Глава СXC

Утром 1 октября командир артдивизиона БМ-13 капитан Черняк поднялся на высоту 21.8.
- Покажите мне цель, – нарочито равнодушным тоном хорошего врача, вызванного к заурядному больному, обратился он к сопровождавшему его капитану Лисовому. Разведчик показал ракетчику в бинокль два батальона немецкой пехоты, залёгшие в километре от развалин монастыря. Немцы готовились к атаке высоты, на которой с утра рвались их снаряды и мины. Определив расстояние до цели, капитан сделал пометку в записной книжке, словно выписал рецепт, и немедленно отбыл обратно в ближний тыл, передвигаясь короткими перебежками и ползком от воронки к воронке. Спустя четверть часа над головами бойцов, оборонявших высоту, с воем пронеслись ракеты, и всё пространство впереди окуталось пламенем и дымом, после чего раздался гром и содрогнулась земля. Недолго думая, защитники высоты пустились наутёк; в километре севернее разбегались остатки немецкой пехоты. Стрелки 417-го полка вскоре вернулись и снова заняли позиции на развалинах монастыря. Противник в ближайшие дни их больше не тревожил.
Спустя несколько дней, когда немцы снова предприняли разведку боем, их встретил пулемётный огонь с девятнадцати огневых точек, вновь оборудованных за это время на высоте стрелками полковника Юхимчука, возглавившего в связи с тяжёлым ранением полковника Гончарука штаб группы генерала Батова. От штурма укреплённой высоты без поддержки авиации и самоходок, снятых Манштейном с этого участка фронта и спешно брошенных на северо-восток, где его атаковали две неприятельские армии, пехотинцы Манштейна воздержались.
Самолёты и самоходки, поддерженные сводным отрядом импровизированной мотопехоты Манштейна, прибыли на его левый фланг как раз вовремя, чтобы стабилизировать положение, остановить советское контрнаступление, а затем, совместно с танковой армией фон Клейста, ударившей с севера во фланг и тыл 18-й и 9-й советским армиям, перехватить инициативу и принять участие в окружении разбитого противника и преследовании избежавших котла частей в направлении Донецка и Ростова.
Бои на Ишуньском рубеже с началом второй недели октября стали затихать. Черноморский флот получил время для экстренной переброски с одесского плацдарма в Крым 86-тысячной армии.
Так нехватка одной резервной танковой дивизии не позволила Манштейну уже в последних числах сентября прорваться к окраинам Севастополя и с ходу начать штурм города, для отражения которого у командования 51-й армии и Черноморского флота в эти дни не было достаточных сил и средств. Манштейн обошёлся бы в Крыму и без танковой дивизии, будь у него в тылу не войска союзников Германии, а полноценная немецкая армия. Собственно, именно это и планировал Гитлер, имея в виду 17-ю армию; однако последняя увязла в грязи и к совершению стремительных марш-бросков по Ногайской степи явно не была готова, чем навлекла на несчастного генерала фон Штюльпнагеля громы и молнии, следствием которых стало лишь обострение язвы желудка, от которой Штюльпнагель вскоре сляжет и будет вынужден сдать командование армией генералу Готу.
Тем временем старший лейтенант Покрышкин, выведший из окружения часть войск 18-й армии, вернулся в полк и был отправлен командиром долечивать глаз в медсанчасть за Ростовом. Проведя в ней два дня, на третий день он сел в полуторку и выехал через Ростов в Султан-Салы, куда перебазировался авиаполк. Подъезжая к Ростову, он обогнал маршевую колонну свежего стрелкового полка, подтягивающегося к городу с юга. Хорошо экипированные солдаты маршировали бодро и совсем не походили на окруженцев, с которыми Покрышкин неделей раньше уходил из немецкого котла. Чувствовалось, что под Ростовом предстоит большое сражение.
