- Ё ханэ, бабай! Поэтик! Насколько ж мы разные, - произнеся эту фразу, Дед потянулся за очередной сигаретой. Курил он много и жадно.

- Это не удивительно. Ты – игрок, я – соперник. И оба мы ищем какого-то просветления, - сказал я.

- А давай сорвемся, давай уедем куда-нибудь в Крым, поселимся на берегу моря, будем петь песни.

- Ага. Как стрекоза, которая лето красное пропела.

- Да, ладно… Идею этой басни дедушка Крылов, между прочим, взял у Лафонтена, а Лафонтен - у Эзопа. В оригинале там вообще в конце пришел Садовник и всех прихлопнул. Так что не обольщайся. Как насчет Крыма?

- Не могу я, Дед. У меня семья, работа…

- Ну, вот уже не сорвешься. А представь, поэтик, ложишься ты спать, а просыпаешься где-нибудь в Древнем Китае, где твои современные деньги и на фиг не нужны, без жены, без детей, без работы, без знания местного языка…Что ты будешь делать?

- Тогда я стану Конфуцием. Кстати, по поводу сна, мне пора. Завтра рано вставать. А тебе я постелил в детской комнате. Будешь ложиться, не забудь выключить в туалете свет.

И я действительно пошел спать.


* * *
Бабай-Ага сидел у входа в пещеру и тер лампу.

- За сим, откройся! – твердил Ага.

Он приходил сюда каждую ночь, и каждую ночь тер лампу. Для того, чтобы остаться одному, ему предстояло проделать долгий путь за тридевять земель. Сюда не летали птицы, не бежали звери. Это место считалось гиблым. Но Бабай-Ага не был одинок. Он был ловцом снов.

Сны – удивительно мощный инструмент, с помощью которого можно познать не только себя, но и весь мир. С помощью снов достигают могущества, получают деньги, власть и славу. Бедные люди, они даже не догадываются, сколько удивительных открытий совершили ловцы снов. Достаточно вспомнить периодическую таблицу химических элементов, бензин, швейную машинку, шариковую ручку и модель атома. Это знали индейцы Северной Америки. Это знали Энштейн и Менделеев. Это знал Бабай-Ага. Для того чтобы жить, необходимо спать. Солнце – это не больше, чем сон. Истина проста.

Он тер лампу, и, как бабочки на свет, на лампу слетались чужие сны. Ага складывал использованные сны в пещере. Но и сам Бабай-Ага в это время спал. Он становился другим. Он мог управлять чужой жизнью, поступками и действиями, зная, что нужно не дать ведомому проснуться первым, не дать понять, что это ты диктуешь свою волю, выжимая все до нитки. Но если вдруг он проснется первым, ты исчезнешь, как утром исчезают все твои сны.

Сегодня Бабай-Ага захотел стать Конфуцием.

* * *
Конфуций не спал целую Вечность. Он обошел все дороги Восточного Царства Лу, видел войны и страдания, продажность чиновников и настроение бедноты. Он знал, что если однажды заснет, то не сможет достигнуть просветления и помочь всем страждущим. И теперь Конфуций, приняв позу Лотоса, находился у ворот Шао-Линьского монастыря. Третий год он созерцал эти ворота. И сегодня впервые ему хотелось спать.

Сквозь легкую дремоту он почувствовал себя бабочкой. Просветление было близко. И он летел на этот свет то ли свечи, то ли лампы. Но в последний момент летящий увидел обожженные крылья и остывающие тельца тех, кто достиг этого света.

- Кто я? – подумал Конфуций. – Человек, которому сниться, что он бабочка, или бабочка, которой снится, что она человек? Не спать! Ни в коем случае нельзя спать!

С этими словами Конфуций потрогал свои глаза. Но веки тяжелели и опускались ресницы. Неизбежно клонило в сон. И тогда Конфуций вырвал свои веки и ресницы и бросил их на землю. Говорят, он так никогда больше и не заснул. А на месте, где упали ресницы, вырос чай.

* * *
Я проснулся от грохота и побежал на кухню. Будильник показывал третий час ночи, в туалете горел свет, а Дед ползал по кухонному полу.

- Что ты делаешь под столом? – сонно спросил я.

- Поэтик, не поверишь: задремал, и со стола упала чашка чая, - улыбаясь, сказал Дед.

- Ё ханэ, бабай! Иди спать, Дед. И сколько раз я тебя просил выключать в туалете свет.