Miss Chris Sid представляет «Приключения Керка Хэмметта»
(или я и И.М. «Комиксы на тему…»)

Светлой памяти
Жени Ишутина посвящается.

Глава I. Какой чудесный день!!!

Керк вышел из дома. Впервые, за всю свою жизнь он надел белый брючный костюм. Его шевелюра спадала блестящей чёрной волной на плечи. Стоял прекрасный солнечный денёк. Керк шёл, не торопился, до концерта ещё полчаса, да и идти-то всего пять минут. Сегодня они выступают вместе с Майклом Кэменом, будут играть знаменитую «Nothing else matters». Именно поэтому Керк шёл и улыбался, в предвкушении прекрасного вечера, который он проведёт в кругу своих друзей. 17 часов. На небе ни облачка, только одна малюсенькая чёрная тучечка, не предвещавшая ничего хорошего. Неожиданно Керк подскользнулся на банановой кожуре и, потеряв равновесие, упал в лужу, которая не высыхала уже лет десять. Внезапно начался сильный дождь с градом. Пока музыкант поднимался, его белоснежный костюмчик принял вид тухлого картофеля. Хэмметт сделал два шага, пытаясь выбраться из лужи, которая не высыхала уже десять лет, но снова потерял равновесие, в тот момент мимо проезжала тойота и окатила несчастного грязью. От его прекрасной шевелюры разило тухлой рыбой.

***
Шла женщина из магазина, несла в пакете рыбу. И тут, ни с того, ни с сего, пакет лопнул, и рыба оказалась в луже, которая не высыхала уже десять лет. Мадам склонилась над лужей, и до её премиленького носика дошёл не очень премиленький запах тухлой (!) рыбы. Мадам встала, оставив рыбу валяться в луже, и пошла по своим делам.

***
Упав во второй раз, Хэмметт ударился головой о тухлую рыбу. Его прекрасные волосы и телячьи реснички слиплись от грязи и воды, лившейся из малюсенькой чёрной тучечки, не предвещавшей ничего хорошего. Вставая, Керк в очередной раз подскользнулся на той же банановой кожуре.

***
Маленький мальчик утром гулял,
Зрелый банан он неспешно вкушал.
Съев, он увидел Великую Лужу –
Вскоре там Хэмметт банан обнаружил.

