Глава СLXXX


Начало июля было очень жарким. Даже по утрам в городе не ощущалось прохлады, а с первыми лучами солнца над набережной, тротуарами и крышами Днепропетровска начинало колыхаться знойное марево.
В это утро жителей города разбудил нарастающий гул немецких бомбардировщиков. Они летели бомбить железнодорожные мосты, включённые командованием группы армий «Юг» в число важнейших узлов коммуникаций в ближнем тылу противника. Несколькими днями ранее командир сформированного в Днепропетровске 7-го стрелкового корпуса генерал Добросердов, чьи войска грузились на станции в эшелоны для переброски в район Мозыря, отозвал в сторону прибывшего на вокзал проститься секретаря обкома партии.
- В обкоме подумали о днепропетровских мостах?
Железнодорожных мостов через Днепр в Днепропетровске было два: один двухъярусный, комбинированный – для железнодорожного и автогужевого транспорта, другой – одноярусный, бетонный, на железнодорожной ветке Мерефа – Херсон. Никаких распоряжений о защите мостов руководство города и области пока не получали; этого, очевидно, ещё не требовала обстановка.
- Видите ли, война есть война. Я уверен, что немецкая авиация нанесёт удар по мостам. Это вопрос дней. Чем будете защищаться?
- У нас есть три батареи по четыре 76-миллиметровых зенитных орудия. Одна развёрнута у конечной остановки трамвая №4, другие две – на берегу Днепра в районе строящегося завода.
- Этого мало. Оставляю вам пока на свой страх и риск одну малокалиберную батарею. Но и этого очень мало. Мой вам совет: поскорей формируйте зенитный полк.
С этими словами генерал Добросердов занял место в вагоне, и эшелон тронулся, увозя авангард корпуса в сторону фронта, который в это время быстро двигался навстречу эшелону, чтобы вскоре неожиданно преградить ему путь в районе Житомира.
Утром 9 июля предсказание генерала сбылось – эскадрилья немецких бомбардировщиков совершила налёт на мосты. 16 зенитных орудий открыли беглый огонь, не позволив бомбардировщикам прицельно сбросить бомбы. Смешав строй, самолёты сбросили большую часть смертоносного груза в реку и на жилые кварталы, и лишь ведущий эскадрильи спикировал прямо на двухъярусный мост, и одна из сброшенных им бомб угодила в цель, повредив ферму моста. Движение по мосту было восстановлено через десять часов.
Спустя неделю, 16 июля, в кабинет секретаря обкома вошли два офицера-зенитчика. Эшелон, с которым их артдивизионы направлялись на фронт, застрял под Днепропетровском. Пункт назначения эшелона – Станислав – был уже занят противником. О застрявшем в пути эшелоне с зенитчиками, оставшимися без старшего командира, в штабе фронта забыли. Эшелон несколько раз перегоняли со станции на станцию; он попал под бомбёжку и дивизионы понесли потери в технике и личном составе. Теперь эшелон в третий раз загнали в тупик в Днепропетровске.
Связавшись со штабом Будённого, развёрнутым под Полтавой, секретарь обкома в несколько минут решил вопрос, получив от самого маршала разрешение включить зенитные дивизионы в состав формируемого в городе 748-го отдельного зенитного артполка.
Теперь полк был укомплектован сверх штата: он насчитывал 52 зенитных орудия. На следующую ночь немцы предприняли массированный налёт на Днепропетровск. Встреченные сильнейшим зенитным огнём, они в первые же минуты потеряли два самолёта. Ещё несколько бомбардировщиков получили серьёзные повреждения. Один из них дотянул до Кривого Рога, после чего рассыпался в воздухе. Два члена экипажа погибли, третий успел раскрыть парашют и, приземлившись на пшеничное поле, укрылся в большом стоге сена. Здесь и обнаружили утром пилота вооружённые серпами колхозницы. Стрелять в женщин офицер не счёл возможным. Отобрав у лётчика «Вальтер» и кинжал, колхозницы препроводили пленного в отделение милиции, откуда его этапировали обратно в Днепропетровск. Присутствовавший при допросе пленного секретарь обкома владел немецким языком и попытался разговорить немецкого лётчика, отказавшегося общаться с допрашивавшим его майором. Услышав родную речь, пилот в ответ поинтересовался, в каком звании спрашивающий его, и когда секретарь обкома представился советским комиссаром, заметно побледнел и согласился дать показания.
Все последующие налёты немецкой авиации на мосты в Днепропетровске также потерпели фиаско. Не смогли они существенно нарушить и работу днепропетровских предприятий, которые до самой эвакуации, начавшейся 6 августа, продолжали выпуск оборонной продукции. Завод имени Коминтерна выпускал 82-миллиметровые миномёты. Днепропетровский завод металлургического оборудования и завод имени Петровского строили два бронепоезда. Заводы имени Петровского, имени Ворошилова, имени Красина выпускали противотанковые ежи и надолбы, а также металлические колючки, предназначенные для разбрасывания на дорогах. Эвакуация промышленности, вызванная Уманской катастрофой 6-й и 12-й армий Юго-Западного фронта, была проведена быстро и чётко. Подготовка и погрузка в эшелоны заводов имени Ленина и имени Петровского началась 6 августа, 9 августа ушёл на восток первый эшелон, а 16 августа – последний, двадцать седьмой. 6 сентября завод имени Ленина был выгружен из эшелонов в Первоуральске и уже 24 декабря начал выпускать трубы для миномётов на новом месте. Всего на Урал и в Сибирь из области ушло 10 200 вагонов с оборудованием промышленных предприятий и 88 000 вагонов с другими грузами, в том числе с собранным урожаем. Значительная часть этих грузов, в том числе оборудование предприятий Кривого Рога, проследовала в тыл по мостам в Днепропетровске. Тысячи вывезенных в эти дни из Кривого Рога горняков-профессионалов вскоре приступили к работе в шахтах и рудниках Урала в районе горы Высокой и горы Благодать. Свои методы работы, привезённые украинскими шахтёрами, помогли уральским горнякам вдвое повысить среднюю производительность труда, а рекордсмены выполняли отныне дневную норму выработки на 400 – 750 процентов.
