Посвящается моей любимой Женщине, воодушевляющей и
вдохновляющей меня на свершение новых открытий во Вселенной, имя которой – Человек.




ЧАСТЬ 2



БЛАГОДАРЮ ТЕБЯ, СУДЬБА!



Благодарю тебя, Судьба,
За даль, что встала у порога,
И что влечёт меня в дорогу
Твоя призывная труба.
Вперёд! Вперёд!!! Горит звезда,
И сердце рвётся вслед за нею,
И я надеюсь, что успею
Познать суть слова НАВСЕГДА…

Благодарю тебя, Судьба,
За время вечного скитанья,
За радость встреч, боль расставанья,–
Ты зла ко мне – и так добра!
Ты в беспредельности полна
Мерцаньем крохотных мгновений –
Их чередой перерождений
Несёт вселенская волна…

Благодарю тебя, Судьба,
За краткость строчек вдохновенья
И неуёмный жар влеченья
Соединить все "НЕТ" и "ДА".
Я слышу, как растёт трава,
Едва глаза свои прикрою,
И неба синь над головою
Рождает храмов купола.

Благодарю тебя, Судьба,
За испытание тобою,
Ведь честным стать с самим собою
Большого стоило труда:
Я израстаю из рубцов,
Что моё сердце залатали…
Меня услышишь ты едва ли,
Но слышу я твой трубный зов!

ГЛАВА 1



ПО ТУ СТОРОНУ



На очередное дежурство Алекс торопился как никогда. Нетерпение доводило его до изжоги, и Алексею до чёртиков хотелось повидаться с Тором. Тем более, что Александр Григорьевич своим содействием, считай, благословил их общение, и Циркуль как минимум три недели не будет встревать в разговор со всякими дурацкими "чо?" да "зачем?" – наконец-то мечта Алекса сбылась, и ему можно без помех и опасений встречаться с другом. Алексей желал сообщить Тору нечто очень важное, и по пути на работу он представлял, как лучше преподнести известие о том, что…
– … Я вчера был в церкви,– коротко выдохнув, без обиняков выложил Алекс.
– Вижу, ты перестал ходить окольными путями,– улыбнулся Тор.– И каковы же твои самые первые впечатления?
– Самые первые?– задумался Алексей, и лицо его слегка омрачилось.
Правая бровь Тора чуть вздёрнулась:
– Что такое?
– Я… не знаю, правильно ли поступил. Я не подал милостыню нищим…– Алекс взглянул Тору в глаза: осудит его за это друг или нет?
– А, вот ты о чём… Не переживай, нищие на самом деле не испытывают недостатка в деньгах. Их профессия – зарабатывать на людской жалости. Одни в поте лица добывают свой хлеб, другие паразитируют на первых, побираясь и попрошайничая.
– Откуда ты знаешь? Может, они голодают, может, им надеть нечего…
– В следующий раз подай нищему кусок хлеба и какие-нибудь свои старые вещи. В девяти случаях из десяти и еда, и одежда будут тут же выброшены. А тебя, Алекс, обвинят в жадности те, кто сам и скуп, и мелочен…
– Уже обвинили,– махнул рукой Алексей.– Я дал одной бабке булочку…. Она стала требовать денег, а булочку в урну бросила. Мне сказали, что я жадный человек, и при этом плевались и ругались так грязно… Пригрозили, что я не войду в Царство Божье…
– Они солгали тебе, хотя бы потому, что ты умён. Жадный человек не может быть умным. Да, он может быть дьявольски расчётлив, он может высчитать с точностью до секунды и пенса какой-либо процесс, и результат окажется точен. Только его расчётом движет отнюдь не разум – им движет жажда обогащения и стяжательства, что не имеет ничего общего с умом. Разум человеку дан от Бога, а хитрость подарена дьяволом… Помни: жадность и глупость – родные сёстры, которые всегда ходят рука об руку. Понятно?
– Понятно,– Алексей вздохнул.– Но они говорили мне, что только истинно верующий будет удостоен милости Бога, а те, кто не подаёт милостыню нищим, не может верить фанатично, как того требует Всевышний…
Тор брезгливо поморщился:
– Боже, что за бред они несут! Религиозные фанатики кричат о том, что только они и им подобные есть истинно верующие. Но посмотри, Алекс: такие люди весьма часто убивают своих оппонентов и конкурентов. Попробуй встать рядом с нищими – на паперти все лучшие места давно разделены, а сирого и убогого новичка могут запросто лишить жизни. И я так скажу тебе, мой друг: Богу нужны не верующие, а следующие Ему – таких единицы на сотню, а то и на тысячу. Верить мало. Вера, не подкрепляемая действиями – ничто, значимы лишь поступки. Это первое…
– А что второе?
– Фанатичная вера тоже бывает разной. Верующие в гитлеров и сталиных следовали за своими предводителями, преступая через первейшую заповедь: "Не убивай!.." Беда в том, что люди слушают лживых оракулов, наряжающих кривду в одежду правды. Божки требуют безоговорочного поклонения и подчинения себе в обмен на обещания привести "заблудших овец" к светлому будущему. А истинно верующих фанатичные лжецы убивают или выставляют на посмешище. Так, святоши, блюдущие религиозную мораль, убили православного священника Александра Меня.* Его приход во время проповедей был переполнен, в то время как соседние пустовали… Так депутаты Верховного Совета СССР не давали рта раскрыть академику Сахарову, улюлюкая, аплодируя и топая ногами в зале заседаний. Политиканы освистали Человека, многократно превосходящего их и по интеллекту, и по достоинству. Так называемые "народные избранники" шельмовали нобелевского лауреата, которому и в подмётки не годились, ибо он сказал: "Я не разделяю ваших взглядов, но готов жизнь отдать за то, чтобы вы имели возможность их высказать…" На планете Земля явственно ощущается нехватка истинно верующих. Прискорбно, но факт…
– А… какие они, истинно верующие? Ведь, чтобы меньше ошибаться, нужно уметь отличать одних от других…
– Истинно верующий тот, кто помогает ищущему встретиться с Богом в себе,– он лишь указует направление, в котором следует двигаться. Истинно верующий говорит: "Не поклоняйся мне, ибо я лишь проводник, и не ищи во мне посредника – если ты хочешь общаться с Богом, ты должен делать это сам, потому что только ты можешь задать Ему вопрос и получить ответ напрямую. Доверяясь посреднику, можешь ли ты быть уверен, что тот не лжёт?" Посмотри, ведь настоящих священников мало, очень мало,– большинство просто хорошо зарабатывают на имени Бога, и от имени Бога требуют к себе особого уважения и почёта, денег и власти. А кто они на самом деле, эти святоши? Дельцы от религии, морочащие людям головы. Разве кто-нибудь из них заинтересован в том, чтобы человек действительно пережил ВСТРЕЧУ с Ним? Если бы это было так… Но ведь никто – за редким исключением – не показывает Пути. Гораздо приятнее зарабатывать деньги на людской глупости и невежестве… Истина заключается в том, что ни один человек не нуждается в посреднике для общения с Богом, но такому общению обязательно следует учиться. А на самом деле, посмотри, что происходит: разжиревшие и раздувшиеся священники и вожди всех мастей пытаются заслонить собою Небо, чтобы закрыть от простого человека даже малейшую возможность Встречи с Всевышним. Дураками легко управлять – вот один из секретов власти. И чем темнее душа, тем труднее сквозь её мрак пробиться свету знаний, и прежде всего – знаний человека о себе самом. Вот и выходит, что священникам и политикам, жаждущим власти, выгодно дурачить, а не учить тех, кто обращается к ним за помощью… Посмотри, как умело пользуются власть предержащие глупостью людской: они не говорят ведь, что у Единого Бога и Вера одна – нет, им надо разорвать веру на куски. Всякий священник цепляется за свой клочок растерзанного Бога и называет этот клочок религией. Всякий правитель норовит отщипнуть у соседа кусок земли пожирнее и назвать захваченную территорию своим государством. И тёмные люди живут разрозненно во враждующих странах, молясь и поклоняясь каждый своей части Бога, не замечая ЦЕЛОГО. Религия превратилась в бизнес, выгодный и политикам, и священникам. Ведь, практически, деньги делаются прямо из воздуха, более или менее умело сотрясаемого елейными речами властолюбцев,
________________________________________________________________________
* – убийство Александра Меня произошло после распада СССР, а Сахарова освистывали во времена перестройки – я намеренно совместил во времени два этих события, ибо в данном случае важна не хронологическая последовательность, важен принцип: неугодных правдолюбцев устраняли физически и обливали грязью во все времена и во всех странах (автор)
которых ничуть не беспокоит поиск страждущей души. Вот, к примеру, знаешь ли ты, что Русь крестили в девятьсот восьмидесятом году католические священники, и лишь в тысяча пятьдесят четвёртом году произошло разделение на католицизм и православие. А русским людям всё время врали попы, что, дескать, православие является исконно русской верой… Хотя на самом деле раскол произошёл по политическим причинам (а, как ты знаешь, политику и власть питают деньги), священники устроили грызню между собой, норовя урвать кусок пожирнее. И в этой сваре, поверь, никому из дерущихся за власть нет дела до ищущих Встречи с Богом…
Алексей восхищённо выдохнул:
– Тор! Обладая таким острым умом, ты можешь стать настоящим политиком или священником…
– Нет, Алекс. Во-первых, мне это ни к чему. Во-вторых, политика – тот же наркотик, только наркотик для ума. Политиканы создают вид, что борются с героином, кокаином, алкоголем, никотином… На самом же деле они выставляют для общества ложную цель – мираж, достичь которого невозможно. Виной возникновения наркомании и алкоголизма являются действия священников и политиков, болезнь которых куда более опасна – неуёмная жажда власти, денег и секса отравляет душу: стремление любой ценой удовлетворить свои амбиции и в глазах окружающих людей выглядеть престижным и преуспевающим делает из человека свободного – раба! И наркотики помогают политикам и священникам закабалить человека – на самом деле, наркотики не враги, а тайные союзники святош и политиканов…
– Ух, ты… Хорошо придумано!
– Да, конечно… И ловкачей от религии и политики мало заботит истина а если они и говорят правду, то далеко не полную…– Тор задумчиво поводил пальцем по обивке двери.– Скажи, Алекс, что ты знаешь об Александре Невском?
– Ну, наверное, он святой… Ещё его именем назван орден, которым наградили Александра Григорьевича…
– Вот как?– перебил ответ Алексея Тор.
– Я не знаю подробностей, постеснялся расспрашивать. Слышал, он в Афгане вывел из окружения что-то около роты, а после этого у него начались странности в поведении… Его многие считают чудаковатым и… опасным.
– Побольше бы таких опасных чудаков, давно жили бы при коммунизме. Так кто он был, Александр Невский?
– Храбрый полководец, защитник всея Руси, пустивший под лёд тевтонских рыцарей. Он сдерживал натиск монголов…
Тор криво улыбнулся:
– Священники и политики почему-то упустили несколько маленьких деталей. Первая: да, монголы не ходили на Новгород, потому что, как ты говоришь, защитник всея Руси ползал на коленях перед монгольским ханом и платил дань Орде. Вторая: Александр отстоял Новгород в битве, но трижды был изгоняем из него – за казнокрадство. Почему эти факты скрыли от людей, как ты думаешь?
– Наверное, чтобы оградить святость от греха…
Ироничная улыбка едва коснулась уголков губ Тора:
– Нет святости и нет греха, есть то или иное суждение об одном и том же поступке. Тот же Александр Невский по нынешним законам мог быть трижды осуждён за хищения в особо крупных размерах и один раз – за измену Родине. Насколько мне известно, в УК СССР по этим статьям предусмотрена смертная казнь, и вроде как выходит, что легендарный полководец вовсе не герой… Однако, кто не без греха под лунным светом?– Тор потёр ладонью щёку.– Скажи, Алекс, почему герою "забыли" его "мелкие" грешки, как ты думаешь?
– Наверное, потому, что у святого не может и не должно быть человеческих недостатков.
– Именно так. Святым может сделаться лишь тот, кого не за что осудить, а ведь люди в массе своей склонны к осуждению. Вот и пытаются всеми возможными способами "зализать" щербинки в биографии или истории и сделать картинку глянцевой. Убери ретушь – и люди ужаснутся открывшейся им правде. Ложь сладка и приятна, но её яд превращает человека в живой труп – и такие заживо умершие послушны злобной воле Повелителя. Те же немногие, кто предпочитает пить горькую микстуру правды, становятся Властелинами, но не кому-то, а себе…
– Кажется, я начинаю тебя понимать, Тор,– Алексей потёр пальцами виски: видать, тяжело давалось ему это понимание.– Микстура и вправду горькая.
Друзья помолчали немного, прежде чем Алекс решился попросить:
– Тор, расскажи, что было дальше… после Перехода.
Тор молча вздохнул. Алексей не отставал:
– Тор, ну, расскажи. А?

