Глава ССXI

Возвратившись из Серпухова в свой штаб, генерал Белов поздравил начальника корпусной разведки с присвоением очередного воинского звания. Новоиспечённый майор Кононенко поблагодарил командира, горько усмехнулся и вернулся к чтению газеты, покручивая чёрный ус, - вести корпусную разведку до начала контрнаступления Жуков Белову запретил.
Остаток дня Белов посвятил знакомству с приданными его корпусу войсками. Сначала он догнал на марше выдвигающуюся в район сосредоточения 415-ю сибирскую стрелковую дивизию. То, что он увидел, ему не понравилось. Колонна растянулась по подмёрзшей обледенелой дороге на много километров. Отставшие бойцы плелись в хвосте без всякого строя. Изнурённые лошади, впряжённые в лафеты и повозки, едва переставляли ноги, не перекованые на зиму, а младшие командиры, которым генерал задал несколько простейших вопросов, продемонстрировали полное неумение ориентироваться на местности. Переучивать командиров было поздно. Спустя всего двое суток дивизии предстояло идти в наступление, и суровый урок выживания на войне войскам должен был преподнести противник.
Гораздо лучше выглядела на марше 112-я танковая дивизия полковника Гетмана. Сформированная в сентябре дивизия не принимала участия в серьёзных боях. Белов решил оставить её в мобильном резерве: посылать в наступление в первом эшелоне танки БТ, Т-26 и Т-60, которыми была укомплектована дивизия, всё равно было нельзя.
Хуже всего было с танковыми бригадами Соломатина и Кравченко. Комбриги 145-й и 31-й танковых бригад прибыли на фронт с несколькими танками Т-34. Танки КВ ещё не подошли, а остальные «тридцатьчетвёрки» застряли в дороге из-за поломок, отсутствия тягачей и связанной с этим нехватки горючего – бензовозы без гусеничной тяги застревали намертво на покрытых ледяной коркой дорогах. Несколько танков угодило в болото и осталось там. Бригады формировались и отправлялись на фронт в спешке, без запчастей, и любая поломка на марше становилась причиной длительной остановки для ремонта в полевых условиях. Генерал приказал обоим комбригам ускорить сосредоточение бригад.
Так прошли день и ночь. Поспать Белову не удалось. Утром он уже был в Серпухове в армейском узле связи и докладывал Жукову о ходе подготовки операции. Как и предполагал Белов, за истекшие сутки Жуков поставил-таки в известность об операции командование 49-й армией. Из Серпухова Белов снова отправился в армейский штаб полковника Верхоловича. Утро выдалось морозное. Машину отчаянно трясло на замёрзшей разбитой дороге, водитель сбавил скорость, но тряска от этого не уменьшилась; машина то и дело проваливалась в выбоины и переваливалась через смёрзшиеся комья грязи. Не спавший ночь генерал подрёмывал, то и дело просыпаясь от толчков. Несколько раз мотор глох и машина останавливалась, и тогда генерал выходил на свежий воздух. Вокруг был лес, и было слышно, как потрескивают на морозе деревья. За лесом потянулось припорошенное снегом поле. Наконец утомительный 15-километровый участок дороги остался позади, и генерал Белов вновь сидел в штабе 49-й армии, а полковник Верхолович рассыпался в извинениях за вчерашнюю нелюбезность, объяснявшуюся неосведомлённостью и тяжёлыми боями на фронте 49-й армии. Когда разговор перешёл собственно на детали предстоящей операции, оказалось, что у начальника штаба армии есть много сомнений и возражений. По мнению полковника, участок для наступления был выбран неудачно: наступать через лес с целью глубокого оперативного прорыва Белову будет очень непросто. Что касается двух батальонов пехоты, которыми противник якобы прикрывает этот участок фронта, то он, Верхолович, считает данные фронтовой разведки сильно устаревшими. Здесь, под Серпуховом, у противника был стык между корпусами, а немецкие генералы, в отличие от советских, обороне стыков между соединениями и фронтами уделяли особенное внимание.
- Если у противника здесь два батальона, то с кем же воюет 49-я армия? – саркастически спрашивал Белова Верхолович. В 60-й стрелковой дивизии осталось под ружьём 500 штыков, в одном из полков 5-й гвардейской – 123 штыка. - Если вы, генерал, полагаете, что с этими силами мы сможем расчистить вам путь в глубину обороны противника, то вы заблуждаетесь. Как раз наоборот, генерал Жуков только что пообещал нам забрать из вашей группы и придать 60-й дивизии батальон 415-й стрелковой дивизии и две роты танков дивизии Гетмана. Мне очень жаль, товарищ генерал-майор, но лучше будет, если вы совсем не будете на нас рассчитывать, начиная наступление. Ну, разве что огнём артиллерии поддержим на первых порах.
