МИРОВОЙ КРИЗИС, ЭКОНОМИКА, ФИНАНСЫ, КУЛЬТУРА
По материалам статей (суть которых в какой-то степени раскрывают их название):
(1) «Куда делись мировые деньги?»,«Каков рынок такова и оценка…», «Америке предрекают апокалипсис» /цикл в газете «Республика», декабрь-январь/; (2) Алар Тамминг «Хаос, порядок и экономика» /газета «Бизнес-Балтия», декабрь 2008/; (3) «Сенсациаонные итоги 2008 года», «Американские банки терпят огромные убытки», «Кризис застявляет грабить и воровать», «Глобальный прогноз-2009 мрачен», «Флоридский бизнесмен пропал с чужими деньгами $350 млн.» /итернет-телеканал Russia.Ru/ и др., а также используя результаты собственных публикаций и исследований.
«16» января 2009 г.
Выход из мирового финансового кризиса через установление контроля над много-миллиардным антикварно-музейным рынком
Сегодня основное внимание большинства населения нашей планеты – как свидетельствуют передовые сообщения многих СМИ - приковано к потоку информации, прямо или косвенно связанной с мировым финансовым кризисом. Как минимум каждый восьмой житель планеты ежедневно ищет ответы на вопросы: «Сколько потеряю я, моя семья, предприятие, государство? Когда кризис прекратится? Какие ожидать последствия?». Факт того, что подавляющее большинство граждан всех континентов лично ощущают (т.е. теряют в зарплате, имуществе, работе и т.п.) в той или иной степени «леденящий холод» текущего кризиса в своих «финансовых жилах» вряд ли оспорим. И если говорить о кризисе, как о важнейшем международном экономическом событии ушедшего 2008 и наступившего 2009 годов с позиции независимого наблюдателя, то условно можно выделить три потока обрушившейся на читателей информации. К первому «шоковому» информационному «водопаду» следует отнести констатацию фактов реальных потерь (в денежном эквиваленте) тех или иных субъектов хозяйственно-экономической деятельности того или иного государства. Ко второму – поиск виноватых, их частичное нахождение, выявление причинно-следственных связей между отдельными личностями (их роли) и подотчетными им (на том или ином временном этапе) макро-масштабными финансовыми средствами. К этому же, второму, информационному разделу следует отнести и различные теории, предположения и логические умозаключения, объясняющие причины появления и суть кризиса. Наконец, к третьему потоку информации условно отнесем все те публикации и сообщения, которые более-менее достоверно прогнозируют последствия кризиса (что позволяет избежать или уменьшить потери) и предлагают реальные, достаточно понятные и приемлемые (как для отдельной личности, так и для общества в целом) пути выхода. Все три раздела информации безусловно важны и взаимосвязаны между собой - как сообщающиеся сосуды, и при любом серьезном исследовании этого финансового явления невозможно сделать объективные выводы без понимания каждого в отдельности. Однако, настоящая статья больше посвящена предлагаемому пути выхода из мирового финансового апокалипсиса.
Как известно, базисом (точкой отсчета) любого анализа служит выявление причин: кто за этим стоит и откуда этот кризис появился. Вот что по этому поводу говорят СМИ. «…Искать виноватых следует среди боссов инвестиционных банков и крупных финансовых корпораций Америки, которые создали финансовую пирамиду» («Республика» 09/01/2009). Вывод понятен, пусть этим занимаются соответствующие национальные и международные органы. Вопрос – а почему это вообще стало возможным? Вопрос непростой, равно как и ответ на него. Более-менее исчерпывающее объяснение дается в той же статье «Республики», из которой следует, что в погоне за сверх-прибылью относительно небольшая группа людей в США в течении длительного времени (за последние 30-40 лет) создала трудно-контролируемую систему замены реальных активов виртуальными - «воздушными», да еще смогла убедить все другие мировые финансовые институты в выгодности работы с «воздухом», т.е. создала клоны-метастазы практически в каждой стране. И это тоже понятно, потому что в 20 веке доминирующей валютой мировой финансовой системы был доллар США, который с 1971 года перестал быть подкрепляемым золотым запасом и с каждым годом приобретал статус возрастающего в объеме «воздушного» актива. В этой связи, надо отметить, что не только в США денежный станок день и ночь печатал (и продолжает печатать) ничем не подкрепленные «бумажки» - этот трюк взяло на вооружение практически каждое государство, что, при привязке к международно-принятому долларовому эквиваленту автоматически привело к обесцениванию национальных активов. Из тех же масс-медиа мы сегодня наблюдаем как правительства каждой страны пытаются выйти из весьма непростой ситуации и надо отдать должное многим лидерам, которые удерживают (пока еще) «штурвал» государственного финансового «корабля» в это сильно штормовое время. Что же предпринимается «сильными мира сего», руководителями каждого государства, директорами коммерческих структур и каждым индивидуумом в отдельности для преодоления кризиса? Конечно, в первую очередь, пересмотр собственного бюджета и введение режима строгой экономии. Во-вторых, - для выживания многие распродают те или иные активы, что при массовом характере в ряде стран привело к их обесцениванию до величин много ниже себестоимости! Именно отсутствие реальных активов за долларом США, как единой мировой валюты до лета 2008 г., поставило здравомыслящих финансистов перед незамедлительным поиском иных эквивалентов, приемлемых для подкрепления платежеспособности своей денежной системы. А почему, вдруг, эта проблема, инициированная кризисом, подтверждения вкладов реальными материальными активами стала столь актуальной? Отвечая на этот вопрос, нельзя не раскрыть принцип функционирования мировой банковской системы: «…Сегодня около 96 процентов средств «лежат» в банках в электронном виде и не покрыты никакими материальными ценностями. Система существует только на доверительной основе. Однако, если однажды владелец денег перестанет ей доверять и захочет забрать деньги из банков сделать это будет невозможно. Система действует только потому, что надеется: клиенты не придут забирать деньги из банков одновременно. Однако мировая практика гласит, что достаточно 5 процентов нетерпеливых и за ними пойдут остальные 95…» («Республика» 08/01/2009). Что ж будем надеяться, что банкирам и правительствам удастся принять соответствующие превентивные меры, которые позволят и далее сдерживать физических и юридических лиц своей страны от «стадного» чувства одновременного снятия денег или продажи акций, которое в итоге приведет к экономическому и политическому коллапсу.