… Гора Времени дышала всей грудью, изрыгая из своего чрева сотни и тысячи тонн песка. Здесь, по другую сторону Перехода, вроде всё было в порядке. По крайней мере песчаные волны катились сверху вниз, как и положено по законам притяжения. Но в одном гора-близнец напоминала свою потустороннюю сестру: сколько бы она ни выбрасывала из своего жерла песка, её не становилось больше ни на йоту. Похоже, обе Горы Времени сохраняли постоянные размеры именно благодаря друг другу.
Иса и Тор благополучно скатились по склону и, взявшись за руки, наблюдали, как величественно плывут в голубом небе золотистые волны, отбрасывая блики под ярким солнцем.
– Ой, гляди!– вдруг вскрикнула Иса и вцепилась в мужчину.
Тор и сам увидел его.
В клубах песка и пыли из жерла Горы Времени вылетел истребитель. Каким чудом он прошёл сквозь Переход, одному Богу известно… Видимо, пилот "Ястребов" был асом из асов: едва вынырнув из пучины небытия, он в доли секунды сориентировался и, обнаружив преследуемых им людей, начал разворачивать самолёт в их сторону.
Тор с Исой находились на открытом пространстве, и им абсолютно негде было спрятаться – вокруг, насколько хватало глаз, простиралась выжженная солнцем пустыня, гладкая и ровная, словно столешница из прессованного камня и песка.
Пилот перехватчика тем временем завершил боевой разворот, заплясали язычки пламени по бокам фюзеляжа, и по телу Горы к Исе и Тору потянулись две цепочки фонтанчиков. Разрывы от снарядов авиапушек стремительно приближались к беглецам… Девушка бросилась в объятия мужчины и, стараясь вжаться в него всем телом, от страха закрыла глаза и крепко зажмурилась…
Дальше случилось то, чего Тор вовсе не ожидал. Когда перехватчик пролетал над катящейся сверху песчаной волной, она вдруг стремительно вздыбилась на невообразимую высоту, словно вышедшая на сушу цунами. Лётчик даже успел среагировать и попытался уйти в небо, но огромный вал песка захлестнул самолёт и, словно прибой щепку, швырнул его вниз, закрутил и подмял под себя…
Иса, перестав слышать вой двигателей перехватчика со стрельбой авиационных пушек, осмелилась открыть глаза.
– Круто ты его…– севшим от испуга голосом проговорила она.
К подножию Горы скатывались покорёженные, изуродованные до неузнаваемости останки самолёта. Тело же пилота, на удивление, осталось совершенно целым – правда, душа его отлетела в мир иной: изо рта и носа лётчика тонкими струйками высыпался мелкий белый песок. Тор не стал разубеждать девушку в том, что он не имеет никакого отношения к гибели истребителя. Дождавшись, когда обломки съедут вниз и остановятся, Тор потянул Ису за собой:
– Пойдём, поищем чего-нибудь съестного.
Иса брезгливо поморщилась:
– Я что, должна обирать мертвеца?
Тор выпустил руку девушки из своей и, повернувшись к ней всем корпусом, спокойно объяснил:
– Милая Иса, здесь не до соблюдения этикета. Это война. Буквально минуту-другую назад вот этот самый мертвец нас хотел сделать мертвецами. А теперь посмотри вокруг: видишь ли ты где-нибудь хоть одну чахлую былинку? Нет никаких признаков ни еды, ни воды. И если хочешь выжить, наплюй на приличия.
Тор вскарабкался по обломкам и выволок тело пилота из покорёженной кабины:
– Осмотри его, Иса, а я проверю, нет ли чего внутри.
Иса Тяжело вздохнула и, пересилив себя, начала обыскивать труп. Первым делом девушка отстегнула с пояса лётчика фляжку и попробовала на язык бултыхающуюся внутри жидкость.
– М-м-м!– облизнулась она.– Яблочный сок! Натуральный!
Ещё Иса нашла большую плитку шоколада, но есть и пить пока не стала – решила дождаться возвращения Тора.
– Ты скоро там?– нетерпеливо позвала девушка.
– Сейчас!– пыхтя и тужась, отозвался Тор.
В глубине покорёженной кабины он увидел предмет, явно не входивший в комплектацию самолёта. Между креслом пилота и полом застряло нечто, по виду и по размеру очень похожее на человеческое сердце, и это нечто едва уловимо гудело и вибрировало.
Прикоснувшись к странному предмету, Тор тотчас отдёрнул руку: его словно током тряхнуло, и как будто вспомнилось что-то скрытое в подсознании: что-то давно затерявшееся в череде перерождений… Тор внимательно пригляделся к блестящему металлическому "сердцу" и решил во что бы то ни стало добыть его.
После нескольких минут энергичной возни в тесноте кабины Тору удалось-таки высвободить желанный предмет. С видом победителя спустился он к Исе и протянул находку:
– Смотри, Иса, что у меня есть!
– Ух, ты, какой красивый!– Иса приняла "сердце" в свои руки.– Тяжёленький… Килограммов пять будет.
Иса положила загадочный предмет на землю и совершенно неожиданно для Тора впилась своими губами в его губы… Тор не стал сопротивляться: Иса ему очень нравилась, и от аромата её кожи волоски на его теле вставали дыбом. Тем более, что у Тора давно не было женщины, а Иса весьма недвусмысленно льнула к нему. Соски упругих грудей девушки топорщились сквозь цветастое лёгкое платье – как истинная ценительница свободы Иса крайне редко пользовалась лифчиком.
– Я хочу отблагодарить тебя за моё… за наше с тобой спасение,– с жаром прошептала она.
Глаза девушки ярко искрились, а пальцы нетерпеливо расстёгивали пуговицы чёрного мундира. Тор обеими руками ерошил её волосы и целовал, целовал лицо Исы так, словно хотел напиться из чистого прохладного источника после изматывающей жаркой пыльной дороги…
Сначала Тор позволил Исе овладеть собой, а когда она в сладострастном изнеможении скатилась с него, он сам, повинуясь извечному зову, набросился на девушку, и всё началось сначала…
Солнце прочертило довольно длинную дугу в небе, прежде чем женщина и мужчина насытились друг другом. Когда они немного отдышались и настала пора одеваться, Тор остановил руку Исы, потянувшуюся за платьем:
– Нет, Иса. Эта тряпка в пустыне тебе мало поможет.
Тор встал и безжалостно разорвал яркое платье по шву сверху донизу.
– Что… Моё лучшее платье, самое красивое… Да как ты смеешь!?– сжала кулаки Иса.
Тор ловким движением остановил бьющую руку:
– Я спасал тебя не для того, чтобы тебя убили солнце и ветер. Ты наденешь костюм пилота. Это не обсуждается…

