Глава I
Случайная встреча.

Сотни тысяч каменных лиц,
И все друг на друга похожи
Как капли воды…
И где-то там среди них,
Среди этих случайных прохожих
Затеряешься ты…
(Стих. «Случайный прохожий»)

1

Глеб заметил ее сразу, как только она вошла в вагон электрички: мешковатые штаны бежевого цвета с накладными карманами по бокам, черная куртка, кеды и, в довершении всего, сумка на длинном ремне, переброшенная через плечо и болтающаяся почти у самых коленок.
Боже! Во что только не одевается современная молодежь! Глеб попытался вспомнить себя в восемнадцать лет…. Тогда, пожалуй, девчонки так не одевались. Да она и на девчонку-то не похожа. Только волосы длинные. Хотя сейчас не поймешь – с длинными волосами ходят все подряд. Глеб попытался представить себя в восемнадцать лет с длинными волосами и невольно улыбнулся. Он еще раз посмотрел на девчонку. Сколько, интересно, ей лет? Глаза…. Карие, почти черные. И взгляд такой детский, доверчивый.
Пока Глеб смотрел на нее, электричка остановилась, впустив новый поток людей, рвущихся в тесный вагон. Глеб потерял девчонку из виду. Он обеспокоено принялся озираться по сторонам.
«Вот черт, чего это я, в самом деле?» - подумал он и отвернулся в другую сторону.
Девчонка почти вылетела у него из головы. Он мысленно вернулся к своим старым проблемам. Надо разобрать кое-какие бумаги, на завтрашний день назначено совещание, а у секретарши приступ меланхолии.… Опять все придется делать самому. Глеб вздохнул. Он не любил ездить в метро – слишком много суеты. И слишком много времени на то, чтобы думать. Он думал о работе дома, думал на работе, и хотя бы во время поездки на работу, хотелось не думать о ней.
Электричка остановилась. Голос из громкоговорителя произнес:
- Станция Владимирская. Следующая остановка Лиговский проспект.
Глеб протолкнулся ближе к выходу.
- Осторожно, двери закрываются.
Электричка тронулась, перед глазами промелькнула полоска света, а потом показался черный свод каменной стены.
Глеб взглянул на часы: половина седьмого. Анька опять будет недовольна. Жену Глеб любил, но иногда ему хотелось ее придушить.
Пассажиры стали подбираться к дверям. Электричка замедлила ход, и, дернувшись, остановилась. Двери открылись. Глеб неспешно продвинулся к выходу, но вдруг с правой стороны его кто-то толкнул.
- Поосторожнее можно? – скорее себе, чем кому-то еще пробормотал Глеб. Он повернул голову и увидел ту самую девчонку. Она окинула его удивленным взглядом, который чуть задержался на кейсе в руках Глеба, и спокойно ответила:
- Извините.
Она вышла из вагона и зашагала к эскалатору.
Глеб стоял в дверях с каким-то странным чувством.
- Мужчина, вы выходите? – откуда-то сзади раздался неприятный женский голос.
Глеб опомнился и поспешил выйти. Он осмотрелся в поисках девчонки, но ее нигде не было видно.
«Как сквозь землю провалилась», - ухмыльнулся Глеб и направился туда, где только что скрылась девчонка.
Выйдя из метро, он закурил. На улице было прохладно. Небо заволокли тучи.
«Только дождя мне не хватало», - вздохнул Глеб, поднял воротник и, перекинув кейс в другую руку, двинулся по направлению к автобусной остановке.

Когда подъехал его автобус, первые капли дождя уже упали на пыльный асфальт. Глеб опустился на сиденье и посмотрел в окно. Усиливался ветер, и рекламные плакаты тревожно вздрагивали. Автобус тронулся и тут Глеб снова заметил ту девчонку. Она направлялась к черному форду, стоящему на углу улицы. Глеб прижался к стеклу, но успел лишь увидеть, как со стороны водительского сидения открылась дверь, и вышел парень лет двадцати пяти. А потом автобус свернул на другую улицу. Глеб обреченно вздохнул и откинулся на сиденья.

2

- Привет, малая! – поздоровался Женька.
- Привет! – Аня подлетела к брату, он подхватил ее, покружил и поставил на землю.
- Что так долго? Ты же знаешь, что мне ехать надо, - сказал парень, открывая дверь со стороны пассажирского сидения.
- Ничего, подождет, - сказала Аня, садясь в машину, - как ее там, Вика?
- Лена, - ответил брат, уже со стороны водительского сидения, - Вика была на прошлой неделе.
- Ага, извини, - усмехнулась Анька, - я уже сбилась со счета.
- Правильно, сказал Женька, заводя машину, - кто-то из нас двоих же должен продолжать наш род.
- Ну, я же не виновата, что все парни такие идиоты, - Анька обиженно оттопырила нижнюю губу.
- Может, ты не там искала?
- Ха, - Аня откинулась на сидение, - скажи, где ищешь ты. Может, мне тоже стоит там посмотреть?
- Да ладно, малая, все равно, самой любимой девушкой в моей жизни будешь ты.
- Обещаешь? – хитро посмотрела на него Аня.
- А то! – усмехнулся брат, - до самой смерти!
























Глава II
Девчонка с Лиговского.


Мама Ани и Жени умерла восемь лет назад. Отца у них не было. Аню, как несовершеннолетнюю, забрали в детский дом, где она провела семь лет, прежде чем ей исполнилось восемнадцать, и она вернулась к брату. Женьке тогда было двадцать шесть. Тогда у них была трехкомнатная квартира на Пролетарской и старый фольксваген.
А еще у Женьки была Анька. А у Аньки – Женька.
Через полгода, после того, как Аньку выпустили из интерната, трехкомнатную квартиру на Пролетарской обменяли на двухкомнатную на Лиговском. Старую машину продали и на оставленные мамой деньги, Женька купил новенький черный форд.
Аня поступила в институт им. Рериха на художественное отделение, а в свободное от учебы время рисовала за деньги портреты на улице.
Женька работал в компьютерной фирме. У него были хорошие задатки успешного программиста. Поэтому денег на жизнь хватало.
Каждое утро Женька отвозил сестру в институт, и каждый вечер забирал ее. Женька не любил, когда сестра ходила на улицу рисовать. Анька не любила, когда почти каждую неделю в доме появлялась новая девушка брата. Но, по обоюдному согласию, они молчали. Брат с сестрой почти никогда не ссорились. Они знали, что кроме них двоих они в этой жизни никому не нужны.
Женька раз в месяц уезжал в командировку, и на три дня Анька оставалась одна. В такие дни она старалась возвращаться домой как можно позже: задерживалась в институте, несколько станций метро проходила пешком. Она не любила возвращаться в пустую квартиру. Это напоминало ей о том времени, когда не стало мамы.
…Аня хорошо помнила этот день: это был конец февраля. Они всей семьей возвращались на автобусе из Выборга. Была сильная метель и гололед.… Потом говорили, что шофер не справился с управлением. Из сорока человек, ехавших тогда в автобусе, в живых осталось только десять. Мамы Ани и Женьки среди этих десяти не было.
Анька помнила, как их с братом вытаскивали из уже загоревшегося автобуса спасатели. Было холодно и страшно. Анька не понимала, куда их несут, и почему рядом нет мамы. Пожарные тушили автобус и вытаскивали людей. Сначала живых, потом…тех, кто остался…
-Эй, малая, - брат пощелкал пальцами перед лицом Ани, - ты что, заснула?
Аня открыла глаза.
- Мы приехали, - сообщил Женька.
- Когда ты вернешься? – спросила Аня, накидывая капюшон (на улице уже во всю лило).
- К одиннадцати, - ответил парень, - может, к двенадцати.
- А, может, к часу, - недовольно буркнула Анька, открывая дверь.
- Я тоже люблю тебя, сестренка, - весело сказал Женька.
















Глава III
Сатирские.

