…выхожу на улицу – тридцать восемь. Это вечером. Плюс. Город Сиань – в самом центре Китая, такая Тверь, климат континентальный. Зимой очень холодно не бывает, но зато летом как даст сорок пять – и так три месяца подряд – держись, моя крошка. Отжиг, в буквально м смысле слова, и почти адский: в Китае есть «четыре огненных печи» - это Ухань, Чунтин, Нанкин и Чанша, хотя на самом деле этих городов больше. Но, поверьте мне, в Сиане тоже не сладко. Самое клёвое то, что жара вечером не спадает и печёт. Как надо.

Соответственно – люди ночью не спят, так и сидят. Кто где на улице до рассвета, жарят баранину – Пятигорск отдыхает, пьют халяльный сливовый напиток, в оригинале - кислый сливовый суп», хотя на самом деле это такой особый квас, крутят любовь, опять кто с кем, даже выражение есть такое – «игра отношениями на одну ночь» и режутся в китайские шахматы. И, конечно, в маджонг, ктайское домино. Но не на одну ночь, теперь уже. Партии идут месяцами, с очень сложной системой взаиморасчётов и отношений между играющими и всё такое. Так что любовь – на одну ночь. Деньги – нет. Как в фильме «Брат-2». Бабло побеждает зло.

Я выхожу из дома, пройтись. У нас как выйдешь – живём далеко от центра, в пригороде – налево сразу лесополоса, теннисная площадка. Бамбуковый лес – сине-зелёный – и каменные беседки. Иду по дорожке, Смотрю – сидят трое. Сразу чуйка – что-то будет. Чуйка меня не обманывала никогда – наверное, поэтому ещё живой. Хотя это всё легко исправимо, ара, да.

И точно, сразу «в три хари» с опушки идёт –«Hello-hello-hello!!!», причем звук – а звук ведь тоже материя - нарастает к концу, получается «хелло-Хэлло-ХЭЛЛО!!!» - там сидят трое и «калдырят», то есть, «бухают», то есть пьют. По замашкам вроде фраера, но не фраера, это точно. Помните, «Место встречи изменит нельзя»?

Я вроде как пятигорский пацан, правильный, «синяков», алкоголиков то есть, боятся не должен – для этого и бокс – чтобы там не объяснять на бензозаправках, кто ты по жизни, а просто постоять за свою честь – хотя бы попытаться – шутка! – иду на зов. Немного напряжён - «Гиви сильный, но лёгкий.» И идти не хочется – только что поужинал - надо бы здоровьице поправить, походить, как говорится, «после еды пройдёшь сто шагов, проживёшь сто лет», но не идти - тоже «в падлу». Подхожу – «предчувствие его не обманули». Так и есть: местная братва, все в драконах, иероглифах «сынопослушание», «терпение» и просто в каких-то буквах. Есть еще точки, на руке, с внешней стороны между большим и указательным, вроде наших – «один в пяти стенах». В общем, Такеши Китано в действии. «Хэлло», - говорю. И уже по-китайски, так, «по понятиям» - «Здравствуйте всем!»
Всё «правильно» и культурно.

ОНИ МНЕ, на местном диалекте - примерно так:

ОНИ. Присядь, бухни!

Я. Спасибо, завязал.

ОНИ. Да ладно, чё там, разок. Видишь, у нас сегодня Маленький Сунь вышел.

СУНЬ. Ну да.

Я. Ну ладно, только на децил (чуть-чуть – ГГ.). И жарко.

ОНИ. Уже нет. Вот вчера – точняк.

Я. Ну что, с освобождением, братишка!

ОНИ. А ты из какой страны?

Я. Из страны Советов.

ОНИ. А, «старший брат»… Чё робишь?

Я. Работаю. Английский преподаю. Детям.

МАЛЕНЬКИЙ СУНЬ. (С огорчением) Завязал, что ли?

