Пчёлкина зарекалась, который раз не сидеть на литпортале до часу ночи. Ложится спать, а возбужденный мозг рисует образы и картинки, и перед глазами проплывают строки из только что прочитанных стихов. И так до четырех - пяти утра. А в шесть на работу вставать, чтоб проехать без пробок.
Утром Пчелкина проспала, проснулась на час позже. Вскочила с дивана, и с закрытыми сонными глазами по стеночке в ванную. На завтрак уже времени не оставалось. Она накинула на себя то, что попало под руку: майку с Микки Маусом, синие джинсы, дутую куртку и замшевые сапоги фиолетового цвета. Застыла в прихожей под горящей лампочкой. Глядя на нее, но вне пространства и времени. Мозг отказывался включаться в систему нового дня. Она рассеянно провела глазами по комнате: пижама вперемешку с постелью и Достоевским Федором Михайловичем, молча лежали на диване. Своим видом напоминая о чём – то! «Но о чём?», - Пчелкина с трудом понимала. Перед выходом из квартиры она заглянула в кухню, чтобы проверить выключен ли газ и электроприборы. Потом вернулась на прежнее место в прихожей, перед входной дверью:
- Так…, газ, свет, ключи…Ключи! - повторила она несколько раз, и неожиданно вникнув в смысл, хлопнула ладонью по карману и услышала знакомое бряканье в ответ:
- На месте! - Обнаружив ключи, она автоматически клацнула выключатель и вышла, захлопнув дверь.
Во дворе встречали утренние сумерки, слякоть и грязь. На холоде, как под ледяным душем, она на миг пришла в себя. Прыгнула в холодную машину, кряхтя и потирая руки, озадачилась вопросом :
« Свет выключила? А газ? А дверь захлопнула? Блин! »
Времени, чтобы подняться в квартиру и проверить себя саму, не оставалось, она опаздывала на утреннюю планерку.
Выехав на заполненную автомобилями Первомайскую, поползла тихим сапом в потоке: по Щербаковской, через Электрозаводской мост, на Рубцовскую набережную, а там быстрей: по Третьему кольцу до самой Добрыньки в офис.
Включив радио, сквозь долгое шипение, отыскала любимую волну, где женский голос сообщил последние новости, что похороны Алексея второго пройдут в час после полудня. В связи с этим, некоторые улицы в центре Москвы, будут перекрыты. Диктор упомянула об объездных дорогах.
- Да-а, - с сожалеющим вздохом протянула Пчёлкина, - Царствие Небесное Святейшему Патриарху! – Прошептала она, и перекрестившись на ходу, подумала о том, что непременно надо пойти в церковь и поставить свечу.
Неожиданно почувствовала, что замерзают ноги, и это при включенной на всю мощность печке.
« И с чего это вдруг? Может, старею? Или с сосудами чего? Странно, то память подводит, то теперь ноги. А ведь это должно быть связанно…Да, есть связь в какой-то пословице…но в какой? »
С памятью творилось что – то непонятное. Бывало, ищет Пчёлкина ножницы, час шарит по квартире: ящики, полочки, коробочки, везде заглянет, а потом глядь, а ножницы –то в руках все это время. Или чай нальет в кружку, поставит остывать, зайдет в интернет, и через время другую кружку наливает, забыв о первой. Ее состояние вызывало подозрение, но обратиться к доктору не находилось времени.
На стоянке перед офисом было тесно, но Пчелкиной удалось втиснуться меж плотные ряды иномарок.
Вбежав по ступеням на второй этаж, в пролете встретила своего непосредственного начальника, Петровича. Молодого мужчину, тридцати пяти лет, с выпирающим пивным животиком, но одетого с иголочки. В элегантный серый костюм, розовую рубашку и галстук на тон темнее. Его чёрные ботинки блестели от чистоты. Петрович слыл хорошим руководителем, справедливым и деятельным, к тому же он очень внимательно относился к своим подчинённым. Он всегда был в курсе почти всех событий их жизни, и не только общественной.
- А-а, Пчёлкина! – Протянул он, - ты чего опаздываешь? А помятая такая почему, гульванила что ли вчера?
- Нет, не гульванила, я не пью!
- Не пьешь? Больная что ли? Я вот люблю в выходные рюмочку другую пропустить за ужином!
- Нет не больная , - рассеянно протянула она, и подумала : «хотя может быть действительно больная, ведь ноги-то мерзнут», - просто не пью, не нравится. – Ответила Пчёлкина и лениво зевая, добавила, - Вот бы травки покурила.
- Чего? – изумился Петрович, - трава – это наркотик! А я против наркотиков!
- Да ладно тебе, Петрович! Что мы дети что ли? Я тоже против наркотиков, но трава – это экологически чистый продукт. А то, можно подумать, алкоголь не наркотик?