Таким образом, из сказанного выше следует важное заключение, которое в своей статье «Хаос, порядок и экономика» сделал эстонский финансовый аналитик г-н Алар Тамминг – сегодня мир оперирует деньгами, которых в реальности нет! Более того, автор весьма доходчиво доказывает, что всем этим виртуальным накоплениям свойственна одна особенность, которая в конечном итоге неумолимо приближает все общество к катастрофе (чему, собственно говоря, и является свидетельством нынешний кризис, кульминация которого еще не наступила) – цитируем: «…они приумножаются как бы из ничего… Эта особенность даже заставляет ставить виртуальные ценности выше фактических». То есть стоимость фактических ценностей (золотого запаса, недвижимости, материальной вещи и т.п.) не увеличилась, а сумма вклада (в банке или приобретенном пакете акций) выросла! Она и должна расти по логике того «закона», который был принят финансовым миром с момента «отрыва» (1971 год) от привязки к золоту, как международно-принятому эквиваленту. Потому что, весь «механизм» мира денег был настроен (с подачи некой группы махинаторов) на получение все возрастающих процентов на вклады, которые по своей сути являлись виртуальными. Ну а для того, чтобы никто не разгадал этот мошеннический способ обогащения, по-сути являющийся не чем иным как типичной «бизнес-пирамидой» стран экс-СССР 90-х годов только в другой «упаковке», банковско-инвестиционные структуры и до сих пор принимают деньги от вкладчиков и инвестируют их туда, где владелец вклада не может их контролировать. Месяц назад США и весь мир потрясло признание одного из самых успешных брокеров в истории американского фондового рынка, экс-главы компании Nasdaq, занимавшей десятилетиями первые позиции мировых рейтингов – г-на Бернарда Мэдоффа, который сообщил следствию, что весь его инвестиционный бизнес, аккумулировавший на своих счетах фантастические по величине деньги (более $ 50 млрд.) от банков и частных лиц, есть ни что иное как «большая схема Понци»… То есть, если ваш денежный вклад или купленные акции имеют «хороший» прирост, который не подтвержден соответствующим отчетом независимых экспертов, это означает, что вы получили виртуальную прибыль, которую, конечно, сможете обналичить или отоварить в ближайшем банке или магазине, но только при условии, что, во-первых, в эту инвестиционную структуру будут продолжены «потоки» реальных вкладов от новых участников «пирамидного» бизнеса, и, во-вторых, сумма снятия (возврата вложений и процентов) вкладчиками будет много меньше реальных денег, остающихся на счетах этого инвестиционного проекта. В качестве примера можно привести такие, слабо-афишируемые, цифры создания обанкротившимися инвестиционными гигантами США виртуальных ценностей на основе реальных вкладов: на каждой тысяче долларов (реально отданной честным вкладчиком) мошенники имитировали прибыль в 8-25%% (величина которой зависела от рекламы), что в действительности по мнению следователей ФБР могло принести не более 1-2%! Как такая система могла быть одобрена и запущена в действие? Это опять же относит нас к области криминалистики и в этом плане «создателями» такой пирамиды, помимо всех других «рычагов» мошеннических действий, был расчет на то, что в случае полного провала этой авантюры государство не будет заинтересовано в публичном освещении процесса (и следовательно – наказании виновных), потому что после достаточно широкого прилюдного оглашения всех ювелирно-выполненных махинаций в течение последующего очень короткого промежутка времени самой власти и, вероятно, государства может и не быть… Это только в Исландии возможен весьма мирный «исход» из осенней 2008 года «взрывоопасной» ситуации отказа государством своим вкладчикам в законном требовании снятия своих сбережений, - только, наверное, исландцы смогли поверить своему правительству и «подождать» пока государство не получит внешний займ. Представляется совсем другой исход, если подобное случится – не дай Бог – в современных Украине, России, США или в любой другой социально-напряженной стране. По оценкам аналитиков финансовая система США, т.е. все количество бумажных долларов, обеспечена золотовалютными резервами чуть более 3%, а остальная масса «зеленого идола» (97%) – «честным словом» Правительства (которое, как все знают, имеет увеличивающиеся долги). Комментарии, как говорится, «дальше и глубже» излишни. Именно поэтому до того момента, пока каждым государством не будут предприняты меры в отношении 100% материального подтверждения всей своей денежной массы, нынешний кризис в этом государстве не прекратится, а перейдет в одну из форм – либо более острую, либо в менее. Весьма показательным индикатором сказанному может служить появившаяся в СМИ информация о том, что даже в такой весьма стойко-переносящий кризис стране как России федеральный бюджет уже 2009 года может быть пересчитан в связи с изменением средней цены на нефть (32 доллара сегодняшних против 95$ расчетных). И если такой перерасчет будет сделан, то не нужно быть пророком, чтобы предсказать шоковое изменение курса валют (более чем на 30%) и – как говорят события 1998 года – переоценки всех других активов, что автоматически повлечет за собой отказ банков и инвестиционных компаний в выплате ряду своих вкладчиков ранее обещанных процентов. В итоге, вместе с ослаблением рубля уровень жизни большинства россиян (в первую очередь малообеспеченных) снизится, что несомненно заставит правительство искать пути получения дополнительных (и не малых!) реальных активов, которые не позволят дестабилизировать и без того сложную социально-политическую обстановку в некоторых регионах этой большой страны.