МОЯ МЫСЛЬ. Они, наверное, обрадовались, что я русский, можно замутить что-нибудь такое «международное», с «крэком»…

Я. Да всё одно рано или поздно уходят. Лучше здесь стоять, чем там…(не договариваю «сидеть»)

СУНЬ. За себя говори. За себя.

Я. (Молчу)

СУНЬ. А это – «Маленький брат». (показывает на третьего) Да ты ешь, не стесняйся.

Я. (Из уважения беру копчёную куриную лапку в вакуумной упаковке, дешёвую, бабок у ребят, видно, нет. Они открывают салат из медуз. Тоже в вакуумной упаковке). Спасибо! (не договариваю - «пацаны»)

МАЛЕНЬКИЙ БРАТ. А это – Старший. (Показывает на самого старого на вид человека, на спине выколота огромная картина – четыре самых красивых женщины Китая – Си Ши, Ван Чжао Дзюнь и т. д. Наколка сделана хорошо, почти профессионально. От неё «прёт»)

СТАРШИЙ. Хватит жрать, это я, иностранец, не тебе. Дайте что расскажу, у них в России такого, наверное, нет.

МЫ ВСЕ. Слушаем!

СТАРШИЙ. Вот он – откинулся, да,(мне) ты, как я понял ещё не сидел, верно я говорю или нет?! (вообще, это по-китайски всё очень коротко, все эти реплики, последняя просто «дуй бу дуй?!»). А что щас за кичи? («кича» - это «тюрьма», кто не знает - ГГ) Вот я сидел, так сидел, пацаны. Приняли меня в пятьдесят втором. Аккурат при Председателе. (имеется в виду Мао Дзе Дун – ГГ). По мокрому. Одного профессора я тогда по ошибке туда (показывает на небо) отправил. А туда (смотрит пристально нам всем в глаза, одному за одним) отправлять – нелегко, вам не желаю, запомните все. Исполнил (убил - ГГ) я его случайно – мы тогда по улице шли, летним вечером, цикады и всё такое, я после тренировки как раз. У меня в Уданских горах (горы в провинции Хубэй – ГГ) был «шифу» (учитель, кит. - ГГ), вот, а он навстречу. И на(д)смеялся (так исказал - ГГ - видимо, для особого шарма) над моим кафтаном. А я с девушкой. Только что снял… (сказал, если буквально – «с тёлкой» - ГГ). Говорит, что за тут за тип такой – а он тоже со своей – женой или кто там она ему – в женском халате зажигает по вечерам? Я такие свои любовницам дарю. Так сказал. Ну я ему и прыгнул.( Тут «Старший» вдруг неожиданно и в самом деле выкидывает ноги вперёд наподобие ножниц и моментально оказывается вцепившись крепкими загорелыми босыми ступнями в горячую от зноя чёрную ночную траву, продолжая говорить уже стоя и очень прямо). Попал точно в грудь, думал научу немного вежливости, и всё, «поучу». Как с людьми разговаривать на дороге, незнакомыми – на дороге всякое может быть – какого фасона у меня одежда, кто я сам, а он - умер. Сразу причём. Порвалось там что-то внутри, даже хлюпнуло так, как будто вишневый сок выдавили из пакетика, внезапно. Ну, моя «маленькая сестричка» (обычное название любовницы – ГГ) - сразу бежать, а его, кто она там – в крик. Я тогда ей – просто рукой, так слегка, дал наотмашь, я тогда ещё не знал, что этот её чёрт ласты загнул, а она – представляешь, иностранец – тоже «на глушняк». Завинтил я её, другими словами – опять не рассчитал – как змей воздушный перекувыркнулась в воздухе два раза, и на асфальт, и шея как-то подогнулась странно, назад и вбок, глаза неподвижны, в общем – манекен, да и только. Мертвяк. Вот тут я «на измену и