- Ну да ладно, времени на споры нет, ты мне скажи: отчёт захватила?
- Какой отчёт?
- Финансовый! Я тебе вчера весь вечер звонил!
-Телефон! – спохватилась Пчелкина, и пошарив в карманах, наконец, поняла, что забыла его. Вздохнула и развела руками, – отчёт в компьютере, дома, а телефон вообще не знаю где, может, потеряла…
- Пчёлкина, ты какая –то в последнее время не такая! – насторожился Петрович.- И что теперь делать? Отчёт мне нужен позарез….
- Петрович, я не знаю что делать? Если нужно я смотаюсь домой, привезу.
- Ну да, «смотается она», вся Москва стоит. Похороны патриарха! И что с тобой происходит в последнее время? Летаешь все где – то в облаках?
- Не знаю Петрович, что со мной такое, - призналась она, - сегодня всю дорогу мерзли ноги, может это первые признаки болезни?
- Мерзли ноги? Странно? – задумался Петрович, - а раньше такое с тобой бывало?
- Не припомню или не замечала….- произнесла Пчёлкина.
- И выглядишь ты неважно, может к доктору, а?
- Да, наверное, надо…
- Знаешь что, дорогая! - он заботливо потрепал ее за плечо, - иди-ка ты домой - отдохни, выспись, как следует. Да сразу по приезду мне отчёт скинь на мыло. Я просмотрю его и сам распечатаю.
- Домой?
- Домой…домой! – легким движением он подтолкнул ее, и она поддалась, спускаясь по ступеням.
- Кстати, Пчёлкина! - остановил он ее на пол пути к выходу, - ты мне недавно стихи читала.
- Стихи? А-а! - с трудом припомнила она.
- Твои были?
- Нет, не мои, это из Интернета. Там сайт есть - литературный.
- А там есть ещё стихи?
- Да, есть, много.
- Знаешь, я что подумал? А не устроить ли нам поэтический корпоратив к Новому году?
- Ну да, можно! – Пожала плечами Пчёлкина, - только кто устраивать будет?
- Кто? Кто? Ты и займешься!
-Ой, не ! – подняла она руки, как будто заслоняясь от удара. – Это очень ответственно, я не потяну.
- Пчёлкина, возьмешь себе помощников, раздашь задания коллегам и ссылку на этот поэтический сайт, пусть выбирают. А потом устроим конкурс с денежным призом естественно. Надо же людей к культуре приучать. Да и потом во время кризиса, дешево и сердито получится, а?
- Не знаю, Петрович!- вздохнула она.
- Да ты не волнуйся, Пчелкина, ещё до Нового года есть время, и если что, я тебе тоже помогу. А сейчас иди домой! Да не забудь мне отчёт скинуть, поняла? – он строго прибавил.
Пчёлкина кивнула, и озадаченная поплелась к выходу.
В машине, взглянув на себя в зеркало заднего вида, ужаснулась. Лицо казалось серого оттенка, темные круги под глазами, заросшие брови, все свидетельствовало о нездоровье. Испугавшись своего вида, она сразу провела аналогию с ногами, и решила обязательно записаться на прием к доктору, на Грохольский.
Обратно ехала быстрее, но все чаще клонило в сон. Третье кольцо, по внешней, оказалось гораздо свободней. По внутренней, стояло наглухо.
Войдя в квартиру, она первым делом, не разуваясь, прошла на кухню и удостоверилась, « выключен ли газ?». Четыре конфорки смотрели молча.
Пчёлкина скинула сапоги и куртку в углу прихожей и босыми ногами прошлепала в комнату, на тумбочке с радостью обнаружила мобильник. Включила его и, откинувшись на диван на подушку, принялась рассматривать принятые сообщения и звонки. Петрович оказался рекордсменом в списке звонивших, и в голове возникло воспоминание об отчёте и поэтическом конкурсе.
- Так – так -так! - Повторила она, в поиске ноутбука. Ее взгляд наткнулся на собственные голые пальцы ног. Голые пальцы о чём – то напоминали, но Пчёлкина не могла понять о чём? Недолго блуждая в собственных предположениях, она, наконец, поняла:
- Не мешало бы педикюр сделать! Да! И в салон красоты сходить! Да! И волосы в порядок привести! Да! …и ванну с пеной принять.., и ещё на море съездить!! Ммм!!…на Чёрное! ….в Крым! Шум волны, солёный воздух.. - она втянула носом и выдохнула, - да, непременно надо на море...
Медленно и незаметно, она проваливалась в сладкую дрёму. Мечты сменялись тянущейся дымкой поэтических строк, обгоняя по пути просьбы Петровича.