- Глеб, мне нужно уехать в Тверь, - сообщила Аня, самокритично разглядывая свое отражение в зеркале.
- Надолго? – Глеб сидел в кресле с ноутбуком на коленях и сигаретой в руке.
- Дня на три-четыре, - вздохнула Аня и подошла к мужу, - ты когда-нибудь уже перестанешь пялиться в этот дурацкий монитор и обратишь внимание на меня?
- Я уделяю тебе недостаточно внимания? – спросил Глеб, не отрывая взгляда от экрана, по которому бегали цифры, таблицы и буквы.
- Больше внимания ты уделяешь своему компьютеру, чем мне, - обиженно произнесла Аня, пристраиваясь на диван, рядом с мужем, и вытягивая из его пальцев дымящуюся сигарету.
- Это, наверное, потому, что ты не умеешь вычислять доходы и расходы компании, - Глеб взглянул на жену. Она сидела, скрестив ноги, и курила, задумчиво окидывая взглядом тлеющую сигарету.
- Зачем тебе в Тверь? – спросил Глеб, закрывая вордовский документ и открывая Excel. По экрану побежали новые строчки таблиц.
- Туда едет Ленка со своим. А я хотела с тобой поехать.
- Анька, ты же знаешь, что я не могу. У меня работа.
- Да, я знаю, - Аня затушила сигарету и потянулась, - поэтому и не зову тебя.
- Когда едете?
- Послезавтра, - Аня посмотрела в окно. На улице было темно, и шел дождь. Тяжелые капли барабанили в стекло.
Глеб задумался, потом закрыл все файлы, выключил ноутбук и, отложив его в сторону, встал.
- Пойдем, - он направился к двери.
- Куда? – спросила Аня.
- Уделять тебе внимание.


























Глава IV
Ночная прогулка.
1

- Женька, зачем тебе ехать? – Аня сидела в кресле, закинув ноги на правую ручку, и смотрела, как брат собирает сумку, - у мамы в субботу День рождения…
- Аня!
- Женя!
- Представь, что это еще одна моя командировка, - сказал брат, - ты не видела мои черные джинсы?
- Я не хочу представлять, что ты уезжаешь в командировку, потому что через две недели ты и на самом деле туда поедешь, - Аня встала с кресла, открыла нижний ящик комода, и, достав джинсы, протянула их брату.
- Солнце, не грусти, - Женя чмокнул сестру в лоб, - у меня скоро отпуск, мы с тобой куда-нибудь поедем – куда захочешь! И все свое свободное время я буду уделять тебе.
- И Лене, - добавила Аня, - хотя, тогда это, наверное, будет уже не Лена…
- Нет, - ответил Женька, - обещаю, что ни Лену, ни кого бы то ни было, мы с собой брать не будем.
- Ладно, - улыбнулась Анька, пихнув брата в живот, - я тебе верю. Только позвони, когда приедешь.
- Я позвоню утром, - пообещал брат, - я приеду поздно и не хочу тебя будить.
- А я хочу, чтобы ты меня разбудил, - запротестовала Аня.
- Я позвоню утром, - настойчиво повторил брат и, помолчав, добавил, - тебя отвезти в институт?
- Раньше ты об этом не спрашивал, - вздохнула Аня.
- Эй! – брат взглянул в глаза сестре, - улыбнись…ну?
Анька улыбнулась.
- Вот. Так-то лучше. Бери сумку и поехали.
- А, может, я никуда не поеду? А подожду, пока ты уедешь?
- Анька, я уеду в девять часов.
- Тогда я не пойду рисовать.
- Как хочешь, - пожал плечами Женя.
- Я хочу, чтобы ты никуда не ехал.
- А я хочу, чтобы ты перестала хотеть, чтобы я не ехал, - ответил брат, - если мы сейчас не выйдем, то ты опоздаешь.
- Ну и пусть, - надулась Аня.
- Эй, выше нос! – брат вытолкал Аньку за дверь.

2

- Анька, ты идешь сегодня в клуб? – спросила Машка, укладывая мольберты в шкаф.
- Нет.
- Почему?
- Женька сегодня уезжает.
- Подожди, но… - Маша задумалась, - но командировка только через две недели!
- Это не командировка, - вздохнула Аня, складывая кисточки в сумку, - он везет свою девушку в Тверь.
- Вику? – Машка забрала работу подруги и положила в общую стопку.
- Лена, - Аня подошла к крану, - теперь это Лена.
Аня вымыла руки и вытерла их полотенцем.
- Точно не пойдешь? – переспросила Машка.
- Да точно, точно.
- Ну, тогда до завтра.
Аня посмотрела на часы: половина восьмого. Аня перекинула сумку через плечо и вышла из мастерской.
Как только она оказалась на улице, зазвонил телефон. На экране высветилось
Женька
- Але.
- Анька, ты где?
- Я только что вышла из института.
- А, все, я тебя вижу, - в трубке раздались короткие гудки, и тут же к тротуару подъехал черный форд.
- Женька, а ты что тут делаешь? – удивилась Аня.
- Я уезжаю.
- Как, уже? Ты же собирался в девять часов!
- Планы поменялись. Садись, я отвезу тебя домой и поеду, - брат открыл дверь.
- Жень, знаешь, я тут с девчонками договорилась ехать в клуб…
- Ага, понял, то есть домой ты не едешь, - усмехнулся брат, вылезая из машины.
- Не-а.
- Ладно, тогда пока, я поеду за Ленкой. Приеду, позвоню, - Женька обнял сестру.
- Пока, - Анька наблюдала, как брат садится в машину, и помахала рукой.
На глаза навернулись слезы.
- Что за черт? – Анька сердито смахнула слезы рукой и направилась в сторону метро. Идти ни в какой клуб не хотелось. На улице уже темнело, но все-таки, опускаясь в метро, Аня решила выйти на станцию раньше.
Домой совсем не хотелось. Почему так тоскливо? Она всегда переживает, когда уезжает Женька, но теперь, такое непонятное чувство….

3

- Не хочешь познакомиться с Женькой? – Аня сидела в машине и прощалась с мужем.
- Не особо.
- Точно?
- Точно.
- Тога пока.
- Пока, - Глеб поцеловал жену, и та вышла из машины, направляясь к дому сестры.
Возле подъезда Глеб заметил черный форд.
- Где-то я уже эту машинку видел, - пробормотал Глеб себе под нос.
- Глеб Сергеевич, домой? – спросил шофер.
- Да.

4

Когда Аня вышла на Владимирской и поднялась наверх, уже стало темно. Аня вдохнула влажный холодный воздух: кажется, только что закончился дождь. Анька засунула руки в карманы джинсов и направилась к дому.

