Зеркальное отражение


Сильный ветер завывал над открытой равниной, заставляя редкие деревья склоняться почти до самой земли с каждым новым порывом. Молодой человек в ярко-красном тюрбане подошел к командиру армии и передал от своего начальника условия мирного договора. Не смотря на все дипломатические ухищрения, ему было отказано. Готовилась битва, битва Монтедукке.
Итак, лорд Сайлос бросил вызов, и его всадники снова готовы были вступить в бой. Множество раз его солдаты вторгались на чужую землю. Они хотели, во, что бы то ни стало, заполучить ее. И множество раз дипломатические усилия оказывались тщетными. И вот наконец, все пришло к этому. Так было и с Вэйном. Его союзники и друзья могли побеждать и проигрывать, но он всегда оставался в живых.
Хотя иногда ему случалось бороться на стороне проигравших, ни разу за тридцать лет он не познал поражения в рукопашном бою…

Две армии смешались, словно два пенящихся клуба пыли, и когда они столкнулись, раздался рев, эхом отразившийся в холмах. Кровь, падавшая на эту глину, летела в разные стороны. Крики враждующих народов смешивались, пока две армии вгрызались в плоть друг друга. Вэйн был в своей стихии…

Через десять часов сражения без сна и отдыха, оба командира скомандовали отступить…

Лагерь разместился за высокими стенами старого кладбища, увитыми весенними цветами, и поросшими мхом. Глядя на эту землю, Вэйн вспоминал страну своего детства. Это было прекрасное и печальное воспоминание. Чистота детских помыслов, обучение боевому искусству, судьба его несчастной матери. Прекрасная женщина, которая смотрела на своего сына, могучего светловолосого атлета, с гордостью и невысказанной грустью. Она никогда не говорила о том, что тревожит ее, но никто не удивился, когда однажды ее нашли в поле, с горлом, перерезанным ее собственной рукой…

Армия была похожа на растревожанный муравейник. Прошло всего полчаса после завершения бойни, а они уже инстинктивно перестроились. Пока лекари осматривали раненных, кто-то удивленно и восхищенно заметил: «Только поглядите на Вэйна! Он себе даже прически не испортил!»
- Он отлично владеет мечем, - сказал услышавший это лекарь.
- Меч часто переоценивают! – сказал Вэйн, недовольный всеобщим вниманием. – Воины слишком хорошо заботятся об атаке, но плохо знают, как отразить удар. В битве надо уметь защищаться, а удар по противнику наносить только тогда, когда для этого наступит момент.
- Я предпочитаю натиск, - улыбнувшись, сказал один из раненых. – Это путь всадников.
- Что ж, если этот путь приведет к поражению армии наших врагов, я откажусь от своей доли, - сказал Вэйн, делая знак духам, чтобы они поняли, что он не хотел быть нечестивым. – Вспомните, что сказал великий воин Гвен Шиди . «Лучшая тактика, тактика выживших!» Я участвовал в двадцати шести битвах, и не могу показать ни одного шрама, который напоминал бы мне о них. Это потому, что я полагаюсь на свой щит больше, чем на меч…
- В чем твой секрет? – спросили заинтересовавшиеся разговором воины, собравшиеся вокруг Вэйна.
- Думайте о бое, как о зеркальном отражении. Я смотрю на левую руку противника, когда собираюсь нанести удар правой. Если он готов блокировать мой удар, я не нанесу его. Зачем зря тратить силы? – ответил великий воин, поднимая бровь. – Но если я вижу, что его правая рука напрягается, моя левая рука поднимает щит. Для удара надо больше силы, чем для его отражения. Если у вас хорошая реакция, и вы способны отличить, собирается ли ваш противник ударить снизу или сверху, вы легко защититесь щитом. Я могу защищаться часами, если потребуется, но обычно все происходит очень быстро. Всего миг проходит, прежде чем противник, занятый боем, дает мне возможность нанести удар.
- А когда тебе приходилось защищаться дольше всего? – спросил один из раненных.
- Однажды я защищался целый час, - ответил Вэйн. – Мой противник неустанно наносил удары, и не давал мне возможность ответить. Но, в конце концов, я улучшил момент, когда он поднимал свою секиру, и вонзил ему меч прямо в грудь. Он попадал по моему щиту сотни раз, а я ударил его единожды, но этого оказалось достаточно.
- Так это был твой сильнейший противник? - спросил лекарь, увлекшийся разговором.
- О, нет, - быстро сказал Вэйн, поворачивая свой большой щит так, чтобы на его отполированной поверхности отразилось его лицо. – Вот мой самый страшный противник.


