ОБЩЕЛИТ.COM - ПРОЗА
Международная русскоязычная литературная сеть: поэзия, проза, критика, литературоведение. Проза.
Поиск по сайту прозы: 
Авторы Произведения Отзывы ЛитФорум Конкурсы Моя страница Книжная лавка Помощь О сайте прозы
Для зарегистрированных пользователей
логин:
пароль:
тип:
регистрация забыли пароль

 

Анонсы
    StihoPhone.ru



Египетский поход. Гл.12

Автор:

Г Л А В А XII.



Полтора века повсеместно курили фимиам народным массам, и если мы сегодня возьмемся утверждать, что без немногих личностей мир закоснеет в непроходимой глупости и пошлом эгоизме, то утверждение наше будет попахивать крамолой.

Ортега-и-Гассет.


Если Директория полагала, что отправкой Бонапарта в Египет уменьшила его влияние на политическое положение Французской республики и европейскую политику в целом, то она заблуждалась. И будучи на краю света, он оставался центром тяжести всей конструкции, небольшого смещения которого было достаточно, чтобы ее перевернуть. Весть о победе Нельсона в Абукирском сражении, лишившей Бонапарта коммуникации с Францией, немедленно отразилась на его собственном положении в Египте и отозвалась во всем мире, казалось, только и ждавшем, когда участникам европейского политического маскарада можно будет сбросить маски и открыто заявить о своих интересах, претензиях и аппетитах, скрывать которые их вынуждала до поры витающая над Европой грозная тень. В Неаполе Нельсон был встречен, как триумфатор. Король и королева без стеснения выражали свою ненависть к Франции. Всем было ясно, что за этим последует война в Италии, и что Австрия в этом случае вряд ли окажется в стороне. Турецкий султан Селим III, ожидавший от французского правительства внятных объяснений в связи с Египетской экспедицией и не желавший быть втянутым в войну с Францией, своим союзником в противоборстве с исконными и естественными противниками Турции – Австрией и Россией,- оказался вынужден принять меры, чтобы не допустить у себя под боком решающего усиления Англии. Обстановка требовала от него продемонстрировать способность защитить интересы империи в Египте, и коль скоро сделать это в союзе с Францией после Абукира не представлялось более возможным, он пошел на временный союз с Россией. Англичане помогли ему принять это решение, предоставив перехваченные письма французских офицеров, в которых положение французской армии в Египте представлялось как критическое. Что касается России, то ее к неожиданному союзу с Турцией подтолкнули оскорбленные рыцарские чувства императора Павла I, не допускавшего мысли, что его столь бесцеремонно поставят перед фактом упразднения Мальтийского ордена, патронаж над которым составлял предмет его особой гордости. Верные себе директора в Париже упрямо продолжали гнуть свою политическую линию, пытаясь навязать и гражданам Франции, и всему миру убогую доктрину, ставящую абстрактные принципы, придуманные мечтательными французскими буржуа, выше реальных геополитических интересов мировых держав.
Бонапарт узнал правду о гибели эскадры на пути в Каир, куда он выступил в середине августа, оставив гарнизоны в Дамиетте и Эль-Сальхии. На стоянке между Кораимом и Бубастисом эту новость сообщил ему курьер генерала Клебера. «Прибыв в Александрию, я просил у судьбы, чтобы она хранила эскадру в течение пяти дней,- сказал Бонапарт,- Она предоставила тридцать дней. Между тем адмиралу требовалось всего шесть часов, чтобы поставить корабли в безопасное место, введя их в порт. Что-то неуловимо-фатальное преследует наш флот. Это великое событие будет иметь большие последствия и здесь, и далеко отсюда». Дурная весть погрузила солдат в уныние. Бонапарт старался их приободрить. Теперь сама судьба вынуждает армию совершить подвиги, и она их совершит, говорил он им, а если у армии иссякнут боеприпасы, их изготовят ученые.