… Погибшего лётчика завернули в обрывки платья Исы. Тор, взглянув на переодевшуюся девушку, остался доволен: военная форма хотя и сидела немного мешковато, всё равно очень шла к лицу её новой обладательнице. Благодаря тому, что пилот не отличался при жизни высоким ростом и полнотой, лётный комбинезон и куртка оказались Исе почти впору. Длинноватые штаны Тор укоротил острым ножом, а рукава Иса просто закатала. Удобные лёгкие туфли Исы на низкой сплошной подошве плотно облегали ступни и весьма походили на форменную обувь. Только когда Тор предложил девушке выбросить бусы – зачем таскать на себе лишнюю тяжесть по пустыне?– девушка запротестовала:
– Ну, уж нет!– воспротивилась Иса.– Они такие красивые… Правда, эти бусы мне очень идут?
– Очень,– согласился Тор: хорошо отполированная бирюза подчёркивала глубину голубых глаз блондинки.– И всё же моё предложение остаётся в силе.
– Тогда зачем тебе тащить эту штуку?– Иса ткнула пальцем в серебристый предмет, похожий на сердце.– Он ведь гораздо тяжелее, чем бусы.
– У меня почему-то возникло предчувствие, что он сгодится нам гораздо быстрее, чем ты можешь себе представить. Вот увидишь…

