Глава ССXLVII


Генералов Жукова и Рокоссовского связывала давняя довоенная дружба.
Два кавалериста подружились в 1924 году в Высшей кавалерийской школе в Ленинграде. Оба пришли в школу с должностей командиров полков. Жуков командовал кавалерийским полком на Украине, Рокоссовский – в Забайкалье. Вместе с Жуковым и Рокосcовским в кавалерийской школе учились Баграмян и Ерёменко. Уже тогда в этой компании выделялся Жуков, он один из четверых проводил большую часть свободного времени в своей комнате, ползая по полу, на котором были развёрнуты большие карты всех сражений, какие ему удалось найти в библиотеке.
Вторично судьба свела Жукова и Рокоссовского в начале 30-х годов в Белорусском военном округе. Здесь, в кавалерийском корпусе Тимошенко, Рокоссовский уже командовал кавалерийской дивизией, а Жуков – по-прежнему полком.
Когда они встретились в третий раз в Киеве, незадолго до войны, уже Рокоссовский оказался в подчинении у Жукова. Рокоссовский в чине генерал-майора командовал танковым корпусом, а Жуков в чине генерала армии возглавлял Киевский военный округ.
Старая дружба двух генералов дала трещину поздней осенью 1941 года под Москвой.
Железная воля Жукова, перед которой нередко пасовал и сам Сталин, не была подкреплена необходимыми для крупного военачальника терпением и выдержкой. Рокоссовскому не раз и не два случалось быть свидетелем нелицеприятных объяснений на повышенных тонах, разыгрывавшихся в узком кругу между Сталиным и Жуковым.
- Нельзя же так резко разговаривать с Верховным! – воскликнул шёпотом Рокоссовский, выйдя вместе с Жуковым из кабинета Сталина после одной из таких сцен.
- Ничего! – усмехнулся Жуков. – С глазу на глаз у нас ещё и не такое бывает.
После неудачного контрнаступления на Солнечногорск у Рокоссовского с Жуковым произошло бурное объяснение в штабе Западного фронта. От Жукова Рокоссовский выехал на передовую, на этот раз на истринские позиции, где в ходе возобновившихся упорных боёв противнику удалось потеснить левый фланг 16-й армии.
24 ноября несколько мобильных дивизий 4-й танковой группы, преследуя на узком, сорокакилометровом участке фронта вдоль Волоколамского шоссе сильно потрёпанные отступающие войска Рокоссовского (в ходе тяжёлых пятидневных боёв 16-20 ноября, в одном из которых 18 ноября был убит командир 8-й гвардейской стрелковой дивизии генерал Панфилов, танки 4-й танковой группы продвинулись всего на 15-25 километров), вышли к реке Истра. Когда дивизии Рокоссовского отошли на восточный берег и на западном берегу осталась лишь 78-я стрелковая дивизия (оседлав Волоколамское шоссе, она обороняла предмостное укрепление в городе Истра), подрывники НКВД взорвали водоспуски Истринского водохранилища. По реке прокатилась волна 2.5-метровой высоты, сметая всё на своём пути. Река разлилась, и немецким сапёрам пришлось основательно потрудиться, прежде чем вечером 26 ноября штурмовые отряды авангарда 4-й танковой группы смогли форсировать водную преграду. В ночь на 27 ноября начались тяжёлые бои за Истру. По волоколамскому шоссе к немцам быстро прибывали подкрепления, плотность огня немецкой артиллерии непрерывно нарастала. 27 ноября бои шли в черте города и на плацдармах севернее и южнее Истры. Натиск 4-й танковой группы сдерживали две левофланговые стрелковые дивизии (18-я и 9-я гвардейская) 16-й армии и правофланговая 108-я стрелковая дивизия 5-й армии. Их поддерживали контратаками танкисты 146-й танковой бригады. К исходу 27 ноября немецкие танки вырвались с плацдарма севернее Истры и начали быстро продвигаться в северо-восточном направлении. Над 9-й гвардейской дивизией, продолжающей бой за Истру и отражающей попытки противника обойти Истру с юга, нависла угроза окружения. Приказав готовить эвакуацию города, Рокоссовский поспешил возвратиться в штаб армии, на правом фланге которой обстановка также обострилась до предела: под угрозой окружения оказалась группа Захарова, обойдённая в районе Фёдоровки танками 3-й танковой группы.