Суммируя главное из вышесказанного, следует признать, что сегодня в каждом государстве в отдельности происходит поиск и создание новых финансово-экономических механизмов и законов, которые бы позволили национальной экономике выжить и перейти на другой, эволюционно более высокий, уровень функционирования. Если этого не произойдет, то, как утверждают авторитетные аналитики, нас ожидает сначала экономический крах одной страны и группы наиболее тесно связанных с ней стран, потом – социально-политическая дестабилизация в отдельном регионе и далее, как итог - мировой апокалипсис в виде локальных конфликтов и новой мировой войны. Именно так – прямолинейно, без иносказаний 30 декабря 2008 года подвели итоги уходящего и сделали прогноз на уже нынешний 2009 год в теледебатах политолог Максим Шевченко, философ Александр Дугин и депутат Российской ГосДумы Владимир Мединский. Их выводы таковы: (1) международный картель, управляющий мировым имуществом, создал кризис для того, чтобы уменьшить стоимость всех активов планеты; (2) если не будет незамедлительно найден выход из кризиса, удовлетворяющий ведущие 5-10 держав мира, то впереди планету ждут войны и диктатура. В связи с чем, наиболее трезво мыслящие национальные и мировые лидеры предпринимают все меры для скорейшего снижения и исключения виртуальной составляющей подкрепления своей валютной системы и замены ее на реальные материальные активы, которые «крепко-накрепко привязаны» к действующей в государстве денежной системе. Это единственно верный путь выживания и функционирования мировой и национальной экономик. Этот же принцип – «переноса» своих личных активов из виртуальных инвестиционных фондов (функционирующих на доверительной и неподконтрольной для вкладчика основе) в овеществленные (или обналиченные) эквиваленты – является максимально эффективным выходом для спасения своих сбережений отдельными гражданами и юридическими лицами. В этой связи, весьма примечательным является слабо афишируемые масс-медиа факты того, что основную часть полученных мошенническим образом средств практически все создатели «пирамид» тратили на приобретение как раз высокоценных коллекционных предметов. В частности, тот же Мэдофф немалую долю украденных у инвесторов реальных денег вложил в создание собственной коллекции часов известных мировых брэндов, картин старых европейских мастеров и ювелирных украшений. Логика подводит к следующему важному выводу:
К числу приоритетных материальных активов, которые могут быть зачислены мировым сообществом в один «ряд» с золотом и той же нефтью в качестве подтверждения (мировой или национальной) денежной массы как нельзя лучше, по нашему убеждению, подходят все предметы, соответствующие термину «культурно-историческая ценность»*.
Пожалуй, нет на земле ни одного более-менее образованного человека, который не признавал бы известные мировые шедевры в качестве уникальных предметов, рыночная стоимость которых составляет шестизначные и более цифры в любой мировой валюте – долларах, евро, фунтах и т.п. – и обладать которыми желал бы любой. Мировая пресса и телевидение интригуют граждан «от мала до велика» сообщениями о сделках с антиквариатом на фантастические суммы – цитируем ничтожную часть сенсационных заголовков: «Сабля конца 18 века французского оружейника Николя Бутэ была продана по цене современного стратегического бомбардировщика «Мираж-2000» - 4млн.800 тыс. евро»; «Британцы собрали $ 1 млн. на выкуп редкой богослужебной книги»; «Каменная статуэтка, которой более пяти тысяч лет была продана за 57,2 млн. долларов»; «Соловецкий иконостас 16 века, оцененный в 2003 г. экс-министром Швыдким в $300 тыс. продан за $ 5 млн.»; «Бейсбольная карточка 1909 года с портретом игрока Хонуса Вагнера была продана за рекордную цену 2,8 млн. долларов»; «Египтянка в чулане нашла золотую монету 19 века весом 33 грамма, стоимость которой $ 15 млн.»; «Картина К.Сомова (1869-1939) продана на уровне Матисса - за $ 7,4 млн.»; «Китайская фарфоровая чашка династии Цин (1644-1911) ушла за $ 19,4 млн.»; «За тысячедолларовую бумажную купюру 1890 года коллекционер заплатил $ 2,3 млн.»… Не меньший резонанс во всех слоях современного общества имеют и продажи современных предметов, которые не относятся к артефактам древности, а представляют чисто коллекционную ценность – продолжим цитирование сенсационных сообщений: «Позолоченные круглые очки Джона Леннона продали за $ 2 млн.»; «Четыре фотографии британской модели Кейт Мосс проданы за $ 362 тыс.»; «Окно, через которое стреляли в Джона Кеннеди продано за $ 3 млн.»; «Инсталляция «Стеклянный куб акула в формалине» созданная 43-летним Дамианом Херстом купленная в 2006 г. за £ 50 тыс. перепродана в 2008 г. американскому миллиардеру Коэну за $ 12 млн.» и т.п. и т.д.
Вряд ли кто-либо возразит против тезиса, что предметы коллекционирования (не только вышеназванные и их аналоги, но и миллионы других) по своей значимости как товар могут быть приравнены к таким мировым эквивалентам как золото, нефть, драгметаллы, недвижимость и т.п. Мировой рынок сделок с культурно-историческими ценностями практически с начала 20 века, невзирая на все кризисы (30-х, 50-х, 70-х и нынешних годов), стремительно растет, причем его «львиная доля» скрыта (т.е. не подконтрольна обществу), и это на фоне того, что годовой оборот рынка антиквариата по мнению разных аналитиков составляет цифру от 160 до 270 и выше миллиардов долларов США! Почему же такой огромный сектор экономики до сих пор развивается не по законам рынка, чему свидетельствует вопиющий факт того, что, несмотря на уже более чем 100-летнюю историю, до сих пор 99,99% предметов коллекционирования не участвуют в банковских операциях, а страховые компании предпочитают страховать все, но только не предметы антиквариата. Почему этот мощнейший финансово-экономический потенциал рынка культурно-исторических ценностей находится в тени и неподвластен ни обществу, ни государству? Ответы на эти вопросы могут быть научной темой не одной докторской диссертации, однако, в качестве наиболее содержательного объяснения процитируем слова авторитетного эксперта, директора Реестра похищенных ценностей, сэра Джулиана Рэдклифа: «К сожалению, сегодня мы вынуждены признать, что все преступления в сфере с культурными ценностями и произведениями искусства мы не в силах предотвратить в первую очередь из-за отсутствия регулирования ценообразования… Взлет аукционных цен на тот или иной предмет или мастера провоцирует воров и стимулирует мошенников по фальсификации как самого предмета, так и экспертной документации. Отсюда вывод – современный рынок произведений искусства неупорядочен и неподконтролен…».
