Идет дождь. Автобусная остановка в вечерних сумерках. Обычная ситуация: люди, ждущие своего автобуса, кучно стоят под протекающей шиферной крышей. Стоят, молча, да и что толку говорить в такой скверный дождливый вечер. Вокруг очень сыро, лужи, на дороге образовался огромный глубокий ручей, текущий по наклонной куда-то вниз. Становится холодно. Люди закрываются, поднимают воротники, кутаются в пальто, куртки, застегивают молнии. Некоторые курят, некоторые не могут зажечь промокшие от дождя спички и зажигалки. Чихают, кашляют, шуршат пакетами, сопят и шмыгают носами.
Вдали начинают виднеться огоньки оранжевых фар.
- Автобус, - перешептываются люди, нарушая уличную тишину.
Самые смелые первыми выбегают под дождь, лишь бы не дать другим усесться на мягкое кожаное сиденье, каковых не так уж и много. На места ушедших тут же становятся опаздывающие, и первым ничего не остается как встать под и без того капающие, кроны деревьев.
- Нет, это не автобус, - усмехаются остальные, но не подают вида.
Вот уже и показываются очертания транспорта. Громоздкая фура громко проезжает мимо остановки. В ее кабине мельком виднеется лицо довольного водителя и уже через несколько секунд грузовик вновь превращается в пару, но уже красных огоньков, тормозя где-то на повороте. Но к радости людей из-за деревьев вновь светят фары, и к остановке подъезжает долгожданный желтый ржавый автобус, которого и транспортом-то нельзя и назвать. А толпе все равно, толпа быстро двигается с места, несмотря на грязные брызги из-под колес, и шумно заходит в открывающиеся двери.
Автобус набирает скорость, и оказывается в нем не так уж, как казалось, и много народа. Люди расступились, уселись и даже как-то странно, не находя общих тем на улице, загалдели между собой, обсуждая тот самый дождь и всю накопившуюся, остальную, информацию сегодняшнего рабочего дня.
Мимо мелькают бетонные столбы, иногда переходящие в деревянные, но не меняющие свою дорожно-освещающую функцию, редкие намокшие люди, не попавшие на остановку вовремя, просящие остановиться водителя. Водитель уступает и тормозит автобус. Люди заходят и, с благодарным видом, расходятся по обеим сторонам. Среди них оказывается и пожилой автослесарь Тихонов Алексей Геннадьевич. Ему, как пенсионеру, тут же уступают место более молодые и он садится. Напротив, около окна, к Алексею Геннадьевичу поворачивается молодой человек, лет двадцати пяти, и улыбаясь, обращается к тому.
- Здравствуйте, - говорит он, с не спадающей с его лица улыбкой, - вы меня не помните?
Алексей Геннадьевич приподнимает уже почти седые брови и узнает в человеке, не без усилий, своего бывшего подчиненного.
- Здравствуйте, - отвечает Алексей Геннадьевич своим хриплым голосом, -….
- Петров Денис, - представляется молодой человек и смахивает со своей брови каплю, - помните?
- Да, да, - кивает Алексей Геннадьевич, - год прошел… и кем ты сейчас работаешь?
- У меня своя мастерская, - все так же улыбается тот.
- Быстро же ты … - удивляется и одновременно завидует Тихонов, - а я вот все так же. На пенсию ушел в этом году.
- Да, пора бы уже на покой, - подтверждает кивком Петров, - а как там ваша жена?
- Живее жена будет, - морщится Алексей Геннадьевич, вспоминая свою старуху, - ну а ты, женился? Или еще холостой?
- Холостой, - отвечает Петров и всматривается в автобусное стекло, - пока не женат.
- Да, ты смотри быстрее, а то пропустишь вот как Григорьев и все, считай что жизнь кончилась …- Тихонов задумался.
- А как он, кстати, поживает? – вспоминал Петров, что из себя такое Григорьев.
- Спился, - бросил рукой Алексей Геннадьевич, - и помер …
- Как так? – ложно удивился Петров и открыл рот, но так и не смог достать из своих воспоминаний портрет Григорьева.
- Хоть он и покойник теперь, - добавил Тихонов, - а пользы с него никакой не было, убытки одни, мотор испортил, аккумулятор посадил, а за все я отвечай …
Тихонов постучал указательным пальцем себе в грудь.
- Чуть не уволили из-за него, поганца …
Петров кивнул, достал платок и вытер мокрый нос.
- Вот только я не помню, почему ты ушел? – продолжал Алексей Григорьевич.
- Так вы же меня сами и уволили, - глупо улыбнулся Петров.
- Постой, за что же? – Алексей Григорьевич пожал плечами, - не ты ли покрышки таскал?
- Я …, - тихо признался Петров, чтобы его не услышал еще кто-нибудь.
Тихонов переменился в лице.
- И я за тебя еще уплачивал за них! – гневно посмотрел он на Петрова, - и попало мне от хозяина из-за тебя!
Но не успел он договорить, как автобус резко останавливается, дабы самому не врезаться в впереди останавливающийся грузовик. И Петров, в суматохе, не зная за что ухватиться, хватается за первое попавшееся под руку, а именно за ухо Алексея Геннадьевича, но не удержавшись на ногах падает на пол, почти как и все стоящие в автобусе. В автобусе начинается переполох, у некоторых начинают выступать синяки на теле, пару человек разбили носы. Только лишь Тихонов Алексей Геннадьевич недоуменно ощупывает правую сторону своей головы. По его ладони капает кровь, но чего-то не хватает, нет уха.
- Ухо, где мое ухо! – кричит панически он, - ухо, мое ухо!
С пола поднимается Петров, в его правой руке маленький кусочек кожи. Петров изумленно протягивает его Тихонову.
-Ухо, мое ухо! – выхватывает ухо Алексей Геннадьевич и шокировано не знает, что с ним делать.
- Вам бы в травмпункт, - высказывает идею Петров и чешет затылок.
- Что ж ты наделал, куда же я теперь без уха? – дрожит Тихонов.
- Вам бы в травмпункт, - повторяет Петров, - его пришьют, поверьте мне …
недоумение Алексея Геннадьевича внезапно переходит во гнев. Он хватает Петрова свободной рукой и треплет.
- За что ты меня так? – трясет он его, - за что?
Петров вырывается и успокаивает Тихонова.
- Я вас провожу, я знаю, где травмпункт …
- Я сам знаю! – кричит Тихонов и вставая толкает Петрова, - пусти проклятый!
Алексей Геннадьевич встает и выходит из автобуса.
- Может, все же вас проводить, - где-то сзади доносится голос Петрова.
- Молчи, поганец! – кричит ему Тихонов, проходя мимо какой-то дорожной аварии.
С его руки, прижатой к месту оторванного уха, течет кровь, падая в дорожный песок, освещенный фонарями. Он идет по направлению к травмпункту.
- Все вы, поганцы, чего-то хотите, а мне отвечать! – бормочет он и замолкает. Через минуту его силуэт полностью рассеивается в сумерках, лишь где-то сзади слышны какие-то крики и шум быстро проезжающих автомобилей.

28.08.02