Возвратившись с передовой в штаб, Рокоссовский сразу был вызван к телефону для прямого разговора со Сталиным. Подготовившись к худшему, генерал взял трубку и доложил о себе. Ровным, спокойным голосом Сталин поинтересовался обстановкой в районе Истры. Рокоссовский сразу стал докладывать о подготовке контрудара танками 146-й бригады, однако Сталин его перебил.
- Товарищ Рокоссовский, о принимаемых мерах докладывать не нужно, скажите просто: тяжело ли у вас?
Получив утвердительный ответ, Сталин сказал голосом, звучавшим почти мягко:
- Прошу продержаться некоторое время. Мы вам поможем.
На этом разговор был окончен.
Рокоссовский понял, что единственной целью звонка Сталина было желание успокоить командарма, на которого, вне всякого сомнения, успел наябедничать Верховному командующий Западным фронтом.
Сталин выполнил данное Рокоссовскому обещание. В ту же ночь в тылу 16-й армии выгрузились из эшелонов полк «катюш», два противотанковых артполка, четыре роты истребителей танков, вооружённых противотанковыми ружьями, три батальона танков и несколько маршевых батальонов пехоты. Теперь за прочность обороны в центре и на левом фланге Рокоссовский был спокоен. Хуже обстояли дела на правом фланге армии у генерала Захарова. Здесь собранная им сводная группа из 17-й кавалерийской дивизии, 126-й и 133-й стрелковых дивизий, полка курсантов и немногочисленных остатков 25-й танковой бригады не успевала прикрыть все направления, по которым двигались на восток в сторону Дмитрова и Яхромы прорвавшиеся танки 6-й и 7-й танковых дивизий, за которыми во втором эшелоне следовали по пятам 23-я и 106-я пехотные дивизии, а 1 декабря сюда же были переброшены и танки 1-й танковой дивизии. Подобно Крейзеру в июльских боях в междуречье Березины и Днепра, Захаров был вынужден отходить с арьергардными боями от рубежа к рубежу. Однажды немецкие танки прорвались на окраину Льялово, где только что развернулся штаб Рокоссовского. Под свист снарядов командарм покинул горящее Льялово и перебрался в Крюково. Атаку на Льялово отбил дивизион 85-миллиметровых противотанковых пушек. Несколько немецких танков горели на улицах до утра, яркие сполохи в небе были видны далеко окрест.
Жуков, узнав о приключении Рокоссовского, собрал что мог на других участках Западного фронта и усилил 16-ю армию стрелковым полком, кавалерийским полком, пушечным и противотанковым артполками.
10 дней продолжалось медленное отступление генерала Захарова. Вытянувшаяся в струну оборона Рокоссовского прогибалась под натиском 3-й и 4-й танковых групп, но нигде не рвалась, противник всюду нёс потери, его наступательный порыв и накопленные запасы горючего и снарядов таяли гораздо быстрее, чем планировал фон Бок, наступление на Москву вот-вот должно было выдохнуться. Наконец танкистам 3-й танковой группы удалось окружить группу Захарова в лесах под Фёдоровкой. Но уже приближался перелом в сражении. У фон Бока резервов больше не было. Его базы снабжения были далеко. У Сталина и Шапошникова стратегические резервы росли, базы снабжения были рядом, пропускная способность железных дорог была выше. К востоку от канала Москва-Волга в районе Дмитрова с 26 ноября развёртывалась фронтом на запад 1-я ударная армия генерала Кузнецова (командовавшего перед этим 3-й и 21-й армиями). Слева от неё выдвигались из района Загорска в район севернее Лобни части вновь сформированной 20-й армии, перед ними стояла задача надёжно прикрыть стык между 1-й ударной и 16-й армиями, оказавшийся на этот момент самым уязвимым звеном обороны Москвы.
Когда авангарды 3-й танковой группы, вклинившись между группой Захарова и главными силами 16-й армии, вплотную приблизились к Красной Поляне и возникла угроза обстрела Москвы из дальнобойных немецких орудий, начальник штаба Западного фронта генерал Соколовский вызвал на связь Рокоссовского и передал приказ Ставки готовить контрнаступление. Четыре артдивизиона «катюш», артполк и танковая бригада, выделенные Рокоссовскому Ставкой в качестве усиления, уже развёртывались в районе Чёрной Грязи. Приказав начальнику артиллерии генералу Казакову и подполковнику Орлу вести в Чёрную Грязь скорым маршем армейский резерв - два батальона пехоты с артполком и два пушечных полка, - генерал Рокоссовский выехал вперёд с группой офицеров штаба.





.


.