5

Глеб смотрел в окно на пролетающие мимо витрины, неоновые вывески; молодые пары спешили куда-то по своим делам. По тротуару шла девчонка в кедах, черной куртке и с сумкой, перекинутой через левой плечо.
- Стой! – резко приказал Глеб водителю и вцепился пальцами в спинку переднего сидения.
Шофер резко ударил по тормозам и непонимающе посмотрел на Глеба.
Девчонка остановилась и повернулась; нахмурилась и пошла дальше.
- Ну, да. Точно, она, - обрадовано пробормотал Глеб, - езжай вон за той девчонкой.
Девчонка еще раз остановилась, резко обернулась и зашагала быстрее. Шофер прибавил газа. Глеб опустил стекло и крикнул:
- Эй!
Девчонка не обратила на него внимания, но опять прибавила шагу.
- Эй, стой!
Она остановилась и обернулась.
- Может, подвезти? – как можно дружелюбнее спросил Глеб.
- Я не эй, и подвозить меня не надо, - ответила она и, как ни в чем не бывало, пошла дальше.
- Ладно, извини, ну а как тебя зовут?
- Никак, - ответила девчонка, не поворачиваясь.
- Опасно в такое время ходить по улицам в одиночку, - заметил Глеб.
- Ну, так и не ходите, - усмехнулась девчонка, по-прежнему не оборачиваясь.
Глеб улыбнулся.
- Да ладно, садись, я тебя до дома довезу.
- А с чего Вы взяли, что я иду домой? – поинтересовалась девчонка.
Шофер прибавил газа, и теперь машина ехала чуть впереди. Так что Глеб мог рассмотреть лицо девчонки, освещаемое светом, подающим из салона через открытое окно.
- Ну, - задумался Глеб, - я отвезу тебя туда, куда ты идешь.
Он взглянул ей в лицо. А ведь она совсем его не боится. На лице блуждает расслабленная улыбка.
«Напугать ее, что ли? Чтобы знала, что нельзя разговаривать с незнакомыми...»
- А если я никуда не иду? – улыбка на лице девчонки стала еще шире.
«Она что, издевается надо мной?!»
- Ну… - смутился Глеб, - никуда идти нельзя.
- Можно, - ответила она, - я просто гуляю.
- Одной гулять так поздно опасно, - предупредил Глеб, - мало ли всяких подозрительных личностей…
- До Вас не было ни одного, - усмехнулась девчонка.
«Нет, ну она точно надо мной смеется!»
- А можно мне с тобой? – спросил Глеб.
- Куда?
- Ну… - Глеб окончательно растерялся, - гулять.
- Нельзя, - покачала головой девчонка.
- Почему?
- Потому что я гуляю сама по себе.
- Как кошка?
- Почему как кошка?
- Ну, кошки, они ведь сами по себе, - сказал Глеб и добавил, - гуляют.
- Не знаю, - пожала плечами девчонка.
- А все-таки, как тебя зовут?
- А куда Вы собрались меня звать?
«Похоже, ей нравится надо мной издеваться».
- Слушай, хватит отвечать на вопросы вопросами, - разозлился Глеб.
- Ладно, - согласилась она.
- Что, ладно? не понял Глеб.
- Я не буду отвечать на вопросы вопросами, - пояснила девчонка.
«Вот черт! Ну, и что мне на это ответить?»
Девчонка свернула с тротуара и направилась к многоэтажкам.
- Эй, подожди! – крикнул Глеб.
- Я не эй! – услышал он в ответ, и девчонка скрылась за ближайшим домом.
Глеб попросил водителя остановиться и выскочил из машины. Подбежав к дому, он огляделся по сторонам, но его новой знакомой, если можно так выразиться, нигде не было видно. Глеб выругался и, прикурив сигарету, отправился обратно к машине.

6

Анька шла по лестнице и улыбалась. Где она могла видеть этого человека? Она напрягла память, но так и не смогла вспомнить. Аня вытащила мобильный и набрала брата.
- Але, - после недолгой паузы послышалось в трубке.
- Привет. Ну, как ты.
- Нормально. Еду. А ты?
- А тоже. Ко мне мужик клеился, - чрезвычайно довольная собой сообщила Анька, доставая из сумки ключи.
- Какой мужик? – встревожено спросил брат.
- Нормальный такой, - ответила Аня, открывая дверь, - на черной тайоте.
- Анька, быстро мотай домой, закройся и никому не открывай дверь, - затараторил Женька, - трубку не бери, поняла?
- Ага, - сказала Аня. Она зашла в темную прихожую, нащупала рукой выключатель и включила свет, - Жень?
- Что?
- Тут такой замок странный, и я не знаю, как его закрыть.
- Где?!
- Ну, у мужика этого дома, - ответила Аня.
- Малая, ты с ума сошла?! – заорал брат. Анька хихикнула и отнесла трубку подальше от уха.
- Жень, Жень, успокойся, я же шучу, - успокоила она Женьку, - вот как с таким братом можно знакомится с парнями?
- Вот именно! Я говорил про парней, а не про мужиков на черных тайотах! – нервно, но уже не громко сказал брат, - ты замок закрыла?
- Да. Жень?
- Ну?
- Я тебя люблю.
- Я тоже люблю тебя, малая. Спокойной ночи.
























Глава V
Черный котенок из перехода.

1

В субботу утром Глеб по привычке проснулся рано. Завтра должна вернуться Анька.
Он собирался съездить на работу, забрать кое-какие чертежи, и потом весь вечер ничего не делать.

На улице было хмуро и холодно. Идти в такую погоду никуда не хотелось, но Глеб все-таки нехотя застегнул куртку, нащупал в кармане пачку сигарет и, вздохнув, вышел из подъезда.

В метро, даже для субботнего утра, было много народу. Глеб еле протолкнулся в нужный вагон электрички и обреченно вздохнул: обычное питерское утро в метро началось.

2

Аня опустилась на колени перед могилой и, грустно улыбнувшись, произнесла:
- С Днем Рождения, мамочка…
Аня провела пальцами по фотографии на памятнике и положила на сырую землю букет белых лилий – маминых любимых. Вытерла рукавом слезу, скатившуюся по щеке, и пожаловалась:
- А Женька опять уехал. Повез эту свою Лену в Тверь. Она что, сама доехать не могла? На поезде…
Она немного помолчала и сказала:
- Мне очень грустно одной. Ты же знаешь, я не люблю, когда он уезжает. Не люблю возвращаться в пустую квартиру. Я вообще в последнее время очень часто стала грустить.… Наверное, потому что осень.… Так холодно. И дождь все время идет…. Уже зима скоро…. Не люблю зиму….
- Знаешь,…Я очень часто думаю, что бы было, если бы мы тогда не поехали в Выборг. Это все как будто страшный сон, который постоянно начинает сниться, когда наступает зима…. А помнишь? Ведь ты не хотела ехать. Это мы с Женькой тебя уговорили…. Ненавижу себя за это….
Аня сжала кулаки и опустила глаза.
- Мам…. Мне так тебя не хватает…
Аня спрятала лицо в ладонях и беззвучно заплакала.