***
Первые два раза Керк падал на живот, теперь же, неизвестно каким образом, музыкант оказался на спине. Хэмми сам выбрал сей маршрут, в этом районе его никто не знал. И не удивительно, что шедшая мимо, пьяная бабка пнула его ногой, а какой-то очаровательный старичок, высунувшись из окна, вылил в лужу помои:
- Старуха! Ещё только шесть часов, а ты уже напилась!
«Шесть часов! – подумал Хэмметт, - а моё выступление полшестого! Ужас! Надо спешить!» Он собрался с силами, перевернулся на живот, одновременно обрызгав какого-то подвыпившего парня, вышедшего из-за угла. Чувак был хоть и не очень чистым, но такого вытерпеть не мог:
- Пьяный урод! – рявкнул парень, его голос не предвещал ничего хорошего.
Керк попытался подняться, но получил по мужскому достоинству и упал на колени. Подвыпивший чувак решив, что одного удара мало, толкнул грязного Хэмметта обратно в лужу. Характер музыканта не позволял стерпеть такое, поэтому Керк поднялся, держась одной рукой за воздух, а другой за достоинство и, покачиваясь, вышел из лужи. Подвыпивший чувак не любил длинноволосых, но очень любил подраться, и как результат – Керк снова получил между ног и упал.
Всем известно, что пиво – мочегонное средство, да и не только! Подвыпивший чувак решил справить мелкую нужду, да ни куда-нибудь, а на голову Хэмми, перед этим пнув его тройку раз. Облегчившись, чувак наклонился над Хэмми, решив перевернуть его лицом вверх. На чувака смотрели карие глаза. Парень встал и пошёл по своим делам, оставив Хэмми валяться. Проходивший мимо пьяница, видимо был сильно пьян, так как вылил остатки виски «из графина» на лицо стонавшему музыканту:
- Пить, пить…
- Извини, друг, больше не было, - изрёк волокуша и поплёлся дальше.
Спустя два часа шёл по улице коп, увидев пьяного грязного хиппи, от которого так несло, что даже вороны облетали его стороной, решил отправить его в вытрезвитель. К тому времени Керк уже успел потерять сознание, а когда очнулся, то увидел, что лежит на полу, а вокруг куча мала всякого сброда: нарики, волокуши с мордами уголовников и т.д.
- Наш грязный хиппи проснулся! Ну, и воняет же от тебя! Фу-у-у-у!!! Как называется твой одеколон? Наверное, «Навозная Куча»! Хе-хе!
- Я Керк Хэмметт!
- Да хоть Фрэнк Синатра!
- Я…, - сказал Керк и получил по роже.
- Ещё хочешь? – спросил верзила, подсовывая кулак к физиономии музыканта.
- Я гитарист METALLICA! – заявил Хэмметт, пытаясь успокоить разбушевавшихся алкашей, но снова получил по мардасам.
- А я фронтмэн NIRVANA, Курт Кобэйн, похоже? – спросил верзила.
Керк поднялся, открыл рот, но получил по своей ахиллесовой пяте и упал на колени.
- Вот, помолись-ка своей METALLIC`е! – сказал «Кобэйн», а точнее Курт.
- А мне можно? – раздался голос из помойки, т.е. из-за широченной спины верзилы.
- Конечно, Джим!
- Значит, ты у нас Хэ-е-е-емметт? – «лаского» поинтересовался Джим с квадратной мордой.
Керк понял, что если промолчит, то его замочат, а если что-нибудь скажет, то и постирают:
- Да-а-а, - проблеял гитарист.
- Очень приятно, Джимми Хэндрикс! – заявил Джим, улыбаясь во все двадцать три зуба.
- Но Хе-хе-хендрикс ум-м-мер…, - промямлил Хэмми, понимая, что это будет супер-ночь.
- Значит, воскрес из мёртвых, хе-хе, - засмеялся двадцатитрёхзубый и, схватив Хэмми за длинный грязный хайр, поднял и отшвырнул к стенке…
Утром Керк прямо из вытрезвителя был переведён на нары в отдельную камеру для особо «одарённых» алкашей.

Глава II. Страшна МЕТЛА во гневе!

На концерте Хэмми заменил какой-то чувак. И лишь на следующий день ребятам сообщили, что их сородич находится в каталажке; те решили внести залог за беспутного музыканта.
Придя домой и, приведя себя в порядок, Церковь Хэмметта поспешил в студию. Предстоял серьёзный разговор.
- You little stupid twat! – такими словами встретил его Хэтфилд.
- Fucking woman! – добавили Ларс и Джейсон.
Хэтфилд пустил в ход кулаки. Хэмми доставалось со всех сторон, а на закуску ему объявили, что он больше не участник METALLICA.
- А мы, чё, распались?! – офигел избитый музыкант.
- Типун тебе на задницу! Просто ты здесь больше не играешь! Мы тебя выгоняем! Понятно? – спросил Джеймс.

