Глава ССXV

Утро 16 ноября генерал Рокоссовский встретил на наблюдательном пункте 316-й стрелковой дивизии генерала Панфилова, развёрнутой поперёк Волоколамского шоссе. Именно здесь ждал командарм главного удара танкового клина фон Бока, а потому заранее позаботился развернуть позади батарей Панфилова артиллерию армейского резерва. Как это случалось уже не раз, анализ и интуиция не обманули командарма. Ещё затемно он бросил в наступление севернее Волоколамска конно-механизированную группу Доватора, и теперь, когда приданные ей танки сбили аванпосты пехотной дивизии противника, он ждал у себя на КП сообщения о том, что кавалерия вошла в прорыв.
В это время по всему фронту перед 16-й армией заговорила артиллерия фон Бока, хранившая несколько дней зловещее молчание. При первых же залпах Рокоссовский покинул свой КП в Устиново и поспешил на позиции генерала Панфилова.
Панфилов встретил его на наблюдательном пункте. Генералы подняли бинокли, вглядываясь в серую мглу на юго-западе, озаряемую вспышками выстрелов. С первыми лучами рассвета прилетели «Юнкерсы» и, построившись в кольцо, принялись обрабатывать позиции пехоты и артиллерии Панфилова. Батареи были вкопаны в землю и тщательно замаскированы, а выпавший тонкий снежок, который уже не таял, как прежде, сделал местность трудноузнаваемой, и только лента шоссе служила ориентиром немецким пилотам. Бойцы Панфилова, уже успевшие привыкнуть к вою пикирующих бомбардировщиков, спешили к орудиям. По опыту ноябрьских боёв они уже знали, что сейчас на них двинутся немецкие танки, и отсиживаться в блиндажах, ожидая окончания воздушного налёта, было бы непозволительной роскошью.
- Ну что, товарищ командарм, дадут нам сейчас жару! – сказал Панфилов, когда самолёты улетели. Рокоссовский вместо ответа указал генералу на опушку дальнего леса. На ней показались три десятка чёрных стальных коробок.
Около 400 танков 4-й танковой группы, поддержанные густыми цепями автоматчиков, одновременно двинулись вперёд на позиции армии Рокоссовского, разбившись на отряды по 15-30 машин. Подпустив танки на расстояние эффективного выстрела, противотанковая артиллерия Панфилова открыла по ним перекрёстный огонь прямой наводкой, целя сбоку в гусеницы, а тяжёлая артиллерия армейского усиления и миномётчики открыли огонь по заранее пристрелянным выходам из леса, отрезая немецкую пехоту от танков. Генерал Рокоссовский увидел в бинокль, как закрутились на месте два подбитых танка и как падали, скошенные пулемётным огнём, фигурки немецких танкистов, покидающих машины. Командарм не вмешивался в управление боем: генерал Панфилов командовал дивизией уверенно и со знанием дела. Не опасаясь более за его участок, Рокоссовский отправил комиссара Лобачёва на левый фланг, где держал оборону полк кремлёвских курсантов, к числу которых принадлежал в своё время и сам комиссар корпуса. Пока не вернулись бомбардировщики, нужно было успеть вернуться на КП в Устиново, куда стекалась информация со всех участков фронта 16-й армии. Рокоссовский пожелал генералу Панфилову удачи и сел в штабную машину.
Немецкие истребители патрулировали в небе над шоссе и несколько раз устраивали охоту за машиной командарма. Отлёживаясь во время налётов в припорошенных снегом кустах в стороне от дороги, генерал не терял времени; он вслушивался в звуки доносившейся со стороны передовой канонады и безошибочно определял голоса всех своих развёрнутых по фронту батарей. Подъезжая к КП, он уже знал, что атакован по всему фронту.
Начальник штаба подготовил к приезду командарма подробную оперативную сводку. Ещё накануне, 15 ноября, противник атаковал небольшими силами левый фланг 30-й армии, соседки Рокоссовского справа. Этим, по-видимому, фон Бок лишь провоцировал Жукова раскрыть карты и нанести контрудар севернее Волоколамска, чтобы сегодня тем вернее ударить с флангов танками по выдвинувшимся здесь советским войскам. От Доватора до сих пор не было известий, и это сильно тревожило Рокоссовского: скорее всего Доватор и его конно-механизированная группа уже угодили в оперативное окружение.
Командир правофланговой 126-й стрелковой дивизии докладывал, что с утра обойдён немецкими танками справа и был вынужден развернуть фронтом на север все свои резервы. Связь с соседней 107-й мотодивизией 30-й армии, отразившей накануне все атаки, была комдивом 126-й дивизии потеряна, а высланная на север разведка докладывала, что первый рубеж обороны 30-й армии на её левом фланге прорван танками противника. Комдив просил у Рокоссовского развернуть армейский резерв за его правым флангом, поскольку все дивизионные резервы уже были введены в бой с непрерывно атакующей 14-й немецкой мотодивизией.
