Глава СL


Оставив генерала фон Арнима ликвидировать кризис в районе Глухова, Гудериан вылетел в штаб фон Бока на совещание, посвящённое предстоящему наступлению на Москву. На военном аэродроме в Смоленске он едва не столкнулся с выходящими из своего самолёта фон Браухичем и Гальдером. Главком сухопутных сил и начальник Главного штаба живо обсуждали положение на фронте группы армий «Север» и ушли вперёд, не заметив генерала. Гудериан последовал за ними. Говорил главным образом Гальдер. Обстановка на фронтах 18-й и 16-й армий неясная, погода плохая, противник подтянул значительные резервы и после снятия с фронта фон Лееба танков и тяжёлой артиллерии, привлекаемых для участия в наступлении на Москву, располагает численным перевесом и намерен перейти в контрнаступление. И всё же отзыв танков с севера в центр Восточного фронта давно назрел, и его следовало осуществить гораздо раньше. По словам капитана Мейснера, побывавшего с инспекцией в войсках группы армий «Север», местность, состояние дорог и почв под Ленинградом и на Валдае, перед фронтом 16-й армии, таковы, что использовать здесь танки – форменное безобразие. Однако генерал Буш, которому Браухич пообещал оставить часть танков корпуса Манштейна, категорически не хочет с ними расставаться. Во всех его пехотных дивизиях даже после подхода из тыла резервных маршевых батальонов некомплект в 1500 человек. 8-я танковая дивизия втянута в тяжёлые бои, и отозвать её в ближайшие дни невозможно. В 3-й мотодивизии большой некомплект в грузовиках, и починить вышедшие из строя машины до начала наступления не удастся – автопарк дивизии сформирован из трофейных французских грузовиков. Положение с танками в 39-м танковом корпусе безрадостное: в 20-й танковой дивизии из 210 танков осталось 44, в 19-й – 70. Фон Браухич поморщился: «Да-да, думаю, придётся направить на север треть всего пополнения для Восточного фронта, 50 машин». Услышав, что речь идёт о резервных танках, Гудериан навострил уши: в 3-й танковой дивизии Моделя танков не осталось совсем. Он поспешил догнать высокое начальство. После обмена приветствиями он тут же выбил из Главкома обещание отдать во 2-ю танковую армию остальные 100 танков (из них Гудериан к началу наступления получит только 50, остальные 50 по ошибке отправят эшелоном в Оршу, и там они застрянут до лучших времён и в наступлении Гудериана участия не примут).
Совещание проходило в неформальной обстановке. За общим завтраком Гальдер рассказал о замысле операции «Тайфун». Германская армия была готова начать 2 октября большое наступление, которому предстояло стать последней и решающей крупной операцией кампании 1941 года на Восточном фронте. Не располагая более стратегическими резервами в тылу, командование Сухопутных сил было вынуждено прибегнуть к крупномасштабной перегруппировке сил в пределах фронта и максимально усилить группу армий «Центр» за счёт её соседей. Группа армий «Север» передавала фон Боку большое количество танков, самоходок и тяжёлой артиллерии, группа армий «Юг» - возвращала 2-ю полевую армию и передавала один из танковых корпусов фон Клейста. Ожесточённые бои последних месяцев не заставили немецкие войска усомниться в своём превосходстве. Несмотря на накопленную усталость и потери, понесённые в личном составе и особенно в матчасти танковых и моторизованных дивизий, армия была готова предпринять последнее решающее усилие, сломить волю противника к сопротивлению и разгромить его до начала осенней распутицы. Предполагалось, что с завершением операции противник не сможет более препятствовать свободному продвижению моторизованных частей группы армий «Центр» вглубь своей территории, окружению пехотными дивизиями Москвы и выходу танковых авангардов к Волге, откуда авиация сможет уничтожить индустриальные центры Урала и Западной Сибири.
