Часть вторая

25 июля 1998 года, полдень.

Уже два дня я читала роман «Земля» Эмиля Золя.
Вчера после обеда захотелось прилечь, поваляться на плотных прохладных льняных простынях, ничем не укрываясь – пусть воздух от вентилятора закрутится вокруг меня остывающими вихрями. Жарко!... На мне были блузочка лиловая и шортики в «шотландку», лифчик валялся на стуле. Я покрасовалась перед зеркалом, изображая «Татушек», вернее - каждую из них по очереди. Если надеть бейсболку, то я – Юлька, если распустить волосы, то – Ленка. Повертела попкой, покривлялась немножко. Теперь к лифчику полетели и остальные вещи. А я прыжком – на постель и – на спину! Раскинула руки, запрокинула голову, ноги – в разные стороны. Звезда! Лежу звездой, в потолок смотрю, все трещинки замечаю. Закрыла глаза – и мир исчез, только светящиеся золотом мушки то вспыхнут, то погаснут в моих зажмуренных глазах. И я их видела, как на экране, расположенном внутри век. Так наблюдала я их зигзагообразный танец, пока они совсем не потухли.

Я совсем не хотела спать, мне нравилось просто лежать и ничего не делать. Лежать, читать... Да, что бы такое почитать? Я открыла глаза, повернула голову к книжному стеллажу. Пробежала глазами по корешкам книг, не зная на чем остановиться. И вдруг увидела несколько томов сочинений Эмиля Золя. Помнится, мама прятала от меня эти книги, особенно один том – «Земля». А мне казалось, что нет скучнее названия, чем это. А что может скрываться под таким названием? Конечно, не менее скучное содержание. Почвоведение, например. Так думала я раньше. Сейчас же, когда мой взгляд выхватил этот том, мне захотелось непременно прочесть роман.

И вот со вчерашнего дня только и делаю, что читаю. Я давно уже переоделась в пижаму. Голова - на пуховых подушках. По грудь укрыта простынями. Жарко!... Горю я, изнываю от огня внутреннего... Так вот он каков, Эмиль Золя! Как он запросто описывает самые невероятные похотливые сцены! Теперь я понимаю маму... Я дочитала до последнего слова. Но жар во мне не остывает. Жарило с двух сторон: снаружи – солнечное пекло, изнутри – чувственный огонь. Я вскочила с постели, распахнула широко окно. Тюлевые занавески заколыхались, оборачиваясь вокруг меня. Несколько мгновений спустя они опять безжизненно обвисли, воланом укладывая нижний край на пол. Напротив, метрах в тридцати, стоял дом-близнец. Все до единого окна были плотно зашторены – солнце жгло напрямую в стекла дома, так что спастись от него можно было только так.

Но одно окно вдруг открылось. Обе створки распахнулись одновременно. Пространство комнаты сразу наполнилось светом, стали видны мебель, ковры, посуда в серванте и человек, который открыл окно. Это был мужчина лет сорока. Он стоял прямо - ладони в подоконник, подставив лицо солнцу. Посмотрел в мою сторону. Я растерялась немного, потом едва заметно кивнула ему. Так стояли мы некоторое время, глядя друг на друга. Мое разгоряченное зноем и «Землей» тело требовало сексуальной активности. И я решила действовать.

Я медленно расстегивала пуговицы пижамы, надетой на мое влажное от пота и пахнущее соком вожделения, разомлевшее тело. Мужчина смотрел прямо на меня. Он был спокоен и безучастен. Я распахнула пижаму. Горячий воздух тронул два созревших наливных яблока с отвердевшими сосками. Ровная гладь живота нарушалась пульсирующей рябью внутренней дрожи. Я развязала шнуровку в брюках пижамы и опустила их до колен. Бугорок, опушенный золотистыми волосками, прятал потайной вход, розовеющий влажным бутоном... В глазах мужчины ничего не отразилось. Он был по-прежнему сосредоточен, лишь уголки губ растянулись в улыбке. Я с облегчением и предвкушением закрыла глаза. Пусть посмотрит на меня. Насмотрится. Потом я дам ему знак, и он придет ко мне, сюда, в мою девичью спаленку. И мы повторим все, что завещал нам великий Золя.

Когда я открыла глаза, то увидела, что к мужчине подошла женщина. Она не смотрела в окно. Тронула его за локоть. Мужчина повернулся к ней так же прямо, как стоял, будто робот. Теперь женщина взяла его под руку и повела в глубь комнаты. Усадила его на диван. Он все так же смотрел прямо перед собой. «Он слепой!» - ахнула я.
Так безрадостно закончилось мое чтение бессмертного романа Эмиля Золя.