3

Глеб снова увидел ее, когда выходил из вагона. Она шла, опустив голову.
«Грустная какая-то. Может, случилось что?»
Глеб неспешно пошел за девчонкой.
На улице опять моросило. Глеб поморщился и уткнулся в воротник куртки. Девчонка накинула капюшон и ускорила шаг.
В переходе было шумно. Прохожие прятались от дождя. Тут и там возле стен стояли бомжи и просили денег, воровато складывая бумажные банкноты в карман, и оставляя в баночках только мелочь.
Девчонка остановилась возле девочки лет десяти, которая сидела возле коробки с котятами. Котята были беспризорными и, очевидно, никому не нужными.
Девчонка присела на корточки и погладила котят. Потом подняла глаза на хозяйку и спросила:
- Сколько?
- Десять рублей, - вздохнула та.
- Тогда я беру вот этого, - девчонка вытащила из коробки маленький черный комочек с белым пятнышком вокруг правого глаза и протянула хозяйке десятку.
Она встала, расстегнула куртку и положила туда котенка. Потом застегнула, оставив наружу только голову и, придерживая котенка снизу, пошла дальше.
Глеб подошел к девчонке с котятами и протянул пятьдесят рублей.
- Вам на все? - с надеждой в голосе спросила она.
- Что? А, нет, одного, - Глеб вглядывался в толпу, боясь потерять свою знакомую из виду.
- Какого вам? – девчонка принялась отсчитывать сдачу.
Глеб окинул котят взглядом и взял белого с рыжими и черными пятнами. Девчонка протянула ему сорок рублей.
- Оставь себе, - сказал Глеб и поспешил наверх.
Девчонка уже шла довольно далеко, поэтому Глеб сначала прибавил шаг, а потом крикнул:
- Эй! Подожди!
Девчонка обернулась.
- А. Это опять Вы, - она посмотрела на котенка, дрожащего у мужчины в руках, - ей холодно.
- Что? – не понял Глеб.
- Я про котенка, - объяснила девчонка и пошла дальше. Глеб двинулся за ней, - она замерзла.
- А почему ты думаешь, что это ОНА? – Глеб поднял котенка на уровень глаз и взглянул в мордашку. Котенок жалобно мяукнул.
- Мальчики трехцветными не бывают.
- А у тебя кто? – спросил Глеб, радуясь, что хоть как-то завязался разговор.
- У меня мальчик. Надеюсь, - они пришли на остановку. Очевидно, девчонка собиралась ждать автобус. Она почесала шейку котенку в руках Глеба и сказала:
- Вы бы ее спрятали, правда, ведь холодно.
Глеб послушно упрятал котенка за отворот куртки.
- Что ты меня все на Вы, да на Вы, - сказал Глеб, - я прямо себя чувствую, как будто мне шестьдесят.
- А что, разве не шестьдесят?
- Очень остроумно. Я что, так плохо выгляжу?
- Да нет, - безразлично пожала плечами девчонка, - нормально выглядите.
- Меня, кстати, Глеб зовут.
- Я за Вас рада.
- Может, все-таки скажешь, как тебя зовут?
- Аня, - ответила девчонка. Глеб смутился.
- Что, Аня?
- Зовут меня так, - хмыкнула девчонка, - имя, вроде, не редкое, что, никогда не слышали?
- Почему же? Слышал. Мою жену Аней зовут, - как-то само собой сорвалось с губ.
- Понятно, - сказала девчонка.
«Дурак, зачем сказал про жену?»
- А почему ты такая грустная?
- Настроение плохое, - ответила Аня.
- Почему?
- Не знаю. А Вам что, правда, интересно?
- Слушай, ну хватит уже со мной на Вы, - сказал Глеб.
- А тебе домой не пора? – вдруг спросила Аня, - а то жена, наверное, заждалась?
- Нет, жена уехала. В Тверь, - вздохнул Глеб. Аня хмыкнула.
- Что опять?
- Ничего. Просто мой брат тоже в Тверь уехал, - ответила Аня.
- Ага, - усмехнулся Глеб, - выходит, мы с тобой коллеги по несчастью?
- Выходит, что так.
- Поэтому ты такая грустная?
- Не только поэтому.
- А почему еще?
- У мамы сегодня День Рождения.
- Так почему ж ты грустишь? – удивился Глеб, - наоборот, радоваться должна!
- Моя мама умерла, - сказала Аня, - восемь лет назад.
«Вот блин. Ляпнул, не подумав».
- Прости, я не знал.
- Вот именно, не знали, - вздохнула Аня. Глеб замолчал, боясь спросить что-нибудь.
- Ладно, вот мой автобус, - сказала Аня, - так что пока.
- Ага, пока, может, еще увидимся.
- Может, и увидимся, - Аня запрыгнула на подножку и скрылась в толпе.














































Глава VI
«До самой смерти…»

Такое чувство, что в глаза насыпали песка,
И это все – какая-то ошибка.
Она держит дуло у виска,
Искривляя рот в бессмысленной улыбке…
(Стих. «За что?»)

1

- Зачем я тебя купил? – вздохнул Глеб. Он сидел, опустив подбородок на ладони, и наблюдал за котенком, который, сидя на столе, лакал из блюдца молоко.
- Эй, зверь, как звать тебя будем? А? – спросил Глеб, - а, ладно, Анька приедет, что-нибудь придумает.
Вспомнив о жене, Глеб поморщился: Анька терпеть не могла животных.

2

- Ну, вот, - пробормотала Анька, извлекая полусонного котенка из куртки и опуская его на пол, - знакомься, это твой новый дом.
Аня сняла куртку и повесила ее на крючок. Потом, скинув кеды, прошла на кухню и открыла холодильник.
- Хочешь молока? – спросила она у котенка, который высунул мордашку из-за двери и неуверенно прошел в кухню.
Аня налила в блюдце молоко и поставила его подогреть в микроволновку. Она взяла котенка и, посадив себе на ладони, поднесла к лицу. Котенок понюхал Анины губы и чихнул.
- Будь здоров! – Аня усадила котенка на плечо, достала из микроволновки блюдце и поставила его на стол.
- Лопай! – она опустила котенка рядом с блюдцем. Он ткнулся носом в молоко, чихнул и, пофыркивая, принялся лакать.
- Раз уж ты у меня появился в отсутствие моего многоуважаемого братца, то пусть у тебя будет его имя, - сообщила Аня, - ну вот, теперь у нас в доме будет два Женьки.


3

Вечером Глеб сидел в кресле и просматривал слайды на ноутбуке. Это были машины: тайоты, БМВ, форды. Но, в основном, форды. Глеб обреченно вздохнул, затянулся сигаретой и нажал на клавишу next. На экране появился черный форд, Глеб снова нажал на клавишу, мельком взглянул на серебристую тайоту, и вдруг резко щелкнул «назад». Он посмотрел на форд и в сознании начали всплывать картины прошлого…
Как Аня (хотя тогда он еще не знал ее имени) бежала к форду, припаркованному в конце улицы. Разве не такой же форд он заметил, когда подвозил жену до дома Лениного парня? Конечно, было темно, и Глеб запросто мог ошибиться, но все-таки, это было похоже на правду. Ровно на столько же, как и на бред. Но, если это действительно правда, тогда…
Глеб положил ноутбук на пол, затушил сигарету и вышел (если не сказать выбежал) в прихожую. Он порылся в ящике и достал оттуда Анину красную записную книжку. Открыв страницу на букве Ж, он увидел две записи. Одна – телефон подруги – Женьки Кирсановой. Вторая – телефон Жени Марченко. По фамилии понять, парень это или девушка, было нельзя. Но Глеб понадеялся, что это как раз то, что было нужно ему. Он взял трубку и набрал номер. Послышались длинные гудки.
«Что я ей скажу?»
«Да это, скорее всего, вообще не она. Ну, в таком случае, просто надо сказать, что ошибся номером».
- Але, - раздался голос на том конце провода.
«А что, все-таки говорить?»
- Але, - с некоторым раздражением повторил голос.
«Она, не она?»
- Аня, это ты? – наконец спросил Глеб.
- А кто это? – с удивлением спросила Аня (теперь Глеб был почти уверен, что это она).
- Это Марченко Аня?
- Ну да, а кто это? – уже с явным недовольством ответила она.
- Это Глеб.
- Какой Глеб?
«Ну вот, приехали».
- Тот, с которым ты сегодня у метро познакомилась.
- Откуда Вы узнали мою фамилию и телефон? – после непродолжительного молчания спросила Аня.
- Понимаешь, - Глеб стал думать, как бы получше все объяснить, - по-моему, так получилось, что твой брат Женя…
- Я не говорила, что моего брата зовут Женя, - перебила его Аня, - откуда Вы знаете?
- Ну, похоже, что Женя – парень Лены, а Лена – сестра моей жены, Ани, - Глеб замолчал, раздумывая над сказанным.
- Да? – с некоторым сомнением спросила Аня.
- Ну, я нашел в записной книжке жены номер твоего брата, и, если трубку взяла ты, то все сходится.
- Понятно, - вздохнула Аня, - а зачем Вы мне звоните?
«Хороший вопрос…»
- Я звоню, чтобы попросить прекратить называть меня на Вы, - усмехнулся Глеб.
«Глупо получилось…»
- Ладно, не буду, - согласилась Анька, - а все-таки, зачем ты позвонил?
- Не знаю, просто хотел проверить, действительно ли это ты.
- Это я, - весело сообщила Аня, - ты доволен?
- Кажется, да, - Глеб усмехнулся.
«О чем бы еще спросить?»
- Ну, так они завтра приедут?
- Кажется, да, - сказала Аня, - как поживает котенок?
- Хорошо, - Глеб посмотрел в сторону спальни, - в данный момент спит в футляре моего ноутбука.
Глеб, конечно, не видел лица Ани, но он почему-то подумал, что она улыбается.