Уяснив для себя истинное положение дел, Белов выехал обратно в Серпухов. Когда тряска на разбитой дороге закончилась и машина покатилась по мостовой, генерал взглянул на часы и приказал водителю ещё раз заехать на узел связи. В это время в городе завыли сирены и со стороны большого железнодорожного моста послышались лай зенитных пушек и треск пулемётов.
- Товарищ генерал-майор, переждём налёт в укрытии, - предложил адъютант, на которого комиссар Щелаковский возложил персональную ответственность за безопасность командующего корпусом.
Водитель вопросительно скосил глаза на Белова.
- Проскочим, - махнул рукой генерал.
В это время раздался быстро нарастающий рёв моторов, и вокруг машины по мостовой защёлкали пули. Пилот одного из двухмоторных «Мессершмиттов-110», сбросив бомбы на железнодорожный вокзал и уходя на предельно малой высоте из зоны плотного зенитного огня, заметил на улице штабную машину и погнался за ней. Водитель, не сбавляя скорости, резко бросил машину в переулок, затем сделал ещё один отчаянный поворот. Генерал и адъютант хватались обеими руками за что попало, чтобы не разбить головы. «Мессершмитт» пронёсся над крышами домов и улетел. Водитель резко затормозил и остановил машину у подъезда узла связи.
Жуков оказался у аппарата. Белов пытался возражать против распыления сил 112-й танковой дивизии. Жуков прервал его. Он сообщил Белову, что в районе Волоколамска перешёл в контрнаступление генерал Рокоссовский, и он, Жуков, послал туда все три авиадивизии, выделенные Сталиным для Белова.
- Так что, генерал, наступать будете без авиаподдержки. И две роты лёгких танков вас не спасут.
К ночи усталый и раздосадованный генерал Белов добрался до Борис-Лопасни, куда перебазировался перед наступлением штаб корпуса.
Командиры кавалерийских дивизий уже ждали его и доложили, что обе дивизии выдвигаются к передовой строго по утверждённому графику. Белов, на ходу меняя план операции, приказал комдивам не дожидаться атаки 49-й армии, а после артподготовки самим атаковать противника на рассвете силами двух полков спешенной кавалерии, поддержанных пятнадцатью танками Т-34 и всей корпусной артиллерией. Перед ударной группировкой ставилась задача произвести разведку боем, выявить систему огня противника, найти в его обороне уязвимые места и постараться захватить выгодные рубежи для сосредоточенного главного удара всеми силами конно-механизированной группы, который предполагалось нанести сутками позже.
Отпустив командиров дивизий, генерал Белов прилёг на несколько часов: он не спал прошлой ночью, а перед началом операции нужно было выспаться.
Генерала разбудил приглушённый гул канонады, доносившийся с юго-запада: это корпусная артиллерия начала артподготовку.
В штабе стучали ящики столов, офицеры грузили архив. Штабная колонна уже выступила в сторону передовой, по дороге в Верхнее Шихлово. Генерал Белов, наскоро умывшись и перекусив, выехал по другой дороге, рассчитывая догнать на марше хотя бы несколько отставших танков из бригад Соломатина и Кравченко. Вскоре машина генерала свернула на просеку, исполосованную следами гусениц. Через некоторое время впереди показался танк Т-34. Танк стоял на опушке леса, механик-водитель был занят устранением поломки в моторе. Командир экипажа, младший лейтенант, только что выпущенный из училища, показал генералу свежую колею, оставленную двумя другими танками, ушедшими вперёд в сторону строящейся переправы через Нару. Белов двинулся по следам и вскоре обнаружил оба танка стоящими в перелеске. Их топливные баки были пусты. По словам танкистов, впереди было ещё несколько танков, они дожидались, когда прибывшие с ними сапёры наведут мост через Нару. Подъехав к реке, генерал увидел три танка и несколько грузовиков с мостовым имуществом.
Увидев генеральскую машину, младшие лейтенанты построили экипажи танков и встали навытяжку.
- Почему стоим? - спросил Белов, нахмурившись.
- Ждём, когда можно будет проехать, товарищ генерал-майор.
- Река не глубока. Переправляться будем вброд. Вы, лейтенант, отправляйтесь на поиски вверх по реке, а вы – вниз, и через четверть часа возвращайтесь.
Спустя четверть часа самый мелкий участок реки был найден. Однако у командира экипажа не было уверенности, что на середине реки вода не зальёт двигатель.
- Товарищ генерал, если танк утонет, нам головы поснимают, - заволновался младший лейтенант.