… Иса и Тор решили обойти вокруг горы: им было любопытно, выжил ли кто-нибудь из тех отважных танкистов. К тому же дополнительные мужские руки могут оказаться весьма кстати не только в пустыне…
Копошащегося в земле человека увидели довольно скоро. Подле выплюнутого Горой танка вдалбливался в закаменевший грунт танкист, который, судя по всему, рыл могилу для своих товарищей: три тела лежали рядом. Дело шло очень медленно, и, несмотря на усердие, неизвестный продвинулся вглубь чуть больше, чем на два штыка сапёрной лопатки.
Когда подошли поближе, Тор понял, что перед ними девушка; поняла это и Иса, и, с сожалением вздохнув, решила молчать и не заговаривать первой.
Незнакомка настолько увлеклась процессом, что не замечала ничего вокруг. Лишь изредка останавливаясь, она откидывала с глаз липнущие мокрые волосы и продолжала вгрызаться в землю.
Иса и Тор подошли практически вплотную. Тор уже набрал в лёгкие воздух, чтобы поздороваться… и только благодаря отменной реакции успел немного сместить корпус в сторону, чтобы не получить удар ногой в пах. Опрокидываясь на спину, Тор сгруппировался и ещё в падении выхватил из кобуры пистолет…
Оторопевшая Иса успела только открыть рот: остро отточенное лезвие сапёрной лопатки, со свистом прочертив в воздухе дугу, застыло настолько близко к её шее, что девушка почувствовала его кожей, а на языке появился привкус металла.
Краем глаза Иса увидела, что Тор, выйдя из падения, сразу встал на колено и направил ствол пистолета на неизвестную. Однако, как Иса поняла позже, он не успел бы спасти её точным выстрелом, если бы нападавшая сама не захотела остановиться.
– Ты… хочешь меня убить?– пролепетала Иса.
– Уже нет,– незнакомка опустила лопатку и перевела взгляд с оружия Тора на пистолет в кобуре Исы.– Вы не враги.
Тор поднялся и, убрав пистолет в кобуру, подошёл ближе. Девушка-танкист склонила голову на бок, как бы оценивая пришельцев:
– Прошу прощения… У меня с детства такая привычка: я била всех, кто пытался ко мне приблизиться и кому я не доверяла. А вы так неожиданно и тихо подошли… Извините, капитан, но ваша форма никогда не вызывала у меня доверия. Особенно после вчерашнего утра…
Тор, конечно, не мог знать, что произошло с незнакомкой вчера утром. Ему почему-то стало смешно оттого, что реакция на представителей Партии у всех троих, судя по всему, отрицательная. Он улыбнулся и первым протянул руку:
– Тор.
Девушка улыбнулась в ответ и вложила в его ладонь свою:
– Оти. Лейтенант Ланкастер, танковый полк имени ШуСера имперской дивизии "Мёртвая Голова"… Хотя, впрочем… К чёрту звания!
Ланкастер повернулась к Исе и протянула руку:
– Оти Ланкастер.
– Иса Мартини,– назвала себя девушка.
И тут Оти увидела серебристое "сердце", откатившееся за спину Исы. Ланкастер сразу изменилась в лице:
– Откуда у вас… это?
– Нашли в самолёте,– спокойно ответила Иса.
– Я вижу по реакции,– заметил Тор,– с этим предметом связано нечто важное.
Оти взяла в руки гудящее "сердце" и погладила его, будто котёнка:
– Прав был Морок… Кажется, я поняла: Гора Времени – ловушка, что-то вроде огромной мины против боевых машин…
– Да, ты права,– подтвердил Тор.– Видела бы ты, как Гора слизала с неба самолёт!
Иса согласно кивнула:
– И вас мы видели, с самого начала, как танк врезался в Гору… Ой, прости…
Оти опустила руки и перевела взгляд на своих погибших друзей.
– Может быть, позже я ещё наплачусь по ним… А сейчас… Помогите мне переложить их в могилу.
Вдруг испуганно вскрикнула Иса:
– Ой, что это?!
Тела, лежащие на земле, неожиданно поднялись в воздух.
– Опять проделки Морока!– рассердилась Оти.
Но то были не проделки живущего в пирамиде исчадия ада, ведь Морок не имел возможности пройти сквозь Переход. То пришла его хозяйка: оторвавшиеся от земли тела сделались эфемерными и слились в одно, и сквозь сизый дым проступили очертания ужасного лика:
– Мы, кажется, не закончили беседу!– проскрипела Смерть.
Оти смотрела на Смерть не отрываясь, выдерживая её злобный испепеляющий взгляд.
– Уступи,– шипела Смерть.
– Нет!!
– Сдайся сейчас, и ты умрёшь легко, без боли,– Смерть нащупывала слабые струнки глядящего на неё человека.
– Нет!
– Хорош-шо… Дрянная девчонка! Ты только что выбрала ужасные муки… Склонись передо мной, пока не поздно!
– Нет. Я выбрала Жизнь. Это для тебя жизнь – мучение, а для меня – радость!
– Ты потеряла друзей – и это радость для тебя?!
– Неправда. Я их не потеряла, мы просто расстались на время и встретимся снова… когда-нибудь.
– Думаешь, скоро?!
Смерть угрожающе зашипела… и вдруг захрипела, тело её содрогнулось и конвульсивно задёргалось, а в глазницах разгорелся, разбрызгивая жгучие искры, адский огонь. Одна из искр попала на сапёрную лопатку Ланкастер и прожгла её насквозь в доли секунды. Однако Оти не сдавалась, и, не отрываясь, выдерживала тяжёлый убийственный взор. И тогда сквозь хищный смертельный оскал вдруг проступило лицо Рома, а затем сквозь него на Оти взглянул Орк, а через Орка посмотрел Рид… Точнее, лицо новоявленного призрачного существа было одномоментно лицами всех троих друзей Оти Ланкастер.
– Кто ты?– спросила Оти.– Скажи Имя…
– Я… Не знаю. Имени своего я ещё не слышал, потому что никто меня не призвал.
– ДРУГ! Ты – мой Друг! Я, Оти Ланкастер, призываю тебя: помоги!
– Хорошо,– улыбнулся Друг тремя улыбками враз.– Когда решишь, что пришло Время, позови меня. Но только раз могу я помочь тебе… А теперь, если я тебе не нужен, я ухожу…– и исчез, растаяв дымкой.
Исчезли и тела друзей Оти, как будто их и не было. Долгое время все трое молчали, ведь каждому из них доводилось встречаться со Смертью лицом к лицу ранее, и повторная встреча оживила пережитые чувства и воспоминания. Только шуршал песок, волнами скатываясь с вершины Горы…
Первой молчание нарушила Иса:
– Ну, и что мы будем делать дальше? Не можем же мы оставаться здесь вечно. Надо как-нибудь выбираться…
– Да,– согласилась Оти.– Выберем способ, как это лучше сделать, и…
Ланкастер с сожалением посмотрела на покорёженные, порванные во многих местах топливные баки. Затем её взгляд упал на серебристое "сердце":
– Пожалуй, у нас есть шанс немного проехаться верхом.
– Без солярки?– усомнился Тор.
– Слушайте внимательно. Та штука, которую вы притащили… Это двигатель. Нам нужно выбросить из танка весь набившийся в него песок, и как можно аккуратней собрать всё имеющееся в системе топливо. По крайней мере, в топливном насосе должно хоть что-то остаться.
Иса решила вставить своё веское слово:
– Я, конечно, мало чего понимаю в машинах, но очень сомневаюсь, что на таком малом запасе солярки мы проедем хотя бы сто метров. Это же не мопед!
– Конечно,– Оти взобралась на моторный отсек и откинула крышку.– А это… "сердце" – не просто двигатель. Я постараюсь вам попозже объяснить, что за чудную вещицу вы раздобыли. А пока разговоры в сторону, принимайтесь за дело!
Закипела работа. Оти возилась в моторном отсеке, а Иса и Тор выкидывали песок из корпуса: сначала сапёрными лопатками, а потом Оти одолжила свой шлем, и дело пошло быстрее.
С песком справились часа за два. Гораздо труднее оказалось установить двигатель-"сердце". Лейтенант Ланкастер долго оставалась неудовлетворённой надёжностью крепления.
– Что тебе всё не так?– извелась Иса.– Если надо, вылезем, поправим, и поедем дальше…
– Я предчувствую, что, скорее всего, запустить его мы сможем, а дальше… В танке нет оборудования, способного регулировать подачу топлива к "сердцу". И со скоростью передвижения мне не всё ясно… Наверное, придётся идти на максимально возможной.
Тор что-то прикинул в уме:
– Послушай, Оти, у меня создаётся впечатление, будто мы устанавливаем ракетный двигатель на телегу.
– Вот ещё!– возмутилась Иса.– Не хватало взорваться и взлететь на воздух!
Оти оторвалась от работы и, распрямившись, ехидно улыбнулась:
– Все желающие могут пройтись пешочком… Насколько хорошо я вижу горизонт, идти километров сто, не меньше. Как минимум. А как максимум… Пожалуй, недавно гостившая здесь тётка примет любого с распростёртыми объятиями.
Ису передёрнуло от одной только мысли о Смерти.
– Ладно, я поеду,– согласилась она и влезла на моторный отсек понаблюдать за манипуляциями Оти.
У Ланкастер по-прежнему ничего не получалось.
– Позволь, я помогу тебе,– неожиданно предложила Иса.– Мне кажется, что здесь лучше сделать вот так…
Оти удивлённо приподняла бровь:
– Хм… И вправду, так будет лучше. Как это мне сразу в голову не пришло?– и Оти одобрительно похлопала Ису по плечу:– А ещё говоришь, что мало чего понимаешь в машинах!
Иса просияла от похвалы, причём от похвалы заслуженной. А вскоре, благодаря её советам, работа по установке "сердца" на танк была завершена. Затем Оти показала Тору рычаги управления:
– Сиди и держи их. Сильно не дёргай, сначала привыкни.
Потом Ланкастер обратилась к Исе:
– Ты пока займи моё место. Отсюда наилучший обзор. Когда поедем, твоя задача будет заключаться в том, чтобы вовремя увидеть какое-нибудь крупное препятствие и сказать об этом нам. Мы с Тором будем управлять по очереди. Да, и надень вот,– Оти протянула Исе свой шлем.
– А если… поездка затянется?– недоверчиво спросила Иса.
– Кто-нибудь из нас тебя сменит, не волнуйся. Установим вахту и будем спать по очереди. Хорошо?
Иса молча кивнула и натянула шлем на голову.
– Отлично!– Оти откинула со лба чёлку.– По местам! Три, два, один… От винта!!!