Как это, нет механизма регулирования ценообразования - спросит читатель, - а разве аукционные торги и другие документированные продажи не являются тем самым ориентиром цен и, в определенной мере (статистическим) «контролем»? В том-то и дело, что не являются, а – как раз, наоборот, способствуют, как говорит г-н Рэдклиф, с каждым днем еще большему хаосу и неупорядоченности. Судите сами – если, к примеру, у вас есть похожая по стилю картина, написанная талантливым современником К.Сомова ($ 7,4 млн.- см.выше) или аналогичная бейсбольная карточка с портретом другого выдающегося игрока (проданной за рекордную цену в 2,8 млн. долларов – см.выше) – значит ли, что вы обладаете миллионным (как минимум) состоянием и вам любой кредитор выдаст ссуду в таком объеме, а страховщик застрахует каждый предмет на всю заявленную вами сумму? В 99% случае ответ будет отрицательный. То есть, современный рынок не примет ваш товар, если он не имеет убедительного подтверждения заявленной цены в виде соответствующих документов. Поскольку ваш предмет не имеет достаточно понятного для профессиональных оценщиков экономистов-аудиторов (не путать с искусствоведами-оценщиками антиквариата) документа по цене и никакая ссылка на аналог не является гарантией, что ваш предмет и по стоимости находится на одинаковом уровне! Единственным принимаемым сегодня банкиром-кредитором документом, подтверждающим заявленную владельцем цену на предмет коллекционирования является каталог с указанной в нем фактической ценой продажи конкретной вещи, к которому прилагается страховой полис на полную стоимость от более-менее известной страховой компании. Получение такого «пакета» документации возможно в 99% случаев лишь при прохождении предмета через солидную аукционную компанию. А что об аукционах свидетельствует «суровая» действительность? Аналитики говорят следующее: - во-1-х, через все аукционы мира проходит не более 0,3% товарооборота антикварного рынка; - во-2-х, – что очень важно! – «пропуск» вещи через аукционные торги не гарантирует ее 100% подлинности и, следовательно, цена «рухнет» в тот же миг, когда этот факт выяснится; - в-3-х – известно много нелицеприятных фактов, когда аукционные торги являлись не чем иным, как имитацией продаж за «рекордные» суммы с целью выманивания денег у последующих неискушенных и плохо разбирающихся в искусстве лиц, вследствие чего профессиональные оценщики предпочитают «ставить свою подпись» под аудиторским документом факта вторичных (и более) торгов-перепродаж, но никак не после первой (пусть даже публичной) сделки.
То есть на сегодняшний день весь «круговорот» огромного мирового антикварно-музейного рынка происходит вокруг «пирамиды» больших и малых аукционов, которые удовлетворяют интересы весьма небольшой группы лиц, а механизм ценообразования (находящийся очень далеко от логики и каких-либо научных методик) определяет в конечном итоге повседневные потребности как частников, так и государства! Вот и получается, что, образно говоря, через воронку диаметром 0,3% (товарооборота всех аукционов) пытаются протиснуть остальные 99,7% рынка. В результате – «небожители» вершин рынка антиквариата (аукционов и торговых площадок) «потирают руки» – ныне в салоны известных аукционных домов стоит «много-километровая» очередь разно-тематических предметов (которые их собственники желают подороже продать) и, как следствие - простор для законных афер: после соответствующей рекламы среди богатой публики реальные деньги к ним «текут рекой». Здесь есть смысл напомнить, что нынешнему периоду кризиса предшествовали десятилетия финансового расцвета и благополучия общества большинства стран. В качестве примера можно привести данные Центробанка РФ и Нацбанка Украины. В первом случае сумма частных вкладов россиян (реальных денег от населения) за пять лет выросла более, чем в пять раз: с $22,8 млрд. в 2002 г. до $130,5 млрд. к лету 2007 г. У украинцев также не менее яркие показатели: если в январе 2008 г. частные вклады составляли $32,9 млрд. то уже в июле этого же года население доверило банкам $39,6 млрд. Именно на увеличении числа состоятельных, но имеющих недостаточные знания в области (приобретаемого предмета) искусства, но в то же время страстно желающих стать в ряды собственников оригинальных вещей и делают ставку многие удачливые дельцы. Ведь, ситуация так благоприятна: за «ошибку» в цене ни частника, ни государственного чиновника при отсутствии (как в любом другом сегменте рынка – недвижимости, страховании, производстве) ясно понимаемого метода-стандарта по вычислению рыночной цены ни один надзорный и процессуально-исполнительный орган (прокуратура, суд) как-либо наказать не могут! Примером сложившейся ситуации ценообразования на предметы старины в любой стране мира служит, собственно говоря, весь ее нынешний рынок и нет практически ни одной публикации, которая бы в той или иной степени не служила бы доказательством сказанному. Показателен в этом отношении следующий пример с продажей «творений» ныне модного Дамиана Херста, которого мировая пресса возвела в ранг авторитетного «божества» и одного из самых удачных торговцев. Ну, еще бы, ценники его «щедевров» начинаются никак не ниже нескольких десятков тысяч (евро, фунтов, долларов), но их «средняя» планка свершившихся (фактических) торгов далеко перешагнула цифры в миллионы и десятки миллионов той или иной валюты. Что же это за раритеты с такой ценой, равной творениям мировых классиков типа Рембрандта, Боттичелли и других известнейших мастеров? Одну из таких работ – маленький деревянный шкафчик (сделанный из ничем не примечательного дерева) с полочками, на которых разложены дешевые медицинские таблетки, Херст продал на одном из своих аукционов за £ 27 тыс. английскому театральному режиссеру сэру Тревору Нанну. Счастливый обладатель при встрече с Херстом поинтересовался когда же наступит просветление, а когда в ответ услышал что этот шкафчик сделал сын Херста 9-летний Коннор, то побледнел и лишился дара речи, поспешив возвратить «шедевр» обратно автору. Вышеописанный эпизод приведен не случайно, а является весьма показательным аналогом еще миллионов других подобных ситуаций с ценообразованием и продажей коллекционных ценностей на всех континентах. Начиная с первых десятилетий 20 века, некоторые предприимчивые дельцы поняли, что продажа «непонятных» (и недорогих по себестоимости) произведений искусства - эта та сфера «делания денег из воздуха», где главную роль играет фактор ажиотажной рекламы среди как можно большей части мирового сообщества и невежество богатых клиентов. Все! Для малообразованного и одновременно имеющего деньги покупателя все остальные показатели, увы – как доказывает вся история последнего столетия, играют второстепенную роль. Можно еще привести множество фактов высочайшей стоимости и раскрученности тех или иных «творений», уровень которых соответствует слову (в лучшем случае) «примитивизм», но в данной публикации вернемся к проблеме, которая, как мы выяснили выше, является основополагающей для любого рынка – это ценообразование с позиции законов мирового рынка.
