Глава СLIX



В июле и в августе в боях на реке Сож и в Кричеве 4-й воздушно-десантный корпус генерал-майора Жидова (в официальную историографию этот военачальник вошёл под фамилией Жадов, однако фамилию Жадов придумал ему уже после войны Сталин, сочтя истинную фамилию недостаточно благозвучной) понёс большие потери. Начатое 13 июля контрнаступление Тимошенко с рубежа Чериков, Довск было крайне неприятным для Гудериана, которому пришлось выдержать у себя на правом фланге сильное давление в продолжение недели, пока не подошли к Днепру немецкие пехотные дивизии. 18 июля, не дожидаясь, когда подошедшая пехота отнимет у него лавры победителя, Гудериан сам перешёл в наступление, форсировал реку Сож и начал теснить утратившие наступательный потенциал войска Тимошенко. Особенно сильно досталось оборонявшей Кричев 7-й воздушно-десантной бригаде майора Евграфова. Авиация противника превратила город в руины, деревянные постройки выгорели, и когда танки Гудериана ударили по обескровленным войскам, не имевшим бронетехники и не располагавшим достаточными силами артиллерии, бригада, уничтожив не меньше трёх десятков немецких танков, отошла в район Дубровки, Климовичи. 8-я бригада десантников двое суток удерживала сожский рубеж, прикрывая отход 7-й бригады и её соседа 45-го стрелкового корпуса Магона, оборонявшего рубеж севернее Соженки. Маршал Тимошенко, чрезвычайно недовольный сдачей Кричева, потребовал к себе на КП генерала Жидова. Распекать генерала командующий Западным направлением не стал, а поручил отбить Кричев к исходу 19 июля, усилив десантные бригады артиллерией корпуса Магона, потерявшего почти весь личный состав, но сохранившего при отступлении артиллерийский парк. Дело было за малым: нужно было предварительно собрать две бригады десантников и артиллерию в единый кулак. Противник владел инициативой, располагал господством в воздухе, имел много артиллерии, а главное – имел танки, которых у Жидова не было. К исходу 19 июля Жидов под непрерывным воздействием авиации противника сосредоточил десантников 8-й бригады на исходном рубеже, чтобы утром контратаковать и прорваться к Магону. 7-я бригада к началу контрудара подойти не успела. В ночь на 20 июля немецкая пехота с артиллерией на конной тяге нескончаемой лентой двинулась через днепровские переправы. Гудериан на левом берегу высвободил все свои резервы. Попытка атаковать в одиночку, предпринятая 8-й бригадой 20 июля, успеха не имела, бригада понесла большие потери от артиллерийского огня и отошла на рубеж Великан, Грезивец, роща севернее Коропца. Корпус был полностью обескровлен. Тимошенко приказал Жидову отвести корпус с передовой, сдать командование и отбыть в Гомель в штаб вновь формируемого Центрального фронта, где Жидов должен был получить новое назначение у генерал-полковника Кузнецова.
Лекции Кузнецова генерал Жидов слушал в Военной академии имени Фрунзе. Генерал-полковник Кузнецов был прекрасным преподавателем. Но он никогда не был ни способным военачальником, ни даже сильным командиром соединения. И тем не менее Кузнецов был назначен командовать Прибалтийским Особым Военным округом, преобразованным с началом войны в Северо-Западный фронт; затем, провалив командование фронтом и чудом избежав плена, он был брошен руководить Центральным фронтом, где тоже не блистал; затем, уже в августе, был отправлен Сталиным руководить обороной Крыма и в сентябре в несколько дней сдал Перекоп Манштейну. Уже после войны, в 1948 году, генерал Жидов приедет вместе с маршалом Жуковым принимать у Кузнецова, уходящего наконец в отставку, командование Уральским военным округом. Приёмо-сдаточная комиссия найдёт в состоянии частей округа столько недостатков и упущений, что Жуков вынужден будет вмешаться в работу комиссии.
- Ничего не надо писать,- скажет он, - тут дело ясное. Разберусь как-нибудь сам. Напишите: он сдал, я принял.