Командир авиаполка, выслушав рапорт Покрышкина о завершении курса лечения, внимательно осмотрел шрамы на его лице и отказался выпускать пилота на боевое задание. Остаток октября Покрышкин провёл на тыловом аэродроме за Доном, переучивая пилотов, летавших на И-16 и на «Чайке», к полётам на МИГ-3. Краткий курс обучения начинался с трёх дней теории, за которыми сразу следовала практика воздушного боя. В ходе учений пилоты, разбившись на группы, отрабатывали приёмы пилотирования, стараясь зайти друг другу в хвост.
В последних числах октября Покрышкин вернулся в полк, ведя с собой обученное пополнение.
Бои под Ростовом сопровождались плохой погодой. Облака висели так низко, что с одного конца лётного поля не было видно другого. Взлетать было нельзя. В один из серых ненастных дней командир полка вызвал пилота к себе.
- Только что звонил комдив. Получено важное задание. Надо, Покрышкин, найти танки генерала фон Клейста.
Из сообщений Совинформбюро пилот уже знал, что танковая армия фон Клейста, пройдя западнее Орехова, повернула в Донбасс, вышла к Дону, попыталась обойти Ростов с севера в районе Шахт, но, встретив сильный отпор, отошла. Отошла - и пропала, словно растворилась в тумане: уже несколько дней фронтовая разведка безуспешно пыталась обнаружить танковую армию на всех дорогах, ведущих в Ростов, но поиски ни к чему не привели. Двое пилотов, вылетевших в тумане на разведку, разбились.
- Задание будет выполнено! – коротко ответил пилот.
Спустя несколько минут Покрышкин был в воздухе. Он летел над самой дорогой на высоте 25-35 метров в условиях крайне плохой видимости, ориентируясь по телеграфным столбам. На коленях у пилота была разостлана подробная штабная карта низовьев Дона. Пилоту предстояло облететь одну за другой все прифронтовые дороги.
От станции Богаевская он повернул на Новочеркасск. Возле Чалтыря он обогнал разведгруппу немецких мотоциклистов – это был верный признак того, что где-то рядом находятся немецкие танки. Пролетая над Чалтырём, пилот обнаружил их – несколько десятков танков окружили Чалтырь со всех сторон, расстреливая из пушек гарнизон. Вернувшись, он доложил результаты разведки командиру полка.
- Этого мало. Танков должно быть несколько сот. В Чалтыре, возможно, противником устроена демонстрация. Нужно во что бы то ни стало найти остальные танки.
Заправившись, Покрышкин вновь вылетел на поиски. К вечеру погода ухудшилась, пошёл снег. Чтобы не потерять из вида телеграфные столбы, Покрышкин снизился до предела. Пролетев над всеми дорогами западнее Новочеркасска, куда направил его командир полка, и израсходовав почти всё горючее, пилот уже собрался возвращаться на аэродром, когда на крупномасштабной карте на глаза ему попалась лесополоса, идущая в стороне от дорог. Методом исключения лейтенант сразу пришёл к выводу, что танки прячутся в этой лесополосе: вокруг на многие десятки километров простиралась степь, в которой негде было укрыться. Оставалось найти, в каком именно месте лесополосы замаскировал фон Клейст свои танки, оставшиеся, по-видимому, без горючего. Свернув в сторону от дороги, он вскоре разглядел сквозь кружащийся снег чёрные следы, оставленные парой гусениц. Они были совсем свежие. Следы привели пилота к немецкому биваку. Танкисты мирно грелись у костров, рядом в три ряда плотно стояли припорошённые снегом танки. Заслышав стремительно нарастающий рёв самолёта, танкисты бросились по машинам, бросая котелки. Зенитчики, никак не ожидавшие под снегопадом воздушного налёта, побежали к орудиям. Насчитав больше двухсот танков и сбившись со счёта, Покрышкин хотел развернуться и пролететь над биваком ещё раз, но зенитчики уже были наготове и открыли вслед ему шквальный огонь. Снежная туча, в которую нырнул истребитель, была освещена огненными трассами, словно молниями.
Спустя несколько дней, дождавшись прибытия бензовозов, застрявших в грязи, танки фон Клейста ворвались в Ростов.
Однако долго удерживать город, не располагая хорошей коммуникацией с базой снабжения в ближнем тылу, немецкая танковая армия не могла.