Мир профессиональных оценщиков, разработавших теорию методов оценки и внедривших ее в экономику, зиждется как на практической работе с недвижимостью, так и с движимом имуществом, которое, однако, относится к товарам, произведенным на основе государственных стандартов, подтвержденных соответствующей документацией. В первую очередь это относится к достоверным сведениям о себестоимости объекта или цене сделки - смета фактических затрат на жилье, заводская цена продажи нового автомобиля, чек на купленный в магазине сервиз и т.п. На основе этих объективных данных специалистами-оценщиками созданы и внедрены те или иные модели ценообразования, которые позволяют ныне рынкам, к примеру, той же недвижимости или автомобильному, успешно функционировать. Каждый знает, что, приобретя квартиру в престижном районе или пользующийся спросом автомобиль, можно легко их застраховать, кредитоваться и т.п., причем по цене, которая, в 99%, никогда не будет ниже себестоимости. В любом случае, собственнику недвижимости или авто современный рынок предлагает услуги многочисленных конкурирующих между собой контор, работники которых в своих отчетах весьма ясно дадут расклад получения той или иной цифры текущей рыночной цены. Любая неточность или ошибка в таком отчете может быть замечена аудитором и оспорена, а в случаях приведших, к примеру, к денежной потере клиентом (при продаже той же квартиры и выявленном впоследствии контролером) сразу повлечет иск к фирме-оценщику.
Совершенно иная картина на рынке антиквариата и предметов коллекционирования. Да, практически в каждом городе мы все сегодня наблюдаем объявления типа: «специалист высокой квалификации произведет оценку вашего антиквариата». Не останавливаясь на «театре» этого действа, при котором итог в лучшем случае будет цифра, взятая «с потолка», подчеркнем следующий аспект, который сводит «на нет» суть выше приведенных объявлений и свидетельствует о тупиковом пути движения нынешнего антикварного рынка, кризис которого в его отдельных предметно-тематических направлениях (в виде возрастающего числа конфликтов и судебных исков участников друг к другу) прекрасно виден даже «слабо зрячему».
Дело в том, что постулатом теории всех методов оценки является принадлежность любой, отдельно взятой методики к одному из следующих трех классификационных групп:
I группа – так называемые «затратные», к которой относятся все методики, имеющие в своей основе принцип определения «точки отсчета» (= «стартовой» величины) исходя из скрупулезного подсчета всех затрат, связанных с производством (постройкой – для недвижимости, изготовлением – для движимого имущества) объекта оценки. И только после определения стартовой величины, основанной на подсчете затрат, далее применяется то или иное коэффициентное поле. Методы, относящиеся к этой группе принято считать наиболее точными.
II группа – так называемые «прибыльные», к которой относятся все методы, использующие для определения «точки отсчета» принцип вычисления сколько объект приносит прибыли. (например, для недвижимости – кафе приносит прибыли 100 тыс., а если к нему пристроили сауну оно стало приносить 120 тыс.; для движимого имущества – автобус, отданный в аренду приносит 50 тысяч, а прикрутили туда видеосистему – стал приносить 60 тысяч. В этих случаях ни один здравомыслящий владелец не продаст объект дешевле суммы получаемой прибыли (по сравнению с затратами создания или покупки).
III группа – так называемые «сравнительные», к которой относятся все методы сравнения. То есть, если соседняя, похожая квартира продана за 100 тысяч, то свою есть смысл продавать за такой же уровень цифр, даже если она ранее обошлась в иную цену. Эта группа методов у профессиональных оценщиков признается наименее объективной и как правило используется в качестве фона.
Поскольку предметы антиквариата, в большинстве своем прибывшие из «далекого прошлого», равно как и подавляющее количество произведений современных мастеров (картина, скульптура и т.п.) не имеют никаких документов, которые бы подтверждали должным образом их себестоимость, то с легкой руки «отцов-основателей», задавших на заре зарождения рынка (19 век) тон ценообразованию на предметы старины по принципу «цифры, взятой с потолка», рынок «по инерции» до сих пор движется на этом устаревшем во всех смыслах «моторе». В результате этот огромный, вовлекающий все большее количество участников и, вследствие чего – наиболее динамично развивающийся сектор мировой экономики в вопросе ценообразования далек от каких-либо научных методов, а использует самые необъективные способы определения рыночной стоимости (на основе сравнения).
На практике это означает, например, разница в оценке «специалистов высочайшей квалификации» (особо отметим, в том числе и государственных чиновников), находящихся в конторах разных домов одной улицы, на один и тот же предмет может достигать 30-500% и более. Принцип, который дельцы-оценщики практикуют по своей сути (из серии «закона джунглей») до сих пор один: «купить как можно дешевле, продать как можно дороже», а их коллеги гос.чиновники в лучшем случае «пишут» минимально возможную цифру, которая позволяет «удержаться в кресле» при проверках «сверху» (что способствовало и способствует до сих пор, без особых проблем, «нужным» людям уходить от налогов или по несоответствующей реалиям цене перемещать раритет за границу, выплачивая государству-отправителю невероятно низкую сумму пошлины). В этой ситуации отсутствия научных основ ценообразования, государственные структуры, которые по закону должны контролировать движение культурно-исторических объектов, практически во всех странах самоустранились от функции контроля и регулятора функционирования этого сектора экономики. То есть, везде есть соответствующая статья закона об оценке культурно-исторических ценностей, но в реальной практике она никак не работает. Как хороший комментарий сказанному выше можно привести вывод эксперта-международника Ирины Гуменюк (Law firm “Consult” LLC), которая, в случае примера приобретения вами антиквариата за границей и ввозе его в свою страну, констатирует суровую действительность: «при отсутствии достаточно убедительного документа о цене приобретения стоимость его для целей оплаты таможенных пошлин и налогообложения определяет сотрудник Таможенной Службы в момент пересечения границы на основе цены идентичных или подобных аналогов». Этот путь идентичных сравнений, относящихся по теории профессиональной оценки к III, наименее объективной, группе методик ценообразования, принятый сегодня практическими во всех странах государственными и частными специалистами при определении текущей рыночной цены на предметы искусства и антиквариата, является тем самым «гнилым стержнем», на основе которого рынок минимум на 99,7% окрашен в «черный цвет» и им управляет хаос.