4

- Жень, привет, - Аня сидела на кухонном столе и гладила котенка, который залез передними лапами в блюдце с молоком и, наевшись, дремал.
- Привет, - ответил брат.
- Как дела?
- Ничего.
- Все нормально?
- Да… Просто, малая, тут такая дорога ужасная, еще дождь лупит…Давай я тебе потом перезвоню…
В трубке вдруг воцарилась тишина.
- Жень? – позвала Аня, - Жень, ты меня слышишь?
В сердце как будто что-то кольнуло. Аня обеспокоено посмотрела на телефон, нажала на кнопку связи.
Вдруг что-то случилось?
Аня подумала, потом нажала на кнопку просмотра принятых вызовов. Отыскав нужный номер, Аня нажала на кнопку соединения.
- Але, - раздался как будто сонный голос. Аня хотела бросить трубку, но все же передумала.
- Але, Глеб, извини, что так поздно. Просто…я… у меня…
- Аня, что-нибудь случилось? – обеспокоено спросил Глеб.
- Да…То есть не совсем. Понимаешь, просто я не могу дозвониться Женьке и беспокоюсь.
- Понятно.
- Вы…ты не мог бы позвонить своей жене и спросить, как там они?
- Хорошо, - сказал Глеб, - я тебе перезвоню.
- Спасибо, - пробормотала Аня.
- Да пока не за что, - усмехнулся Глеб и отключился.
Аня слезла со стола, подняла задремавшего котенка на руки и вытерла ему лапы полотенцем.
- Женька… - Аня прижала теплый мурлыкающий комочек к себе и почему-то заплакала.
Зазвонил телефон. Аня дернулась, шмыгнула носом и подняла трубку.
- Да.
- Аня, это я. У них все нормально. Они едут домой, просто связь очень плохая.
- Хорошо, спасибо, - всхлипнула Аня.
- Ань, ты что, плачешь? – удивленно спросил Глеб.
- Нет, я просто… - Аня еще раз всхлипнула.
- Ань, прекрати! Ты, вот что, успокойся и ложись спать. Проснешься, он уже дома будет.
- Ага. Еще раз спасибо.

Аня вымыла лицо теплой водой, и, оперевшись ладонями на раковину посмотрела в зеркало на красные глаза.
«Дура, чего разревелась?»
Она вытерлась, погасила свет и прошла в комнату.
Женька лежал на подушке, свернувшись клубочком, и громко урчал.
Аня улыбнулась и легла в кровать.
«В самом деле. Завтра проснусь, а Женька уже будет дома».
Аня вздохнула и, с непонятной тревогой в душе, закрыла глаза.

5

Глеб соврал. На самом деле, он не дозвонился до жены. Но, чтобы еще больше не расстраивать Аньку, он ей об этом не сказал.
Ну, мало ли что могло случиться? Погода плохая, связь барахлит. Может, она просто выключила телефон, в конце концов.
Глеб стоял у окна и наблюдал, как по стеклу сползают капли дождя. Он курил, медленно затягиваясь, и не замечал, что пепел, срываясь, падал на белый ковер…

6

Аня проснулась и резко села на кровати. Серое, низкое небо за окном, говорило о том, что уже утро. Аня встала на ноги и, ступая по холодному полу, дошла до Женькиной комнаты. Она открыла дверь. В комнате было пусто.

7

Глеб не спал этой ночью. Он стоял у окна, курил и смотрел в одну точку. К шести часам, когда закончились сигареты, и сознание почти полностью отключилось, он опустился в кресло.
Ему показалось, что он только успел закрыть глаза, как раздался звонок. Мало чего соображая, Глеб кинулся к двери. Ему понадобилось секунд тридцать на то, чтобы понять: звонит телефон. Глеб поднял трубку.
- Он не приехал, - раздался голос Ани.
- Кто? – не понял Глеб. Он включил телевизор. Показывали утренние новости.
- Женька, - надрывно произнесла Аня, - он уже должен был приехать!
- Ань, ну успокойся, может, что-то слу…
Глеб замолчал на полуслове.
По телевизору шла передача о дорожно-транспортных происшествиях.
- И вот, буквально несколько часов назад, - сказал ведущий, - к нам поступило сообщение о крупном ДТП. В ста двадцати пяти километрах от Санкт-Петербурга автомобиль форд черного цвета, пробив ограждение, упал с обрыва. Двое пассажиров: молодой человек и девушка в тяжелом состоянии доставлены в больницу. Третья пассажирка от полученных травм скончалась на месте…
Дальше как будто выключили звук и ударили по голове чем-то тяжелым. Трубка выпала из рук.
- Але? Что случило? Глеб, ты слышишь меня? – раздался требовательный голос Ани.
Глеб поднял трубку и оборвал связь. Потом, схватив ключи, не потрудившись выключить телевизор и надеть куртку, выбежал из квартиры.







































Глава VII
Только то, что в памяти останется…

На щеки упали первые капли дождя,
И капли соленые заблудились в ресницах.
Мне ветер в ладонях холодных прикажет молчать.
Так трудно поверить – мне это, наверное, сниться…
(Стих. «Ночной город»)


1

Это все было похоже на страшный сон. В один момент все как будто перевернулось с ног на голову. Когда умерла мама, Аня плакала. Плакала все семь лет. Почти каждый день. Ей казалось, что мир потерял всякий смысл. Ничего не хотелось, кроме того, чтобы все это оказалось ночным кошмаром. Она хотела проснуться, избавиться и от этого мучительного ощущения пустоты где-то внутри, и от этих чувств чего-то неизбежного, необратимого.
Теперь кошмар повторялся. Хотя тогда Ане казалось, что хуже быть уже не может, она ошибалась. Может.
- Женя, Женечка, только не умирай, - шептала Аня, глотая слезы, которые текли из воспаленных глаз, безжалостно обжигая кожу на щеках.
Она стояла, положив ладони на стекло, и смотрела, как по экрану кардиографа неуверенно движется кривая линия. Аня старалась не моргать. Ей казалось, что, если она закроет глаза, то, открыв их, увидит прямую линию на черном экране. Только когда слезы заполняли глаза, и все впереди расплывалось, она резким движением руки смахивала их и снова смотрела за стекло, в палату, где на больничной кушетке, в бинтах, с тонкими трубочками, отходящими от носа и сгибов рук, лежал ее брат.

2

Глеб встал, увидев направляющегося к нему врача. Врач замедлил шаг. Потом вздохнул и подошел к Глебу.
- Ваша жена… - сказал он.
- Что?
- Слишком большая потеря крови и травмы, несовместимые с жизнью, - врач опустил глаза. Ему уже приходилось говорить людям о смерти их родственников. Но почему-то сейчас ему было тяжело. Сколько надежды, сколько страха, безумия в глазах этого человека! Они как будто гипнотизировали, запрещая сказать жестокую правду.
- Она умерла? – скорее утвердил, чем спросил Глеб.
- Сожалею, - сочувственно, искренне произнес врач, понимая, что никакое сожаление в мире не облегчит страдание этого человека.
Глеб обхватил голову руками и опустился на большой черный диван, стоящий в коридоре.
«Все. Это конец».