* * *

ГЛАВА 2



ТАКАЯ РАЗНАЯ ЛЮБОВЬ



Вадим Владимирович шёл по коридорам Кремля, на ходу пересчитывая толстую пачку двадцатипятирублёвых купюр. Все знали, что Бакулин предпочитает именно такие, потому что на них был изображён его покровитель, его названный Отец, его Вождь…
– Товарищ Бакулин, подождите! У меня к Вам дело!
Вадим нехотя обернулся: по мягкому ковру коридора мелко семенил неприятного вида толстяк. Бакулин поморщился: многие товарищи и соратники по Партии были ему откровенно противны.
– Ну, что там у Вас… кхм-кхм… Говорите покороче, но сразу предупреждаю: в долг не просите, денег у меня нет.
Пухляк покосился на увесистую кипу банкнот, которую Бакулин даже не счёл необходимым как-то убрать с глаз.
– Да я вовсе не за денежками, у меня своих достаточно,– залебезил Партиец.– Я, наоборот, Вадим Владимирович, у Вас бы хотел кое-что прикупить.
– Вот как?– оживился Бакулин.– И что же?
– Не знаю, с чего начать,– глазки пухляка превратились в поросячьи щелочки.– Там, во дворе, складируют оставшуюся после ремонта деревоплиту… Так я бы хотел её прикупить да на дачу вывезти, с Вашего разрешения.
–А-а-а,– разочарованно прогундосил Вадим.– Это барахло! Кхм-кхм… Так забирай, даром!
Толстяк, радостно потирая ладони, припустил прибрать к рукам то, что перепало ему на халяву. Вадим проводил его взглядом:
– На АлГрига похож… жирная жаба!
И Бакулин, презрительно скривившись, продолжил пересчёт двадцатипятирублёвок. Дойдя до кабинета Вождя, Вадим закончил считать и, оставшись весьма довольным полученным результатом, удовлетворённо хмыкнул пару раз по своему обыкновению. Прибрав деньги в карман, Бакулин открыл дверь и с порога поздоровался:
– Здравствуй, отец!
СерГриг стоял спиной к двери и смотрел в окно.
– Ты заметил, Вадим, что в столице не осталось ни одной каркающей твари?– не оборачиваясь, спросил Михеев.
– Спасибо, отец,– поклонился Бакулин.– Мне стало гораздо лучше. Хотя глаз мне никто не вернёт…
Вождь обернулся:
– Ну, извини. Я не всесилен. По крайней мере, пока. Но, предчувствую, если у меня всё получится, я не только смогу вернуть тебе глаз, я…
– Разве такое возможно?– Вадиму снова стало зябко и страшно, как тогда вечером, перед встречей с Максимкой и…
– Слушай, Вадим, я тебе дал безграничную власть. Тренируйся! Ты же сомневаешься. Я верил в себя и достиг всего. Это факт. Но если ты не станешь так же верить в себя, как ты веришь в меня… Тогда из моей затеи вырастить себе равного преемника ничего не выйдет, и силы будут растрачены попусту! Ты должен очень хорошо постараться. Обещаешь?!
СерГриг улыбнулся той улыбкой, от которой у Вадима всегда случалось едва ли не расстройство желудка. Стараясь перебороть неприятную дрожь в коленках, Вадим проблеял:
– Д-да-а… Я обещаю! Кхм-кхм…
– Хорошо. Да ты присаживайся, в ногах правды нет!– Вождь жестом указал на диван.
Вадим безропотно подчинился.
– Я вижу, ты многого боишься,– продолжал СерГриг.– Надеюсь, ты преодолеешь свой страх смерти так же, как и я преодолел его однажды. Правда, этот опыт едва не стоил мне жизни… Ты, конечно, часто видел смерть других. А что ты думаешь о своей?
Вадим тяжело вздохнул. В последнее время жизнь почти ни в чём не доставляла ему радости. Бакулину нужно было постоянно выдумывать себе какие-либо занятия и достигать надуманные цели, добиваться результатов в борьбе… Да только с кем и с чем? Как только очки были подсчитаны, Вадиму Владимировичу становилось жутко тоскливо и до того уныло на душе… Порой Бакулин ловил себя на мысли, что в такие моменты он зовёт смерть, потому что уже пресытился жизнью. Да-да, жизнь становилась ему тошной и омерзительно скучной. Даже убивать не хотелось… Но и умереть до ужаса страшно!
– Позволь, я отвечу за тебя,– предложил СерГриг.
– Конечно,– поспешно согласился Вадим, которому было не в жилу излишне напрягаться и хотя бы попытаться что-нибудь сообразить, хотя бы создать видимость размышления. Отвечать Бакулин однозначно не намеревался ни на этот вопрос, ни на следующий.
– Что ж, раз ты согласился… Хочу прочесть тебе одно стихотворение. Только не смей смеяться. Я ведь не поэт, сочиняю как получается. Это стихотворение о тебе:
– Иногда ты думаешь о смерти,
И её ледяное дыхание совсем не пугает тебя.
С упоением вдыхаешь ты аромат могильных покоев.
Тебе видятся сны и картины из жизни,
На которую тебе вовсе плевать,
И всё это по старой привычке перекручиваешь ты в голове.
Ты устал и тебе всё равно,
Жаждешь смерти, но она не спешит.
И на тех, кто тебе говорит:
"Жизнь прекрасна! Смейся и пой!"
Смотришь с унылой улыбкой:
Пусть живут, коль не знают иного.
Так слоняясь без дела и с тоскою взирая на всё,
Ждёшь долгожданную гостью,
А она всё никак не идёт.*
Вадима била крупная дрожь: СерГриг настолько точно всё подметил, вплоть до мельчайших деталей и тончайших оттенков, что Бакулину было не до смеха.
– Ладно, иди,– смилостивился Вождь.– И хорошенько поразмысли обо всём, про что я вёл с тобою речь. Я хочу, чтобы ты научился жить. Подумай, что тебе для этого надо… Ты должен быть достоин моей любви!