- Один танк застрянет, два других вытащат. Танки и головы будут целы.
Вскоре головной танк, громко отфыркиваясь, выбрался из воды, вынося на западный берег Нары сидящего на башне генерала Белова.
Танкисты доставили генерала в Верхнее Шихлово, однако штаба там ещё не было: колонна полковника Грецова застряла у реки, дожидаясь, когда сапёры восстановят мост, разрушенный при отступлении 49-й армии. Прежде чем отправиться вслед за другими двумя машинами к передовой, над которой кружили немецкие бомбардировщики, командирский танк доставил Белова в соседнее село, где расположился штаб 5-й кавалеийской дивизии.
Генерал-майор Баранов сидел за столом в штабной избе, расстегнув шинель, и отчитывал кого-то по телефону хриплым простуженным голосом.
- Продвижение есть? – спросил Белов, дождавшись, когда генерал закончит.
- Почти нет. У немцев в лесу везде сплошная оборона. Сильный миномётный и пулемётный огонь. Не идём, а ползём. Здесь у немцев не батальон, а может быть, даже и не полк.
Белов связался по телефону с командирами частей. Все отвечали одинаково.
- У немцев сплошная линия обороны!
- Немцев много!
- Немцев очень много!
- Товарищ генерал, в деревне Екатериновка немцев не рота, а, кажется, целый полк! Сюда бы того, кто проводил фронтовую разведку!
Белов приказал командиру полка, атаковавшего Екатериновку, прекратить атаку, разведать систему обороны противника и захватить «языка».
Во дворе штабной избы раздалась команда «Воздух!».
Белов вопросительно глянул на Баранова. Тот пожал плечами.
- Укрыться негде. Во дворе был погреб, уничтожен прямым попаданием бомбы. Сегодня уже пятый раз бомбят – и ничего. Я бы в хате остался.
- Нет уж, идёмте во двор. Там хоть видно, куда бомба летит.
- Какая разница? – пожал плечами Баранов, застёгивая шинель, - Когда видишь, что летит на тебя, убегать уже поздно.
Выйдя во двор, генералы остановились у плетня и осмотрелись.
Гул моторов приближался. Немецкие самолёты шли на большой высоте, опасаясь зенитного огня, и сбрасывали небольшие осколочные бомбы-«лягушки»; со стороны огородов в дальнем конце села доносились частые звуки взрывов.
Генерал Баранов показал Белову большую воронку, оставшуюся во дворе на месте погреба. На порог соседней хаты выскочил комиссар 5-й дивизии Нельзин и зычным голосом потребовал себе коня. В это время над самым двором раздался зловещий нарастающий свист. Белов и Баранов в несколько прыжков оказались в воронке и бросились плашмя на землю. Мёрзлая земля вздрогнула, прогремели взрывы, едкий удушливый дым заставил генералов закашляться, сверху на новую бекешу генерала Белова посыпались увесистые комья земли.
Когда самолёты улетели, генералы выбрались из воронки и отряхнулись. Изба, на пороге которой только что стоял комиссар, сильно осела и покосилась. К ней уже бежали бойцы с носилками. Комиссара Нельзина с раздробленной ногой унесли в медсанбат.
- Это вам урок на будущее, - сказал Белов Баранову. – Почему сразу не отрыли щели?
- Попробуй отрой их в мёрзлой земле, - виновато буркнул Баранов и плюнул: во рту у него тоже были земля и песок.
- Пока самолёты не вернулись, по коням – и на передовую!
Вскоре генералы мчались на конях в сторону опушки леса. Оказавшись под прикрытием высоких сосен и разлапистых еловых крон, они почувствовали себя в безопасности. В гуще ельника скрывались лошади с коноводами. Генералы спешились и двинулись, пригибаясь, через заросли в сторону звучащей близко перестрелки.
Полк спешенных кавалеристов дивизии Баранова в третий раз за этот день атаковал село, расположенное на возвышенности в центре большой поляны. Все подходы к селу были перегорожены проволочными заграждениями, и первые две атаки захлебнулись возле них, встреченные плотным огнём немецких пулемётов и миномётов. Теперь впереди спешенных кавалеристов на линию проволочных заграждений шли три танка Т-34. Когда Белов и Баранов, выбравшись на опушку леса, осторожно раздвинули кусты и осмотрелись, прогремел взрыв. Шедший впереди танк подорвался на мине. Второй танк приблизился к нему сзади след в след и, прицепив тросом, отбуксировал обратно к опушке леса. Третий танк медленно пятился, прикрывая огнём отход спешенной кавалерии. Атака была отбита, как и две первых.