***
Гуляю по Механке, разговариваю с Фрэдом.
- Лёля, а ты хочешь попасть по ту сторону Океана?
- Ну, - сказала я и переступила через лужу. Всё закружилось у меня перед глазами. И вдруг появились три каких-то длинноволосых урода.
- So fucking? – заявила я, - who are you? Дьявол! Фрэдди, куда ты меня закинул?!
Три «урода» увидели Нечто в голубых джинсах-клёшах, чёрных «греческих» босоножках и розовой широченной блузке на выправку. На левом плече у Нечто висела маленькая белая сумочка, увешанная всем, чем придётся: скелеты, булавки, черепа, мартышки, какие-то непонятные брелки…; пять серебряных цепочек с кучей медальонов и талисманов вперемешку с семью разноформатными бусами находилось на шее. Из босоножек выглядывали пальцы с зелёными ногтями. Запястья рук украшало примерно то же, что и шею. Поэтому, при малейшем движении Нечто, всё позвякивало и постукивало. У Ларса челюсть отвисла, Джим и Джейсон уставились на Нечто, как баран на новые ворота.
- Вот Дьявол! И какого Лешего вы на меня уставились? Куда меня занесло-то?
- In California! – проблеял Ларс.
- Какая к Чёрту Калифорния? Где моя Механка? Моё пиано? – заныла я, - Фрэдди, верни меня на родину!
Пока ошарашенные музыканты соображали, что к чему, я, увидев электруху, направилась к ней под аккомпанемент собственных бус, цепочек и всего остального. До меня туго доходило, кто сие такие, а Фрэд решил ничего не подсказывать. Я обвела взглядом стены и наткнулась на фото Метлы…
- Мамма-миа! Это же Метла! Придушить бы вас, да жалко у пчёлки в попке!
- Что у пчёлки! – не понял Джемс.
- Я говорю, что можно бы вас придушить, да жалко у пчёлки в попке, - пояснила я, - «Надо же, мы говорим на одном языке, только не пойму на каком!» - подумала я и добавила уже вслух, - а где, интересно знать придурок Керк? Вы чё, его съели? – я села рядом с электрухой, мирно лежавшей на диване, - молчание знак согласия! – торжественно произнесла я и запела Заремкину песенку про одной-ей-известно-что, - I kill you and you and you. I love you and you and you, because…
Меня прервал Джеймс:
- Ты умеешь на чём-нибудь играть?
«Чую, здесь не обошлось без Люцци», - пронеслось в моей голове.
- Уже двенадцать лет на фоно играю. «Ты был рождён акробатом – всю жизнь менять города. Держись, малыш, пройдут года…»
Меня снова перебили:
- Не хочешь играть в какой-нибудь группе?
- Во, Чёрт! А вы чё, мои мысли читаете? Семья-а-а, - мечтательно протянула я, - пиано, гитара, бас – клёво!.. «Мы себе давали слово не сходить с пути прямого…» Только такой возможности ещё не было… «не сходить с пути прямого, но-о так уж суждено, и уж если откровенно, всех пугают перемены», - видимо меня прорвало, - «Yesterday, oh my problem seen so far away…», «Michelle, ma belle…», «Наш король – посланник небес! Наш король, как призрачный бес! Наш король избранник судьбы, наш король это лишь…»
- Если бы тебе предложили играть в группе?..
- Это чё, с вами что ли? А куда урод Церковный делся? «Эти глаза напротив, калейдоскоп огней!»…
- Он с нами больше не играет…
- Точно, съели! «Малыши просят Карлсона»…
- Ты согласна?
- Угу. Ради обглоданных костей Хэмметта, да упокой Дьявол его душу, всё что угодно! «Ты собиралась этой ночью посетить наш клуб»…

Глава III. Продолжение.

