Глава СXVIII


8 сентября Гудериан был вызван в Гомель прибывшим туда фельдмаршалом фон Браухичем. Отправляясь в поездку на фронт, Главком сухопутных сил обещал начальнику Главного штаба, специально посетившему его перед отъездом, устроить выволочку командующему 2-й танковой армией. Он встретил Гудериана подчёркнуто сухо и немедленно потребовал объяснений в связи с форсированием Десны 47-м танковым корпусом в районе Трубчевска, явившимся, по мнению Главного командования, крайне рискованным и ничем не оправданным проявлением самоуправства и распыления сил танковой армии. Гудериан начальственную критику отмёл и очень уверенно стал излагать свою позицию. Довольно быстро ему удалось «распропагандировать» немолодого Главкома и обратить его в свою веру, как это уже удалось ему прежде с оберквартирмейстером генералом Паулюсом. Форсирование Десны под Трубчевском совсем не было самостоятельной стратегической операцией, как это пыталось изобразить командование группы армий «Центр». Напротив, оба фланговых плацдарма, под Трубчевском и Коропом, были необходимым звеном в операции, проводимой танковой армией в направлении на Конотоп, и обеспечили успех этой операции. Плацдармы на флангах приковали к себе значительные силы Брянского и Юго-Западного фронтов противника и сорвали замысел генерала Ерёменко уничтожить танковую армию одновременным ударом в её растянутые фланги силами 50-й, 13-й, 40-й и 21-й армий. Именно фланговые плацдармы позволили генералу Моделю с одной дивизией, в которой почти не осталось исправных танков, проявляя буквально чудеса упорства и изворотливости, прорвать совсем не слабую оборону противника сначала на Десне, а теперь и на Сейме. То, что Гудериану пришлось задействовать на флангах своей танковой армии три четверти её сил, было суровой необходимостью, и отзыв 1-й кавалерийской дивизии, ставший следствием интриг некоторых лиц, направленных лично против него, Гудериана, поставил на грань срыва всю операцию на Конотоп, проводимую в исключительно трудных условиях с совершенно недостаточными силами.
Услышав об успешном форсировании Сейма, фон Браухич окончательно сменил гнев на милость, и в дальнейшем беседа двух военачальников проходила уже в атмосфере полного взаимопонимания. Фельдмаршал попросил генерала подробнее рассказать об обстановке в районе плацдарма под Конотопом.
7 сентября мотопехотный полк оберста Аудёрша не сразу смог развить успех и расширить занятый ночью плацдарм: все попытки проявить активность пресекались пулемётчиками противника, контролирующего господствующие над берегом Сейма высоты к северу от Конотопа. Тяжёлая артиллерия 75-го артполка была сосредоточена Моделем в районе Мельни лишь в ночь на 8 сентября, а до тех пор мотопехоте, залёгшей на ровном как блин плацдарме под гаубичным, пулемётным и миномётным огнём, оставалось полагаться лишь на помощь авиации. К полудню установилась лётная погода, и в час дня семь эскадрилий «Юнкерсов» волна за волной атаковали занятые противником высоты. Прибывший на плацдарм с батальоном сапёров генерал Модель наблюдал за тем, как высоты окутались плотным дымом разрывов, после чего пехота Аудёрша возобновила атаку, а сапёры майора Бейгеля приступили к наведению понтонного моста через Сейм. Когда бомбардировщики перенесли удар с прибрежных холмов на Конотоп, связь штаба Юго-Западного фронта со штабом 40-й армии генерал-майора Подласа прервалась. К вечеру 4-я танковая дивизия генерала Лангермана захватила ещё один плацдарм на Сейме западнее Мельни. В четыре часа утра 8 сентября понтонный мост у Мельни был наведён, двумя часами позже на плацдарм уже перешла рота танков и бронемашин, следом двинулся артдивизион. Генерал Модель, штаб которого разместился в четырёх километрах севернее Мельни, поручил командование войсками на плацдарме оберсту Клееману. Над плацдармом с утра кружили «рамы» (самолёты-разведчики «Фокке-Вульф-189»), непрерывно передавая на землю сведения о передвижениях противника и корректируя огонь немецких гаубиц, ведущийся со стороны Мельни. Плацдарм представлял собой узкую полосу лугов между берегом и занятыми противником холмами, за которыми далее к югу начинался лес. Противник хорошо просматривал всю территорию плацдарма с южного конца взорванного железнодорожного моста. К утру прибывающим войскам стало тесно и неуютно на ничем не прикрытой полосе берега, простреливаемой противником. Попытки оберста Клеемана развернуть артиллерию на единственной песчаной высотке в северном углу плацдарма встретили сильное огневое противодействие противника. Потери росли. Необходимо было как можно быстрее расширить плацдарм. В качестве первоочередных целей Клееман выбрал железнодорожную ветку, ведущую к взорванному мосту, и деревню, расположенную ближе всего к берегу и служащую форпостом обороны противника на высотах. Атака началась 8 сентября сразу после первого удара «Юнкерсов», прилетевших в половине одиннадцатого, когда на плацдарм подтянулось достаточное количество