… Алексей записывал в дневник свои размышления. Он пытался логически обосновать и доказать всё, что выходило за рамки обыденности. А в общении с Тором почти всегда так и было…
"… и поэтому найденный двигатель боевой пирамиды, скорее всего, попал в
_____________________________________________________________________________
* – стихотворение автора, пожелавшего остаться неизвестным

самолёт так же, как обломки давно произошедшего кораблекрушения могут быть прибиты к недавно затонувшему судну. В результате подобных археологических наслоений может возникнуть иллюзия, что на новом корабле пользовались древними вещами. Или наоборот, если более совершенные в технологическом отношении орудия предшественников попадают на корабль потомков, может возникнуть иллюзия, будто потомки сохранили знания Древних, хотя это далеко не так".
Сделав эту пометку, Алексей взглянул на часы и решил, что Тор ещё не спит. Так и вышло: когда Алекс заглянул в окошко палаты, в которой обитал Тор, то увидел своего друга упражняющимся в отработке ударов пальцами.
– Привет, Алекс!– не оборачиваясь, поздоровался Тор.– Что привело тебя ко мне в столь поздний час?
– Э-э-э… Как тебе удаётся видеть затылком? Я же совсем тихо подкрался.
– Зато ты очень громко думаешь.
– Да, я думаю. Думаю, почему у некоторых людей в вашей стране… то есть, Империи… В общем, почему нельзя было иметь обычные имена, а только какие-то обрубки?
– Об этом тебе лучше могли бы рассказать Лариса и Дороти. Им после обрезания имён хотя бы фамилии оставили, а у меня вместо фамилии – порядковый номер. В нашем городе-колонии ни у кого не было фамилий, только номера, да и сам город не имел названия. Унизить человека можно разными способами, например, лишить его имени… Оставить кличку, как собаке или рабу. Заставить забыть своих предков. Кто сможет помнить человека, которого звали непонятно как и жил он неизвестно где? К тому же, Вождь в детстве заикался очень сильно, и ему трудно было называть собеседника полным именем. А лечили заикание СерГрига электрошоком…
– Да-а-а,– протянул Алексей,– зверский метод лечения.
– Тогда об этом никто не задумывался. А Сергей Григорьевич захватил власть и всем отомстил. Вот и вся история… Но ты ведь не только за этим пришёл, правда?
– Правда. Я очень хочу знать, получилось ли у вас… э-э-э… тронуться с места? Не соврал Морок-то? Я имею в виду, насчёт двигателя пирамиды.
– Ни капельки.
– И что тебе больше всего запомнилось? Как он работает?
– При старте воет, как турбина самолёта. Аж уши закладывает, до тошноты. Ну, и, конечно, подачу топлива необходимо настраивать более тонко. Чересчур мощная тяга, а Оти сказала, что это ещё только холостые обороты. Мы больше суток шли со скоростью где-то восемьдесят километров в час. И ведь не затормозишь… Конечно, если покумекать, да инструментов побольше…
– А в самолёт его можно поставить?
– Наверное, можно. Ведь Морок в своей пирамиде на сырой нефти мог передвигаться… Хотя, не знаю, не буду врать. Мне неизвестен принцип действия "сердца" пирамиды. Наверное, трудно построить самолёт или ракету с двигателем от танка или корабля… Главное, что мы ехали, и по самым скромным подсчётам преодолели две тысячи триста километров, а так и не добрались до края пустыни.
– Две тысячи триста… Ничего себе!– Алексей почесал затылок.
Ненадолго возникла пауза. Наконец, Алекс задумчиво произнёс:
– Я узнаю, есть ли на нашей планете такие обширные пустыни, и если есть, то где расположены. Но в СССР таких точно нет.
– Спасибо, Алекс, но… не ищи. Я всё равно никуда не поеду, ты же знаешь. Я должен ждать.
– Да, знаю…– вздохнул Алексей.– Ты мне говорил…

… Танк нёсся по гладкой песчано-каменистой поверхности с головокружительной быстротой. Оти хорошо знала тактико-технические характеристики своей боевой машины и с уверенностью могла сказать, что скорость движения как минимум на двадцать километров выше предельной. Ланкастер опасалась того, что траки могут не выдержать, или заклинит катки от перегрева…
Иса часто высовывалась по пояс из люка и, расправив руки словно крылья, открывала своё сердце нараспашку огромному новому миру, открывшемуся ей. Она обрела свободу… вот только что с ней теперь делать, как распорядиться? Ведь и самая сильная птица не может лететь бесконечно долго.
Ещё Иса думала о Божественном провидении. Конечно, только благодаря предвидению Всевышнего она сейчас жива и любима. Однако сейчас между Тором и Исой сидела Оти, а поговорить Исе хотелось. Очень. Ждать, когда Тор освободится от управления, Иса не желала, и она решилась обратиться к Оти:
– Ты – человек верующий?
– Во что или в кого?– уточнила Оти.
– Ну, скажи, Бог есть?
– Раньше отрицала, а теперь не знаю, существует Он или нет. Просто об этом не думаю. Неужели так важно знать, есть Бог или нет? Не важнее ли думать и знать о наличии Человека и Человечества?
– По-моему, Бог важнее и выше человека. Ведь Он же – Бог!– возразила Иса.
– Да, конечно…
– И всё же ты утверждаешь, что человек важнее…
– Много раз разгоревшиеся религиозные войны – из-за и во имя Бога – уносили человеческие жизни. Семьи теряли кормильцев, расставались любимые. И это – под именем невидимого (пусть могущественного) Бога… Часто, помня о Боге, забывали о ближнем, который делит с нами кров или общую землю.
– Но ведь думать о Боге надо!– настаивала на своём Иса.– Бог даёт людям возможность любить и радоваться… Или ты со мной не согласна?
Оти глубоко вздохнула:
– Я хочу думать о Человеке. Он – рядом, и жизнь его, в отличие от Бога, конечна. И пусть я научусь радоваться от присутствия Человека, ибо радоваться присутствию Безмолвного, Абсолютного, Совершенного – гораздо проще.
– Значит, для тебя Бога нет?
– Мой Бог – Человек. И я хочу, чтобы Рай случился на Земле. А Небо было куполом над счастливым Человечеством.
Теперь настал черёд задуматься Исе. Действительно, мечтать о рае где-то там, за облаками, гораздо проще, нежели строить рай на земле, которая порой превращается в кромешный ад.
Иса никак не могла успокоиться. Ей хотелось продолжать беседу, потому что чувства переполняли всё её существо:
– Но ведь рай невозможно построить без любви. А Бог есть Любовь. Значит, приступая к строительству рая, невольно признаёшь существование Вседержителя. И счастья без любви тоже не бывает.
Оти кивнула в знак согласия:
– Наверное, ты права… А я открыла для себя формулу абсолютного счастья: достижимость ЦЕЛИ. Даже если любовь безответна. Ибо мир уже держится на состоянии ЛЮБВИ, как абсолютном потоке гармонии начал. И жизнь невозможна без ЭТОГО, как без дыхания. Значит, обретая ЦЕЛЬ, встаёшь на порог счастья.
Иса осознала, что перед ней не вояка в женском обличье, как она сперва решила. Иса увидела красивую умную женщину, манящую и пленительную… Да, Оти оказалась не так проста, как виделось вначале.
_____________________________________________________________________________
* – В диалоге между Исой и Оти использованы фрагменты рукописи "Нараспашку" Г.Алины (Костровой), с разрешения автора.

