Вервольф Кузьма Петрович Сундуков, стоя меж двух сосенок, нарочно хрустнул веткой, от чего Леший, кушавший клюкву стоя на четвереньках, подпрыгнул обрызгав кусты и себя болотной жижей. -Ну ты даешь, Сундуков,-сказал Леший не оборачиваясь. -Бог в помощь,-отозвался вервольф. -Тьфу ты, черт тебя задери-ругнулся Леший подымаясь-и чего ты Сундуков такой вредный. -А мне полезным быть не зачем.Я клюкву не ем. -еще тебя на клюкву не хватало-отозвался Леший -Да подавись ты своей травой, я же хищник. -Хищник-подхватил вурдалак Леонид спрыгивая с осины-тоже мне хищник, пес ты шелудивый. Ты когда последний раз охотился? -А чего ему охотится-вставил Леший,-его же туристы кормят, вон от тушенки уже все волосы на заднице вылезли. -Мой папа-солидно сказал Сундуков, ничуть не обижаясь-жрал сырую крольчатину, и дедушка жрал, а я вчера вместо грязного, вонючего пастушонка,палку салями съел. -Да ты за эту палку в волчьем обличи на задних лапах ходил, и рычал под музыку-вурдалака от отвращения передернуло. Леонид, натура тонкая,единственный из лесных имел приличный шерстяной костюм, голову его украшала огненно рыжая шевелюра, а во рту блестели два длинных белых клыка. -Ого костерком потянуло,-вервольф крутанулся на месте задрав вверх большую красивую голову, затем рухнул и тут же сгинул. -Дым, какой еще дым-Леший чмокал губами и водил волосатым носом-откуда он дым взял. -Да не чует уже ничего, ни хватки ,ни злости, совсем опустился. Повыздохнут скоро все и то этот небось последний-вся фигура Леонида изображала как ему жалко Сундукова. -А сам,то-Леший направил на Леонида свой нос-давно небось кровушки не пил, вон и пинджак болтается. Леонид, вмиг потеряв гордую осанку, заерзал и захихикал-Поймал вчерась девчонку, от мотоцикла она отбилась, вся бритая, дурман в башке не русский, а так и пухленькая и белая, и под кожей венки видно. -Высосал уже? -Не,-вурдалак улыбнулся-погожу малость,пусть сперва из нее дурь выйдет, а то отравлюсь не дай бог, тьфу черт, короче привязал ее в землянке, а с утречка и .... -Леший схватил пробегавшего мимо зайца и начал ему что то втолковывать. Леонид улыбаясь, не прислушивался к глупому бормотанию.
Легкой, вихляющей и чуть спотыкающейся иноходью Сундуков шел на запах, трещал бурелом, взрывались грибы дождевики, и насекомые с недовольным ворчанием спешили прочь. Но вот уже бег его казался ровнее, тише, стынущее солнце бессильно катилось по траве, мир замирал, успокаивался, а дыханье вервольфа становилось тонким и каким то зловещим. Безумная кровавая луна отразилась в пустых глазах волка, сразу утративших прозрачность. А по лесу трусил науськаный Лешим заяц и катил перед собой волну осторожного шепота: \"волк никогда не будет собакой, Волк, никогда не будет.....\" Черной неслышной тенью скользил волк меж черных кустов, дрожали листья папоротника, но росинки оставались на своих местах, мягко и тепло шелестела трава. Дым костра, как призрак стелился по земле. Титивой лопнула паутина, единственный звук сопровождавший движение волка. Судорожно дернулся мудрый филин и ударился о ствол дерева, а вокруг уже ничего нет, да и была ли эта бесшумная черная смерть только что рядом. Одно движение когтя разорвало пополам зазевавшивося бурундучка, никто никто не стой на пути у вервольфа, когда волк на охоте. Последние метры и вот она поляна, наполненная светом фар, запахом шашлыка и пьяным смехом. Трое-четверо-пять, волк чуял, видел и слышал каждого, он знал, что один пьянее других, а двое сейчас совокупляются, и двое других уже лежали на спине, придавив своими неуклюжими телами землю. Хозяева жизни. Властелины судьбы, еще не знающие, что жизнь, к сожалению, закончилась. Черная молния сверкнула, прочертив ночное небо, и мягкое скользкое тело разорвалось, будто изнутри. Но еще слышен смех и играет музыка, а в ноги лежащих вошли острые длинные когти, и шейные позвонки мужчины хрустнули в стальных челюстях. Безумно закричала женщина, хрипя и захлебываясь собственной кровью. И еще двум он дал возможность очнуться и увидеть своего убийцу. Он всегда старался дать кому нибудь шанс, хотя на самом деле никаких шансов не было. Волка не волновали крики, мужчину он оставил на поляне со сломанным хребтом, а из бегущей рвал на ходу куски мяса, потом остановился и пошел к костру. На ходу смачно почесываясь задней лапой и выкусывая блох. Кузьма Петрович Сундуков сидел в машине откинувшись на спинку и потягивал пиво из бутылки медленными глотками. \"Можно конечно,-думал он-завести себе такую же машину, хоть бы и эту, можно и жену завести и тоже трахать ее на опушке, можно даже устроиться на работу, в банк, или к при меру в зоопарк, одним словом жить себе по человечески и дурака Лешего больше не видеть\". Сундуков встал, потянулся, взял остывшие шашлыки и зашагал в чащу. Мясо он нес Леониду и стриженной дуре, что два месяца как поселилась в землянке. Сам Сундуков жаренного в рот никогда не брал. \"Бестолочь,-бормотал вервольф удаляясь-совсем без меня подохнут доходяги, разве можно вурдалаку третий год без крови\". А Леший сидя на болоте, втягивал в себя клюквенные кустики и перебирая губами снимал ягоды, руками же в это время собирая пластиковые бутылки и стаканы в пластиковый пакет.
|