ШУРИК
На судне, где курсант Клайпедской Рыбопромысловой Мо- реходной Школы проходил плавательную практику, все его звали Шуриком. Это имя он получил по оговорке старшего дрифа Константина Михайловича Фёдорова. Что-то дрифу срочно надо было принести из коффердама. Курсант крутился на палубе меж моряков, и был у них на подхвате. Дриф решил отправить за этим что-то практиканта. Но как часто это бывает, забыл его имя и назвал Шуриком.
« Шурик, принеси, пожалуйста, мне…» - договорить он не успел, так как раздался взрыв хохота. Хохотали все матросы и боцман Юрков, а
дрыфмастер недоумённо на них смотрел. Вскоре до него дошёл смысл смеха, и он сказал:
« Чего ржёте? Человеку и оговориться уже нельзя, - и добавил, - не обращай внимания, практикант, на их глупый смех. Спустись в коф-
фердам, принеси, мне куклу дели и иглички с нитками».
Несмотря на то, что практикант выполнил поручение Фёдорова, но кличка за ним осталась до конца рейса.
Северное море было спокойное, почти штиль, но судно покачивало зыбью. Морской болезнью Шурик не болел, потому что оморачивание получил на торпедных катерах ВМС, по палубе бегал шустро, в работе не уступал бывалым морякам, но баранку руля крутить ему не доверяли.
Набирали дрыфтерный порядок: сети связывали меж собой с помощью прочных концов, к нижней подборе привязывали груза, а к верхней подборе поводцы для вожака, который был уже уложен возле брашпиля по левому борту. Всё это укладывали тоже по левому борту у фальшборта между трюмами.
Практикант работал вместе с бывалым матросом Солдатенко. Они с канатной бухты резали поводцы и делали их оклетнёвку. Солдатенко показывал Шурику, как это делается. Потом они ходили в машинное отделение надувать буи, сажал их в оплётку, и завязывали её концами.
К концу дня работы были выполнены, и можно было идти отдыхать. Матрос Буткус то ли решил подшутить, то ли проверить смекалку практиканта. Когда почти все ушли из палубы, он взял доску, кувалду, принёс на нос палубы и положил у кнехта правого борта.
« Эй, Шурик, помоги мне. Надо осадить один кнехт, видишь, они разные по высоте, бери кувалду, и будешь бить по доске, когда я положу её на кнехт. Начали! Чего смотришь на меня? Не узнаёшь что ли?»
Практикант продолжал стоять, скорчив придурковатую рожу.
Он раздумывал, как ему поступить в данном случае, что бы не опозориться перед экипажем в данном случае. Он слышал от старшекурсников, что бывалые моряки иногда подшучивают над практикантами: то якорь надо подточить напильником, чтоб он лучше в грунт входил, то отправят с ведром в машинное отделение за компрессией и так далее.
Сначала он ударил кувалдой по доске, а матрос Буткус говорил: «Так, так, ещё разок, посильнее», - и Шурик со всей силы ударил, не по доске на кнехте, а
сбоку по головке кнехта и она от сильного удара свалилась на палубу, так как кнехт был чугунный.
- Что ты наделал? Ты же кнехт разбил!
- Я не хотел, у меня кувалда в руках провернулась и не так ударила по кнехту, я нечаянно, - оправдывался практикант.
Эту сцену из рубки наблюдал старпом Кутузов. Когда головка кнехта покатилась по палубе, он прокричал: «Буткус, за кнехт деньги вычту из твоей зарплаты, усёк? ».
- Усёк, чего уж там!
- Раз усёк, то у кассы, чтобы не спрашивал, почему тебе насчитали зарплаты меньше других.
Вечером, после ужина, была выметка сетей с помощью кормового кливера дрейфом. Капитан Мозолевский принял такое решение, потому что палубная команда в большинстве были новички в этом рейсе, их надо было ознакомить с этой работой.
После выметки вожак сетей подсоединили к ваеру траловой лебёдки. От парусности судна ваер натянулся, и судно стало как на якорь. Над рубкой включили треугольник рыболовных огней, означающий, сто судно стоит с сетями, а на последней от судна сетке с буем был укреплён горящий буёк, чтобы штурман из рубки мог наблюдать за порядком. Достали из трюма бочки, бондарили их, наполнили водой, чтоб размокли и пошли отдыхать. Только улеглись на койки, как механики выключили свет и остановили двигателя. На судне установилась тишина. Слышно как вздыхает за бортом волна и трётся о стальной корпус судна. С коек стало раздаваться мерное дыхание людей и посапывание их носов.