Я не Алена...
Вечер догорал в ночнике. Начинали блестеть звезды, похожие на застывшие на щеках Неба слезы.
Я не Алена, ты опять перепутал. Я совсем на нее не похожа. Я младше ее на несколько лет, у меня глаза совсем не голубые и нет озорных веснушек на носу. Я не Алена... и никогда ей не стану.
По вечерам хотелось пить горячий чай с мелиссой, цветами ромашки и медом. Мед придавал чаю приторно сладкий вкус, от которого я невольно морщила нос, но только мед в чае наполнял мою жизнь сладостью, надеждой и оптимизмом, которые, впрочем, были слишком навязчивы и от того слабо правдоподобны. После, хотелось лежать на диване под большим одеялом, лежать с головой, покрываясь капельками пота. Через пятнадцать минут я начинала задыхаться и приходилось выставлять лицо, вдыхая, до дрожи в теле, холодный воздух ночи, темной комнаты, моего одиночества.
Я не Алена... и никогда ей не стану. Я никогда не выбегала из дома под летний дождь, чтобы прыгать по лужам, не ловила бабочек, замирающих от сладости нектара на ярких душистых цветках, я не запрокидываю голову, смеясь, и не хмурю брови, когда сержусь на тебя.
В этот вечер я снова одна, одна в целой Вселенной. Телефон упорно молчал уже четвертый день, хотя мне казалось, что прошел не один месяц. Я сидела на белом подоконнике в пустой квартире, фонарь у подъезда слабо освещал улицу и редких прохожих, идущих домой после работы, а может из гостей, иногда, проносились машины, но и они были не ко мне. Вечер был тихий и холодный, как и мое одиночество – бледное и безжизненное. Порой, на небе ярко вспыхивали звезды, казалось, если одну такую звезду взять в ладонь, то она как фонарь осветит дорогу... дорогу до твоего дома. Но я знаю, что это невозможно, звезды слишком большие и горячие (а может холодные, я совсем не помню этого), чтобы хотя бы дотронуться до них пальцем. Сегодня я так и уснула у окна, упираясь лбом в холодное стекло, рядом медленно догорала твоя сигарета. Помнишь, однажды ты забыл у меня почти полную пачку? Это единственное, что дает мне возможность ощущать тебя, чувствовать твое незримое присутствие.
На утро, когда первые лучи солнца коснулись моих прикрытых сном век, я проснулась с больным горлом. К обеду поднялась температура, меня начало знобить. Я пила горячий чай с медом, куталась в одеяло. Я тебе звонила, но ты снова не дома, автоответчик как всегда, как и ты, холодно сдержан: «Оставьте свое сообщение, после звукового сигнала...» Я ничего не сказала, что я могу тебе сказать, я не в силах тебя в чем-то упрекать, я не могу просить твоей жалости и твоей любви. К вечеру температура почти достигла отметки в 42 градуса, я уже не вставала с постели, мне казалось (а может, снилось), что ты сидишь рядом и гладишь меня по голове, целуешь мои руки и горячие щеки, тихо шепчешь, что теперь всё будет по-другому, что теперь ты никуда не уйдешь, что ты всегда будешь рядом и купишь мне баночку меда, чтобы пить чай вместе... Я сгорела...
Я знаю, что той другой, которая у тебя появится, ты расскажешь обо мне, ты будешь сравнивать нас и конечно скажешь ей, что она – не я. Она будет стараться стать похожей на меня, а может, как я, попытается стать лучше, полностью вытеснив память обо мне собой. Но у нее, как и у меня, ничего не получится. Ты будешь каждый вечер вспоминать меня и молча грустить, как об Алене, которая умерла также нелепо как и я, только потому что у тебя не было времени.