Всё это было, пока Хэмметт бился не за жизнь, а за чистую камеру с волокушами.
- А кто же занял моё место? – поинтересовался Керк.
- Лёля! Иди-ка сюда! – позвал Джейсон, - она попала к нам с помощью Фридриха, играет на пиано…
- Что?! – завопил Хэмметт.
- Она из России, - заявил Ларс.
- Да вы не имеете никакого права вышвыривать меня из группы-ы-ы-ы, - уже выл Хэмметт.
- Не вопи, не дома и дома не вопи, - сказала я, побрякивая и позвякивая.
Керк вновь открыл рот, видимо хотел что-то сказать, но вместо этого открыл лбом дверь.
С горя Хэмми поплёлся по той же улочке, где вчера встретил лужу, не высыхавшую уже десять лет. Зашёл в какой-то кабак и, заказав пиво, сидел с похоронной миной. На его счастье в том же кабаке находился Джимми, с которым Керк подрался прошлой ночью.
- Неужели, тебя выпустили?! – удивился шифоньер.
… после чего, Хэмми решил выплеснуть накопившиеся эмоции, благо «виски в графине» дали по мозгам. Из паба Керк вывалился всклокоченном состоянии и сильно в стельку. Проходя по той самой улочке, Хэмми увидел, что лужа, та самая лужа, которая не высыхала уже десять лет, высохла! Высохла за один день! За-один-день! Один день! День! На дне бывшей лужи лежала та самая рыба, о которую Керк шандарахнулся башкой. Как же от неё несло!!! Бедняга наклонился над бывшей лужей, вдохнул, исходивший от рыбы, тонкий восточный аромат и почувствовал, как к горлу подступает какая-то гадость. Пиво и виски сделали своё дело. У Церкви Хэмметта началась самая обыкновенная рвота. Наблевавшись всласть, Керк намылился домой. На его беду неподалёку прогуливалась и я. Церковь решила излить душу, да не на того слушателя напала:
- Ну, зачем я вышел вчера в белом костюме, когда на небе не было ни облачка, только малюсенькая чёрная тучечка! О, зачем я пошёл по этой чёртовой улочке! Теперь я – бездомный гитарист!
Хэмми обливался горячими, как солнце, пьяными слезами, а мне было так весело:
- Ха-ха-ха! Бездомный гитарист! Ха-ха!
- Теперь у меня нет семьи-и-и! – ныл Керк.
- И-и-и! Ха-ха-ха!
- За что мне всё это? – спросил Хэмметт с печальными щенячьими глазами, - что я такого сделал?
- На свет родился, музыкальная бестолочь!
- Что-о?! – Керк разинул рот от удивления.
- Псих с Гитарного Утёса! Вот что!
- Я не псих, я Керк, - вставил Керк, а я пошла дальше.
Хэмметта заколбасило и он свалился на дорогу. Мимо шёл вчерашний коп:
- Не хрена себе! Снова ты?!
На этот раз коп был в духе и не стал мочить Хэмми, а отвёз его прямиком в вытрезвитель. Ночь прошла спокойно. На следующий день Хэмми выпустили, и он отправился домой.

Глава IV. В дурку.

Дома, приведя себя в порядок, Керк обнаружил множество газет, в беспорядке лежащих на столе в гостиной. На первых полосах фотки с Хэмми и статьи в две-три колонки о случившемся за последние три дня: Хэмми в белом брючном костюмчике; Хэмми в луже; фонтан победителя смачно стекает по волосам побеждённого; Хэмми открывает лбом дверь; Хэмми дерётся в кабаке и т.д. Неожиданно Керк наткнулся: «Сегодня состоится концерт METALLICA с новым музыкантом вместо волокуши Хэмметта…»
… сидит в уголке, слушает «Nothing else matters», чёрные очки закрывают пол лица, по щекам стекают бриллианты слёз. «Sad but true» Вместо его гитары какое-то фортепьяно, пьянофортепьянное. Всхлипы…. Дрожит, плачет лох санфранциский. Чувак, проходивший мимо, увидел трясущегося и ревущего хиппи, сидящего на коблычках, и решил вызвать «Спокуху» для психов. Приехавшая жёлтая машинка, забрала Хэмми с собой. Тот жалобно выл на луну и поминутно вскрикивал:
- Я бездомный музыкант!
Или:
- Моё место занято!
Или:
- Лужа высохла! Лужа, лужа!
Привезли Керка на место назначения, но вот не задача! Дурдом-то переполнен! На счастье Хэмми, в это время проходил обмен придурками между психушкой Сан-Франциско и Шишкино. Ну, кто бы мог подумать, что наши Шишкари иногда удостаиваются чести пожить в американской психушке!