27 июля, за несколько дней до решающего удара Гудериана на Рославль, генерал Жидов сдал командование воздушно-десантным корпусом полковнику Казанкину и выехал в штабной машине через Рославль в штаб Центрального фронта. Возле Рославля он встретил на дороге кавалерию, и некоторые лица всадников показались ему знакомыми. Выйдя из машины, генерал был тут же узнан своими прежними подчинёнными: перед ним проходили по дороге в сторону передовой, направляясь в кавалерийскую группу Городовикова, оперирующую на коммуникациях 2-й немецкой армии, эскадроны 21-й Туркестанской горно-кавалерийской дивизии, которой Жидов командовал до войны в Средне-Азиатском военном округе. Вскоре рядом остановилась машина её нового командира полковника Кулиева, назначенного уже после отъезда генерала в Москву; за рулём сидел прежний водитель Жидова, сразу узнавший стоявшего на обочине генерала. Генерал и полковник поздоровались, пропустили мимо себя полк кавалерии, за которым следовали дивизионы артполка на конной тяге; войска были в отличном состоянии, полковник заверил генерала, что дивизия полностью укомплектована матчастью, артиллерийскими и стрелково-пулемётными боеприпасами. С обочины дороги генерал и полковник переместились в избу и продолжили беседу за столом, где начальник штаба дивизии уже организовал небольшой импровизированный завтрак. Полковнику не терпелось услышать от генерала, успевшего повоевать на Березине, под Смоленском и под Кричевом с самим Гудерианом, о том, с чем предстояло столкнуться ему самому через пару дней.
- Чувствую, что трудно придётся нашим кавалеристам, - сказал он, прощаясь на пороге избы с Жидовым, спешившим продолжить путь. Увидев снова
своего прежнего водителя, приунывшего за баранкой стоящей у завалинки штабной машины, Жидов предложил полковнику поменяться водителями. Тот не заставил себя упрашивать: после всего услышанного за столом это было просто невозможно.
Генерал-полковник Кузнецов, встретивший Жидова в Гомеле, выглядел больным и постаревшим. Выслушав рапорт генерала о боях под Кричевом, он в нескольких словах рассказал о задачах и составе вновь формируемого Центрального фронта, сообщил, что назначает Жидова начальником штаба 3-й армии генерал-лейтенанта Кузнецова. Детальный инструктаж Жидов должен был получить у начальника штаба нового фронта. К радости генерала, начальником штаба фронта оказался полковник Сандалов, его сосед по боям на реке Сож, где Сандалов командовал выведенной в тыл для переформирования и пополнения в районе Починок, Чаусы и вновь спешно брошенной в бой 4-й армией, отступившей из Белоруссии. Сандалову Жидов и был обязан своим новым назначением: генерал-полковник Кузнецов, ещё не оправившийся после разгрома в Прибалтике, предоставил своему новому начальнику штаба, хорошо владевшему оперативной обстановкой на левом фланге Западного фронта, вести все дела. Сандалов подробнее рассказал Жидову о 3-й армии, вышедшей с боями из Белоруссии и занимающей теперь позиции за Днепром восточнее Гомеля и в районе Мозыря, прикрывая левый фланг 21-й армии, наступающей на Бобруйск, и одновременно тыл 5-й армии Юго-Западного фронта. Тыловые службы штаба армии располагались в Речице, на берегу Днепра, на шоссе Мозырь-Гомель. Сам генерал-лейтенант Кузнецов, однофамилец командующего фронтом, руководил войсками армии из района Мозыря, куда продолжали подходить выходящие из Беловежской пущи в Припятские леса отряды окруженцев.
В конце июля на фронте 3-й армии сохранялось затишье, и у вновь назначенного начальника штаба было несколько спокойных дней, чтобы вновь привести матчасть и тыловые службы армии, от которой мало что осталось после месяца тяжёлых арьергардных боёв с танковой группой Гудериана, в достаточно приличное состояние, а заодно пополнить опыт работы штабиста, с которой генерал Жидов был пока знаком лишь по работе в Инспекции кавалерии РККА (кавалерист Жидов, успешно справившись с командованием корпусом воздушных десантников, новых трудностей не боялся).
