Глава XVI.

В течение ночи с 22 на 23 июня разрозненные отряды защитников Брестской крепости установили связь друг с другом. Наладить связь с внешним миром по радио им до сих пор не удавалось: эфир был забит помехами, штабы не откликались на позывные. Ещё накануне в город отправились несколько разведгрупп. Почти все они вскоре вернулись, не сумев выбраться из крепости. Одну из групп возглавил комсорг Матевосян, руководивший штыковой контратакой во дворе Центрального острова. Среди захваченных тогда немецких пленных оказался подполковник 45-й пехотной дивизии, в его сумке были найдены важные документы, представляющие интерес для командования, и теперь было необходимо как можно скорее доставить их в ближайший штаб. Фомин поручил сделать это тому же Матевосяну. У защитников крепости имелась бронетехника: бойцы отдельного разведбатальона починили пять из семи бронемашин, стоявших на ремонте в крепостном автопарке. Матевосян сформировал разведгруппу, посадил её на три бронемашины, проскочил на них под пулемётным огнем мост у Трехарочных ворот, пересёк северную часть крепости, несколько раз вступая в перестрелку с отрядами немецких автоматчиков, и оказался у Северных ворот, однако поперёк туннеля перед воротами стояла, преграждая путь, горящая немецкая бронемашина. Попытки вырваться в город через другие ворота также не увенчались успехом, всюду выезд преграждала немецкая бронетехника, и через час группа вернулась во двор Центрального острова к Фомину. Коль скоро не удалось выбраться из крепости по суше, Фомин и Матевосян решили испробовать другой способ: подводный. С наступлением темноты был снаряжён отряд разведчиков-водолазов. Надев противогазы, соединённые трубками с деревянными поплавками, разведчики привязали к ногам кирпичи, тихо вошли в воды Мухавца, погрузились в них с головой и медленно двинулись по илистому дну вверх по течению реки. Однако генерал Шрот тоже знал своё дело: вечером немецкие сапёры перегородили реку прочной металлической сеткой. Над поверхностью воды возле сетки одна за другой вспыхивали осветительные ракеты. Поняв, что и эта попытка не удалась, водолазы вернулись в штаб Фомина. Тем временем в штабе заканчивалась подготовка к ночному штурму крепостной церкви. Два штурмовых отряда из пограничников и стрелков с разных сторон атаковали здание церкви, проникли в него и забросали гранатами забаррикадировавшийся внутри немецкий отряд. Так прошла эта ночь.
С наступлением утра 23 июня немцы возобновили штурм, как и накануне предпослав ему артналёт и бомбардировку с воздуха. Попытка атаковать Холмский мост со стороны Южного острова была без труда отражена защитниками Центрального острова, обзаведшимися за ночь трофейным автоматическим оружием и большим комплектом боеприпасов к нему. Когда из окон первых двух этажей казарм по наступающим был открыт также и миномётный огонь, штурм с этой стороны прекратился. Главный удар на этот раз немцы наносили на другом участке: многочисленные отряды автоматчиков проникли через земляной вал в северную часть крепости, вышли на берег Мухавца и залегли в кустах по обе стороны от моста, ведущего к Трехарочным воротам. Под прикрытием сильного пулемётного огня они несколько раз бросались в воды реки, достигнув другого берега выходили из воды, поднимались на бетонное заграждение – и здесь неизменно натыкались на штыки защитников из отряда Матевосяна, возглавившего оборону этого участка. Днём через Северные ворота в крепость ворвались несколько немецких танков. Один из них, проскочив через мост у Трехарочных ворот, въехал во двор Центральных казарм, развернулся и открыл огонь по окнам казарм из пушки и пулемётов. Очевидно, таким образом немцы хотели дать шанс окружённому в церкви отряду, связь с которым ночью прервалась, прорваться по мосту к своим. Но в церкви уже не осталось живых. Зато в подвалах казарм 333-го полка сидели двое советских артиллеристов, а во дворе крепости стояло несколько пушек. Орудия были повреждены во время бомбёжек и артналётов и казались непригодными для стрельбы. Выбравшись из подвала с бронебойным снарядом, офицер и сержант навели одно из орудий на танк, прицелились через ствол, зарядили и успели произвести выстрел, заклинивший башню танка, когда та уже разворачивалась в их сторону. Прежде чем экипаж танка успел запросить по радио помощь извне и вокруг орудия стали рваться немецкие мины, артиллеристы произвели ещё два выстрела, один из которых вновь оказался удачным: танк завертелся волчком и остановился, у него была повреждена гусеница. Артиллеристы укрылись в подвале от миномётного огня, под прикрытием которого другой немецкий танк вошёл во двор крепости, приблизился к подбитой машине и с помощью троса отбуксировал её за пределы крепости.
На третий день штурма, 24 июня, немцы вновь несколько раз пытались форсировать Мухавец у Трехарочного моста, и снова все их атаки были отражены. Во время одной из контратак был ранен Матевосян. После полудня атаки прекратились и прилетели «Юнкерсы». Вперемежку с бомбами на казармы посыпались бочки с бензином, превращая целые участки стены в море огня. В ночь на 25 июня на Центральном острове высадился небольшой отряд немецких диверсантов-подрывников. Забравшись на крышу казарм, они проникли в чердачные помещения и, перебираясь от дымохода к дымоходу, стали сбрасывать в них взрывпакеты с зажжёнными фитилями, успев доставить защитникам крепости много неприятностей, прежде чем тем удалось выкурить с чердаков незваных гостей и организовать охранение крыш и чердачных помещений. Потери немецких 45-й и 31-й пехотных дивизий достигли к этому времени таких размеров, что в штабе сухопутных войск в связи с этим было начато специальное расследование. Ряды защитников крепости также редели. Главной проблемой для обороняющихся очень скоро стала нехватка пресной воды: запасов её в подвалах крепости просто не было. Если в первые две ночи осады защитникам ещё удавалось без большого риска набрать воды в Мухавце, то уже на третью ночь все подходы к воде были взяты под прицел немецких пулемётов, и за любым подозрительным движением на берегу следовали вспышка осветительной ракеты и пулемётная очередь. Вода, которую удавалось зачерпнуть в котелок смельчакам, доставлялась в подвалы, где укрылись женщины и дети. Вода была мутной и розоватой от крови, стекавшей в Мухавец с берега, усеянного телами раненых и убитых автоматчиков. К жажде присоединился голод: запасов провизии на случай осады в крепости также не было. Всё, что нашли в ранцах убитых немецких автоматчиков, раздали женщинам и детям. Несколько ночей защитники питались мясом погибших под бомбёжками лошадей из крепостных конюшен. 24 июня в развалинах кухни нашли полмешка гороха и разделили на всех, отсчитывая по горошине. Днём жара становилась нестерпимой. Пыль от разрывов снарядов и бомб, удушливый дым от горящих на плацу машин и от загоревшегося большого склада с обмундированием вынуждали людей надевать противогазы. Перевязочные средства подошли к концу. Все мечтали об одном: как чуда ждали дождя, но дождя не было. К исходу первой недели обороны крепости несколько человек от жажды сошли с ума.