"Наверняка, она пользовалась успехом у мужчин,– подумала Иса.– Интересно, насколько часто признавались ей в любви? И что она при этом чувствует?"
Иса глубоко и тяжело вздохнула: в её душу любовь ворвалась нежданно, к чему девушка оказалась совершенно не готова. Давно не было у неё такой сумятицы в голове. Даже когда она любила Оста и была им любима, всё проходило гораздо мягче. От нахлынувших чувств Исе вдруг захотелось погрызть броню танка или хотя бы ногти, и она насилу себя сдержала.
– Скажи, Оти, что возникает у тебя в душе, когда… Когда сердце другого человека раскрывается навстречу твоему любовью?
– Вначале – лёгкая гордость: приятно быть избранной. Но это продолжается мгновение, сменяясь замешательством: что делать? Порой это приводит на границу страха.
– Ты боишься… любви? Но почему?!– спросила Иса и содрогнулась: ведь и с ней сейчас происходило то же самое.
– Постарайся не перебивать, иначе я путаюсь в памяти ощущений. Чем меньше притязаний у любящего, тем больше страх… Так же, как после страха все слова, поступки, эпизоды встреч накладываются друг на друга в поисках ответа. Я начинаю искать: когда или почему ЭТО началось?
– ЭТО – когда мир для одного из двоих стал необычным?
– Вероятно… И более необычна независимость чувства любящего от твоей нелюбви или взаимности.
– Но опыт прошлых разочарований захлопывает душу…
Оти недоумённо вздёрнула бровь: она-то никогда не скисала из-за безответной любви. Иса продолжала:
– Как после всех неудач признаться человеку… мужчине, что любишь?
– Не знаю. Мне трудно произнести "люблю". После слов обычно ожидаются поступки. Какие-нибудь – не хочется. Потому, что розы начали бы цвести только для того, чтобы быть срезанными. Но ведь они распускаются не для ножа… Они раскрывают бутоны от тепла, света и утренней росы.
– Надо же, как интересно и красиво ты рассуждаешь… А мне, извини, всегда казалось, что солдафоны – неотёсанные грубияны. Хотя, если бы не Ост с его прямотой, я бы не выжила… Честно признаться, не думала, что военные могут быть романтичны.
– Красота и Любовь есть всюду. Красота – в природе естественности, а Любовь – в самодостаточности. Быть естественным и самодостаточным можно в любой среде, главное – быть честным с собой. И тогда начинаются чудеса, которые, наверное, можно назвать божественным проявлением.
– Я не совсем тебя понимаю,– вздохнула Иса.
– Сказать "я тебя люблю" – это значит, моё сердце готово вместить жизнь ещё одного – другого – человека. Но если "я вас (многих близких) люблю", то возможности моей души расширяются до бескрайности всех любимых…
На лице Исы отразилась буря чувств и эмоций – от восхищения до возмущения:
– Ты можешь… Разве быть с разными мужчинами означает любить их всех?
– Поиски Единственного далеко не всегда ограничиваются первым опытом. А я нахожусь в поиске… И я позволяю себе любить стольких, скольких я захочу, и тех, кого хочу. А если говорить не о сексе, а о любви, то и не важно, будут то мужчины или женщины. Возможность быть с кем-то физически ограничена физическим телом, но любовь – это не человек, являющийся объектом вожделения. Любовь – это СОСТОЯНИЕ, и не каждому дано в нём пребывать. Да, я позволяю себе любить многих мужчин, хотя
_____________________________________________________________________________
* – В диалоге между Исой и Оти использованы фрагменты рукописи "Нараспашку" Г.Алины (Костровой), с разрешения автора.

одномоментно принимаю близость только с одним. А с нелюбимым я не лягу в постель даже на час, даже на минуту… Мы не вечны, и если суждено мне родиться вновь мужчиной, я буду наслаждаться женщинами так же, как наслаждаюсь мужчинами сейчас. Почему кто-то присваивает себе право решать, кого любить можно, а кого – нет? И скольких людей можно
любить: одного, десять, сто?.. На самом деле, границы нет – любовь безбрежна. Ты же сама сказала, что Любовь есть Бог.
– Да, сказала. Но это не значит, что можно спать с каждым мужчиной!– Иса возмущённо упёрла руку в бок.
– Разве я такое говорила? Смысл моей речи сводится к другому: те, кто пытается ограничивать Любовь, идут против Бога. Ведь Он, наверное, хочет видеть счастливыми созданий Своих, а счастья без любви не бывает – тоже твои слова. А что прикажешь делать человеку, которому не посчастливилось найти любовь в первом встреченном? Он что, по-твоему, должен всю жизнь страдать и мучаться? Нет греха в поиске любви. Любовь не количество, а КАЧЕСТВО – когда она есть, свеча горит и мрак отступает. Ну, а когда нет – тьма окутывает человека и постепенно опустошает душу…
Обе девушки замолчали. Каждая думала о своём, но, если бы они слышали мысли друг друга, то удивились бы, насколько они схожи.
Первой нарушила молчание Оти:
– Хочешь, я почитаю тебе свои стихи о любви?
У Исы глаза на лоб полезли от удивления:
– Ты ещё и стихи пишешь?!
– Только в минуты вдохновения. На заказ не получается.
– И я тоже… иногда сочиняю.
– Прочтёшь?– попросила Оти.
Исе польстило внимание собеседницы:
– Охотно! Давай так: сначала я свои стихи прочту, а затем ты. Идёт?
Оти кивнула головой и приготовилась слушать. Иса поправила причёску и слегка смущённо попросила:
– Только ты не смейся, ладно?
– Не буду.
Иса прикрыла глаза, настраиваясь на необходимое состояние, сделала глубокий вдох, и начала:

– Прочь грустные восклицания
И вздохи по юбилеям.
Есть счастье – оно в свиданиях
С любимыми сквозь столетия
Огонь разлился по жилам,
Преграды в прах разрушая,
Магнитом любовь манила,
Души родственные приглашая
Навстречу друг другу выйти,
Ладони вложить в ладони,
Довериться по наитию
Зову сердец и крови.
Милые, посмотрите:
Очарование Света.
Каждый звезде подобен,
Вспыхнувшей из рассвета.
Звёздные хороводы
В Вечности мы водили.
Вневременные Воды
Ил забвений отмыли.
Узнаем в глазах напротив
Свечение всех галактик:
И превратятся годы
В беспредельное счастье…*
– Очень хорошие стихи,– искренне похвалила Оти.
– Тебе нравятся, правда?– просияла Иса.
– Да. Душевная ты. И стихи у тебя тёплые. Мои не такие красивые.
– Ты обещала прочесть!– шутливо погрозила пальчиком Иса.
– Что обещала, то исполню. Слушай:

