ЖМУРКИ ( Ленинабад 70-е)

Ирина и Галя – сёстры погодки. Метиски – в них четверть таджикской крови. Чудо – как хороши. Гале 12, моя ровесница, Ирина – на год постарше. Светло-каштановые волосы Гали золотятся на свету, смуглые предплечья и груди покрыты белым пухом, словно припорошены снегом. Ирина мечтательней и строже, мастью чуть потемней, и формы более развиты, всё-таки на год постарше.
Когда Набиевы приходили к нам в гости , взрослые садились трапезничать за накрытый в гостиной стол, а я с девчонками играл в спальне в жмурки. Водящему завязывали глаза полотенцем, и он должен был кого-нибудь поймать, кого поймали и опознали – сам начинал водить. Идея с полотенцем прожила недолго, поскольку можно было подглядывать в щель, задрав голову. И тогда дополнительно мы стали выключать свет. С полотенцем на глазах, да ещё в темноте не очень-то поподглядываешь. Ориентировались на шорохи и звук дыхания, замирали, когда водящий проходил в сантиметре от тебя, или тихо отходили с его пути. В обоих торцах длинной и узкой комнаты стояли кровати, и при определённой сноровке можно было загнать девчонок к одной из них и там поймать. Но поймать – мало, по правилам надо было угадать – кто. У девчонок с этим проблем не было, а вот у меня… Они стояли, замерев, стараясь ничем себя не выдать, а я пытался различить их на ощупь: трогал грудь, осмелев, стал залезать под платье. Медленно проводил рукой по тыльной стороне бедра, утыкаясь в трусы, поднимал резинку и ощущал под пальцами лохматый лобок. Когда мои руки возвращались к груди, я чувствовал подушечками пальцев толчки чужого сердца. На самом деле, я давно знал, что это Ирина, поскольку грудь у неё была побольше, но мне так хотелось ещё поводить, что я лукавил:
- Галя! – кричал я и снимал полотенце.
Галя включала свет, и я с деланным удивлением на лице обнаруживал свою ошибку. Сестрёнок всё это жутко смешило. Свет выключали, и я снова начинал водить. На этот раз я пошёл в сторону Гали, обогнув шкаф и стараясь не удариться в темноте. Галя стояла на кровати и её выдали некстати заскрипевшие пружины. Я уткнулся головой прямо ей в живот, обхватил руками её ягодицы под платьем и медленно стал стягивать с неё трусы, заворачивая их в трубочку. Моя голова оказалась у неё под подолом, и уткнувшись носом в щёточку её лобка, я ощутил запах свежей, только что вынутой из солёного раствора брынзы – запах её возбуждённого влагалища.
- Что это вы тут делаете в темноте? – Открылась дверь и щёлкнул выключатель. Я едва успел отпрянуть:
-В жмурки играем.
- Ну, ну, - с сомнением хмыкнул Галин отец, - смотрите, не заиграйтесь..
-