Такова была цена своевременной организации противовоздушной обороны железнодорожных мостов в Днепропетровске, о которой в начале июля пришлось позаботиться на свой страх и риск генералу Добросердову.
7 августа в Днепропетровск приехал из штаба Южного фронта полковой комиссар Брежнев, в прошлом секретарь обкома. В обкоме собрались секретари. Брежнев сообщил, что со дня на день следует ожидать прибытия командующего Южным фронтом генерала Тюленева, а сам он прислан Военным советом фронта ознакомиться с ходом формирования Резервной армии. Резервная армия была учреждена Ставкой специально, чтобы занять делом прибывшего вместе со штабом из Одессы командующего Одесским военным округом генерал-лейтенанта Чибисова, который эту армию и возглавил. Некоторое время секретари обкома регулярно наведывались в штаб Резервной армии, чтобы узнать свежие новости о положении на фронтах, но вскоре поняли, что приезжают не по адресу. Теперь они с нетерпением ожидали новостей от своего недавнего коллеги.
Достав из планшета потёртую на сгибах карту, Брежнев расстелил её на столе.
- Обстановка на Южном фронте критическая. Особенно на правом фланге - комиссар показал карандашом район Кировограда и Умани.
- Вот здесь окружены 6-я и 12-я армии. Красные стрелы указывают направление движения войск Южного фронта, синие – немецких и румынских.
Склонившись над картой, секретари проследили направление синих стрел – начинаясь в районе Днестровского лимана, они длинной изогнутой дугой шли на северо-восток и упирались правым концом в Днепр в районе Кременчуга. Все притихли, осознав, что над Криворожским железорудным бассейном, а затем и над Днепропетровском нависла непосредственная угроза немецкой оккупации.
Комиссар Брежнев продолжал:
- Одесса обороняется силами Приморской армии. 9-я армия занимает фронт по реке Ингулец. 18-я армия должна занять фронт Ингул-Каменка. 6-й и 12-й армиям приказано прорываться к своим. В дальнейшем их отведут в тыл на переформирование. Ставка передала Южному фронту из своего резерва девять стрелковых и три кавалерийских дивизии. Особые надежды командование фронта возлагает на Резервную армию, формируемую здесь, в Днепропетровске. Её восемь стрелковых, три кавалерийских и две танковых дивизии, 8-я и 12-я, должны стать настоящим сюрпризом для фон Рунштедта, ошибочно считающего, что с выходом танкового авангарда фон Клейста к Кременчугу и Николаеву группа армий «Юг» завершила окружение главных сил Южного фронта. Своевременный контрудар Резервной армии во фланг фон Клейсту позволит 9-й и 18-й армиям в порядке отступить за Днепр, избежав окружения.
В тот же день Брежнев съездил с секретарём обкома в Днепродзержинск, начав инспекцию Резервной армии со штаба 273-й стрелковой дивизии. Полковник Калинин пожаловался, что его полки выдвигаются в сторону передовой, имея лишь четверть штатного боекомплекта артиллерийских снарядов. На следующий день такую же жалобу Брежневу пришлось услышать от командира 275-й стрелковой дивизии генерал-майора Дратвина. Проблема хронической нехватки артиллерийских боеприпасов, сыгравшая роковую роль в судьбе Юго-Западного фронта летом 1941 года, распростанилась и на Южный фронт, поскольку всё, чем удавалось разжиться тыловым службам Будённого, направлялось прежде всего в 5-ю, 37-ю и 26-ю армии, непосредственно ответственные за оборону Киева. Виновниками были Генштаб во главе с Жуковым, азартно выдвинувший накануне войны окружные склады боеприпасов слишком близко к западной границе СССР, где они и были в большинстве захвачены противником, и Политбюро, не позаботившееся в плане на 1941 год предусмотреть производство достаточного количества артиллерийских боеприпасов (что представлялось излишним с учётом уже имеющихся больших запасов). Из этих двух виновников главным, безусловно, был Генштаб, поскольку определить необходимые для обеспечения обороноспособности Красной Армии количество и ассортимент боеприпасов было прямой задачей именно этого учреждения. Выдвигая за Днепр одну за другой навстречу сильному противнику дивизии Резервной армии с четвертью артиллерийского боекомплекта и без шансов существенно улучшить их снабжение снарядами в ближайшем будущем, командование Южного фронта неоправданно распыляло силы Резервной армии и весь стык Южного и Юго-Западного фронтов, что через два месяца, в первых числах октября, позволит фон Клейсту с ослабленной 1-й танковой армией без труда взломать этот стык и выйти в тыл к 9-й и 18-й армиям, то есть сделать именно то, для предотвращения чего и отправлялись на заклание в августе дивизии Резервной армии. Крайне слабое командование на стыках фронтов – ещё одна решающая причина поражений Красной Армии в 1941 году.
Отчитаться перед начальством о «своевременно принятых мерах», а потом уже думать о стратегии и тактике - вот первая заповедь генералов от штабной чернильницы, далеко не утратившая актуальности и сегодня.