В первые дни августа противник усилил активность перед фронтом 3-й армии, немецкие разведовательные самолёты висели над позициями войск, штабами и коммуникациями генерал-лейтенанта Кузнецова, с передовой поступали сведения о концентрации значительных сил немецкой пехоты и артиллерии. Вторая неделя августа началась с сильного удара Гудериана в правый фланг Центрального фронта из-под Рославля в сторону Кричева. Одновременно 2-я немецкая армия, сосредоточив достаточно сил на берегах реки Сож, прорвала Центральный фронт посредине и развернула наступление в сторону Гомеля, обходя с тыла корпуса 21-й армии, остающиеся на правом берегу Днепра, отрезая их от 13-й армии и угрожая выйти к Речице с севера и отрезать тем самым 3-ю армию от 21-й и от штаба фронта. Командарм 3-й армии, подвергшейся сильному давлению по всему фронту, поручил генералу Жидову создать в Речице свой командный пункт и взять на себя командование на этом участке, подготовившись к возможному удару противника с тыла. Обстановка резко обострилась 13 августа, когда 13-я армия была разбита и далеко отброшена на юг Гудерианом, а войска 21-й армии были смяты в районе Довска, расчленены и вынуждены с боями пробиваться на юг, в направлении Гомеля. Противник следовал за ними по пятам, обходил и быстро продвигался к Гомелю из районов Довска и Стрешина. Вскоре к аванпостам Жидова в районе Речицы стали выходить отступающие с севера части 63-го стрелкового корпуса генерал-лейтенанта Петровского, погибшего спустя несколько дней при выходе из окружения. Генерал Жидов выехал на аванпосты. Окруженцы, среди которых было много раненых, шли пешком поодиночке, ехали в подводах и на грузовиках группами по несколько человек без старших командиров. Собрав и отправив в тыл тысячу человек, Жидов на свой страх и риск оставил у себя в штабе всех офицеров, в которых испытывал большой некомплект. Спустя ещё два дня несколько немецких танков и бронемашин появились у въезда на мост через Днепр. Здесь их встретила стрелковая дивизия Недвигина, усиленная зенитным артдивизионом, развёрнутым для стрельбы по танкам. 15 августа генерал-полковник Кузнецов разрешил своему однофамильцу отвести 3-ю армию за Днепр, уничтожить переправы и далее отступать на юг за Десну, где развернуться восточнее Чернигова и не допустить форсирования Десны 2-й немецкой армией в случае захвата ею Гомеля. Переправиться через Днепр в Речице 3-я армия не успела: немецкие авангарды уже перерезали дорогу к Гомелю. 3-я армия отступила на юг по правому берегу, а затем переправилась на левый в районе Лоева по наведённому сапёрами понтонному мосту, прикрываемая с севера отступающими от Гомеля в сторону Чернигова частями 21-й армии. Следом за 3-й армией к лоевской переправе подошла уходящая из-за Днепра последней кавалерийская группа Городовикова. Во время марша к Десне пришёл приказ о расформировании Центрального фронта и о создании Брянского фронта во главе с генералом Ерёменко. Генерал-полковник Кузнецов был отозван в Ставку, откуда отправился командовать в Крым. 3-я армия объединилась с 21-й армией под единым командованием генерал-лейтенанта Кузнецова, а штаб 3-й армии в полном составе получил приказ следовать в Брянск через Чернигов и прибыть в штаб генерала Ерёменко к генералу Захарову для получения дальнейших распоряжений.
Генерал Захаров, встретивший Жидова в Брянске, рассказал ему о данном генералом Ерёменко Сталину обещании разбить Гудериана в междуречье Десны и Днепра. Танки Гудериана между тем форсировали Десну в районе Трубчевска, угрожая расчленить Брянский фронт, и штабу Брянского фронта пришлось, отложив амбициозные планы разгрома всей группы Гудериана, сосредоточиться на проблемах, возникших у Брянского фронта вместе с трубчевским плацдармом противника. Ставка и Генштаб были уверены, что демонстрация под Трубчевском носит отвлекающий характер, а главная цель Гудериана – удар из района Рославля севернее Брянска на Москву. Вместе с тем глубокое вклинение Гудериана западнее Десны в южном направлении вынудило командование Брянского фронта опасно растянуть левый фланг и выделить для его прикрытия всю 13-ю армию, ослабив тем самым центр. Вновь создаваемая 3-я армия как раз должна была теперь буквально заполнить образовавшийся пробел на стыке левофланговой 13-й и правофланговой 50-й армий Брянского фронта.
Из штаба фронта генерал Жидов перебрался в штабную землянку вновь формируемой 3-й армии в 11 километрах восточнее Почепа. Здесь и застал его в первых числах сентября генерал-майор Крейзер, прославленный командир 1-й Московской мотострелковой дивизии, награждённый за командование в тяжёлом встречном сражении танковых авангардов между Днепром и Березиной вторым орденом Ленина и Золотой Звездой Героя Советского Союза. Едва оправившись после тяжёлого ранения и получив звание генерал-майора, Крейзер уверенно принял командование 3-й армией. Под его руководством увереннее почувствовал себя и генерал Жидов, чей опыт работы в должности начальника штаба армии едва насчитывал четыре недели.