присел»(«испугался» - ГГ- сильно). Конкретно. Два хмурых (трупа - ГГ), и всего за две минуты. А вокруг – тёплый вечер и бамбуковый стук - стволы друг о друга стучат-стучат, так тихонько-тихонько, как небесная музыка волшебная, эоловая, тук-тук, тик-так, тук-тик-так…А, век бы слушать это всё…Ну я в бега, взяли меня через год, в Пекине. До сих пор не знаю, как узнали, что я там живу. Но - высший пилотаж. Может, кто «слил» (выдал – ГГ)?.. Так и не узнал, не узнал. Взяли в троллейбусе, на кармане, потом привели в «пхайчхусо» (отделение - ГГ), а там уже из Сианя сидят двое, на вид -хунвейбины, крепкие, молодые, огромные такие беспредельщики конкретные, с лицами, похожими на монголов, степные дьяволы. И давай меня мочить. Ну я «железную рубашку» учил (особый вид кунг фу, позволяет оставаться неуязвимым для любых ударов руками, ногами, холодным оружием, на последнем этапе адепт специальным приемом втягивает внутрь мошонку, превращаясь таким образом в своего рода непроницаемы й колокол; относится к секретным разделам воинских боевых искусств, всё это связано с перераспределением энергии – ГГ), так что не убили, а так – точно не факт. Вот, как оклемался децил, привезли сюда, в Сиань, еле живого, дали четвертак, то есть 25, наверное, из симпатии к пролетариату – был бы тоже профессором каким, в три дня бы махнули, лоб намазали зелёнкой (расстеляли - ГГ), даже имя бы забыли, вот, и отослали в провинцию Сычуань (называет тюрьму, это что-то вроде их «Белого лебедя» - ГГ), так там было вот что, слушайте внимательно. Этого я ещё не говорил никому, даже вам. (Опять присаживается, на этот раз не по-турецки, а в «полулотос», буддийская поза медитации). В этой тюрьме тогда находились сотни людей. И начальник тюрьмы каждый день убивал по десять. Он нас строил, не шеренгой, в кучу. Потом закрывал глаза, доставал старенький потрёпанный свой наган, кстати, русского производства, советского и стрелял, наугад. Семь раз. Мы могли бегать, но только до рва, за которым он стоял, сам такой маленький, толстенький, упитанный, как блин, ров чёрный, глубокий, внизу – тибетские овчарки – упадёшь, сразу порвут, это впереди, и до стены, метрах в пятистах от него, это сзади. А слева и справа – колючая проволока. Вот так вот, что мне вам врать, я старый уже, местами весь седой. Мне скоро семьдесят шесть, но это хорошо, ни за что бы не согласился сейчас (обводит наш двор рукой широким жестом) быть молодым. Я б пару лет не протянул, я себя знаю. Но это я, я – отрезанный ломоть. Вот, потом он открывал глаза, смотрел на нас, в кого попал, и куда, и заряжал ещё. Так два раза где-то за десять минут. Тогда там кто как себя вёл, кто-то - стоял, кто сам в ров прыгал, сразу, слабые нервы, чтоб скорее туда (опять показывает пальцем на небо в крупных звёздах, виден Южный крест), кто-то падал на землю и замирал (радостно смеётся). Думали, так не попадёт. Но «он» по-своему вёл себя честно – не подглядывал, просто нажимал курок и рукой водил так, как будто рисовал, кисточкой, красил нас всех в киноварь кровяную, жизни наши закрашивал (снова радостно улыбается). Я вот коммунизм с этих пор не люблю, очень, у них всё так – «На кого Бог пошлёт…», в нашем случае - буквально. Это всё ваши Сталин и Ленин.