Семейные хроники ( бабушка)

Моя бабушка работала пчеловодом. Жила при пасеке, в тайге, одна с тремя дочерьми: муж погиб в сорок первом.
Медведи разоряли ульи. Скорее – это был грабёж, так как на возмущённые крики и вежливые уговоры оставить колхозных пчёл в покое они не реагировали.
Ей выдали ружьё. Она стала стрелять из него в воздух. Подействовало: медведь брал улей передними лапами, вставал на задние и вперевалочку уходил с ним в лес, вертя мордой от пчёл.
- Бабушка, а почему ты в медведя не стреляла? – спрашивал я.
- Мог обидеться. Отомстить.
Это было мудро: она же не охотник, который пострелял и уехал. – Ей в тайге жить…Не хотела ссориться с соседями.
При царе, - рассказывала она, - в сибирских деревнях, запираясь на ночь, выставляли в узком окошечке ворот краюшку хлеба и крынку с водой. Для нищих, бродяг и беглых каторжников. Из милосердия. И чтобы не зарезали за кусок хлеба.
Когда приезжали охотники, зверь к пасеке не выходил: чуял чужой запах.
В отличии от Дарвина, бабушка считала, что люди произошли от медведя.
Зою, мою маму, бабушка родила в сороковом, 20 января, в самый мороз. Муж был на заработках, не успел вернуться. До ближайшего деревенского медпункта 30 километров. Она встала на лыжи и пошла. Переходя ручей, провалилась по пояс в воду. Когда выбралась на лёд, начались схватки. В медпункт она пришла с кричащим младенцем на руках.
Когда родился я, бабушкин дом продали, и она переехала жить к нам, в Междуреченск. – Мои родители работали, ухаживать за ребёнком было некому. С мамой они не ладили, часто ссорились. Вернее, ссорилась мама, а бабушка отмалчивалась и плакала втихомолку.
- Какая-то она отмороженная, - жаловалась она мне на дочь.