Слева от дивизии Панфилова отражала атаки немецких танков 18-я стрелковая дивизия, и, судя по звукам доносившейся оттуда канонады, обстановка там была не из лёгких. Самое свежее донесение комдива гласило, что взятый в плен немецкий танкист сообщил об изготовившейся к наступлению 5-й немецкой танковой дивизии на стыке обороны 18-й стрелковой дивизии и дивизии Панфилова. Рокоссовский немедленно приказал развернуть на угрожаемом участке артиллерию своего мобильного резерва: 3-й гвардейской кавалерийской дивизии Плиева и 4-й гвардейской кавалерийской дивизии Мельника.
Вечером генерал Панфилов доложил Рокоссовскому о многочасовом бое у разъезда Дубосеково, где 28 бойцов во главе с политруком Клочковым подбили 18 немецких танков и удержали позиции. Возвратившийся в штаб из полка курсантов комиссар Лобачёв доложил: противник весь день атаковал, но все атаки были отбиты.
Наступило утро 17 ноября. Выйдя затемно из штабной землянки, генерал Рокоссовский втянул ноздрями морозный воздух и нахмурился.
Мороз усиливался, а это значило, что многие заболоченные участки местности, промёрзнув за ночь, сделались танкоопасными. За свою армию генерал был спокоен: необходимые меры он уже принял накануне, и теперь не боялся сюрпризов. Он заготовил в ближнем тылу несколько «кочующих» противотанковых батарей на конной тяге и несколько заправленных под завязку танков Т-34. Однако у соседей в штабах 5-й и 30-й армий таких мер могли и не принять.
Противник тоже внимательно следил за температурой. После утренней артподготовки немецкие танки двинулись по бездорожью, обходя населённые пункты по перелескам и мелколесью. «Кочующие батареи» и замаскированные танки-охотники Рокоссовского перехватывали их, подстерегали в засадах, расстреливали в упор. Мобильные отряды сапёров оперативно устанавливали на пути немецких танков мины и фугасы. Все атаки четырёх танковых дивизий и мотодивизии СС «Рейх» амия Рокоссовского и в этот день отразила. Между тем у соседей слева, в 5-й армии генерал-лейтенанта артиллерии Говорова, на правом фланге возник кризис. Подтянув резервы, немцы прорвали на стыке двух армий первую линию обороны, создав угрозу выхода с юга к Волоколамскому шоссе за левым флангом Рокоссовского. Настало время двинуть в бой резервную 78-ю дивизию сибиряков Белобородова. Атаковав во фланг 252-ю немецкую пехотную дивизию, Белобородов смял её и отбросил на исходный рубеж. Фронт на стыке двух армий был восстановлен.
На третий день сражения, 18 ноября, был убит на своём НП генерал Панфилов, не дожив несколько часов до награждения 316-й стрелковой дивизии орденом Красного Знамени и переименования в 8-ю гвардейскую дивизию. К исходу дня противник на ряде участков достиг тактических успехов, вклинившись на 5-8 километров в первую линию обороны 16-й армии.
К этому времени танки 3-й танковой группы, поддержанные пехотой 9-й немецкой армии, тесня генерала Конева на Калининском фронте
в междуречье Волги и Шоши севернее Волжского водохранилища, захватили железнодорожный мост и перерезали автостраду Москва-Ленинград. Вместе с усилением морозов и промерзанием болот это создало хорошие предпосылки для глубокого оперативного прорыва. Именно здесь, на фронте 30-й армии, в направлении на Клин и Солнечногорск нанёс удар фон Бок, введя в бой последний танковый резерв – 56-й танковый корпус. Под ударами немецких танков и авиации 30-я армия попятилась на северо-восток, загибая свой левый фланг.
Генерал Рокоссовский внимательно следил за оперативной обстановкой на флангах и своевременно заметил опасность, нависшую с севера. Однако немедленно прийти на помощь 30-й армии он не мог: он сам испытывал сильное давление в центре и на своём левом фланге, и его армейские резервы подошли к концу.
Учитывая эти обстоятельства, Рокоссовский обратился к Жукову с просьбой разрешить 16-й армии организованный отход на сильный тыловой рубеж за Истринское водохранилище и реку Истра. Это позволило бы Рокоссовскому высвободить значительный армейский резерв для оперативного взаимодействия с соседними армиями. Жуков предложение Рокоссовского отклонил и приказал стоять насмерть на занимаемых позициях.