* * *

На следующий день битва продолжилась. Лорд Сайлос привел подкрепление с восточных островов. К ужасу и возмущению армии, теперь в битве участвовали наемники, и даже всадники-отступники, не признающие никаких правил в бою. Вэйн стоял у поля боя, на котором схлестнулись две армии. Надевая свои доспехи, беря меч и щит, он вновь подумал о своей несчастной матери. Что ее так мучило? Почему она не могла без боли смотреть на собственного сына?
Битва длилась с восхода до заката. Яркое голубое небо потемнело над головами сражавшихся, которые снова и снова шли в атаку друг на другу. Вэйн побеждал во всех схватках. Враг с булавой обрушил на его щит целый град ударов, но Вэйн отражал их все, а потом, улучшив момент, убил его, полоснув его мечом по горлу. Девушка-воительница с копьем первым ударом едва не проткнула щит, но Вэйн ждал этого удара. Выведя ее из равновесия, заставил раскрыться для своей контратаки. И наконец, он столкнулся с наемником, вооруженным мечем и щитом шлеме из золотой бронзы…
Они сражались два часа. Вэйн использовал все приемы, которые знал. Если наемник напрягал левую руку, он не наносил удара. Когда противник поднимал меч, он закрывался от удара щитом. В первый раз в жизни Вэйн сражался с бойцом, который использовал тактику защиты. Они могли биться так много дней. Иногда в их дуэль ввязывались другие воины из обеих сражающихся между собой армий. Однако их быстро убивали, и дуэль продолжалась…
Пока они бились, кружа, Вэйну пришло в голову, что первый раз в жизни он сражается с идеальным зеркальным отражением. Их дуэль на взгляд стороннего наблюдателя больше походила на танец, чем на кровавую бойню. Так продолжалось до тех пор, пока Вэйн не оступился, ударил слишком быстро и потерял равновесие. Тут танец закончился. Он скорее увидел, чем ощутил, как меч наемника рассек его от горла до груди. Хороший удар. Он и сам гордился бы таким. Вэйн упал на землю, чувствуя, что жизнь покидает его. Наемник стоял над ним, готовясь нанести последний удар. Это было странно и слишком честно для чужеземца. Вэйн очень удивился. Где-то на поле брани кто-то выкрикнул имя, похожее на его собственное: «Брэйн!».
Наемник снял шлем, чтобы ответить на зов. Когда он сделал это, Вэйн содрогнулся, увидев, что лицо этого человека было отражением его собственного лица. Его собственные голубые, большие глаза, желтые волосы, тонкий и узкий рот и грубый подбородок. Мгновение он смотрел в это зеркало, потом наемник повернулся и нанес последний удар…


* * *

Брэйн вернулся к своему командиру и получил щедрую плату за свой вклад в победу. Они приступили к трапезе в саду под звездами у старого кладбища, которое ранее было занято их врагами. Наемник притих, глядя на это место.
- Ты бывал здесь раньше Брэйн? – спросил один из военачальников, нанявший его.
- Нет, просто на меня нашла тоска, - ответил наемник. Развернувшись, он пошел в шатер старой предсказательницы, которая всегда сопровождала армию Сайлоса, предвидя исход битвы.
- Я родился всадником, как и ты. Моя мать продала меня, когда я был еще ребенком. Мне всегда было интересно, как бы сложилась моя жизнь, если бы меня не продали. Возможно, я никогда бы не стал наемником, - сказал Брэйн.
- Наша судьба зависит от многих вещей, - сказала старая предсказательница. – Просто безумие желать узнать, как было бы то, чего уже не вернуть. Ты, это ты, и незачем думать об этом!
- Но есть еще кое, что, - сказал Брэйн, глядя на звезды. – Мой хозяин прежде, чем отпустить меня на свободу, сказал, что у моей матери было два сына. Она могла позволить себе только одного, но где-то живет человек, во всем похожий на меня. Мой брат. Я надеюсь встретиться с ним…
Предсказательница видела духов вокруг, и знала, что близнецы уже встречались, однако она молчала и глядя в огонь, гнала эти мысли прочь, потому, что была слишком мудра, чтобы сказать об этом…