3

Машка пулей влетела в приемную.
- В какой палате Марченко?
- В 67, - ответила медсестра, взглянув в журнал, - вы кто, родственница?
- Почти, - бросила Машка и понеслась по лестнице.
- Эй, туда посторонним нельзя! – крикнула ей вслед медсестра, привстав с места, - черти что, а не больница!
Машка бежала по коридору, кидая взгляды на номера палат. Шестьдесят четыре, шестьдесят пять, шестьдесят шесть…Девушка остановилась. В коридоре, на скамейке, прижав колени к груди, и не отрываясь, глядя в одну точку, сидела Аня. Машка подошла к ней и посмотрела налево: за стеклом в бинтах лежал Женька. Маша издала тяжелый выдох и опустилась на пол, положив свою руку на руку подруги.
Аня опустила взгляд на Машку, сжала губы и закрыла глаза.
Машка поднялась с пола и села на скамейку рядом с подругой, по-прежнему держа ее за руку, словно надеясь, что хотя бы часть боли Аньки перейдет ей.
Подошел санитар.
- Вы родственница? – спросил он, обращаясь к Маше.
Она подняла глаза.
- Нет.
- В таком случае, вам не положено здесь находиться.
- Почему? – спросила она.
- Потому что правила такие, - ответил санитар, - только родные.
- Но я же ничем не мешаю! – возразила Машка, - я ведь даже не в палате!
- Вам не положено здесь находится, - повторил санитар, направляясь к Машке с явным намереньем выпроводить ее.
- Пусть она останется, - по-прежнему смотря в одну точку, осипшим от слез голосом произнесла Аня.
- Но по правилам… - начал было санитар, останавливаясь.
- Плевать мне на ваши правила, понятно? Я сказала, пусть она останется, - громко, ломающимся голосом сказала Аня, с ненавистью посмотрев на санитара.
Машка посмотрела на молодого человека таким взглядом, словно была готова кинуться на него, если тот приблизится еще на шаг.
Санитар махнул рукой.
- Я вам халат принесу. Это больница, все-таки, - произнес он и прошел дальше по коридору.

4

Глеб увидел Аню рядом с какой-то девушкой ее возраста, сидящих в коридоре. Он остановился и посмотрел за стекло, в палату. Потом подошел к девушкам. Аня даже не шелохнулась. Она напоминала каменную статую. О том, что это все же живой человек, свидетельствовали только слезы, тонкими струйками сочившиеся из глаз, и падавшие на рукав белого халата.
Машка посмотрела на подошедшего мужчину с плохо скрытым безразличием и отвернулась.
- Можно тебя на минутку? – спросил Глеб, обращаясь к ней.
Машка покосилась на подругу, встала и подошла к Глебу.
- Как он? – спросил Глеб.
- Плохо. Очень плохо. Вряд ли выживет. Вы знакомый?
- Можно и так сказать, - нахмурился Глеб, - как Аня?
- А как бы Вы себя чувствовали, если бы Вам было девятнадцать, у Вас не было родителей и родственников вообще, а Ваш брат умирал, и вы ничем не могли помочь? – зло выпалила Машка.
- Не знаю, - пожал плечами Глеб, - у меня только что жена умерла.
- Простите, - Машка покраснела и опустила глаза, - значит, это с ней Женька ехал?
- Да, с ней, - Глеб вздохнул и закрыл глаза, - с ней и ее сестрой.
Глеб пошел по коридору, а Машка еще продолжала стоять и смотреть ему вслед.

5

Машка чувствовала себя ужасно и боялась представить, что чувствует Аня. Уже три дня подряд она сидит в коридоре и безразлично смотрит в одну точку. Врачи пытались объяснить, что она должна пойти домой, выспаться, но сильно сомневались, что девушка их слышит.
Машка не ходила в институт. На четвертый день ей удалось уговорить Аню съездить домой.
Машка прошла по пустой квартире (котенка она в первый же день увезла к себе). Аня, приняв душ, сразу же ушла к себе в комнату и заснула.
Что теперь будет? Выживет Женька или умрет? Машка молила только об одном, если все же умрет, то пусть сразу, не приходя в себя. Аня перестала быть заинтересованной в чем либо, сейчас, когда брат еще жив. Да, пусть без сознания, но все-таки на черном экране бьется его пульс. Какой-то парадокс. Жизнь превратилась в линию.

6

Через неделю приехал Глеб. Он рассказал Машке о том, как познакомился с Анькой, как они купили котят в переходе. Вспоминая радостное лицо подруги, Машка каждый раз закрывала глаза, чтобы не расплакаться.
- Я все время думаю о том, что будет, если Женька умрет, - вздохнула Машка.
Они с Глебом стояли на балконе и курили. На улице шел дождь, сопровождавшийся порывистым ветром.
- Она не вынесет этого.
- Но ведь смерть матери пережила, - сказал Глеб.
- Пережила, - согласилась Машка, - но до сих пор не забыла. Я ходила с ней один раз на кладбище. Она приходит к могиле, садится рядом и знаешь, что говорит? Она говорит: «Привет, мам». И начинает ей рассказывать что-то. Говорит так, как будто мать рядом, слышит ее. Так, как будто она живая, понимаешь? Когда это видишь, сердце разрывается, можешь мне поверить. Я в жизни никогда не плакала из-за боли других, а тогда разревелась, - Машка глубоко затянулась, - а она подошла ко мне, улыбнулась и сказала: «Ты чего ревешь?» Как будто не она только что говорила с мертвой матерью!
- Ну, так может быть, это и хорошо, - пожал плечами Глеб.
- Ты просто ее не знаешь, - отрицательно покачала головой Машка, - она никогда не делится ни с кем своими эмоциями. Она вообще очень странная. Она в первый год в институте такие картины писала, просто мурашки по телу.
- Она рисует? – искренне удивился Глеб.
- Да.
- Я не знал.
- Ты многого о ней не знаешь, - усмехнулась Машка.
- Но хочу узнать.
- А надо ли?
- А почему нет?
Машка пожала плечами.
- Она дикая немного. И воспринимает все слишком близко к сердцу. С ней тяжело. Я не представляю, как она будет одна…
- Она не будет одна, - сказал Глеб, - у нее будешь ты.
- А что, я? Ты знаешь, еще никогда не видела таких людей, как Анька с Женькой. Обычно такими только близнецы бывают. Ну, там, он начинает фразу, она заканчивает; он порежется, она плачет, и тому подобное. Они… могли чувствовать друг друга, что ли.… Не знаю. Они всегда вместе были.
Глеб вздохнул.
- Может, все еще обойдется?
- Вряд ли, - ответила Машка, - чудес не бывает.
- Она справится. Тогда же справилась.
- Знаешь, в чем разница? – спросила Машка.
- Не знаю. В чем?
- В том, что тогда у нее был Женька, - Машка швырнула окурок за окно и зашла в комнату.


7

Глеб не мог понять, почему так сильно привязался к Ане. Но ему очень хотелось помочь ей. Хоть чем-то. Он бы мог отдать все свои деньги на лечение Женьки, если бы это помогло. Но уже месяц он не выходил из комы.
Анька стала похожа на приведение: неслышно передвигалась по квартире, ни с кем не разговаривала. Глеб очень часто приезжал к ней. Машка стала его собеседником, рассказывала о жизни Аньки и Женьки, о детстве, когда они с ним жили еще на Пролетарской.
Странно, но Аня напоминала Глебу его погибшую жену. Хотя Аня была совсем на нее не похожа, но все-таки… в ней было что-то такое родное. Может, это потому что сто двадцать пять километров отняли у них самых дорогих людей, одновременно сблизив Глеба и Аню. Как-то, в очередной раз стоя на балконе с сигаретой, Глеб сказал Машке (они часто подолгу разговаривали на балконе, с сигаретами и кофе. Почему-то под кофе и сигареты разговаривалось лучше всего):
- Знаешь, я часто думаю, что, если бы можно было бы вернуть все назад, - сказал он тогда, сидя на полу, прикуривая очередную сигарету, - ну, если бы у меня был выбор, чтобы Ленка не встретила Женьку. Тогда бы Аня осталась жива. И…я наверное, не согласился.
- Почему? – спросила Машка, присаживаясь рядом, с кружкой кофе и синим Бондом в руке.
- Ну, тогда бы я не познакомился с Анькой… - Глеб покачал головой, - я променял бы жизнь жены на знакомство с девятнадцатилетней девчонкой. Это плохо?
- Не знаю, - пожала плечами Машка, - наверное, нет. В конце концов, ведь все равно уже ничего не исправишь. Как бы сильно не хотелось.
Глеб вздохнул, вспоминая тот вечер, снял с правого безымянного пальца кольцо и положил рядом с фотографией жены.
































Глава VIII
Когда кончается сегодня.