Уже во время завтрака на Гальдера посыпались вопросы о силах противника. Начальнику Главного штаба пришлось признать, что в прежние прогнозы живучести вооруженных сил СССР и способности русских продолжать организованное сопротивление после нанесённых их армиям сильнейших ударов, казавшихся смертельными, изначально была заложена ошибка: вновь формируемые и укомплектованные вновь произведённым вооружением дивизии появлялись у противника быстрее и в большем количестве, чем планировалось Паулюсом при разработке операции «Барбаросса». Сказалось принципиальное отличие войны как состязания во времени двух военных экономик от молниеносного блицкрига, в котором этим фактором можно было бы пренебречь. Блицкрига не получилось. Командование и теперь не располагало полной информацией о наличии у противника стратегических резервов и о военно-промышленном потенциале мобилизованной для нужд войны экономики в глубине страны. Людские ресурсы Советского Союза были неисчислимы. Однако качество спешно формируемых в последние недели новых дивизий было очень плохим, что позволяло рассчитывать на полный успех осеннего наступления и окончание всей кампании на Востоке до наступления зимы. Только что завершившаяся операция на Украине показала: русские сопротивляются из последних сил. После двух месяцев упорнейшего сопротивления их Юго-Западный фронт рассыпался в течение недели вследствие энергичной операции немецких бронетанковых войск на флангах, ставшей той соломинкой, которая ломает спину верблюду. Такого же эффекта фюрер ожидал теперь на московском направлении от назначенной на 2 октября операции «Тайфун».
После завтрака фон Браухич, Гальдер и фон Бок по очереди беседовали с командующими армий и начальниками штабов. Первым предложили высказаться Гудериану, главному герою Смоленского и Киевского сражений. Тот начал с того, что раскритиковал намерение фон Бока задействовать большое количество танков в ходе фронтального наступления на сильную оборону противника из района Рославля. Перемалывать поредевшие бронетанковые войска в лобовом наступлении на подготовленные укреплённые позиции артиллерии было, по мнению Гудериана, непозволительной роскошью. Неоправданно большие потери матчасти и топтание на месте под Ельней и под Ленинградом наглядно это продемонстрировали, и незачем было ещё раз повторять эту ошибку. Гальдер был согласен с Гудерианом, но фон Браухич уже пообещал танки фон Боку, а тот, в свою очередь, обещал их фон Клюге, и вопрос был на этом исчерпан. Тогда Гудериан обратил внимание собеседников на то обстоятельство, что на участке наступления, отведённом его армии, у противника за линией фронта на глубину 180 километров нет дорог с твёрдым покрытием, а это в сочетании с капризами осенней погоды очень скоро может породить неразрешимые проблемы со снабжением его танков горючим и боеприпасами. Генерал тут же предложил выход: его танки должны были начать наступление на двое суток раньше, прорвать фронт в районе Глухова и, преодолев за двое суток 180 километров, выйти в Кромах на дорогу с твёрдым покрытием и захватить аэродром в окрестностях Орла, а тыловые службы фон Бока должны подготовить к этому времени к переброске по воздуху 500 тонн горючего для немедленной организации в захваченном Гудерианом Орле базы снабжения, что сделает возможным развитие стремительного наступления во фланг и тыл войскам Брянского фронта генерала Ерёменко. Кроме того, Гудериан потребовал поддержать его удар в первые два дня всеми силами бомбардировочной авиации. С этими предложениями Браухич и Гальдер сразу согласились: помимо того что доводы Гудериана были убедительны сами по себе, превентивный удар его армии должен был дезориентировать командование противника в определении направления главного удара группы армий «Центр». После этого Гудериану уже не составило труда вытребовать шесть пехотных дивизий для обеспечения флангов и защиты коммуникаций в ходе наступления его армии на Орёл.
Браухич, Гальдер и Кессельринг остались ночевать в Смоленске в штабном спецпоезде фон Бока, а Гудериан вернулся к войскам, которые уже начали по приказу, переданному из Смоленска, проводить перегруппировку, на которую им отводилось два дня. Остающиеся до 29 сентября три дня армия должна была, по замыслу Гудериана, отдыхать и приводить себя в порядок перед наступлением, однако отдыха не получилось.