– Я не знаю, что со мною,
То ли горе, то ли радость
Наполняют всю меня.
Я кричу: Хочу! Хочу!
Только разум шепчет: Нет!..
В первый раз боюсь сказать то,
Что я тебя люблю!
Что со мной, мне не понять…
Так огромен этот мир,
Так огромно то пространство,
Где меня ты ищешь вновь…
Я люблю тебя!
Но где ты?!!
Мне так грустно и тревожно,
Что не хочется любить.
Жизнь одна, а нас так много…
Я одна, и ты один,
Но на разных континентах
Мы рассталися с тобой.
Отыщи меня, любимый,
Одиноко без тебя…
Я кричу тебе: ЛЮБЛЮ!
Отзовись мне, если сможешь.
И поверь, что мы с тобой
Будем вместе навсегда.**

– Да, грустные у тебя стихи. И белые, как смерть. Давно с тобой такое?
Оти улыбнулась:
– Несколько тысяч лет… Ты не подумай, будто я жалуюсь. Просто иногда становится страшно, что проживёшь без любви всю жизнь…
– Да,– согласилась Иса.– У меня тоже так бывает…
Раздался крик Тора:
– Эй, девчата! У меня уже глаза слипаются, хоть спички ставь!..
Оти поклонилась Исе:
– С тобой приятно было пообщаться.
– Спасибо,– зарделась Иса.– И с тобой тоже…
… Через двадцать шесть часов после старта от Горы Времени случилось то, чего так опасалась Оти. Сначала заскрипели, а затем слетели с осей один за другим несколько катков, и лопнули гусеницы. Танк по инерции прокатился на брюхе несколько метров, скользя по гладкой каменистой поверхности пустыни, и застыл неподвижной глыбой под ночным небом.
_____________________________________________________________________________
* –стихотворение Г.Алины (Костровой); использовано с разрешения автора.
** – стихотворение автора, пожелавшего остаться неизвестным

Иса клевала носом, Тору опять впору было вставлять в глаза спички, да и Оти, ни разу за время поездки не прикорнувшая, чувствовала от бессонницы резь в глазах.
– Что будем делать?– на ходу засыпая, пробубнила Иса.
– Всем спать,– зевая, сказала Оти.– Утром пойдём дальше, а пока – спать. Всем спать…
… У них едва хватило сил расстелить плащ-палатку. Они повалились вповалку, словно подкошенные, и мгновенно провалились в сон. И только размеренное гудение двигателя-"сердца" нарушало покой и тишину ночи…

… Разбудило новых знакомых яркое солнце, вовсю щекоча своими лучами ресницы путников. Дождавшись, когда все отойдут ото сна, Оти созвала военный совет. Говорили немного – в основном, прикидывали, что следует взять с собой, а без чего можно обойтись.
– Думаю, нам нельзя без оружия,– сказала Оти.– У меня предчувствие, что оно нам очень сильно понадобится. А предчувствие такого рода меня ни разу не подводило.
Оти нырнула в люк и извлекла из чрева танка на свет божий три пары великолепных клинков старинной работы.
– Вот, подарок Морока. Эти два меча мои…– Оти приладила ножны за спиной крест-накрест.
– Можно, мне эти!– Иса робко протянула руку к понравившейся паре мечей.– Они… мои. Не знаю, как объяснить, но эти два клинка… по праву должны принадлежать мне!
– Я тебя понимаю,– Оти покачала головой, соглашаясь.– Оружие, сделанное великим мастером, само выбирает себе хозяина. Держи…
Иса с трепетом приняла из рук Оти первый меч. Осторожно, словно боясь увидеть нечто запретное, девушка начала вынимать клинок из ножен. Сизые знаки словно живые выползали из темноты на свет и как будто скользили по лезвию под солнечными лучами. Иса почувствовала силу клинка, которая делала его то легче воздуха – и тогда меч пушинкой взмывал вверх, то тяжелее ртути – руке, державшей меч, оставалось лишь направить удар на выбранную жертву:
– Это… очень ценное оружие. Его сталь и особенно эти сизые закорючки… Мне кажется, что они шевелятся и живут. Этот клинок завораживает настолько, что нет желания выпускать его из рук…
Иса полностью извлекла меч из ножен и сделала несколько плавных движений, а потом, резко выдохнув "ха!", с силой рассекла воздух.
Оти, наблюдавшая за импровизацией Исы, не сдержалась и похвалила:
– Ух, ты! Хорошо двигаешься, Иса. Когда я начинала, у меня получалось гораздо хуже. Ты можешь стать настоящим воином… если захочешь.
А Иса, словно не слыша Оти, прикоснулась кончиком пальца к лезвию. И всего лишь от легчайшего прикосновения кожа лопнула, и выступила кровь. Иса провела кровоточащим пальцем по сизым знакам на клинке:
– Ты теперь мой. Так защищай же меня! Пусть моя кровь прольётся только тогда, когда я сама того пожелаю.
Затем Иса приняла из рук Оти второй меч и так же обагрила его своей кровью:
– Теперь мы – одно целое!– и девушка вложила клинки в ножны.
Тор, молча наблюдавший за импровизированным обрядом, предложил:
– Девушки, позвольте мне рассказать притчу.
Иса и Оти кивнули в знак согласия, и Тор начал:
– Мастер Мин делал мечи как разящее оружие, а мастер Мон как оружие для защиты жизни. Чтобы сравнить их мастерство, мечи воткнули в дно ручья. Меч мастера Мина рассекал надвое плывущие по волнам листья; меч мастера Мона листья оплывали, не касаясь его…
– Конечно!– Иса рубанула рукой воздух.– Сразу видно, что меч Мона лучше!
Оти сфокусировала взгляд на Исе:
– Но почему ты так решила?
– Потому, что от его меча исходила такая энергия, что даже листья боялись подплыть. Разве не ясно?!
– Ты апеллируешь к страху,– констатировала Оти.
– В данном случае это разумно,– резко отрезала Иса.– Нечего совать свой нос, куда не просят!
Оти улыбнулась краешками губ:
– Легко победить в войне, трудно жить в мире. Мой Учитель говорил мне: "Искусство дружить стоит выше искусства убивать, и обучиться первому гораздо труднее, да и не каждому под силу…" Ты вот спрашивала меня о вере…
– Спрашивала, но при чём тут вера?
– Разве можно называть верующим в Бога того, кто поклоняется "богу", призывающему человека убивать себе подобных?! Такая вера – вера в Дьявола, не в Бога, ибо Бог любит созданий своих и призывает верующих в Него к тому же. Разве убьёт любящий Отец своего сына? Но многим людям проще убить, чем любить. Проще мстить кому-то за свои страдания и эту месть называть любовью. Конечно, когда враг идёт войной на твою Родину, или бандит врывается в дом с целью убить и ограбить тебя, тут, да – убей или умрёшь. Но пусть убийство не будет доставлять тебе радость. Когда человек получает удовольствие от убийства, он постепенно вступает в царство мрака и начинает служить Тёмному Господину, Князю Тьмы…
– Так что, я не пойму, ты мне предлагаешь?– вспылила Иса.– Пока я буду сюсюкаться с насильником, он меня поимеет и убьёт. А я жить хочу, понимаешь?!
Оти, глядя прямо в глаза Исе, промолвила:
– Научись убивать любя тех, кто хочет убить тебя…
– Девчонки, хватит спорить!– вмешался Тор.– Пора идти.
Дальнейшие сборы проходили при полном молчании. Оти и Тор молча навьючили на себя всё отобранное для похода, а затем помогли Исе толково распределить и закрепить доставшуюся ей поклажу.
По пустыне навстречу всходящему солнцу потянулись три цепочки следов…

* * *