Сегодня оценщиками антиквариата, имеющими государственные лицензии и представляющие когорту «законодателей» ценообразования антикварного рынка, являются в своем подавляющем преимуществе люди, получившие достаточно-высокое искусствоведческое образование по какому-либо одному предметно-тематическому направлению (а их более 180 в антиквариате! – трудно быть одновременно специалистом в иконописи и археологии, нумизматике и фалеристике и т.п.) и применяющие в своей работе любую из методик сравнения (т.е. «листают те или иные каталоги»), относящуюся исключительно к III, наименее объективной, группе. В результате, мир профессиональных оценщиков (экономистов, математиков, юристов и т.п.), имеющих свою иерархию профессиональных объединений, и придерживающихся теории законов рынка в отношении основополагающего элемента – ценообразования, «живёт отдельно» и не принимает в свои ряды «оценщиков» антиквариата. В то время, как у «оценщиков» антиквариата эволюция идет по пути становления иерархии «авторитетов», которые своим единоличным мнением (хоть уже в ряде случаев и предлагается «прикрыться» коллегиальным совещанием) на основе метода «цифра с потолка» («подтвержденная» нахождением аналога в том, или ином каталоге) пишут в своих заключениях так называемые «эстимейты». По вполне понятной причине никакой «нормальной, долгой дружбы» (и тем более объединения в какие-либо неконфликтные союзы) между коллегами-авторитетами при таком подходе быть не может. А оценка по желанию богатого и влиятельного клиента легко «превращается» в нужную цифру. Один искусствовед-«оценщик» написал одну цифру, а его оппонент, не меньший «авторитет», - другую. При «царстве» метода сравнения – кто прав? Да, каждый из них. Кто-то, возможно, в этой ситуации предложит выход «пропуска» спорной вещи через аукцион (верится, что разницу между свершившимся фактом продажи аналога и представленным к экспертизе предметом, понятна читателю). Этот выход приемлем, но только вряд ли для большего, чем 1% спорных случаев. Понятно, что, во-1-х, на все (миллиарды) нуждающихся в объективной оценке предметы аукционов не хватит; во-2-х, вряд ли клиент захочет ждать (оплачивать транспортировку своего предмета из, положим, провинции в далекий мегаполис и т.п.); в-3-х, великое множество случаев, когда предмет (например, экспонат музея) не может быть выставлен на аукцион; наконец – «потолок» продажи на аукционе зависит исключительно от «толщины кошелька» приглашенной публики и в одних случаях продажи на совершенно идентичные предметы десятикратно разнятся от других.
Не нужно автора этих строк принимать за врага аукционов. Со всей ответственностью заявляю, что являюсь самым убежденным сторонником этой формы определения цены на конкретный предмет. Прямая продажа в условиях непосредственной конкуренции (трактовка слова «аукцион»), говоря научным языком – является показателем текущего спроса для данного общества (поселка, клуба, города, страны и т.п. – в зависимости от «широты географии» участвующей в торгах публики) на искомый предмет. Также безоговорочно признаю, что результаты этих торгов сильно влияют на формирование цен на другие аналоговые предметы: продали на Сотбис японский меч такого-то мастера определенного века, автоматически, изменяются цены и на другие изделия этого мастера, равно как и мечи этого времени и таких же характеристик; продана картина Сомова за $ 7,4 млн. – есть весомые основания изменить ценовые планки и на другие его работы, равно как – возможно – и на другие сходные по многим параметрам работы его коллег-современников одной с ним школы живописи. А вот насколько изменятся эти цифры для других предметов – это уже должны определять профессионалы-оценщики на основе формул ценообразования I и II групп, но никак не быть «плодом» фантазии любого авторитетного искусствоведа! Как справедливо подчеркивает всю бесперспективность такого ценообразования обозреватель The Art Newspaper г-н Андрес Петерсон: «очень самонадеянно думать, что арт-рынок чем-то отличается от других рынков». То есть, согласно эволюции мировой рыночной экономики, для нормальной работы антикварного рынка, как равнозначного другим рынкам по общим принципам функционирования, должен быть разработан и внедрен в практику как минимум хотя бы один метод, который относится к I группе способов оценки, основанных на «затратности». Только на основе включения в повседневную практику всех участников антикварного рынка методики, позволяющей на основе достаточно ясных формул и критериев произвести расчет рыночной стоимости того или иного предмета, будет достигнут «консенсус бесконфликтности» между ними, что относительно быстро из состояния хаоса превратит этот сектор в упорядоченный и подконтрольный обществу и государству. В то время как сегодня наблюдается ненормальный «маятниковый» тип функционирования всего рынка культурно-исторических ценностей – общество ощущает его «инфарктное сердцебиение». С одной стороны - минимальные ценовые характеристики всеми «правдами и неправдами» «выбиваются» из первичных собственников (дилеры стараются приобрести антиквариат за бесценок). С другой стороны – неимоверно «раздутые», максимально возможные деньги всеми (отметим – законными) способами «вытаскиваются» из наиболее богатых клиентов во время ажиотажа аукционных торгов. Принятие единого стандарта в ценообразовании антиквариата, основанного не на (действующем сегодня том или ином волюнтаристском) сравнительном методе, а на достаточно логичном и понятном методе оценки, исповедующем принцип «затратности» изменит разрушительное «маятниковое» движение внутри антикварного рынка и приведет к его затуханию, сделав с течением времени функционирование его «ровным и устойчивым», и в конечном счете - упорядоченным, подконтрольным, прозрачным, высоко-прибыльным и прогнозируемым. Особо отметим, что при отсутствии ясной и удобной для массового пользователя методики определения рыночной стоимости конкретного предмета коллекционирования (нужен стандарт), колоссальное количество ценных (в той или иной степени) вещей в каждой стране остается «за бортом» учета личных активов граждан, юридических лиц, существенно уменьшая таким образом общие реальные активы государства. А ведь, именно такие активы могут уже сегодня быть весьма значительным подтверждением продуцируемой государством денежной массы, «выпуская» из нее «воздух» виртуальной составляющей. В этой связи, особо показательным являются периодически появляющиеся репортажи и публикации о том, что ни одна страна мира до сих пор не может оценить стоимость своих ценностей, находящихся в музеях и хранилищах, не говоря уже о тех предметах, владельцами которых являются её граждане и юридические лица. И если для больших и богатых стран, таких как Россия, Франция, Канада, Индия и др. игнорирование этого массива активов может быть как-то объяснено в связи с наличием других ценностей (золото, нефть, уголь и др. ресурсы, производственные мощности и т.