бронетехники. Первая эскадрилья бомбардировщиков выходила из пикирования, когда первый батальон пехоты Аудёрша поднялся из окопов и атаковал позиции противника у южного конца взорванного моста; одновременно танки 1-го батальона 6-го танкового полка пошли в атаку на деревню и ворвались в неё, подавив огневые точки пулемётчиков противника. К одиннадцати часам подошедшая пехота очистила деревню и забаррикадировалась, готовясь к отражению контратаки. К полудню в деревне был развёрнут истребительно-противотанковый дивизион. Следом за 1-м батальоном по понтонному мосту на плацдарм прибыл 3-й батальон 6-го танкового полка, поддержанный подразделением противотанковых самоходок и лёгких полевых гаубиц. Посадив на броню пехоту, командир полка оберст фон Левински повёл батальон по обнаруженному разведчиками высохшему руслу реки с восточного края плацдарма в обход противотанковых батарей противника к деревне Вировка, расположенной в четырёх километрах от Конотопа. В двух километрах южнее деревни проходила железная дорога Конотоп-Бахмач. На окраине деревни танки были обстреляны из противотанковых пушек. Головной танк колонны был подбит, остальные танки открыли огонь и, ворвавшись в деревню, уничтожили колонну грузовиков и противотанковую батарею противника, застигнутую в походном строю. В это время на холмах к юго-востоку от деревни показались шесть тяжёлых советских танков. Артиллеристы развернули против них лёгкие гаубицы и одновременно с самоходками открыли огонь прямой наводкой прежде, чем противник, не видящий вошедших в деревню танков, опознал немецкую колонну. Четыре советских танка было подбито, остальные два скрылись за холмами на юго-западе. Зачистив деревню, фон Левински выслал вперёд сапёров и мотоциклистов с несколькими бронемашинами разведать обстановку в районе железной дороги Конотоп-Бахмач. У полустанка Виревка отряд был встречен огнём советских пулемётчиков и противотанковых пушек. Потеряв несколько человек убитыми, разведотряд отступил, укрывшись в большом кукурузном поле, и вызвал по радио авиацию. Пока прилетевшие «Юнкерсы» утюжили окопы противника в районе полустанка, на краю поля была развёрнута батарея лёгких гаубиц. Это решило исход боя в пользу немцев. Завладев линией неприятельских окопов и перерезав железную дорогу Конотоп-Бахмач, автоматчики и сапёры под прикрытием бронемашин продолжили разведку в южном направлении, выдвинувшись в сторону Кохановки. Тем временем автоматчики Аудёрша на левом фланге плацдарма перешли насыпь железнодорожной ветки, соединяющей Конотоп со взорванным мостом, и ликвидировали огневые точки противника на мосту и на высоком обрывистом берегу Сейма в районе моста. Однако сразу же за насыпью Аудёрш наткнулся на сильную оборону 227-й стрелковой дивизии, последнего резерва 40-й армии генерала Подласа. Присланная Клееманом на помощь Аудёршу рота танков была остановлена сильным огнём противотанковой и полевой артиллерии. К исходу 8 сентября вся дивизия Моделя, не считая тыловых частей, сосредоточилась на плацдарме западнее Конотопа. На северном берегу Сейма её сменяли части 10-й мотодивизии и 4-й танковой дивизии. Вечером генералу Моделю представили шесть девушек-зенитчиц, захваченных в этот день в числе двух сотен советских военнопленных. Девушки были совсем молодыми, старшей едва исполнилось восемнадцать лет. К ночи авангард дивизии окопался в лесу у железной дороги Конотоп-Бахмач. Приказ Гудериана на 9 сентября предписывал Моделю оставить в стороне сильно укреплённый генералом Подласом Конотоп и развивать наступление на Ромны. Генерал Модель был удивлён и обрадован этим приказом. Он уже собирался, сосредоточив на плацдарме ударную группировку, развернуть наступление в направлении на Нежин и Монастырище, как того требовал прежний приказ, полученный из штаба группы армий «Центр». Теперь этот приказ был отменён. С занятием Чернигова войсками 2-й армии и успешным форсированием Днепра в районе Кременчуга танковой армией фон Клейста перед армией Гудериана открывалась возможность развития наступления на юг из района Конотопа и стягивания горловины огромного мешка вокруг всего Юго-Западного фронта противника. Из захваченных войсковой разведкой свежих советских штабных карт следовало, что тыловые базы 40-й армии находились в районе Сум и Путивля, восточнее Конотопа и Кролевца. Это позволяло предполагать, что южнее Конотопа у 40-й армии уже нет ни подготовленных рубежей обороны, ни армейских или дивизионных резервов. Ближайшим крупным узлом коммуникаций южнее Конотопа были Ромны, именно этот город и был теперь указан Гудерианом Моделю в качестве очередной оперативной цели.
Однако главная новость, которую сообщил Гудериан Моделю, заключалась в другом. Прощаясь с Гудерианом в Гомеле, фон Браухич под большим секретом сообщил ему, что успешное развитие операций на юге и на севере Восточного фронта ставит в повестку дня возобновление решающего наступления на Москву в начале октября: соответствующее решение уже принято фюрером.