Вот, он закрывал глаза, наугад косил, мы падали, конечно. Кто-то кричал, кто-то не очень. Я, например, пытался визуализировать, мысленно представлять, как ясновидящий – где этот смертельный луч движется, а потом бежал, или, вернее, летел в противоположную сторону, прыжками, часто сбивали, правда с ног. Молился своему ламе, чтобы пронесло - одновременно. Это вы сейчас все такие смелые, да, а там - все хотели жить, все до одного. А вокруг – горы и лес, кричать – только небу. Но до Неба – далеко. а император – вот он. И все знали, что если ты сегодня не умер, то это чудо, и охрана смеётся и хлопает по плечу. И возникало очень сильное желание счастья в будущих жизнях – как будто открывался какой-то банковский счёт, серебряный там, или золотой, только в мозгу – быть очень и очень счастливым, и жить тихо-тихо, кормить по утрам в аквариуме маленьких красных рыбок. Вот мы сейчас если хотим через интернет положить куда-нибудь себе деньги, в первую очередь мы должны открыть себе счёт, так ведь, пацаны? А если счёта нет, то получится, что мы бабки или не пошлём, или наши «лавэ» придут кому-то другому, так? Так вот, практикуя восхождение по нашей духовной, понимаешь, иностранец, это слово, спирали, мы зачастую не знаем, открыт наш банковский счёт или нет. Банк в Гонконге – это мелочи, а настоящий банк – то, который находится в нашем уме, и вот он жизнь за жизнью будет приносить нам дивиденды…Когда мы посылаем обычные деньги, очень тщательно проверяем, счёт открыт-то или нет. А когда, так сказать, повышаем модальность, вообще не задумываемся, хотя бы серебряный открыт? Вообще, если честно, в башке у нас существует три вида счетов – серебряный, золотой и платиновый. Если наше намерение – счастье в этой жизни, то есть, отжигаем, так сказать, братва, для себя, не откроем никакой вообще. Это я вам отвечаю. Если делаем что-то, желая достичь счастья в будущих жизнях, медитация наша станет причиной счастья в следующих перерождениях, это вот, серебряный. А вот если понимаем страдания этого мира, и всех живых существ вообще – тогда открываем, …ля буду, золотой. А бриллиантовый – когда восходим не для себя. Те, кого в той тюрьме положили, они ж страдали больше меня – я вот выжил, да, а они-то где? Вы б там так тогда попрыгали. Хотя нет (закуривает), врагу не желаю…Знаете, кстати. Как там всё кончилось? Свои его и «загнули». Он там с жену кого-то их охраны снасиловал (так сказал – ГГ), когда муж был не дежурстве, пришёл к ней домой, муж узнал, в следующий раз подкараулил его и кончил. Топором по голове. «Зрубал голивку секачиком». И всё. Потом ему срок дали, где-то на «красной» зоне, где обучают даже лечебной гимнастике, и кстати, небольшой. А мы всем лагерям маляву кинули, чтобы мента того встречали, как дорогого гостя нашего, ублажали, чем могли. Говорят, недолго сидел, потом поехал в Гуанчжоу – он оттуда родом был, южанин, благодетель-то наш и ночью вплавь под огнём пограничных катеров – видать, с характером, да – вплавь добрался до Макао, получил статус беженца. Потом католичество принял и стал монахом где-то в Португалии – открыл платиновый счёт (радостно смеётся).

