- Какой сегодня прекрасный день! – восхищенно смотря на нежно-голубое небо, проговорил Костя. Оля посмотрела на своего друга, улыб-нулась в ответ, соглашаясь с ним.
День и вправду был прекрасным. После небольшого утреннего дож-дика капельки на траве сверкали яркими лучиками, а листья на деревьях меняли оттенки зеленого от темно-темного цвета до ярко-яркого, совсем белого, когда ветерок прогуливался по верхушкам деревьев. Солнце све-тило приветливо и ласково, даря всем свое тепло, что несказанно радова-ло маленьких пташек, которые пристроились на кустах акации.
- Как все-таки хорошо сидеть в парке! – воскликнул Костя, щурясь от яркости солнца. – Вот скажи мне, разве ты не рада, что закончила десятый класс?
- Конечно, рада! Тут и сомневаться не стоит. Да ты и сам на седьмом небе от счастья. - Ответила ему Оля. На самом деле она была очень рада, что окончила десятый класс. Он ей показался невероятно сложным, и она очень устала готовиться к экзаменам. Но больше всего ее пугал следую-щий год. Как никак, а выпускным классом будут.
- Ты так и не передумала поступать на управление и право? – неожи-данно спросил Костя.
- Нет. – Оля удивленно приподняла брови. Как это Костя мог поду-мать, что она оставит свою мечту поступить именно на это отделение. Тем более она начала к этому готовиться с восьмого класса. – А ты?
- Что я?
Оля только хотела пояснить свой вопрос, как в это же время среди зе-леной листвы большой кудрявой березы послышался голос кукушки. Ку-ку, ку-ку… Оля переключила свое внимание на вещую птицу и задала соответствующий вопрос:
- Кукушка, кукушка, сколько мне лет жить?
Кукушка как будто ждала этого вопроса, начала куковать ответ. Оля, не отвлекаясь на недовольные ворчания Кости, продолжала считать.
- Глупости все это, - заметил Костя, откинувшись на спинку скамейки.
Оля нарочито громко считала:
- Девятнадцать, двадцать, двадцать один…
Костя фыркнул и закрыл глаза. Если нравится заниматься ерундой – пожалуйста. Лично он не верил во все эти приметы. Он вообще не верил приметам. Хотя… Некоторым все-таки доверял. Например, если с самого утра и в течение целого дня небо затянуто тучами, то, либо дождь уже прошел, либо еще будет. Проверил эту примету он сам, на личном опыте. Но кукушку совсем не интересовало отношение Кости к приметам, и по-тому она продолжала куковать.
- И долго она будет издавать один и тот же звук. Ей самой-то не на-доело? – не выдержал все-таки Костя.
- Не мешай.
Оля продолжала неотступно считать кукования, смотря на зеленые кроны деревьев. По-прежнему дул легкий ветерок, озорно играя с листочками. Ему, наверно, нравилось наблюдать за их способностью менять цвета. Прямо перед скамейкой, на которой сидели друзья, старательно выпрыгивали воробьишки, явно всем своим видом показывая, что они очень хотят получить что-нибудь за свои выкрутасы. Ну, хотя бы парочку семечек.
- Семьдесят семь, семьдесят восемь, семьдесят девять… - и к большой радости Кости кукушка замолчала. Молчала и Оля, а потом сделала вывод:
- Мне еще жить семьдесят девять лет, следовательно, я умру в девя-носто пять лет.
Костя засмеялся ее подсчетам:
- Хотелось бы мне посмотреть на тебя, когда ты будешь старой-престарой старушкой. Будешь, причмокивая, рассказывать своим внукам, как любила учиться, и как хорошо это у тебя получалось.
- Ну, а ты, сколько проживешь? – спросила Оля. – Спроси у кукушки!
- Вот еще! Делать мне нечего? Я тебе без всякой кукушки дам ответ на этот вопрос: я буду жить вечно, ведь я бессмертный!
- Аха, Кощей Бессмертный! – засмеялась Оля. – И все-таки, спроси у кукушки, – настаивала Оля. На небе появились небольшие, но постепенно нарастающие тучки, предупреждая о скором дожде.
- Кажется, дождик начнется, - ответил Костя.
- Костя! – Костя посмотрел на подругу и понял, что просто так ему от этого не отделаться. И легче все-таки выполнить просьбу Оли.
- Ну, хорошо! Кукушка, кукушка, сколько лет мне жить? – он закрыл глаза ладонями и засмеялся, не поверив, что произнес-таки эти слова. Оля поднесла палец к губам, призывая друга помолчать. На некоторое время установилась небывалая тишина. Потом среди зеленых крон донеслось слабое ку-ку. И, казалось, только кукушка собралась куковать дальше, как невероятной силы ударил гром. Воробьишки разом вспорхнули. Солнце постепенно пряталось за тучками.
- Дождь скоро пойдет, надо домой идти, - проговорил Костя.
- Костя! Ты такой спокойный! – недоуменно воскликнула Оля. Костя удивленно посмотрел на нее, пожал плечами. – Тебе осталось жить один год! – не успокаивалась Оля.
- Да глупости все это, - крикнул Костя, так как опять громыхнуло, - во-первых, ей докуковать помешал начинающий дождь, а во-вторых, я не собираюсь пока еще умирать.
Костя схватил подругу за руку и потянул ее в ближайшую беседку, чтобы укрыться от дождя, который к этому моменту припустил с такой силой, что капли больно били по спине и голове. Сидя в беседке и наблю-дая за грозой в начале июня, они продолжили разговор, прерванный кукушкой. А совсем скоро Оля и вовсе позабыла про нее, что радовало Костю.


