- О чем пишу? Пишу про секс и убийства, с невозмутимым спокойствием заявил мой приятель. Он поднял бокал с пивом, сделал глоток. Белая пенка осталась на губах, нарисовав тонкие усы. Я в свою очередь посмотрел в глубину черного кофе, сделал глоток и больно обжог беззащитное нёбо. – Что, тебе это не нравится? – заносчиво продолжил он.
- Ну, почему же… - обхватил я горло, как больно(!), - каждая тварь Божья имеет право на существование, изрек я сдавленным голосом.
- Значит, я тварь? - пристально всмотрелся в меня друг. Его скулы напряглись, и он сглотнул. Глаза засветились и прищурились. «Сейчас ударит, - подумал я, точно врежет» - Я сказал, Божья тварь, - выдерживая взгляд, повторил я. – И хватит, ты понял, что я имею в виду.
- Слушай, почеши мне между лопаток, а? Чешется… - разворачиваясь ко мне спиной, попросил собеседник.
В кафе, где мы сидели вот уже битых три часа, вошла девушка. Я отвлекся, и провел взглядом особу до столика, оценил все минусы и плюсы, и повернулся к Косте. Тот продолжал сидеть спиной ко мне, и ждать наслаждения.
- Чешу, - прокоментировал я свое действие. Моя рука усердно скребла ему между лопаток.
- Крылья прорезаются … - хмыкнул Костя, и выгнул шею от удовольствия.
- Да уж… ангелочек… - возвращаясь взглядом к вошедшей девушке, - пишешь муть одну… - продолжая рассматривать ее внешность, прочеканил я.
- Между прочим, это актуально! А ангелы всякие бывают. На небе белые, а тут черные… Эй, не отвлекайся… сильнее … - передернул плечами Костя.
- Ну хватит, - я убрал руку со спины товарища. – Руки длиннющие, дотянешься сам. Людям надоели твои пошлости. Литература не должна быть такой… - находя рукой чашку, смочил обожженное горло. Кофе уже остыл.
- Дорогой мой, это людские пороки. И они не исчезнут никогда! - с улыбкой ответил мой друг.
Я сделал еще глоток, и посмотрел в окно. Будто там искал поддержку, слова, что я мог высказать в опровержение. Но там стоял поздний вечер. Машины толпились в пробке, нервно сигналя друг другу. Каждый хотел скорее очутиться дома. Я вздохнул.
Мой приятель учился со мной в школе по 11 класс, потом пропал куда-то. И вот, через пять лет я узнаю его фамилию на шикарной красочной обложке, и не верю своим глазам. Он никогда не стремился к созиданию. И нет у него склонности к написанию книг. Тем не менее, у него вышли уже три книги.
Костик наблюдал за мной. Я чувствовал его взгляд. Взгляд жалости. Мы оба молчали. Я продолжал изучать окно, он гипнотизировал меня.
- Трудно тебе, - наконец произнес он.
- Почему же? – разворачиваясь к нему, удивился я.
- Слишком правильный … - тихо, нараспев, будто пропел заупокойною, протянул он.
- Я?!
- Ты! – улыбнулся Костя, - Пойми, никому не нужны твои белые ангелы. Люди ждут другого: секса, убийств, аморальных поступков, крови. Люди ждут потрясений, чтоб тебя слово взяло за печенку, и потом со всей дури отпустило. Люди ждут любви…
- Любви? Все-таки любовь нужна? – парировал я, хватаясь за слово, как за соломинку – спасение. Мой друг опустил глаза. «Сейчас соврет, - думаю я, - обязательно!!!»
Костя посмотрел в сторону, зацепился взглядом на девушке, которую осматривал я. Мои руки вспотели от напряжения, я ждал ответа.
- Ну, понимаешь… человек ты одухотворенный, - начал было Костя. Я вытер вспотевшие руки о джинсы. – Люди не все возвышенные. Есть те, которым нравится боль, кровь, секс и извращения. Есть те, кому хочется видеть лишь окружающие себя предметы. Зачем смотреть вверх, если проще и удобнее смотреть вниз? Люди читают то, что их окружает…А что нас окружает? – спросил он. Я пожал плечами.
- Что?
- Телевизор, работа и выпивка… - улыбнулся он, - Дом -2 что по-твоему?
- Шоу, - ответил я.
- Реалити–шоу! А реалити – значит реальное. Почему люди смотрят это? Потому что в этом они находят себя, это привычно, это знакомо. Этим они и живут, понимаешь?
- Понимаю, - пробубнил я. Друг покачал головой.
- Ни хрена ты не понимаешь, - устало возразил он, и залпом допил оставшееся в бокале пиво. Костя обнял меня за плечо, посмотрел пристально в глаза, и еще более отчетливо повторил: - Не понимаешь…
Он убрал руку с моего плеча, осунулся. Потом посмотрел на меня, и провел ладонью по всему лицу – сверху –вниз будто растягивая его. Я молчал. С одной стороны я понимал, с другой – нет. Неужели нет никой пользы оттого, что я создаю? Неужели никто не любит больше читать хорошие вещи? Проще зайти на знаменитый сайт удав. ком и читать ненормативную лексику, или слова заменяющие мат? Неужели? - спрашивал я себя.
Посетители кафе почти разошлись, я сидел в задумчивости, а мой друг рассматривал одиноко сидящую девушку за столиком напротив. Она допила чай, докурила сигарету, и просто ждала. Ждала того, кто уже не придет.
- Вот. – после долгого молчания изрек друг, - вот… пока есть такие как Она и такие как Я, книги про секс и убийства будут жить и дышать. И мало кому хочется взглянуть на небо, когда человек привык смотреть себе под ноги.
Я захлопал ресницами, осмысляя только что услышанное. Костя встал со стула, подмигнул мне и направился к девушке. За окном поток машин рассосался, и теперь изредка промчится на всей скорости опоздавший ко сну водитель.
- Девушка, не согласитесь ли вы провести эту ночь со мной? Мне необходима муза, и, кажется, я только что нашел ее . – Он поцеловал ее маленькую белую ручку, и девушка улыбнулась. Костя помог накинуть короткую шубку, обнял за талию, и подмигнул мне.
Они вышли смеясь в стеклянные двери кафе, и растворились в вечере.
Я натянул куртку, расплатился, и вышел из кафе. Морозный воздух тут же забрался в легкие, обильно спонсируя кислородом. Я шел к Сенной, засунув руки в карманы, немного ссутулившись.
Я смотрел вниз.
Вскоре глаза отметили ступеньки, и я понял – действительно удобнее и проще смотреть вниз, чем в небо! Сев в электричку, вспомнил слова: «пока есть такие как я, и такие как она, книги про секс и убийства будут жить и дышать».
Да, пороки людей вечны, и белые ангелы живут только на небе. Но есть тот ничтожный процент, что смотрит вверх, для которых я и пишу.