Левый фланг Брянского фронта генерала Ерёменко, который предстояло атаковать Гудериану, был прикрыт тремя стрелковыми дивизиями 13-й армии генерала Городнянского и танково-кавалерийской группой генерала Ермакова. В конце августа и начале сентября группа Ермакова в составе 108-й танковой дивизии, 4-й кавалерийской дивизии, к которым позже присоединилась 141-я танковая бригада, потрепала восточнее Трубчевска переправившийся через Десну 47-й танковый корпус Гудериана, предотвратив глубокий обход и окружение 13-й армии. После этого, когда Гудериан по приказу Главного штаба свернул плацдарм под Трубчевском, группа Ермакова, усиленная 121-й стрелковой, 21-й кавалерийской и 50-й танковой дивизией, а также артдивизионом «катюш», в середине сентября развернула наступление на левом берегу Десны против левого фланга Гудериана в районе Шостки и Новгород-Северского. В наступлении приняли участие и три стрелковые дивизии 13-й армии. Генерал Ерёменко хотел во что бы то ни стало оправдаться перед Сталиным, недвусмысленно и заслуженно обвинившим его в безответственно взятых на себя обязательствах не допустить прорыва Гудериана в тыл Юго-Западному фронту. Ерёменко не жалел мобильных резервов, он ослабил центральную группировку между Рославлем и Брянском и не оставил ничего для создания резервного рубежа обороны между Глуховом и Орлом. Однако достичь значительных успехов на фланге Гудериана он так и не смог. Не помогли и залпы «катюш». Ерёменко отбил Ямполь и несколько деревень. Гудериан не желал уступать инициативу и сам атаковал силами 29-й мотодивизии и 293-й пехотной дивизии. Ожесточённые встречные бои продолжались до конца сентября, когда Гудериану, в связи с развёрнутым против всего его левого фланга контрнаступлением, в котором приняли участие усиленный двумя танковыми бригадами кавалерийский корпус Белова и две переброшенные противником из-под Смоленска гвардейские дивизии, закалённые в летних сражениях, пришлось ввести в бой все свои резервы. Неосторожно выдвинутая Гудерианом в район Штеповки 25-я мотодивизия, которой он собирался наступать с юга на Сумы и тем самым обезопасить правый фланг танкового клина в первые два дня наступления на Орёл от удара с юга, сама подверглась удару с трёх сторон и была разгромлена. Гудериану пришлось менять на ходу план операции, сворачивать свой правый фланг и вводить 48-й танковый корпус генерала Кемпффа в прорыв севернее, позади 24-го танкового корпуса.
Утро 30 сентября было ненастным, и пикирующие бомбардировщики не оказали поддержки наступлению Гудериана. Главные его силы – 47-й и 24-й танковые корпуса – были сосредоточены в районе Глухова и Ямполя. Наступление, начатое этими корпусами после артподготовки на флангах 40-километрового участка фронта по обе стороны дороги Глухов-Севск, стало полной неожиданностью для противника, перестраивавшегося для обороны на ходу и не подготовившего резервных рубежей в ближнем тылу. 4-я танковая дивизия генерала Лангермана неожиданно легко, с ходу опрокинула советские аванпосты и, прорвав в ходе ожесточённого, но непродолжительного боя неглубокую оборону, покатилась по дороге Глухов- Севск-Кромы-Орёл, расстреливая, расталкивая и опрокидывая движущиеся навстречу грузовики с подкреплениями, которые противник подтягивал к передовой, готовя, по-видимому, наступление на Глухов. Около полудня Гудериан выехал в сторону Севска, по улицам которого уже шли танки 4-й танковой дивизии. Возле придорожной мельницы на вершине холма, вокруг которого утром развернулись жаркие бои, он встретил генералов Лангермана и фон Швеппенбурга. Поздоровавшись, генералы в сопровождении адъютантов отправились на мельницу, чтобы окинуть взглядом поле боя, заваленное телами убитых и раненых, изрытое воронками от снарядов, усеянное перевёрнутыми лафетами противотанковых пушек, дымящимися коробками подбитых танков и бронемашин и догорающими остовами грузовиков. В густой траве возле мельницы генералы наткнулись на русского