***
После выступления с Метлой, я болталась по городу.
- Фрэдди, может, вернёшь меня на родину? Чё-то скучно тут!
- Ну, что ж! Ваше желание для меня закон!
И вот я уже почти дома.
- Фрэд, а чё это ты меня сразу в деревню отправил?
- А чтоб тебе время не тратить на переезды…

***
В Шишкино Хэмми попал в величайшей депрессухе. Его поместили в комнату с Наполеоном и каким-то бывшим учёным, последний вызвался обучать гитариста Великому и Могучему языку.
- Вот завоюю Россию, сделаю тебя графом! - говорил Наполеон.
- Кому я нужен без гитары? – ныл Хэмми, а из карих глаз лились крокодильи слёзы.
… после четырёхнедельного бытия в дурке, Хэмми начал понимать, что если не сделает ноги, то станет Ленноном и влюбится в Йоко Оно, живущую за стеной и каждое утро поющую «Мишель».
Был солнечный вечер, на небе ни облачка, даже той самой малюсенькой чёрной тучечки не было. Керк гулял во дворе с Наполеоном и обдумывал план действий. Пришло время ужина, а Хэмметта и след простыл. Он уже доковылял до Ошалаево и стучался в дверь дома, принадлежавшего знаменитости этого края Жене Ишутину. Дверь открылась:
- Здравствуйте! Здравствуйте! И трижды-трижды здоровья!
«Из огня да в полымя», - подумал Керк.
- Заходите, барин дорогой!
- Я идти из Шишкино, я хотеть уехать, - сказал Керк на ломаном русском языке.
- Слушай, друг! Я буду учить тебя русскому языку, - Женя обрадовался новому знакомому, - друг, как звать-то тебя? Да, проходи, не стесняйся! Проходи в мои хоромы!
- Моё имя Керк Хэмметт!
- А я, Женя Ишутин. Ну, друг, откуда ты родом-то?
- Из Калифорнии, - Керк понял, что нашёл родственную душу и решил открыть своё сердце Звезде планеты Углич…

Глава V. Не было напасти.
Ишутин и Хэмметт подружились, спустя неделю Звезда планеты взял Хэмми за руку.
- Друг мой, сегодня я покажу тебе другую деревню! Я хожу туда каждый день. Пока я буду работать у одной бабки, ты посмотришь окрестности.
- Согласен, - сказал Хэмметт.
За последнюю неделю он почти отлично научился трепаться на русском, но только с чуть заметным калифорнийским акцентом. Эта неделя была самой лучшей с момента тучки и лужи в жизни Хэмми, в хоромах Ишутина он отдыхал душой. Но… «всегда есть это ***ное но, в каждом выборе присутствует оно». Пока Женя шастал где-то там, Керк увидел шикарную брюнетку в не очень пристойном одеянии…

***
Ко мне приехала моя подруга Ира Матвеева. Мы жгли костёр; она сидела, спустив лямки у своего топика, и ждала моего прихода. А я? Я где-то шлындала.