…Мое последнее к тебе: «Не уходи»,
И ты, почти что на краю вдруг обернулся.
Еле слышно прошептал: «Прости…»,
И из последних сил устало улыбнулся.
Небо разбивалось на моем пути,
И тебя я не смогу уже вернуть.
Мое последнее к тебе: «Не уходи…»
И в шелесте дождя затих твой пульс…
(Стих. «Не уходи!»)


Анька сидела на стуле рядом с кроватью брата и держала его за руку. Сегодня ей разрешили посидеть с ним. Потому что завтра они собирались отключать аппарат искусственного поддержания жизни. Сегодня она будет с ним. А что будет потом? Об этом было даже страшно думать.
Они сказали, что нет смысла ждать. Функции мозга нарушены. Он вряд ли очнется. А, если очнется, то не сможет ходить. Перелом нескольких позвонков, повреждение зрительной зоны мозга, пробитое легкое, множество внутренних повреждений… - вот, что сказали они.
За стеклом, в коридоре, сидели Машка с Глебом. И, хотя она не особо часто с ними разговаривала, она все же ощущала их поддержку. Ну, как там это бывает…
Аня посмотрела на Женьку. Она не знала, что будет дальше. Если бы Глеб или Машка только сказали бы ей, что делать, как лучше поступить, она бы сделала именно так. Но они молчали. Молчали так же, как сейчас Женька. И от этого было еще больнее.
- Не уходи, - прошептала Анька.
Вдруг линия кардиографа задергалась. Амплитуда движения увеличилась. У Ани перехватило дыхание. Глеб заметил изменение и куда-то убежал. Почти сразу, как в дверь вошли несколько врачей, Женька дернулся, рука сжала ладонь сестры, и он открыл глаза.
- Женька…
Аня смотрела на брата, и столько хотелось сказать! Столько всего сразу! Что он поправится, что у них все будет хорошо… Но слова застряли где-то внутри. Линия кардиографа бешено двигалась.
- Анька, - Женька еще сильнее сжал ладонь сестры. Она поднесла руку браку к щеке.
- Женечка, - Аня гладила руку сестры, а по щекам катились крупные слезы.
Врачи сновали вокруг, что-то щелкали, проверяли. Глеб и Машка стояли, прижавшись к стеклу, и смотрели в палату.
- Я люблю тебя, сестренка, Не только…до самой смерти, - Женька тяжело дышал, говорил с трудом, - но и потом.
Женька улыбнулся. Кардиограмма дернулась в последний раз и по экрану пошла прямая линия. Рука брата обмякла в ладонях Аньки. Глаза брата безжизненно уставились в потолок.
- Нет… - покачала головой Анька, - нет, Женька, очнись!
- Приготовить электрошок! – крикнул врач, - уберите ее отсюда!
Санитар оттащил Аньку в сторону. Женю стразу же окружили врачи.
- Отпусти! – кричала Аня, вырываясь из рук санитара, - отпусти меня! Женька! Женька, вернись!
Анька захлебывалась слезами, слова мешались с протяжными криками. Санитар вытащил ее из палаты и захлопнул дверь. Аня кричала и билась у него в руках, пытаясь вырваться.
- Приготовь сульфат магния, 0,2 миллиграмма, - сказал он подбежавшей к нему медсестре. Она удалилась и вскоре вернулась со шприцем.
- Держите ее, - приказал санитар, закатывая Аньке рукав.
Глеб подхватил Аньку и опустил на кушетку, крепко удерживая левую руку. Машка обняла подругу, поглаживая по голове.
Аня уже не кричала, а только тихо всхлипывала, продолжая бормотать: «Женька, не уходи…»




















































Глава XIX
Крыша.

1

Женьку хоронили восьмого декабря. Холодный питерский воздух смешивался с мелким дождем. К кладбищу ехали вереницы машин – друзья, коллеги Женьки по работе. И никого из родственников. Только Анька.
Глеб поежился, открывая дверь машины, выпуская Машку и Аню. Анька в последнее время его пугала. Уж лучше бы она кричала и плакала. Так нет, она воспринимала окружающую действительность как-то уж слишком безразлично. Больше всего Глеб боялся, что она теперь такой и останется. Он стал понимать, о чем ему говорила Машка. Одна Аня этого действительно не вынесет. А она действительно была одна. Даже не смотря на то, что Машка постоянно жила у нее, а Глеб дома только ночевал. Они старались хоть чем-то отвлечь Аньку, но она ни на что не реагировала. Она сама оградила себя от внешнего мира. Оградила своим безразличием.

2

Через три дня после похорон Глеб ехал к Ане, разговаривая с Машкой по телефону.
- Знаешь, - сказала она, - я стала замечать, что Анька куда-то ходит каждый день.
- Куда? - нахмурился Глеб.
- Я не знаю, но из подъезда она не выходит, я наблюдала.
- Может, она ходит на чердак? – У Аньки в доме на чердаке была сделана мастерская, где она рисовала. Там были сложены ее рисунки, краски, кисти, накиданы мольберты и планшеты, эскизы.
- Я тоже так думала. Сначала, - вздохнула Машка, - но я смотрела. Там все, как и полтора месяца назад. Там ее не было точно.
- Может, у нее есть друзья в доме?
- Естественно, есть. Но я не думаю, что у нее есть сейчас желание с кем-либо общаться. Ты же знаешь. Глеб, а ты где?
- Я подъезжаю. Около дома, - Глеб остановил машину и вышел. Он закрыл дверь и, взглянув на окно девятого этажа, помахал Машке (она стояла на балконе), - и еще, я, кажется, знаю, куда она ходит.

3

Аня открыла люк, и в лицо дыхнул резкий порыв холодного ветра. Аня прищурилась и вылезла на крышу. Плотно закрыв за собой люк, она вздохнула, подошла к краю крыши и села, подтянув колени к подбородку.
Вот уже три дня она ходит сюда. Здесь, на высоте, она чувствовала себя легче. Она уже устала плакать – саднило глаза и постоянно, от слез, болела голова. Когда она здесь сидела, ей казалось, что она чуть ближе к небу, к Женьке. Отсюда она наблюдала за окрестностями – вдаль к горизонту устремлялись многоэтажки, люди, с высоты казавшиеся маленькими, ничтожным, бегали туда-сюда, как муравьи.
«Столько людей вокруг. И ни одного близкого, родного»
Здесь она ненадолго забывала о том горе, которое настойчиво сжимало сердце. Она просто смотрела в серое небо, подставляя ладони под тяжелые капли, когда шел дождь. И было чувство, что плачет не она, а небо. И от этого тоже становилось чуть-чуть легче.
И все-таки, ей было больно. Больно осознавать, что теперь уже никогда не будет так, как раньше. Она хватала ладонями капли и сжимала холодные пальцы так, что на ладонях оставались ранки от ногтей. Но физической боли она не ощущала. Была только одна боль – боль, которая заняла собой все ее тело, и которая все настойчивее тянула вниз.
А еще Аня боялась. Боялась, что однажды она поднимется сюда, чтобы уже никогда не спуститься. Но все равно, продолжала приходить сюда. Приходить и бороться с собой. Чтобы доказать, что отчаянию не удастся схватить ее в свои сети. С каждым днем, отчаянье подбиралось все ближе и ближе; Анька все крепче сжимала побелевшие пальцы; все чаще катились слезы по горячим щекам; все сильнее плакало небо.