п.), то для таких, например, небольших стран как Литва, Латвия и др. этот «источник» немалых средств (Литва и Латвия находились «в гуще» событий всей европейской истории и следовательно имеют немалое количество ценнейших артефактов) может стать очень даже весомым финансовым подспорьем в условиях современного кризиса. Именно об этом неоднократно и – подчеркнем – безуспешно взывала к руководству своей страны литовская «Республика». Цитируем эту газету от 08/02/2007 г. «…Музейные ценности страны не защищены: министерство культуры не знает, какую ценность представляют экспонаты, находящиеся в музеях страны…»; от 16/01/2008 «…Отчет не отражает истинную стоимость имущества страны. Стоимость принадлежащих государству музейных ценностей вообще не учитывается…». Вопиющая ситуация? Безусловно да! И эта абсолютно ненормальная ситуация спокойно «перекочевала» из 20 в 21 век не в каких-то отсталых странах Африки, а в высокоразвитых странах ЕС, США, России и других, обладающих «армиями» титулованных ученых, имеющих соответствующие (неработающие!) законы и многочисленные контролирующие органы, призванные молниеносно реагировать (докладывать, решать и т.п.) на тот или иной «перекос» в экономике. А перекос этот, оказывается, «отцов нации» (и всей смотрящей на них «снизу» армии чиновников – делаем вывод как наблюдатели «со стороны») - либо устраивает, либо до него нет никакого дела, несмотря даже на то, что пресса во-всеуслышание бьет тревогу! Возможно, население упомянутых выше небольших республик Прибалтики недовольные текущим кризисом и малоэффективной работой правительства могло бы иметь меньшую напряженность (последние волнения в Риге и Вильнюсе), если бы государство смогло увеличить ценные активы национального и личного уровня. Разумеется, в не меньшей степени, этот тезис (в связи с абсурдностью ситуации) актуален и для других стран. Непонятно почему до сих пор никто из граждан, имеющих антиквариат, не обратился в Конституционный Суд своей страны с требованием защиты своего имущества и разъяснения почему законы-то не работают. Пусть кто-нибудь (кроме Японии) покажет установленный государством документ на право собственности предмета коллекционирования (Паспорт) или покажет стандарт оценки? Автомобиль, ноутбук и даже туалетная бумага имеют «паспорт-сертификат», а любой (не менее ценный!) предмет антиквариата нет! Оценку любого имущества можно сделать и получить акт государственного образца (что легко защищается в виде страховки), а на предмет коллекционирования нет! Нотариусы не регистрируют сделки с антиквариатом по вполне понятной причине, суть которой на практике сводится к тому, а кто подтвердит, к примеру, что вы действительно сделали сделку с описанной в договоре картиной Айвазовского, а не с его копией? Нотариус не является лицензированным искусствоведом по творчеству Айвазовского. Но, ведь, должного уровня (практически по каждому из 180 предметно-тематических направлений) специалисты в стране есть,- значит проблема решаема. И ее обязаны решить. Ведь, каждый избиратель вполне законно может спросить со своего парламентария решения этого вопроса, от которого зависит его личное и нации в целом благосостояние. Для большей убедительности зададим вопрос: почему, к примеру, уникальный литовский орден (их ныне известны считанные единицы) периода Независимости 20-х годов прошлого века или русская икона сегодня оценивается государственными «специалистами» (которые для получения консультаций по рыночной цене аккуратно посещают субботний рынок) в сумму несколько тысяч долларов? Мы не случайно привели заглавия интригующих продаж вначале этой статьи – кто может убедительно доказать, что этот орден или икона менее ценны, чем бейсбольная карточка или – более того – «таблетное творение» девятилетнего Коннора Херста? Не менее показательны другие печальные примеры, связанные с нынешней суровой действительностью и имеющие прямое отношение к тому, как государство (в данном случае не важно какое) «решает» проблему личных активов граждан. Задержаны, осуждены на основании свидетельских показаний и ныне отбывают наказание в местах не столь отдаленных по совершенно разным уголовным делам два гражданина. Оба попались на разбойных кражах и объяснением служило отсутствие средств к существованию. Во время обыска личных вещей у одного из них – гастарбайтера из Узбекистана был найден нож похожий на кухонный (не связанный с преступлением) с незатейливой резьбой, который, естественно, был конфискован и позже оказался в коллекции одного из руководителей определенного силового ведомства. Будучи коллекционером силовик попросил научных сотрудников музея атрибутировать этот небольшой ножик, именуемый на Родине гастарбайтера «пичак». В результате коллекционер получил документ, что он обладает уникальным творением узбекских кузнецов начала 18 века, стоимость которого (на основе метода сравнений) по мнению профессора-оружиеведа начинается от цифр $ 10 тыс. У другого осужденного (за попытку ограбления небольшого провинциального магазина) во время домашнего обыска обнаружены уникальная церковная книга середины 18 века (часть страниц которой использовались для сигарет-самокруток) и на чердаке остов не менее уникальной прялки, которая как оказалась относится к предметам (время-препровождения) барышней-аристократок периода конца 18 века (дерево ценных пород и наличие витиеватой резьбы). По мнению специалистов стоимость этих вещей даже в таком неприглядном виде начинается от цифр $ 5-8 тыс. Истории реальные. Вопрос «из зала»: неужели каждый из этих осужденных пошел бы на преступление, если бы знал истинную рыночную цену своих предметов (которая, на наш взгляд, много больше вышеприведенной)? А сколько сегодня граждан России, Украины, Литвы, США и др., оказавшихся по воле кризиса безработными, но в тоже время хранящих дома арте-факты, которые в силу отсутствия должной пропаганды и соответствующей исполнительной инфраструктуры со стороны государства, имеют вероятность оказаться в ситуации подобной вышеописанной? Может быть у доброй половины нынешних митингующих у зданий парламентов той или иной страны дома завалялась в чулане или на чердаке вещь, которая подобно нижеприведенной октябрьской 2008 г. сенсации изменит жизнь их семей в лучшую сторону: «…кувшин 11 века, ранее ошибочно датированный и оцененный в 100-200 фунтов, продан на аукционе за 3,18 млн. фунтов стерлингов» ? Для этого надо не столько «занимать» очередь со своим «самоваром» в известный аукционный дом, сколько через, возможно, общественные и политические организации потребовать нужных для нашего кризисного времени решений со своего правительства.
