай, что первый попавшийся тебе бездомный черный кот, есть сын Багира. Выводы делай сам.
Я подошел к Багиру и, присев на корточки возле него, начал его гладить и произнес:
- Не переживай. Я заберу его к себе.
Багир начал мурлыкать и тереться мордочкой об мою руку. И я почувствовал себя прощенным.
- Ну вот, пожалуй, и все. Тебе я больше не приснюсь. Так что прощай, Сценарист. До встречи, но уже в другом измерении. Предаю тебя во власть Морфея, - тут Диоген ухмыльнулся и добавил, - которого, конечно, никогда не было.



***


Сквозь щели жалюзей, пробивались яркие лучи солнца. Я понял, что утро проспал. С кухни доносилась возня Игоря.
- Ты что это без меня завтракаешь? – в шутку спросил я.
- Не завтракаю, а готовлю. И заметь, на двоих. Так что упреков не заслуживаю. Поднимайся соня, прошу за стол.
И тут я вспомнил сон. Как здорово! Ведь сценарий осталось только воплотить в бумагу и все, прощай мои мученья! Осталось только переубедить Андрея в том, что сюжет будет изменен. Позвонил ему.
- Привет. У меня для тебя две хорошие новости. Первая – Игорь закончил свой сценарий, вторая, через неделю, а может раньше будет готов и мой. Но для этого надо встретиться, кое-что обсудить.
- Отлично. Высылаю за вами машину.
Ну вот. Позади безвозвратно прожитое время в «бочке Диогена» с Диогеном. И я подумал: «Безвозвратность. Как свойственна тебе печаль. Печаль, которая всегда немного сентиментальная. А сентиментальность всегда бытует с проблесками мудрости, грусти и безвозмездно канувшего. Конечно, ни одной истории не придать обратного хода. Но что поделать, на этом и строится философия жизни, на двух сочетаемых компонентах – времени и подверженного ему пространства. Только под влиянием времени, пространство может претерпевать изменения, а без времени пространство просто зависает»…
Не известно, до чего бы я еще мог додуматься, если бы ход мыслей не прервал Игорь:
- Ну ты идешь, или нет? И вообще, мы с тобой когда-нибудь вернемся в цивилизованный мир?
- Нет, не вернемся. Будем строить шалаш, - в шутливом тоне ответил я.
- Для такого подвига у нас просто смелости не хватит. Так что, добро пожаловать в реальный мир, который весь состоит из обязанностей, каких-то ненужных хлопот…
- И нормативных регуляторов, которым иногда так не хочется подчиняться, - прервал тираду его мыслей я. - У Диогена, по этому поводу не было никаких сомнений. Он рассуждал так: «Расслабление - оно сейчас, или никогда». Ладно, если не хочешь строить шалаш, тогда давай быстро завтракать и готовиться к отъезду. Андрей за нами уже машину выслал.
Через пару часов мы пили кофе в кабинете у Андрея, который внимательно знакомился с рукописным текстом Игоря.
- Неплохо, очень даже не плохо, высказался Андрей, прочитав сценарий. На мой взгляд, даже в редактировании не нуждается. В таком виде и пойдет на съемки. Молодец, - подытожил он. И, с беззлобным ехидством, улыбаясь, прищурив глаза, добавил, - видно не зря говорят в народе - талант не пропьешь. Ну а ты что хотел со мной обсудить? – обратился он уже ко мне.
Я вкратце поведал о своем проекте. Андрей с Игорем некоторое время сидели в раздумье.
- А по-моему просто здорово! – наконец первый, восторженно высказался Игорь. – В этой идее есть необычность, которая, вот посмотрите, сработает. Да соглашайся же Андрей, соглашайся.
- Я молчу не потому, что не согласен. Я просто нахожусь под впечатлением самой идеи. И поэтому, скажу так, как сказал бы Диоген, - воплощай, Сценарист. Считай, что пауза в твоем творчестве полностью реабилитирована.
Через некоторое время, попрощавшись с Андреем, мы вышли на шумную улицу.
- Ну что, пожалуй, пора прощаться. Будем расходиться по домам, – обратился ко мне Игорь.
- Да, конечно. Вот только мне как-то непривычно следовать домой в другом направлении.
- Давай я тебя провожу.
- Не надо, - ответил я, - к этому просто привыкнуть надо и, не более того.
Приближаясь к своему новому жилищу, я заметил черного молодого кота, который бегал вокруг мусорного бака. Вспомнилось обещание, данное Багиру.
Кот был ручным, поэтому много времени на его поимку не понадобилось. Через несколько минут мы открыли двери нашей квартиры. Я в шутку произнес:
- Добро пожаловать домой, Багирыч. Так и будем тебя величать. А пока осваивайся.
Вот и все. Теперь предо мной предстояла лишь только работа над воплощением моих снов в сценарий.
Уже где-то за полночь, проделав огромный объем работы, я вышел на балкон своего нового жилища, закурил и устремил взгляд в небо.
Где-то там, за неведомыми далями, есть Возвышенная Цивилизация Семи Небес, о которой мне поведал Великий философ древности, Диоген Синопский.
Именно там сконцентрировано все Благо, взращенное на нашей земле.
Там живет моя Кристина, там живет мой друг Диоген и многие многие другие, кто сквозь свой тернистый жизненный путь заслужил этих Небес.
Да, туда, и именно только туда должен стремиться каждый, познавший истинное значение земного бытия. Ведь она, цивилизация вечного счастья открыта абсолютно для всех. И не так многого для этого нужно. Иногда, не озлобившись, превозмочь свою боль, иногда претерпеть муки искушения, а иногда, просто не противоречить самой Природе. И все. Для Блага другого блага быть и не может.

Конец