Глава СLVIII


Крымский полуостров отделён от материка водами Сиваша – солёного озера, называемого также Гнилым болотом. Почти непреодолимое для перехода вброд ввиду своей протяжённости и открытости для огня пулемётов противника, оно совершенно непреодолимо для штурмовых лодок и десантных шлюпок вследствие мелководья. Проникнуть на полуостров сухим путём можно лишь по двум узким перешейкам – Геническому и Перекопскому. Первый, расположенный восточнее, слишком узок, что полностью исключает развёртывание наступающих войск для успешного фронтального штурма. Остаётся Перекопский перешеек, расположенный западнее. Имея в ширину несколько километров, лишённый возвышенностей, лесов и каких-либо естественных укрытий от убийственного огня, который может быть открыт по наступающим войскам из долговременных огневых точек обороняющейся стороной, перешеек, перегорожен валом и старинным Татарским рвом, достигающим глубины 15 метров. За валом и рвом наступающих встречает эшелонированная на 15 километров в глубину полоса сплошных инженерных сооружений, линий окопов и траншей. Когда и они останутся позади, вы всё ещё не оказываетесь в Крыму, а лишь выходите к ещё более узкому, имеющему 4 километра в ширину Ишуньскому перешейку между двух солёных озёр, также перегороженному линией инженерных сооружений.
Вполне уверенный в непреодолимости Перекопского перешейка командующий 51-й отдельной Приморской армией генерал-полковник Кузнецов, с треском проигравший в июне Манштейну в Прибалтике и назначенный Сталиным 14 августа командовать сухопутной обороной Крыма, рассредоточил войска по побережью и в глубине полуострова, опасаясь прежде всего воздушного десанта, подобного тому, что принёс победу Германии весной на Крите.
Для прикрытия хорошо укреплённого Перекопского рубежа Кузнецов посчитал вполне достаточным выделить всего одну 156-ю стрелковую дивизию, усиленную восемью батареями береговой артиллерии Черноморского флота. Ещё одну, 106-ю стрелковую дивизию он развернул на 70-километровом фронте по берегу Сиваша, памятуя о том, что Фрунзе обошёл с фланга Перекопскую оборону Врангеля в гражданскую войну. Незадачливый командарм 51-й армии вновь был наказан Манштейном, своим злым гением, преследовавшим его теперь и здесь, в Крыму. Артиллерийская и воздушная разведка Манштейна очень скоро установили, что командование противника допустило грубую ошибку, не позаботившись о необходимом укреплении позиций пехоты на Перекопе достаточными силами армейской артиллерии. Стоило генералу Кузнецову, имевшему в своём распоряжении полтора месяца для организации обороны Крыма, стянуть сюда половину артиллерии рассредоточенных по полуострову одиннадцати дивизий – и пехота 156-й стрелковой дивизии могла спокойно пить чай в блиндажах Перекопского рубежа, не отвлекаясь на безнадёжные попытки пехоты противника преодолеть в ходе фронтального штурма огневой вал. Генерал Кузнецов, привыкший прежде всего действовать по Уставу, покуситься на дивизионные резервы артиллерии не отважился, а армейских и корпусных резервов артиллерии, которые он обязательно привлёк бы к обороне Перекопа, окажись они в наличии, у него не было. Кроме того, маршал Шапошников, начальник Генштаба, а вместе с ним и Сталин не доверяли адмиралу Октябрьскому и Черноморскому флоту в надёжной защите побережья Крыма от высадки противником морского десанта. В первые недели войны советский Генштаб был завален донесениями разведки о подготовке противником в Констанце крупномасштабного морского десанта, который должен был быть поддержан десантом воздушным. И хотя нарком ВМФ неоднократно заверял Генштаб в том, что всё это вздор, что противник не настолько глуп, чтобы отважиться на проведение подобной операции при подавляющем превосходстве Черноморского флота на море, что воздушный десант в дневное время полностью исключён ввиду превосходства военно-морской авиации Черноморского флота в воздухе, а от мелких диверсионных групп, высаживаемых противником по ночам в горных районах в окрестностях Севастополя, на Алуштинском перевале и на Керченском полуострове, ни пехота, ни артиллерия не защитят, и даже специальные отряды горных стрелков и пограничников, прочесавшие места высадки, не смогли никого обнаружить - всё было бесполезно. «Вы понимаете, голубчик мой, чем грозит успех немецкого десанта в Крыму? Из Крыма один шаг на Тамань и к кавказской нефти», - повторял своё Шапошников, и тут уже у самого Мольтке и Нельсона, а не то что у нерешительных генерал-полковника Кузнецова и его однофамильца наркома, едва ли достало бы смелости в нарушение Устава ослабить артиллерию развёрнутых кордоном вдоль побережья дивизий.
24 сентября Манштейн подтянул к Перекопскому перешейку две пехотные дивизии 54-го армейского корпуса, усилив их всеми средствами артиллерии, которые успел собрать со всей 11-й армии, включая артиллерию РГК, зенитную артиллерию и артиллерию инженерных частей. На следующий день он провёл мощную артподготовку, выставил задымление и под его прикрытием бросил пехоту позади рвущих проволочные заграждения самоходок по голой как блин степи на фронтальный штурм Перекопа. Установленные заранее моряками-севастопольцами в предполье морские мины не сработали – кабели, проложенные от взрывателей к пультам дистанционного управления, в большинстве случаев оказались выведены из строя после бомбарировки предполья немецкими пикировщиками и артналёта Манштейна. К исходу следующего дня пехота Манштейна, поддержанная самоходками «Лейбштандарта» и авиацией, преодолела Татарский ров и Перекопский вал. Русские несколько раз пытались контратаковать, подтянув сотню танков, но убийственный огонь артиллерии Манштейна, которую танки не могли обойти с флангов, обрёк все эти попытки на неуспех. Ещё трое суток Манштейн метр за метром теснил противника, чередуя ураганные артналёты и бомбардировку с воздуха с рукопашными схватками в окопах и траншеях. К исходу 29 сентября 11-я армия преодолела Перекопский рубеж на всю глубину, взяла штурмом Армянск и вышла к Ишуньскому рубежу. Манштейн взял на Перекопе 10 000 пленных, захватил 135 орудий и 112 танков.