4

Аньке снился сон. Ей снилось, темная дорога и проливной дождь. Ей было холодно. Она шла в одной рубашке вдоль белой линии. Волосы мокрыми прядями спадали на плечи, ноги по щиколотку утопали в воде.
Вдруг из пелены дождя показался свет фар. Аня зажмурилась и заслонила лицо рукой, успев разглядеть знакомый номер. Раздался чей-то крик и Аня вдруг поняла, что кричит сама.
Она открыла глаза. Уже утро. Над землей стелется молочно-белый туман. Где-то внизу слышны голоса, воют милицейские сирены. Аня подходит к краю дороги и смотрит на пробитое ограждение, на черный след тормозного пути по зеленой мокрой траве. Внизу, из покореженного форда выносят тело парня. Рука безжизненно свешивается с носилок, в волосах запеклась кровь.
Аня что-то кричит, разворачивается и бежит. Она бежит что есть силы, но, оборачиваясь, видит, что она по-прежнему на том же месте. Падая на влажную дорогу, она поджимает под себя колени и плачет. Громко, истерически плачет, сквозь всхлипы повторяя: «Женька…Женька».



5

- Она опять звала Женьку во сне, - вздохнула Машка. Они с Глебом сидели на кухне, и пили кофе.
- Я не знаю, что делать, - Глеб задумчиво уставился в окно, - может, ей следует сходить к психологу?
Машка отрицательно покачала головой.
- Почему? – спросил Глеб.
- Потому, что она не пойдет. Я же говорила, что она не с кем не делится своими чувствами. А тем более, с психиатром.
- Не с психиатром, а с психологом, - поправил Глеб.
- Какая разница?
- Большая.
- А, по-моему, никакой. Все они пытаются загрести побольше денег, делая вид, что хотят тебе помочь. Это не способ, перекидывать свои проблемы на других.
- Зря ты так, - пожал плечами Глеб, - это ведь действительно может помочь.
Дверь на кухню открылась и вошла Аня. Глеб и Машка переглянулись.
- Я поеду к Женьке, - сказала Аня.
Глеб и Машка опять переглянулись, уже более насторожено.
- С тобой сходить? – спросила Машка.
- Как хочешь, - Аня вышла.
- Я… пойду, - сказала Машка, вылезая из-за стола.

6

Аня отказалась ехать с Глебом. Они с Машкой поехали на метро. Смешиваясь с толпой, вдыхая прохладный, тяжелый воздух метрополитена, Анька понемногу приходила в себя.
Она не хотела возвращаться в институт. Не хотела оказаться среди людей, которые станут жалеть ее, качать головами за ее спиной. Аньке это было противно. Ей было проще среди серой толпы питерских улиц, среди сотни людей, безразличных к чужому горю. Здесь всем было все равно, а Аньке мысленно не приходилось возвращаться к своей потере.
Так, со временем, незаметно, все, что раньше было родным и грело сердце, вдруг стало чужим и ненавистным.
Глава Х
125-й километр.
…там уже давно никто не топчет мятую траву,
А где-то средь могил с фотографии мальчишка
Веселыми, живыми глазами смотрит на сестру,
И плачет оставленный плюшевый мишка…
Романова М. (стих. «Там уже давно никто не топчет мятую траву…»)

1

Говорят, со временем все проходит. Со временем всякая боль в сердце заполняется пустотой, меняется, засыхает, сжимается.… Но не уходит. Она просто становится меньше. К ней просто привыкаешь. Но в глубине души, она все-таки остается, всегда готовая напомнить о себе. Время, как наркотик. Чем сильнее рана, тем больше времени надо на то, чтобы ее залечить.
Аня пережила смерть брата. Нет. Даже не так. За нее пережили смерть брата. А она как будто наблюдала со стороны.
Было больно. Первый месяц. Потом пришла тоска. Потом – безразличие. Потом, медленно, стали возвращаться силы. Силы жить дальше. Во многом, благодаря Глебу и Машке. Все-таки не все, что было дорого, стало чужим. Все-таки что-то осталось.

2

Аня сидела на крыше. Как всегда. Но теперь она приходила сюда не для того, чтобы оплакивать Женьку. Просто ей здесь нравилось. Хотя, иногда, она все же плакала. Но плакала потому, что ей было грустно. Или, когда вечерами с высоты двадцатиэтажного здания, наблюдала за синим небом, плавно переходящим в золотое и алое зарево, тонувшее где-то в водах невидимого отсюда финского залива. Это было красиво. Это было глубоко запоминающимся. И поэтому она плакала.
Сзади послышались шаги, и рядом на корточки опустился Глеб. Он посмотрел на закат и произнес:
- Красиво.
Аня кивнула.
- Пойдем домой. Холодно, - сказал Глеб, и, обернувшись, воскликнул, - Женька! Опять за мной из квартиры выскочил?
На крыше, заговорчески щурясь, показался черный силуэт. Кот присел в нескольких метрах от Глеба и вопросительно на него уставился. Потом появилась Нюра и присела рядом с Женькой.
Глеб поднял их на руки и усадил к себе на плечи. Женька безразлично сощурил глаза, а Нюра, как и полагается кошке, в силу своего характера, гордо и независимо спрыгнула обратно и присела рядом с Аней.
Аня посмотрела на кота и вспомнила, что хотела поговорить с Глебом о брате.
- Глеб? - позвала она
- М-м-м? – Глеб погладил Нюру, но та, увернувшись, перешла на другое место.
- Я хочу съездить на то место, где Женька разбился.
Глеб застыл на месте.
- Зачем?
- Не знаю, - пожала плечами Анька, - просто хочу.
- Уверена?
Аня кивнула.
- Когда? – Глеб поднялся на ноги.
- Не знаю, завтра, послезавтра. Все равно.
- Хочешь, чтобы мы с тобой поехали?
Аня опять кивнула и, вздохнув, сказала:
- Ладно, пойдем домой. А то здесь и правда становится холодно.




3

Аня ехала на заднем сидении черной тайоты и смотрела в окно. На улице было хмуро и тихо. На горизонте, на фоне пепельно-синего неба скапливались плотные белые тучи.
- Снег пойдет, - заключила Машка справа от Ани.
- Скоро? – спросила Анька.
- Сто двадцать пять километров, - пожала плечами Машка.
- Где-то здесь, - сказал водитель.
- Вон! – подскочила Анька, указывая на новые ограждения, белевшие на фоне старых, серых и покосившихся.
Машина остановилась.
Глеб, Машка и Аня вылезли и перешли на левую сторону. Аня подошла к краю дороги. Желтая, вялая трава покрывала отвесный склон. Такой же, как во сне. Аня положила руку на холодный металл ограждения, но отдернула, как будто от огня. Она представила, нет, почувствовала, как черный форд, слетая с дороги, разбивает ограждение и, переворачиваясь четыре раза, падает вниз. Потом Аня вспомнила, как во сне санитары вытаскивали из машины покалеченное тело брата. Аня закрыла глаза, и по щекам мгновенно потекли соленые струйки.
Глеб шагнул вперед, но Машка остановила его и покачала головой.

4

Говорят, чтобы излечить страх, нужно встретиться с ним лицом к лицу. Это Аня и делала. Она снова и снова закрывала глаза, представляя случившееся той ночью, двадцать шестого октября. И снова по щекам текли слезы, пока, наконец, боль не успокоилась.
Пошел снег. Крупные белые снежинки опускались на землю, и уже через пять минут на траве лежал чистый белый ковер. Аня подняла глаза к небу и протянула руку. На ладонь упали две снежинки и сразу, почувствовав живое тепло, растаяли.
Глеб подошел к Ане. Она тяжело вздохнула и посмотрела вдаль, туда, где черные, сиротливые макушки деревьев задевали синее небо. Потом, впервые за последние месяцы, улыбнулась. Улыбнулась потому, что ей действительно этого хотелось.
Глеб посмотрел на нее и взял ее ладонь в свою руку.
Аня почувствовала тепло и спокойствие, мгновенно охватившее ее, и чуть сжала пальцы.
Так они стояли на окраине дороги. Стояли и молчали…


Эпилог

Первый снег продолжал падать, укрывая все вокруг белым покрывалом: траву, черную тайоту, троих людей, в одиночестве стоявших на дороге. Свободным от снега был только придорожный указатель, с немного потемневшей от времени надписью:
г. Санкт-Петербург – 125 КМ.


14 апреля 2007 года.