Подопечные генерала Каффарелли дю Фальга в первые дни пребывания на Африканском континенте чувствовали себя не в своей тарелке. Главнокомандующий, высадившись лунной ночью 2 июля на берег, казалось, совсем забыл об их существовании. Адмирал Брюйе, занятый починкой поврежденного флагмана и спуском на воду десантных шлюпок, не обращал на них ни малейшего внимания. Генерал Каффарелли не попадался им на глаза. Поначалу участники экспедиции, надеясь, что в нужный момент о них вспомнят, старались вести себя тихо и не мешать начальству. Однако час проходил за часом, а к ним никто не приходил, чтобы объяснить, что их ожидает и когда же, наконец, очередь сойти на берег дойдет и до них. По прошествии суток они, наконец, возмутились и заявили энергичный протест, который был оставлен без внимания. Наконец, в ночь на третье июля для них нашлось дело: им поручили перевести на арабский язык, набрать и размножить текст прокламации Бонапарта. На следующий день они приняли деятельное участие в разгрузке транспортных судов. Вскоре они выступили в поход вместе с армией; правда, им не пришлось идти пешком: большую часть пути они проделали верхом на ослах, спасаясь от палящего солнца в скудной тени самодельных зонтиков. Сознание своей ответственности перед наукой и вера в свою миссию первооткрывателей помогали им переносить тяготы путешествия и не всегда беззлобные насмешки солдат. Будучи людьми интеллигентными, они не обижались, когда главнокомандующий во время атаки кавалерии мамлюков командовал: «Ослов и ученых на середину!»,- они, как и Бонапарт, понимали всю ценность вьючных животных для армии в сложившихся обстоятельствах, а потому не усматривали в словах генерала и тени насмешки. Уже 23 августа в одном из красивейших зданий Каира открылся Египетский институт. На торжественном заседании, посвященном открытию, председательствовал математик Монж, в беседах с которым на вилле Бонапарта в Пассарьяно осенью прошлого года и родилась идея создания этого учреждения. Как и в Парижском Институте, в нем было несколько секций с ограниченным числом членов. На секцию политической экономии, членом которой был избран поправляющийся после тяжелых ранений Юзеф Сулковский, Бонапартом была возложена задача сбора и систематизации информации о местном законодательстве, судопроизводстве, системе образования и просвещения, а также выработки рекомендаций по усовершенствованию этих общественных институтов. Уже 2 сентября облепленный с головы до ног пластырями полковник Сулковский прочел на очередном заседании секции свой доклад «О путешествии из Каира в Эль-Сальхию». Бонапарт никогда не упускал случая принять личное участие в работе этой и других секций, и безоговорочный авторитет, которым он уже тогда пользовался в научном мире Франции, не позволяет нам заподозрить его в том, что он играл на этих заседаниях роль свадебного генерала, столь любимую во все времена профессиональными сидельцами в ученых президиумах, с нарочитой серьезностью делающих время от времени пометки в своих блокнотах, - для того только, чтобы напомнить живым участникам человеческой истории о своем номинальном существовании. Институт сразу же начал работать в полную силу, это было редкое в истории мировой науки учреждение, в деятельности которого околонаучная бюрократия практически не участвовала – по понятным причинам, - и, быть может, уже одно это уникальное обстоятельство будет когда-нибудь оправдывать в глазах потомков Египетский поход Бонапарта.
За несколько лет участниками экспедиции, работавшими в условиях, максимально приближенных к боевым, были собраны богатейшие материалы, давшие пищу для работы ученых всего мира на многие десятилетия вперед, не говоря уже об одном из величайших научных прорывов XIX века – расшифровке древнеегипетских иероглифов. Разумеется, в работе ученых случались и курьезы. Неудавшаяся попытка воздухоплавателя-искусствоведа Конте продемонстрировать полет на воздушном шаре заставила приглашенных Бонапартом шейхов от души посмеяться над чудачествами европейцев.







Читатели (326) Добавить отзыв
 

Проза: романы, повести, рассказы