***
Как быстро промчалось время. Вот, казалось, еще совсем недавно Оля радовалась, что окончила десятый класс, а уже завтра она пойдет полу-чать свой аттестат о полном среднем образовании. Ее даже нисколько не расстраивало, что там будет одна четверка. Что ж сделать?.. Если она с самого седьмого класса невзлюбила физику, и никогда не видела в ней необходимости. Тут даже Егор Васильевич – учитель этого проблемного предмета – не смог ничего поделать. Может быть, она бы расстроилась, если хоть немного думала, что знает физику на отлично. А так… Она бы-ла довольна своими результатами. На вешалке висело выпускное платье сиреневого цвета, рядом лежала ленточка «Выпускник 2004».
«Завтра, завтра…» Как заклинание повторяла Оля. Она подняла телефонную трубку, набрала номер Кости.
- Приветики! – воскликнула Оля, когда услышала какое-то бормотание Кости на другом конце провода. – Чем занимаешься?
- Вообще-то спал, пока ты не разбудила.
Оля быстро посмотрела на часы – половина шестого.
- Перед завтрашним днем отсыпаешься? – предположила она.
- МХ…
- Может, сходим, погуляем. Как думаешь? Только не отказывай мне.
- Ну, раз мне запретили отказывать, то – ладно через час. Я подъеду к парку.
Оля положила трубку, начала собираться. Обычно Костя тратит около получаса, чтобы добраться от своей деревни до нее, где и располагался так называемый парк. Поэтому она не торопилась. Особенно если учитывать тот факт, что он еще должен проснуться окончательно. А это происходит не так уж быстро.
Примерно минут через двадцать Оля вышла из дома и неспешно направилась в сторону парка. Это была небольшая опушка, окруженная большими березами, и которую очень хорошо скрывали вековые сосны и ели. Там даже поставили скамейки. Вначале это были два пенечка и большая необтесанная доска, лежащая на пеньках. Затем после многочис-ленных намеков молодежи мужчины все-таки решили сделать туда более цивильные скамейки. Теперь это был парк, слабое напоминание цивилизации, но молодежь очень любила это место.
Присев на любимую скамейку, Оля стала ждать друга. Просидев около десяти минут, она начала нервничать. Он никогда так долго не задерживался. Всегда старался приехать пораньше. Решив подождать Костю еще немного, Оля старательно прислушивалась, не звучит ли где-нибудь звук мотора. Но все было необычайно тихо, даже деревья не шевелились, не дул ветерок, не пели птицы. Оля начала нервничать, в голову лезли всякого рода мысли. Подумав, что сидеть дальше уже невыносимо, Оля пошла к дому.
Во дворе о чем-то тихо перешептывались родители. Заметив свою дочь, они замолчали. Валентина Петровна – мать Оли – посмотрела на дочь и чуть не заплакала.
- Мам, что-то случилось? – предчувствуя что-то ужасное, тихо спросила девушка.
Валентина Петровна кивнула головой, подошла к дочери, обняла ее и горько заплакала. Оля в недоумении смотрела на отца и автоматически гладила мать по спине.
- Да что случилась-то? – раздраженно спросила Оля. – Почему ведете себя, будто кто умер?
Валентина Петровна шарахнулась от дочери от таких слов. А Александр Иванович опустив голову, спросил:
- Ты уже знаешь?
- Что я должна знать?
- Костя… - он не договорил, его голос дрогнул.
- Костя-то… Оля… Костя, он ведь… Разбился он, Оля, разбился… - Валентина Петровна еще горше заплакала. Оля опустошенным взглядом смотрела на родителей. Ее руки опустились. Перед глазами стали туск-неть краски. А в голове билась, как обезумевшая птица, спасительная мысль – это ложь. Это все ложь!
- Ложь! – громко крикнула Оля своим родителям, бросившись в свою комнату, вовсе не замечая слез на своих глазах.

***
Оля сидела на небольшой табуретке и смотрела вникуда. В глазах были слезы, лицо необыкновенно бледное, не смотря на то, что был всего лишь конец июля. Прошел всего месяц, а Оля никак не могла смериться со страшной потерей. Все в ее жизни после ухода Кости потеряло смысл. Каждый пытался найти для нее слова, но вовсе не слова ей нужны были. Она посмотрела на вделанную в мрамор фотографию. На ней, как и в жизни, Костя озорно улыбался. Как это могло произойти? Почему? Костя прекрасно управлял мотоциклом. И дорога была хорошая, совсем недавно проложена. Но сейчас это уже не имело смысла. Костя не вернется, никогда!
Оля посмотрела на небо. Оно было голубым-голубым. Не омрачено ни одним облачком. Дул легкий ветерок, и пекло солнце. В деревнях началась сенокосная пора. Только для Оли это уже не имело смысла. Для нее все потеряло смысл. Она даже и думать забыла о таких вещах, как поступление в институт. Это было просто нереально уехать отсюда. И здесь находиться было невыносимо. Ощущение потери давило невидимой плитой, от которой нельзя скрыться и которую невозможно забыть.
Деревья закачались с легким треском ветвей от налетевшего ветра. Среди зеленой листвы большой кудрявой березы послышалось кукование. Ку-ку, ку-ку… Кукушка пряталась за листвой. Она, как и год назад, завела свою привычную песенку. Как и год назад, она отсчитывала кому-то годы жизни. Кому-то другому… У кого большое будущее впереди.
Оля опять посмотрела на фотографию, вышла из оградки и не смогла сдержать слез.
А вещая птица продолжала, будто специально, издавать один и тот же звук. Ку-ку, ку-ку…