Этот случай произошёл со мной полгода назад в детском оздоровительном лагере неподалёку от небольшого городишки нашей Ярославской области. Вряд ли его название вам о чём-нибудь говорит. Стоял на удивление жаркий август. Мы - всего семнадцать человек - приехали из разных городов и посёлков на семинар молодых авторов, чтобы поучиться у великих мира сего. Я познакомилась с девушкой, почти полной моей копией, за исключением моего увлечения музыкой и рисунком. В данный момент она сидит в соседней комнате и пишет очередной рассказ на байкерско-вампирскую тематику.
После обеда, мы собрались в помещении, которое я нарекла "зал заседаний", и принялись за бурное обсуждение всех и вся. Торжественно расправившись над многими участниками, включая и меня, Олег Сергеевич сотоварищи перекинулись на Ромку. Впоследствии мы называли его не иначе как Монах. В одном из его стихотворений, предоставленных на всеобщий суд, очень часто повторялась такая фраза – "молись, монах, молись!". Его стихи – совершенно бездарный и напрочь лишённый смысла верлибр – основательно накалили и без того жаркую атмосферу зала заседаний. Иногда мне казалось, что сейчас Вовик, председатель нашего семинара, набросится на Александра и между критиками произойдёт смертоубийство. Монах явно не ожидал, что после расправы над моим романом, кстати, не без его участия, его ждёт не меньший поток критики. Его бездарный верлибр не взволновал разве что Лысого Лёшу, мирно спавшего в мягком кресле. Олег Сергеевич периодически и совершенно не в тему подкалывал нас на тему вампиров. Благополучно съев за милую душу бедного Монаха, руководство семинара обратило всё своё внимание на рассказы Лёльки, моей тёзки. Должным образом разобрав рассказ на запчасти и рассортировав их по воображаемым полочкам, Олег Сергеевич принялся советовать Лёльке, как лучше выбрать сюжет.
- К примеру, я сейчас немного пьян и хотел бы выпить ещё, но какой-то вампиришка решил выпить мою кровь…
В этот самый момент, дверь за спиной Олега Сергеевича приоткрылась и из-за неё тихонько вышел человек в чёрном плаще, с длинными чёрными прямыми волосами. Из-под плаща виднелись чёрная рубашка, аккуратно заправленная в бардовые брюки классического покроя. Его лицо с тонкими правильными чертами и пронзительным взглядом чёрных глаз показалось мне очень знакомым. Парень подошёл к стулу, на котором вразвалочку сидел Олег Сергеевич и на мгновение остановился. Я посмотрела на Лёльку, её глаза горели восторженным огнём, а затем перевела свой взгляд на человека со знакомыми чертами лица. Он поднял правую руку и прикоснулся ладонью к шее Олега Сергеевича, легонько надавив указательным и средним пальцами на кожу нашего критика. Длинные острые ногти оставили две маленькие ранки, из которых незамедлительно потекла кровь. Парень наклонился над, всё ещё ничего не понимающим, критиком и, прикоснувшись губами к ранкам, с явным наслаждением принялся всасывать кровь. Семинаристы заворожено глядели на это пятиминутное действо, не в состоянии вымолвить ни слова. Казалось, время остановилось. Фраза, недавно слетевшая с губ Олега Сергеевича, так и осталась незаконченной, безвольно повиснув в воздухе.
Оторвавшись от шеи полумёртвого критика, парень вытер свой рот тыльной стороной правой руки, а затем подошёл к дивану, где сидели мы с Лёлькой.
- Пошли, девчонки! - он протянул нам свои руки и помог подняться.
- А как же клыки?! - недоумённо воскликнула моя тёзка.
- Я сломал их пару месяцев назад, - ответил парень, - не волнуйся! Они скоро вырастут, - и, повернувшись ко мне, сказал, - идём с нами, сестрёнка!
26 – 28 августа 2007.