офицера, безуспешно пытающегося связаться по телефону со штабом в Севске, и взяли его в плен, после чего оставшиеся без командира 13 бойцов сами вышли из-за мельницы с поднятыми руками и сдались. После утреннего боя у них не осталось ни гранат, ни патронов. Генерал Лемельзен доложил Гудериану, что Севск занят и что танки 4-й танковой дивизии остановились в ожидании заправщиков. Гудериан отправился в Севск, проехал через него и в четырёх километрах севернее встретил полковника Эбербаха, командующего авангардом 4-й танковой дивизии. Доложив обстановку, полковник сообщил, что слил оставшееся горючее в баки одного из танковых батальонов и готов немедленно продолжить наступление на Дмитров-Орловский и Кромы. В это время проглянуло солнце и послышался гул советских бомбардировщиков. Они сбросили бомбы на Севск и на растянувшуюся по дороге колонну 4-й танковой дивизии и улетели, не причинив большого ущерба, так как бомбили не снижаясь. Приказав полковнику Эбербаху продолжать преследование противника, Гудериан выехал с ним на передовую, объявил благодарность личному составу батальона авангарда, пожелал успеха его командиру майору Юнгенфельдту и поехал обратно в штаб корпуса. К вечеру батальон Юнгенфельдта преодолел 130 километров и занял Дмитровск-Орловский, оказавшись в глубоком тылу фронта Ерёменко. На следующий день батальон был в Кромах, в 25 километрах южнее Орла. В тот же день фронт 13-й армии был прорван на всём 40-километровом участке между Глуховом и Ямполем, 13-я армия была отброшена на север, в прорыв двинулись сплошной колонной все мобильные части Гудериана. В этот день он не опасался за свои фланги: справа перешла в наступление и заняла Гадяч 6-я армия фон Рейхенау, слева 2-я полевая армия перешла в наступление с рубежа реки Судость на Трубчевск, ещё севернее перешли в наступление главные силы группы армий «Центр». 4 октября танки 4-й танковой дивизии катились по улицам Орла, обгоняя продолжающие ходить городские трамваи. Когда танки генерала Лангермана входили с юга в Орёл, через орловский вокзал проскочил на север эшелон с новенькими танками Т-34. Это были танки 4-й танковой бригады полковника Катукова, сформированной в Харькове в сентябре. Спустя два дня эти танки остановят наступление Гудериана на Тулу сильным встречным ударом между Моином и Мценском. Впервые сойдясь во встречном бою с целой бригадой танков Т-34, 4-я танковая дивизия окажется в тяжёлом положении и будет отброшена от Мценска с большими потерями. Генерал фон Арним отыграется на другом фланге. Заправив танки переброшенным в Орёл по воздуху горючим, он во главе 17-й танковой дивизии ворвётся с юго-востока в Брянск и захватит мост через Десну. В Брянске полностью повторится смоленская история: танки и мотопехота Гудериана войдут в город с той стороны, откуда их не ждали. В тот же день 46-й танковый корпус фон Фитинггофа, введённый фон Боком в прорванный в районе Рославля центр фронта Ерёменко, займёт Юхнов, выйдя левым флангом с юга к Вязьме и грозя перерезать коммуникации Резервного фронта Будённого, обойдённого с севера танками Гота, прорвавшими наконец оборону Конева на реке Вопь севернее Ярцево и развернувшими наступление на Холм.
Войска Брянского, Западного и Резервного фронтов в первые четыре дня операции «Тайфун» были расчленены и частично окружены мобильными войсками Гудериана, Гёпнера и Гота. В образовавшиеся прорывы двинулись колонны немецкой пехоты и артиллерии. Прогноз Гитлера, предсказавшего быстрый развал обороны противника под ударом фон Бока, подтвердился. Поняв, что Ерёменко, Конев и Будённый положения уже не спасут, Сталин спешно отозвал из Ленинграда генерала Жукова. Когда Жуков прилетел, 6-я и 7-я танковые дивизии генерала Гота уже заняли Холм, перешли Днепр по неповреждённому мосту и вышли к Вязьме с севера, соединившись с 10-й танковой дивизией из корпуса фон Фитинггофа. С опозданием на два с половиной месяца Гот и Гудериан замкнули большой танковый котёл восточнее Смоленска.