ВТОРОЙ. (До сих пор всё время молчал, высокий, жилистый, в драке, сразу видно, совсем не подарок, говорит пропитым голосом. Или простужен?..) А как, бать, счёт-то этот открыть, серебряный хотя б? Чтоб - в следующей жизни?

СТАРИК. Молодец, умный ты. Один ты допёр, к чему я про расстрелы-то рассказывал. Чтобы возжелать себе в следующее жизни «счастия», так сказать, надо всё время думать о смерти и непостоянстве – размышлять. На сто процентов мы все однажды умрём, да, иностранный брателло? Время смерти-то неопределенно – может быть, завтра. Энергия перестанет к горлу поступать, кислород, и всё. Выдохнул, и нет вздоха. (Берёт себя за морщинистое татуированное яблочко, закатывает глаза, цокает языком). Вообще, что мы завтра останемся живые. Вероятность примерно процентов пятьдесят, у иностранца немножко больше. Если вы внимательно проанализирует е нашу ситуацию, посмотрите, сколько причин для смерти. Болезни, атомное оружие, землетрясения, автомобили. В том году, помните, как тряхнуло (имеется землетрясение в Венчуане, провинция Сычуань летом 2008 года – ГГ). Тогда те двое недалеко от этой стройки (показывает корявым, но сильным пальцем на стройку неподалёку) какой-то там штрих (парень, пренебр. - ГГ) со своей гирлой сидели в тюнингованном "Lexus"'е, слушали хард -рок. По-моему, "Nazareth" (Поёт - "Run away-yeeah-yeaaah-still away-yeaah-yeaah, 'cause U feel all right..." - очень похоже - ГГ) А как тряхнуло, большой кусок оргалита откололся и прямо им в лобовое, и головки-то посрубал, насмерть совсем. И всё, остлушались, молодые. Дослушивать теперь будут на том свете. И все так. Вот, иностранец, смотри – вчера ещё были молодые здоровые люди, а теперь их нет. Да, и в России у вас тоже одни кресты. И везде – шестьдесят пятый, семьдесят второй. В вашей Москве братвы погибло больше, чем на чеченской войне.Или в Тибете в рятидесятых Да и не только пацанов…А ДТП?!.(я - киваю)

ОН. (кивает тоже) Дома предназначены для того, чтобы нас защищать, но дома от газа, взрывов, например, как у вас в Москве. Если мы логически исследуем нашу «жисть», то увидим, что причин для поддержания нашей жизни-то мало совсем. А вот для смерти (улыбается горько) - много. А люди? Дам я вот вам сейчас бритвой по шеям, внезапно, и будет у вас всех это – последний вечер. Не смейтесь. Это всё не смешно – кто враг, кто друг, тоже не определено – вон, родственники-то друг друга поедом едят. Кстати, о еде. Еда-то предназначена для поддержания этой жизни. Но порой тоже становится причиной нашей смерти, траванулся, и всё, «кикос». Лекарство тоже предназначено для лечения болезней, но и от них умирают, от таблеток этих проклятых, вот, Ли Сяо Лун (имеется в виду знаменитый Брюс Ли – ГГ) выпил таблетку от головной боли, пошёл наверх на второй этаж, вздремнуть, и всё. И так многие, многие так, говорю. Поэтому вечером скажите себе, пацаны – «Наверное, на восемьдесят процентов я до завтра не доживу!» и переверните чашку свою вверх дном (в Китае переворачиваю чайные чашки вверх дном, когда кто-то умер – ГГ), а если назавтра вы не умерли, скажите – «Это чудо!», и не нойте никогда, мол - «Не склеилась жизнь, жизнь – фигня, у мусоров и то лучше…», а вот в этом чуде и живите. (Поднимается, по-шерифски упираясь руками в колени, закуривает. При этом он сильно и резко щёлкает по коробку с дорогими китайскими сигаретами указательным пальцем снизу по донышку, вылавливая сигарету широкой татуированной нижней губой. ) Ладно, пора мне, сегодня молиться ещё всю ночь - в лотосе сидеть, нивелировать кармические препятствия. Истинно вам это всё говорил, запишите в сердце своём. И несите всю жизнь. А вы – проводите иностранца домой, хоть не наш, а всё-таки – п а ц а н. Бывший, конечно. Бывай, форейнер, живи хорошо, не воруй, а украдёшь – не попадайся! И слова мои под сомнение не ставь – спрошу (смеётся, давая понять, что это шутка – «спрашивать» - призывать к ответу за невыполнение тех или иных обязательств - с меня он не собирается вообще, ни сейчас, ни потом). Открывай свой банковский счёт, какой хватит силы души, открывай, и вы тоже, значит, завтра в пять, где договорились, поглядим. Что это за «пекинская мафия». Только если что, вы не суйтесь, я всё сделаю сам, а то вас потом оттуда ещё уносить. (Улыбается, уходит, машет рукой)

МЫ ВСЕ. (Хором) Спасибо! Долголетия вам больше, чем Южные горы, уважаемый ака!

КОНЕЦ.


© Copyright: Грант Грантов, 2009