***
… Керк направился к брюнетке, но подойдя к костру (снова это но!), встал, как вкопанный. Словно из-под земли выросла я. Керк разинул рот, начал пятиться и сел задницей прямо в огонь. Затем, вскочив, завизжал, как ошпаренный поросёнок, и кинулся в ведро с водой, стоявшее рядом. Нас с Иркой это очень развеселило, поэтому Хэмми, услышав наш смех, подпрыгнул и побежал, куда глаза глядят, а глаза никуда не глядели.
Не было напасти…. Летало несколько пчёлок, никому ничего не делало, просто летало. И вдруг видят: бежит какой-то странный цветок, и решили его попробовать. Керк не знал, что махать лепестками строго запрещается,… поэтому несколько пчёлок погибли коммунистами за мир смертью храбрых, отдав свои жизни неизвестному цветку. Керк вбежал во двор и бросился на сено, пролежав там до поздней ночи, свернувшись калачиком. Хэмми зализывал раны так, как научил его Женя. Не найдя своего друга, Ишутин отправился домой. На полпути к дому, Женя наткнулся на меня:
- Государыня! Вы не видели тут такого хорошего молодого барина? Он с акцентом говорит.
- Нет…
Ира уехала, а Керк остался. На следующий день лицо Хэмметта приобрело такой вид! Мина распухла, под глазами фингалы, - чисто Дунька Распердяева! Хэмми дрых на сеновале, когда его разбудил Барсик. Кот прыгнул с досок прямиком на хайр Хэмметта. Тот вскрикнул от неожиданности и забился поглубже в сено. Я вскочила в одной ночнушке:
- Безмозглая блоха, чего ты орёшь?
- На меня что-то спрыгнуло! – жалобно промяукал Керк.
- Это Барсик, - сказала я, - сегодня ты будешь пахать.
- Как?
- Как лошадь…
Хэмми стал гнуть спину: то грядки вскопает, то воды из колодца принесёт, то корову подоит, постирает, помоет, погладит, подметёт.
- Я устал, я хочу есть и спать! – периодически выл Хэмми.
- А пообщаться с пчёлами не хочешь?
- Нет!!!
- Тогда представь себя рабом из древних Афин!
Дедушка с бабушкой относились к нему хуже, чем к самому последнему дворовому коту. Стоило Барсику мяукнуть, и Хэмми был готов помереть. Размах лапы Барсика приводил Хэмми в ужас и заставлял трепетать. Пищей ему были сухие корки чёрного хлеба и объедки от Барсиковой еды, иногда, по выходным, Керк делал себе рагу из сверчков под стрекозиным соусом. Он, как козёл лохматый, прыгал за бабочками, а затем варил из них суп методом Жени Ишутина. Нам не понадобился даже «Раптор», так как комары истреблялись в радиусе километра от дома. Периодически Керк пил комариную кровь. Также в его рацион питания входили листья одуванчиков, лопух, мать-и-мачеха, ромашка и сено.
Таким образом, Хэмми пробыл у нас три недели. Как-то он решил сварить духи «Вонизм №8» (Ишутин раскрыл секрет духов), главной составной частью был куриный помёт. Я такого стерпеть не смогла и вызвала Фрэда:
- Фридрих, убери его куда-нибудь!
- Неужели он тебе надоел?! Ну, ладно, отправлю его в Калифорнию!
Фрэд схватил отощавшего Хэмми и вернул на родину. Родина измаялась, искавши музыканта на роль сологитары. Никому не нужна была METALLICA без Хэмметта. Сидят Металликанцы у себя дома, вспоминают Хэмми:
- Зря мы с ним, тогда так поступили!
Вдруг с неба свалился тощий, как осока, Хэмметт и упал на колени:
- ПАРНИ!!! Возьмите меня обратно! Я больше никогда не буду связываться с ведьмами!!!
- Родной наш Хэмми! Прости нас грешных!
Затем последовали обнимашки и слёзы радости.
- Где ты жил? Ой, как ты исхудал!
- Меня научил русскому языку Великий человек Женя Ишутин. Я был в Шишкинской психушке и в Ошалаево, а в Моисеевском работал, как лошадь.
Как всегда бывает в американских сказках, в конце HAPPY END. И, только Хэмми, с диким священным ужасом вспоминает тот солнечный день, когда на небе не было ни одного облачка, лишь одна малюсенькая чёрная тучечка, не предвещавшая ничего хорошего, того парня, голос которого…, свой белый брючный костюм; банановую шкурку и тонкий восточный аромат; Лёлю-ведьмочку и Женю Ишутина; и, наконец, ту самую лужу.
С тех пор больше никто не видел Хэмми, гуляющим по той улочке, где когда-то была лужа, не высыхавшая десять лет!..
04. – 07.07.00.