От частного – к общему. Кажется, так учат философско-диалектическому мышлению в школе. И именно с этих позиций возможно наиболее полное аналитическое осмысление всей проблемы современного функционирования антикварного рынка на фоне нынешнего финансового кризиса. Безупречно на наш взгляд отобразил общее прошлое (благополучное, благодаря беспечному вводу огромных виртуальных процентов и денег) и нынешнее (приведшее к кризису из этой самой не подкрепленной никакими материальными активами виртуальности валют) состояние мировой финансовой системы г-н Тамминг. Основываясь на теории хаоса открытых систем, вытекающей из второго закона термодинамики, за объяснение которой российский профессор Илья Пригожин в 1974 году получил Нобелевскую премию, эстонский аналитик Алар Тамминг (в статье «Хаос, порядок и экономика») делает вывод, что если в самое ближайшее время каждая денежная система не выведет из своего оборота виртуальную часть путем замены их реальными активами, то хаос быстро увеличится в размерах и поглотит все остальные смежные открытые системы, т.е. все остальные сферы экономики и политико-социальной структуры человечества. Он видит выход в том, что нужно вернутся к подтверждению любой валюты золотым запасом и никогда в будущем не отрываться от него, какими бы соблазнительными доводами не оперировали бы мошенники разного рода, суть которых будет одна – выманивание реальных денег в «виртуальные проекты». Однако, только одного золота будет явно не достаточно, потому что весь мировой прирост золота не превышает величины 12 млрд. долларов – явно не хватит для обеспечения денежной системы даже такой небольшой страны как Испания. Тем не менее, не отрицая этого пути, мы считаем, что есть и другой выход. Как вы уже догадались – незамедлительное включение в экономику в виде реальных активов (подтверждающих ту или иную национальную валюту) высоколиквидных материальных, каковыми по своей сути являются все культурно-исторические ценности. Если продолжить философские рассуждения по анализу «совместных» проблем нынешнего (кризиса) финансового рынка и более благополучного - антикварного, то можно сделать вывод о том, что, будучи открытыми системами (с вполне определенной величиной хаоса – энтропией) каждый из этих огромных по денежному обороту секторов экономики стоит перед временем истины – бифуркационной точкой. Так в теории хаоса называется относительно короткий период функционирования открытой системы, который ставит ее перед выбором своего будущего – либо она упорядочивается (хаос уменьшается в размерах и полностью контролируется), либо она рушится (увеличиваясь в размерах) и хаос распространяется на все смежные системы. Последний вариант по сути, по мнению г-на Тамминга, означает мировой апокалипсис, созвучный с выводом (см выше г.г. Дугин и Ко) российских футурологов, предрекающих человечеству войны и диктатуру. Поскольку, все-таки, антикварный рынок – это открытая система, более-менее, успешно-преодолевавшая в предыдущие времена все финансовые кризисы (1930-х, 1950-х и 1970-х годов), оперирующая в своих ежедневных сделках с реальными ценностями (в которые – напомним – все мошенники типа Мэдоффа вкладывали уворованные деньги), насчитывающая в своих «рядах» как минимум 180 предметно-тематических направлений (являющихся теми же мини-системами со своими законами-энтропией), то при определенных усилиях правительства каждого государства (в отношении придания музейно-антикварному рынку точно таких же принципов, какие используют профессионалы-оценщики на рынке недвижимости и страхования, а не базироваться на доказавшей свою полную несостоятельность деятельности «оценщиков»-искусствоведов, т.е. внедрение расчетного ценообразования на основе ясных критериев и других важнейших элементов) эта система сможет «погасить» возрастание энтропии в ныне «тонущей» финансовой системе (национальной и мировой). Это главный вывод настоящей работы, который, по нашему мнению, невозможно было бы выработать и понять без всего вышеприведенного, достаточно объемного, аналитического и иллюстративного материала настоящей статьи.
Сделанное заключение, однако, было бы неполным, если весьма сжато не представить результаты более чем десятилетней работы нашего международного коллектива, которые можно считать доказательной базой всему сказанному выше.
Нам удалось разработать в 1998-2003 г.г. и впервые в 2004 г. публично представить, апробировать в дальнейшем и внедрить в практику международного рынка единственный в мире универсальный метод оценки ТЭС, который основан на принципе «затратности». Данный метод, в создание которого были вложены достаточно большие средства, защищен Авторскими Свидетельствами и Патентами ряда стран. Наш коллектив также разработал и внедрил на рынках разных стран единый Паспорт ТЭС, оригинальную технологию нанесения скрытой Маркировки ТЭС, а также - основы программного обеспечения универсальной базы данных. В качестве практических шагов, на основе системы Аттестации ТЭС, в период 2007-2008 г.г. мы провели три выставки частных коллекций, суммарная оценка экспонатов которых составила сумму более, чем € 100 млн., часть из которой покрывает клиентам нашей системы всевозможные риски. Для каждого экспоната выставки была рассчитана рыночная стоимости по методу ТЭС, которая была безоговорочно принята для страхования ведущими европейскими и американскими страховыми компаниями. Этой акцией мы доказали оппонентам, как коллекции и отдельные предметы на основе научного подхода ТЭС могут быть эффективно выведены из тени и стать весьма важным реальным активом, который при желании может быть легко переведен в деньги. Не ставя целью аспект продажи собственных коллекционных вещей по цене, не ниже расчетной по методу ТЭС, тем не менее, за период 2006-2008 г.г. мы реализовали 17 высокоценных предметов, в том числе за $ 5 млн. Соловецкий иконостас, выиграв публичную борьбу за принцип ценообразования у экс-министров России г-д Швыдкого и Соколова. В настоящее время, представляя принципиально новую оригинальную методологию ТЭС, основанную на полной прозрачности и понимании как метода оценки, так и иных элементов сферы услуг в функционировании музейно-антикварного сектора, наш международный коллектив оказывает консультационную помощь в упорядоченности рыночных отношений для исполнительной власти ряда стран, а также крупным финансовым и инвестиционным компаниям. Лидером по внедрению таких инноваций на государственном уровне является Украина.
В качестве послесловия – размышление о некоторой потенциальной результативности от внедрения новой системы в ракурсе ряда финансовых показателей. Каков реальный оборот теневого сектора рынка антиквариата той или иной страны не знает никто. Наша система его достаточно быстро и эффективно уничтожает и перераспределяет финансовые потоки в сторону законных владельцев и государства. Аналитики приходят к выводу, что приблизительно на каждый миллион человек страны с богатой историей можно говорить о ежегодной прибыльности в структуры, управляющие сферой услуг антиквариата минимум в € 16 млн., а их имущественное благосостояние можно повысить в среднем минимум на 20%.
М.Ю. Тамойкин, Ph.